Заместитель

20 июня Мне нужно хотя бы одну ночь спокойно поспать. С каждой минутой чувствую себя все более и более уставшим. Убегать — это всегда нелегко, и зачем я убегаю? Потому что параноик. Конрад фон Линторфф уволил меня и перевел права и обязанности попечителя детей. Вот и всё. Точка. Я свободен. Но лучше я буду держаться подальше от его друзей. У меня было мало лекарств с собой, и завтра они закончатся. Меньше всего мне хочется загнуться в приемной скорой помощи от сердечного приступа. Я — идиот, что не взял всё, что было. Может, в какой-нибудь аптеке мне их продадут без рецепта. Надо попробовать — сказать, что я потерял его и что я турист. В конце концов, это не те препараты, от которых можно «заторчать». Не могу не думать о Клаусе и Карле, всё время смотрю на их фотографии. Надо это прекращать — что сделано, то сделано. Он уволил меня, как и обещал. Все к лучшему. Надеюсь, ублюдок позаботится о малышах и не даст Стефании их обижать. Нет, вряд ли она будет так рисковать. Всё, что она хочет, это его деньги, и она не сделает ничего, что могло бы уменьшить шансы их получить. Если дети будут слишком сильно жаловаться, уверен, он пошлет ее куда подальше и быстро найдет ей замену, на этот раз «более соответствующую» его статусу. Она была нужна, чтобы «я понял, где мое место». Я не захотел понять, так что мы с ней оба не у дел. Армин был прав, оценивая мотивы герцога. Он будет хорошим Грифоном. Я в Париже. Он — большой, я — француз, так что не буду бросаться в глаза. Этот хостел для иммигрантов, и тут не интересуются твоим именем и ничего не записывают. Мне нужна новая личность. Как только я где-нибудь представлюсь Гунтрамом де Лиллем, Орден сядет мне на хвост. Я даже отправил свой ноутбук в Мадрид, чтобы они потеряли мой след, и стал вести записи по старинке — в бумажном блокноте. У меня два варианта: пойти в полицию, рассказать все, что знаю, и получить новую личность или позвонить Репину и попросить помощи. Один я не справлюсь. Нет, обращаться к властям не имеет смысла. Никто не поверит мне, а если кто и поверит, я буду убит не больше чем через двадцать минут после разговора с судьей. Мой единственный выход — Репин, но я не хочу стать причиной новой локальной войны или злоупотреблять его великодушием. Он вел себя со мной очень порядочно, неважно, что Линторфф или другие всегда говорили о нем. 29 июня Я позвонил Константину на его частный номер. Он ответил. Странно, обычно это делает кто-нибудь другой. — Гунтрам, с тобой все в порядке? — спросил он, услышав мой голос. — Все хорошо, спасибо. — Он знает? Откуда? — Я хочу попросить тебя об одолжении. Большом одолжении. — Проси о чем угодно. Почему ты не позвонил мне раньше? Люди Линторффа сбились с ног, разыскивая тебя. Они даже осмелились сунуть нос на мою территорию. — Извини. Тогда я лучше пойду. — Нет, подожди. Я знаю, что ты сейчас в Париже. Приходи в мою квартиру на Вандомской площади, дом 22. Один из моих людей будет ждать тебя там и позаботится о тебе, пока я не приеду. Почему все считают, что я абсолютно беспомощен? Мне только нужен один из его наркодилеров, чтобы достать лекарства, и какой-нибудь приятель из тех, что умеет подделывать документы. Больше ничего. Да, поспать в постели без клопов тоже было бы неплохо, но я не могу позволить себе такую роскошь. Как, черт побери, он узнал, что я в Париже? Дерьмо… Он отследил звонок. Вероятно, у него теперь есть и адрес телефонной будки. — Константин, я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы с Линторффом. Если он меня ищет, то может возложить на тебя ответственность за мой уход. Клянусь, он сам меня уволил. Разумеется, уходя, я не взял ничего, что бы мне не принадлежало! — испуганно воскликнул я. Репин подтвердил мои худшие опасения: Линторфф спустил на меня