Заместитель

Первое января 2002 года Новый год, новые решения. Первое и самое важное: забыть Конрада фон Линторффа. То, что было вчера, прошло. Я был пьян, похмелье – тому подтверждение. Второе, но не менее важное решение: как только вернусь в Аргентину, найду себе подружку и пересплю с ней. События последних дней — всего лишь самообман, результат моих идиотских романтических представлений о вечной любви и прочей дребедени. Сегодня я сяду на поезд в Неаполь, и всё. Больше ничего не будет. Я оделся и спустился вниз позавтракать. Еще один студент, уже сидевший там, выглядел не лучше, чем я. Мы обменялись понимающими взглядами. Всё-таки просекко и шампанское – не лучшее сочетание. Я медленно сел, надеясь, что все вокруг перестанет раскачиваться, но увы. От пронзительного звука дверного звонка меня чуть не стошнило, и я бросил убийственный взгляд на того, кто звонил и теперь стоял на нашем пороге. Оказалось, что это полицейский. А с ним еще двое, с собакой; они энергично переговаривались между собой на итальянском. Двое направились прямо ко мне, а третий, с собакой, поднялся по лестнице в мою комнату. Я очень удивился, когда один из них обратился ко мне: — Не могли бы вы показать паспорт, сэр? — Он у меня в кармане куртки, в комнате. Что-то случилось? — Проводите нас, пожалуйста. …Собака бегала по комнате, обнюхивая все подряд. Я подошел к вешалке и достал паспорт. Один из полицейских пристально посмотрел на него и спросил: — Где вы были прошлым вечером? — На вечеринке здесь, потом на площади Сан-Марко. Вернулся очень поздно, когда точно, не помню. Что происходит? — Здесь всё чисто, — сказал тот, что с собакой. — Да, хозяин отеля сказал то же самое. А в предыдущие дни, двадцать девятого и тридцатого? — Я ездил на Торчелло со знакомым, гулял по городу, а тридцатого ходил в Академию и в Сан-Рокко, — робко сказал я, совершенно растерявшись от их напора. — Когда вы в последний раз видели Федерико Мартиарену Альвеара? — У него неприятности? — Отвечайте на вопрос, сэр. — Утром двадцать девятого. Мы поссорились, и он сказал, что уезжает в Рим. Что с ним? — Может ли ваш знакомый подтвердить, что вы были с ним на Торчелло? — Не знаю. Спросите сами. Его зовут герцог Конрад фон Линторфф, и двое его телохранителей тоже видели меня. Он остановился в Даниэле. — Даниэли. Вы должны пройти с нами в полицейский участок, чтобы сделать заявление. — Я отказываюсь идти, пока вы не объясните мне, в чем подозреваете. — Мы вас не арестовываем, сэр. Вам необходимо дать свидетельские показания в связи с расследованием участия Федерико Мартиарены Альвеара в незаконном обороте наркотических веществ. — ЧТО?! Один из полицейских сказал что-то по-итальянски своему коллеге, который меня допрашивал. — Ваш друг обвиняется в распространении трех килограммов чистого кокаина. Он и двое других студентов были задержаны на дискотеке рядом с университетом. — Это какая-то ошибка. Федерико на такое не способен. Да ему и незачем. — А он утверждает, что вы 27 декабря передали ему наркотики, привезенные из Парижа. Кажется, у меня сейчас будет сердечный приступ. Настоящий. Совершенно растерянный, я сел на кровать. Сердце билось так часто, что было больно, а в ушах стоял гул. — Это невозможно! В тот день я был в Лувре, не здесь. Я приехал только двадцать восьмого. У меня есть проездной документ со штампом, можете убедиться. — Нам это известно. Хозяин отеля подтвердил, и в вашем багаже ничего нет. Так что, будьте любезны, надевайте пальто и идите с нами. Вас ждет обычная процедура снятия показаний. — Что с Федерико, он в порядке? – в моей голове уже разыгрывалась сцена из «Полиции Майами». — Я бы на вашем месте не стал беспокоиться о том, кто втянул вас в тяжкое преступление, — сухо заметил другой полицейский. Они сказали правду – с меня только сняли показания: когда я прибыл в Европу, где и с кем был, с кем познакомился и что делал в Венеции. Рейтинговые сцены я опустил. Когда они закончили фиксировать ответы, полисмен отвел меня в маленькую комнату