Заместитель

27 декабря Мы целый день провели в Лувре, а вечером сели на самолет в Лондон. В частных рейсах хорошо то, что не надо платить за перевес багажа. Клянусь, это Конрад заставил меня купить все эти книги по искусству в магазине при музее и оплатить их картой. Ладно. Теперь он не сможет жаловаться, что я мало трачу, а мне ближайшие два года будет, что читать. 29 декабря Вчера произошло мое знакомство с Лондоном… в компании плетущегося за мной очень несчастного Хайндрика. Конрад на целый день уехал в офис своего банка в Сити. Он любит свалиться как снег на голову своим служащим — о его визите никто заранее не знал. У него тут есть еще дом, что-то готическое, как те дома, которые так любили строить англичане во времена Королевы Виктории. Находится он на Мелбери Роуд, относительно близко к музеям Виктории и Альберта. Относительно — тут ключевое слово, потому что это не так близко, как кажется на карте, но прогулки по этому городу, со спешащими людьми и красочными витринами магазинов, одинаковыми домами и красными автобусами обостряют ваши чувства. Запахи из сотен ресторанчиков, влажный воздух, суматошные главные артерии города контрастируют с тихими внутренними улочками. Нет, думаю, все дело в людях. Даже здесь, в чопорном Кенсингтоне, они все поначалу кажутся очень серьезными и строгими, но если присмотреться, то можно заметить в их глазах ироничное отношение к себе и к жизни. Не могу дождаться, когда увижу Пикадилли-серкус и Портобелло Роуд! *** Было около часа, когда Хайндрик выдохся и проголодался. — Ты можешь остановиться хоть на минуту? Это не соревнование, кто дольше протянет, — проворчал он, хватая меня за рукав. — Доктор сказал, что я должен гулять каждый день. — Ты не Мопси. — Ну давай же! Небольшая прогулка для такого бывалого моряка, как ты, это мелочь! — Вот именно. Я — моряк. Мы плаваем. А это мероприятие напоминает разведывательную вылазку в перуанские джунгли, — прорычал он. — Ты скоро станешь толще Джаббы Хатта! — Он вел спокойную жизнь, пока в нее не вмешался один наглый блондинчик — прямо как сейчас. Я рассмеялся. Ладно. Настало время переговоров. — Мы на Бромптон Роуд. Если мы пойдем по Найтсбридж, Пикадилли, Риджент-стрит и по Оксфорд-стрит, то окажемся у Британского Музея, а напротив него знаешь что? «Запретная планета»!* — я показал ему карту. Хайндрик в отчаянии застонал: — Это же почти пять километров! — Раз мы в Лондоне, надо воспользоваться возможностью и побывать в этой мекке комиксов! Подумай только: Эпизод II, новая серия сувениров и книг! Я скажу герцогу, что это была моя идея, и я заставил тебя идти. А домой поедем на такси, — пообещал я. — Хорошо хоть не на метро, — проворчал Хайндрик. Кажется, я его уже наполовину уговорил. — Ну пожалуйста! Завтра я буду у Долленбергов, и ты от меня отдохнешь, — я сделал умоляющие глаза. Но, похоже, этого было недостаточно. — Хочешь, я нарисую тебе большой постер с Дартом Вейдером? — А можешь еще с Императором Палпатином? — Извращенец! — А я-то думал, что у Алексея была легкая жизнь, когда он нянчился с тобой! — простонал Хайндрик. — Ладно, но сначала мы поедим, и забудь об индийских ресторанах. Мне не улыбается тащить тебя в больницу после всех этих специй и прогулок. — Алексей в отпуске? Давно его не видел. — Скажем так, он вернулся к старой работе. — В КГБ? — Нет, к путешествиям по Афганистану. Пока он не вернется, ты — моя головная боль, — очень сухо ответил Хайндрик. «Какого черта он там делает?» — подумал я, но Хайндрик больше ничего не сказал и быстро свернул в итальянский ресторан. Я кинулся за ним. Когда я его наконец увидел — швед очень высокий, и если что-нибудь хочет, делает это очень быстро, — и сел к нему за стол, Хайндрик забросал меня вопросами: — Тебе можно морепродукты? Наверное, нет. Там много натрия. Паста карбонара? — Сойдет. Что Алексею понадобилось в Афганистане? — надавил я. — Не знаю. Спроси у герцога, — ответил он, погрузившись в изучение меню. — Хочешь фокачча? — Нет. Я хочу ответ. — Как знаешь, — он пожал плечами. — ОК, отправляемся в «Запретную Планету». Нам придется идти в Британский музей? * * * Дом Конрада на Мелбери Роуд оказался довольно большим. В георгианском стиле, как мне потом объяснили, высотой в четыре этажа, не считая цокольного, из красного кирпича и с выкрашенными в белый цвет переплетами окон; несколько высоких деревьев перед фасадом и парк с высоченными дубами за домом. Судя по фамильному гербу на фронтоне, это старинная постройка. Внутреннее убранство тоже было выдержано в георгианском стиле, который, в отличие от декора викторианской эпохи или барокко, придает интерьеру легкость. Фантастические деревянные полы и большие окна, дающие много света. Мне пришелся по душе этот дом