своих псов по причинам, понятным только его извращенному уму. Зная его, можно предположить, что он мог взбеситься от чего угодно, начиная с непонравившегося цвета чернил или формы моей подписи на документах и заканчивая тем, что я подписал их и ушел, вместо того, чтобы рыдать, вымаливая разрешение остаться для очередного изнасилования. — Обломову позвонил Кляйст и спросил, не знает ли он, где ты. Похоже, ты забыл взять с собой лекарства, и он очень беспокоился из-за этого. Ты их принимаешь? — Уже семь дней, как нет. Я услышал, как он что-то громко сказал по-русски. — Прости. Пожалуйста, приходи на Вандомскую площадь и подожди там меня. Я ничего не скажу Линторффу, пока не услышу твою версию истории. Он повесил трубку. Я растерялся. Если Горан ищет меня, то рано или поздно найдет. Уезжать из Европы, не имея фальшивого паспорта, бессмысленно. В ту минуту, как я куплю билет на самолет, они будут знать, куда я собрался. Кроме того, я не могу позволить себе лететь, потому что тогда мне придется воспользоваться кредиткой, привязанной к независимому счету, о существовании которого они, скорее всего, уже знают. Моим единственным вариантом оставался Константин, и мне нужны были лекарства. Я проехал на метро до станции «Opéra» и прошел по Рю де ла Пэ мимо знаменитого кафе на Вандомскую площадь. Репин не может без шика. Номер 22 находился недалеко от «Шанель». У входа стоял огромный человек, похожий на Алексея. Должно быть, все русские большие. Он не выглядел, как швейцар или тренированная горилла. Огромный, но элегантный. Не совсем представляя, что мне делать, я подошел к нему. — Мистер Гунтрам де Лиль? — спросил он. — Да, это я. Как поживаете, мистер... — Мальченко. Я — персональный ассистент мистера Репина в Париже. Прошу вас, поднимемся в квартиру, — он слегка кивнул головой, и откуда ни возьмись появился настоящий сибирский громила и молча забрал у меня рюкзак. Хорошо, что я оставил свой чемодан в камере хранения на Восточном вокзале. Мы вошли в просторное фойе и поднялись на лифте на четвертый этаж. Квартира была по-парижски пышно отделана. Мальченко провел меня в гостиную и предложил чаю. Я молчал, пока он по-русски отдавал распоряжения дворецкому. Потом так же безмолвно пил свой чай, а Мальченко в это время с любопытством меня разглядывал. — Никогда не думал, что познакомлюсь с Консортом Грифона. — От неожиданности я чуть не заплевал ему лицо чаем. — Это честь, сэр. Я так много слышал о вас. Князь цу Лёвенштайн всегда с уважением отзывался о вас. Я увидел ваши картины, когда меня перевели под начало мистера Репина. Портрет его дочери, Софьи Константиновны, фантастический. Моя жена влюбилась в него, когда увидела в Санкт-Петербурге. — Рад, что он вам нравится. Спасибо, сэр. — Мистер Репин попросил меня вызвать для вас врача. Когда вам будет удобно его принять? — В этом нет необходимости. Мне всего лишь нужно несколько лекарств. Если бы доктор оказал любезность и выписал рецепт… — Разумеется, сэр. Если вы напишете названия, я распоряжусь, — сказал он, протягивая мне маленький кожаный блокнот. Я записал, что мне нужно. Надеюсь, добрый доктор понимает немецкий. — Благодарю вас, мистер Мальченко. Вы не знаете, когда я смогу увидеться с мистером Репиным? — Он сейчас в Амстердаме. Так что, наверное, завтра или послезавтра. Он сказал, что вы можете оставаться здесь, сколько захотите. — Насчет Консорта Грифона… Пожалуйста, не называйте меня так. Я уже не пользуюсь этим титулом. — Грифон не изменил ваш статус после своей свадьбы, и о браке никогда официально в Орден не сообщалось. Следовательно, вы — Консорт. Мы очень благодарны вам за поддержку, которую вы оказывали Грифону последние годы. Многие из нас рады, что он выбрал вас и продолжил свой род. — Я был бы признателен, если бы вы не