без окон, такую, как показывают в сериалах, и оставил меня там на три часа. Дверь резко распахнулась, и я увидел громадного лысого человека. — Росси, заместитель начальника, ответственный за расследование. Ты свободен, можешь идти. Считай, тебе повезло, что такой человек, как фон Линторфф, подтвердил твои слова. Обычно люди вроде него после того, как закончат, выбрасывают таких, как ты, в мусор. Я поднялся на онемевшие ноги. — Не могли бы вы сообщить что-нибудь о моем друге? — Без комментариев. Если хочешь ему помочь, найди адвоката. С такими словами я был выпровожен из полицейского участка. Очутившись на улице, я обнаружил, что уже больше пяти часов вечера и солнце село. Ежась от холода, пошел искать телефонную будку, чтобы позвонить в аргентинское консульство в Милане. Первым делом попробовал связаться с матерью Федерико, но она уехала в Сенат – в стране кризис… Она была постоянно занята с тех пор, как нового президента пытаются заставить уйти, чтобы передать власть другому, из губернаторов. Ее секретарь сказала мне, что попробует связаться с послом, но поскольку последний несколько дней тому назад подал в отставку, а новый еще не прибыл, она думает, что звонить ему бесполезно. Лучшее, что я сейчас могу сделать, – это вернуться в полицию и выяснить подробности. На ночь глядя я потащился обратно в участок. За конторкой восседал Дежурный Полицейский, да, именно так – с заглавной буквы. В тот самый момент, когда я подошел к нему, он решил, что самое время позвонить. Мне пришлось ждать, когда он закончит разговор. Потом ему срочно потребовалось выпить кофе. У меня кончилось терпение, и я подошел к нему. — Можно вас на пару слов? – взмолился я. — Non parlo inglese*, — занятый поисками сахара, бросил он мне. Я попытался скрыть раздражение и сказал: — Seguro que entiende espanol.** — Слушай, парень, вали домой. Найдешь нормального юриста – тогда приходи. — В консульстве никого нет в этот час, а его семья пытается найти адвоката. С кем тут можно поговорить? Я мог бы за него поручиться, — сказал я, еле скрывая отчаяние. — Поручиться?! Это тебе не Сицилия! – взорвался полицейский. – Послезавтра уведомим магистратского судью, а там видно будет. — Не хотел показаться невежливым, — или я сумею его успокоить, или он меня вышвырнет отсюда, – но я просто не представляю, что делать. У меня нет адвоката, и я не знаю, где его искать. — На твоем месте я бы смотался отсюда как можно быстрее. Этот твой дружок не сказал еще ни слова правды, и ты сильно рискуешь, что он снова переведет стрелки на тебя. — Понятно. Могу я поговорить с детективом Росси? — Упрямый, зараза! Сядь и жди, — проворчал он. Я решил подчиниться и сел на деревянную скамью, чтобы ждать непонятно кого и чего. Должно быть, я заснул, потому что в следующий момент меня уже тряс Росси. Я выпрямился, убрал волосы с лица, с трудом заставляя себя проснуться. Детектив протянул мне пластиковый стаканчик. Латте Макиатто***. Почему все вокруг держат меня за ребенка, которому нельзя нормальный кофе? — Спасибо, — прошептал я. — На здоровье. Пока я молча пил кофе, он о чем-то думал. — Я бы хотел помочь твоему другу, но не думаю, что получится. Как только за дело возьмутся юристы, все станет еще запутанней. — Не понимаю. — Юристы любят все усложнять. Иногда это работает, иногда – нет. Положение твоего друга может стать еще хуже, чем сейчас. Я лично не думаю, что он – основная фигура в этом деле, и намерен поймать остальных. Хочешь ему помочь? — Хочу, но как? Наши пути разошлись еще в Париже, сразу после Рождества. — Расскажи мне всё, что помнишь. Вдруг всплывет что-нибудь полезное... — Он уехал с двумя француженками, с которыми мы познакомились на вечеринке в хостеле. Кажется, их звали Шанталь и Анн-Мари, фамилий не знаю, обе студентки-художницы. Они с Фефо пошли потом на дискотеку в Пигаль, а я остался, потому что был пьян и устал. Росси хмыкнул, ожидая продолжения рассказа. — На следующий день он привел их к нам в номер и решил ехать с ними в Милан. Меня, конечно, с собой не звали. Мы договорились встретиться здесь, в Венеции, после 28 декабря. — Ты хорошо рассмотрел этих девиц? Поработаешь с художником, чтобы сделать портреты по описанию? — Не знаю. Они обе выглядели, как клоны Клаудии Шиффер, — неуверенно сказал я. — Тогда ты должен был их хорошо рассмотреть, парень, — ухмыльнулся Росси. — Подождите. Прежде чем я начну вам помогать, хотел бы услышать объяснения. Что произошло? — Ну тогда послушай милую историю. Осведомитель сообщил нам, что планируется поставка в Венецию большой партии кокаина для новогодних вечеринок. Это маленький город с низким уровнем преступности. Сунуться сюда – самоубийство для драгдилера. Мы провели расследование и поймали твоего друга на продаже доз около университета. Когда мы обыскали его квартиру, то нашли еще три килограмма чистого кокаина. Он клялся, что это ты привез наркотики сюда, а он всего лишь хранил их для тебя. Сознался только в том, что продавал 160 грамм, с которыми мы его взяли… Эй, успокойся, а то так инфаркт заработаешь… Но дело в том, что в наши дни тайком провезти пять кило наркоты в рюкзаке практически невозможно. После теракта 11 сентября в аэропортах и железнодорожных вокзалах весь багаж тщательно досматривается. Скорее всего, наркотики прибыли сюда с автотранспортом. — Почему пять кило? Сначала вы говорили про три. — Остальные два килограмма пропали — как и те французские девицы. Пойдем, займешься делом. Он отвел меня в небольшую, хорошо освещенную комнату, где уже с коробкой карандашей сидела темноволосая женщина лет тридцати. Она мягко улыбнулась и жестом предложила мне устраиваться напротив нее. Несколькими часами позже я был чуть живой, а она осталась свежей, как огурчик. Она с гордостью продемонстрировала два скетча, и я охнул в изумлении. Почти как фотографии! Вот это мастерство – воссоздать внешний вид девушек практически с нуля — ведь в начале я не мог сказать ничего конкретного, кроме «блондинка с большими буферами». Когда детектив Росси увидел скетчи, он сказал: — Отлично, теперь мы сможем их опознать. Глянь-ка на эти фотографии. Опознать? Мне очень не понравилось это слово. Можно даже не смотреть – понятно, что ничего хорошего в его папке нет. — Могу я увидеться с Федерико? – севшим голосом спросил я; в желудке образовалась сосущая пустота. — Пока нет. Возможно, завтра. Давай, Гунтрам, просто посмотри фотографии, скажи мне, те ли это девушки, и мы закончим. Ты очень хорошо поработал. Я неохотно покосился на папку и медленно раскрыл ее, чувствуя на себе два настороженных взгляда. Стиснул руки, пытаясь справиться с подступившей тошнотой. — Ага, такое случается, если долго пролежишь в воде. Ты их узнаешь? Я кивнул, борясь с рвотным рефлексом. Во рту возник вкус желчи. — Что с ними произошло? – ужаснулся я, не желая понимать, что означают эти глубокие раны на их шеях и синяки по всему лицу. — Мы полагаем, что они украли кокаин и вместе с твоим другом попытались самостоятельно его сбыть, а настоящий хозяин с ними разобрался. Мартиарена должен понимать, как ему повезло – мы успели его арестовать прежде, чем до него добрался тот, кто убил девушек, — сказал Росси так, будто бы все это было совершенно обычным делом. – Марина, не сделаешь мальчику чаю? Она улыбнулась, поднялась со стула и вышла из комнаты. — Попей чаю, приди в себя и возвращайся в отель. Смотри, сейчас девять утра – самое время позавтракать и домой. Если будешь нужен, мы с тобой свяжемся. — Я должен был еще вчера съехать оттуда. Не думаю, что они жаждут снова приютить меня. Видимо, придется искать другое жилье. — Сейчас все переполнено, — Росси уставился в потолок. – Почему бы тебе не пойти к своему знакомому? Уж у него-то найдется комната для тебя. — Плохая идея. Он довольно суровый человек и наверняка сейчас злится из-за того, что оказался замешан в дело с наркотиками. Вы же знаете, он банкир. — Да кому придет в голову тебя в чем-то обвинять? Понятно, что это случайность. Иди к нему и оставайся там. Если нам что-то потребуется, его