сообщали Грифону о моем местонахождении. — Разумеется. Я подчиняюсь напрямую мистеру Репину. Моя семья — часть Ордена с 1815 года, но моя преданность всегда принадлежала дому Арсеньевых. Мистер Репин выбрал меня ассистентом, когда он вступил в Орден в 2005 году. Я покажу вам вашу спальню. Она наверху. Как обычно, мне отвели фантастическую гостевую комнату на верхнем этаже с видом на площадь, отдельной ванной и большой кроватью. На стенах висело несколько картин XIX века. — Я вас оставлю, отдохните перед ужином. Я долго стоял под душем, чувствуя, как на меня наваливается усталость. Потом надел мягкий банный халат. Когда я вышел из ванной, в комнате дворецкий перебирал одежду. — Надеюсь, она подойдет, сэр. Я видел вас совсем недолго. — Спасибо. Вся одежда была от Hermès. Это рядом, можно сказать, за углом. Я заметил, что мне выбрали более будничный стиль, чем я обычно ношу. Образ жизни Репина свободнее, чем у Линторффа. — Пожалуйста, скажите мистеру Мальченко, что я хотел бы отдохнуть до вечера. — Да, сэр. Я надел пижаму, накрылся покрывалом и тотчас заснул. * * * Дневник Фердинанда фон Кляйста Четвертое июля Американские рынки закрылись, Конрад улетел в Гуанчжоу, а Михаэль — во Франкфурт. Я собирался отдохнуть, но не тут-то было. Домой я вернулся в четыре, но Сесилии не застал, она до сих пор была на работе в Фонде, с Элизабеттой фон Линторфф. С тех пор как Элизабетта стала Президентом, она помолодела на десять лет и с удовольствием командовала, выжимая из нас на благотворительность все до последнего цента. И тут мне позвонил Марсель Териё, глава «Luxury Publishing Group». Они издают журналы, посвященные светскому обществу, моде и дизайну интерьеров. По настоянию Стефании они опубликовали фотографии со свадьбы Конрада. Маленькая частная компания. Териё — член Ордена, но нижнего уровня, на наши собрания его не приглашают. — Фон Кляйст. — Добрый день, мистер фон Кляйст. Приношу извинения, что побеспокоил вас дома, но поскольку вы рано уехали из офиса, я осмелился позвонить вам сюда. — Да. Что я могу для вас сделать, мистер Териё? — Главный редактор одного из наших журналов, «Jet Set Today», итальянское издание, позвонил мне несколько минут назад узнать мое мнение о материале, который они собираются завтра опубликовать. Он очень удивлен, что это делается таким странным образом, поскольку Линторффы обычно прежде высылают официальное коммюнике. Так, например, было с репортажем о свадьбе герцога. — Мне ничего неизвестно о том, чтобы мы отправляли какие-либо пресс-релизы наших компаний в экономическую прессу, тем более в редакции популярных изданий. — Это сообщение о близящемся появлении на свет следующего потомка дома Линторффов. Чтобы сделать подобное объявление, Грифон и герцогиня обычно выпускают совместное коммюнике. А тут всего одна ее фотография и одна со свадьбы — этого мало при таких обстоятельствах. Твою ж мать! Вот сука! — Вы правы, мистер Териё. Должно быть, это ошибка. Традиционно мы не делаем никаких заявлений в прессе, пока ребенок не родится. Вы должны отозвать статью из журнала. — В этом и проблема. Журнал уже сверстан с фотографией герцогини на обложке и с тремя страницами соответствующего материала. Он отправлен в печать. Решение этой проблемы повлечет за собой большие расходы. — Идти наперекор Грифону обойдется еще дороже. Возможно, мы можем заменить материал на этих страницах другим материалом. — У нас мало времени. Нам придется менять обложку и три центральные страницы. Это будет недешево. Около полутора миллионов евро. — Боюсь, без согласования с герцогом я могу предложить вам только миллион, а герцог сейчас в Китае. Можете печатать, как есть, но потом будете сами с ним объясняться. Проклятые итальянцы, им лишь бы побольше денег! Он, что, принимает меня за идиота, который не знает, сколько это стоит на самом деле? Териё минуту думал. Целую минуту. — Я поддержу вашу просьбу о предоставлении кредита на следующий год, — добавил я. — Отлично. Мы поменяем страницы. — В течение часа по этому номеру с вами свяжется Альберт фон Линторфф. До свидания. Дерьмо! Я убью шлюху своими руками… и Конрада — за то, что сделал ей ребенка, никого не предупредив! А сделал ли? Он говорил мне, что не притрагивался к ней с мая, после истории с фотографиями, потому что ему надоела эта высокомерная сука. Мне известно, что он несколько раз ходил налево, до того, как Гунтрам серьезно заболел. Проклятье! Сука забеременела и сейчас хочет узаконить ребенка! Она делает публичное заявление, чтобы Конрад, не желая прослыть рогоносцем, отозвал иск о разводе. Правильно — но только если бы Конрада это волновало. Я набрал номер Альберта. Ему сейчас предстоит поработать. — Ciao, Bambino, — игриво приветствовал он меня. Это что там, техно-поп?! Он на дискотеке в рабочее время? — Альберт, избавь меня от своего идиотизма. У нас проблемы. — Секундочку. — Я услышал, как он удаляется от источника музыки и повторяет: «Scusi». — Я сейчас на модном показе у Татьяны. Она демонстрирует Prada. — У меня нет желания обсуждать твоих подружек. Если будешь открыто появляться на ее показах, жена тебя прикончит. — Ну и ладно. Конрад был прав. Заведи себе кого-нибудь совсем юного, без особого опыта, и почувствуешь, что твое либидо стало, как у кролика. С ней я ощущаю себя на десять лет моложе. — Заткнись и слушай меня! Эта сука, Стефания Барберини, организовала себе фото на обложке «Jet Set Today» и трехстраничный репортаж о ее беременности от Конрада! Я перекупил эти страницы и обложку. А от тебя я хочу, чтобы ты заполнил три страницы рекламой своих компаний. Твоего банка, фонда, чего угодно. Это уже влетело нам в миллион евро! — Putana! Конрад платит миллион? И я могу поместить туда, что захочу? — Да, мы платим. Имя Линторффов должно бросаться в глаза, чтобы сука поняла наш намек. Теперь поторопись, позвони этому человеку, Териё, и отправь ему материалы, какие захочешь. У тебя в распоряжении меньше часа! — Хорошо. Обложка тоже наша? — Он должен заменить ее. Я не знаю. Это не моя проблема. — Не беспокойся. Я позабочусь об этом. Ciao, bello. («Пока, красавчик») Он повесил трубку до того, как я успел ему сказать, куда он может идти со своим итальянским. Лучше бы ему уладить это дело. Завтра я отчитаюсь Конраду о результатах. До этого звонить ему нет смысла. Шестое июля Альберт сделал все, как и договаривались, с небольшими изменениями. Он разместил рекламное объявление фирмы жены — «Каролина фон Линторфф. Организация приемов», своего банка «Prima Banca Veneto Lombarda» и рекламу этого своего отвратительного вина — “Princepessa di Battistini». Он даже прислал нам несколько ящиков в знак благодарности. На обложке журнала под заголовком «Модные тенденции 2009 года» была напечатана фотография Татьяны в потрясающем вечернем платье. Если Каролина убьет его, это его проблема. Никакой адвокат теперь его не спасет. Пора позвонить Конраду и выслушать разнос. У нас до сих пор нет никаких новостей о Гунтраме, все усилия кончились ничем. — Линторфф. — Здравствуй, Конрад. — Вы нашли его? — Нет еще, работаем над этим. Я звоню, потому что в твое отсутствие возникла еще проблема, — я сделал паузу, но он молчал. — Один журнал собирался напечатать материал о том, что у тебя со Стефанией будет ребенок. Я все остановил, но пришлось купить страницы. За миллион евро. Не стоит пока говорить ему о том, как Альберт их использовал. — Ясно. Скажи юристам, пусть прекратят все переговоры с ней. Передай документы непосредственно в суд и перечисли деньги, которые ей причитаются, на депозит суда. Уведоми судью. До свидания.