адвокат тебе передаст. Выйдя из участка, я снова попытался дозвониться в консульство в Милане, а потом с тем же успехом – в посольство в Риме. Проверил электронную почту и обнаружил гневное послание от матери Федерико. Она обвиняла меня во всех грехах: я — полный идиот, раз не сумел уследить за ним. Она намеревалась прилететь четвертого числа в Милан, а я должен был ее встретить. На какие шиши, подумал я. У меня остался только дорожный чек и сорок евро наличными. Надеюсь, она любит поезда. Я очнулся и обнаружил, что снова не знаю, где нахожусь. Куда идти и что делать – думать об этом не хотелось. Сунув руку в карман, я нашел там клочок бумаги. “Calle del Dose da Ponte, near Palazzo Corner.” Это же адрес, который мне дал вежливый громила! К сожалению, без номера. Я поспрашивал у прохожих, и мне объяснили, куда надо идти. Меня мучили сомнения. Что я ему скажу? Конечно, Конрад всегда был добр ко мне, но как я буду смотреть ему в глаза и просить об одолжении? Однако выбора у меня не было. Я молился, чтобы он, перед тем, как укажет мне на дверь, хотя бы посоветовал, что делать. Между тем, я очутился перед огромным впечатляющим особняком в стиле ренессанса, вроде тех, которые видны с речного трамвая, когда плывешь по Гранд-каналу, и о которых думаешь: «Наверно, это музей или какой-нибудь фонд». Поскольку главный вход в здание, как часто тут бывает, выходил на канал, я подошел к боковой двери и нажал на звонок. Устрашающего вида человек в униформе дворецкого открыл дверь и что-то спросил по-немецки. Я растерялся и хотел сбежать, но услышал знакомый смех: — Неужто к нам пожаловал международный наркодилер из пампасов? Иди сюда, Dachs! Я оказался в медвежьих объятьях и был затащен на кухню, где сидело еще несколько громил. — Мог бы и предупредить, что твоя вечеринка будет улетнее, чем наша! — Тихо! Парню сейчас не до ваших идиотских шуток, — воскликнул тот, который постарше, кажется, Фердинанд. – Где ты пропадал весь день? Горан искал тебя, — строго спросил он, положив свою ручищу мне на плечо. Что еще за Горан?! — Герцог сейчас на встрече, но позже он с тобой поговорит. Ты вчера что-нибудь ел? — Да, кофе в полицейском участке. Он всплеснул руками и усадил меня за стол, где сидели двое других телохранителей. Один – Хайндрик, имени второго я не знал. Словно прочитав мои мысли, весельчак сказал: — Я – Михаэль, а вон там – Алексей из России. Ешь свой сэндвич. Фердинанд куда-то исчез. — Где ты был прошлой ночью? Горан тебя обыскался. Я уже собирался к нему присоединиться, — сказал Михаэль, едва сдерживая смех. — В полиции – помогал художнику делать наброски подозреваемых, — механически ответил я, набросившись на сандвич, словно он мог в любой момент исчезнуть. — Герцог расстроен, — весело сообщил мне Михаэль. — Мне очень жаль, что ему пришлось из-за меня общаться с полицией. Я не хотел его вмешивать во все это, — не очень убедительно оправдывался я. — А, нет. Не поэтому. Он расстроен из-за того, что ты не пришел сюда сразу, как только тебя отпустили. Не говоря уже о том, что по аргентинским ценным бумагам объявлен дефолт; офис в Цюрихе тоже доставляет немало хлопот. И это еще не считая убытков! – сказал он, понизив голос. Я растерянно посмотрел на него. Потом снова вернулся к своему сэндвичу. Болтать расхотелось. Михаэль усмехнулся и заговорил по-немецки с другими телохранителями. Суровый дворецкий сообщил нам, что герцог желает видеть меня в своей студии. Я побрел за ним по коридорам и комнатам, декорированным в стиле XVII – XVIII веков. Высокие потолки заставляли чувствовать себя маленьким, и тревожное ощущение в животе усугубляло ситуацию. На мой взгляд, к массивным деревянным дверям мы пришли слишком быстро. Они легко и бесшумно отворились; дворецкий торжественно объявил меня, словно мы явились на прием к королю. ------------------------------- Примечания переводчика: *Я не говорю по-английски (ит.) **Наверняка вы понимаете испанский (исп.) ***Латте макиато — кофейный напиток с преобладанием молока.