с его просторными комнатами, скупо обставленными чудесной мебелью, и стенами в пастельных тонах. Остаток дня я провел, рассматривая всю эту красоту. Конрад вернулся из офиса в относительно хорошем настроении, и мы сели ужинать в большой столовой с высокими потолками и стенами, украшенными лишь кремовыми обоями. — Что Алексей делает в Афганистане? Это не опасно — посылать его туда? — как бы между прочим спросил я его. — В Афганистане? Нет, я отправил его в Карачи. — Тоже не самое безопасное место на земле. — У Антонова более чем подходящая квалификация. Он должен оценить возможность инвестиций в тот район. В строительство нефтепровода. Котенок, не вмешивайся в мои дела, я тебе уже говорил, — строго сказал Конрад. — Это же зона военных действий! — И что? Антонов бывал в местах и похуже. Он не может всю жизнь работать твоей няней. Горану нужно, чтобы он вернулся к своим основным обязанностям. Не беспокойся о нем: Антонов очень хорошо знает те места, политическую обстановку и обычаи. Твоим телохранителем теперь будет Хольгерсен. Слушайся его во всем. — Нефтепровод в Пакистане? Куда он ведет? Это, правда, странно. Я всегда думал, что нефть в Иране, но могу ошибаться. География той части мира для меня темный вопрос. — В Туркмению и Узбекистан, — невозмутимо сказал Конрад. — Афганистан как раз по пути! Что там делает банкир вроде тебя? — И что мне полагается ответить? Да, мы финансируем проект длинного нефтепровода по территории этих стран, и пока мы там, свергнем режим талибана** и запасемся опием для заседаний Совета директоров? Нет, лучше так: я послал Алексея организовать торговлю оружием для бедных талибов***, и заодно мы собираемся отравить местное население, продавая там Кока-Колу, — едко говорил он, раздраженно отбросив салфетку на край стола и все больше и больше повышая голос. — Не обижайся. Я просто беспокоюсь об Алексее — все-таки он спас мне жизнь, — пробормотал я, совершенно растерявшись от его вспышки. — Если ведешь дела в неспокойном районе, люди сразу делают вывод, что ты либо часть международной подпольной организации, либо занимаешься теневым бизнесом. Как мне это надоело! Опустив голову, я промямлил: — Я не хотел тебя оскорбить. — Если тебе так важно знать, я расскажу, — сердито гавкнул он. — В этом нет необходимости, — поспешил ответить я. Он уже и так в плохом настроении и явно ищет ссоры. Простите, не хочу быть мальчиком для битья. — Нет, я настаиваю. Большая нефтяная компания из Америки нуждается в финансировании проектов в том районе. Прежде чем я дам им свои деньги, я хочу убедиться, что риски можно контролировать. Алексей очень подходит для сложных задач, он знает там таких людей, о которых обычный нефтяной эксперт, сидящий в Лондоне или Нью-Йорке, никогда не слышал. Для меня мнение такого эксперта стоит немного. Алексей же способен говорить с местными полевыми командирами на их языке. Меня беспокоит территория, по которой должна проходить проклятая труба. Я не верю, что американцы полностью контролируют эту страну. Советы тоже так говорили, и посмотри, чем закончилась их авантюра. Когда ты вкладываешь деньги, важно не только получить проценты за несколько лет, но и вернуть капитал. Тем более что нефтяная компания просит весьма солидную сумму. — Конрад, я никогда и не думал, что ты делаешь что-то нелегальное. Просто удивился, почему Алексея послали туда, если он всего лишь телохранитель. Отчего ты так рассердился на меня? — Извини. Мне сегодня потрепал нервы один ненормальный журналист. — Я думал, ты не даешь интервью. — Не даю. Он, как ненормальный, орал у входа в банк. По его словам выходит, что я — глава давно забытого тевтонского ордена или ордена тамплиеров, который делает деньги, финансируя международную торговлю оружием, наркотрафик и рабство, только для того, чтобы покончить с масонами и иллюминатами, которые, кстати, контролируют мировых лидеров и планируют уничтожение половины человечества, чтобы насадить Новый Мировой Порядок. Я рассмеялся: — Надо признать, что когда видишь всех этих банкиров и промышленников в одном месте, сразу закрадывается мысль, что они планируют что-то нехорошее. Это, случайно, не тот человек из Парижа? — Тот. Почему бы этим американцам не почитать книги по истории, прежде чем бросаться обвинениями? Да, существует современный Тевтонский орден, но это мирные старики, живущие в Австрии и занимающиеся благотворительностью. В свое время им пришлось покинуть Германию, потому что нацисты преследовали их за католичество и за то, что они не прогнулись под Гитлера. Гиммлер даже позаимствовал их символику для своих церемоний. Старый же орден, образованный в XII веке, начал угасать, когда его гроссмейстер**** Альбрехт фон Бранденбург перешел в лютеранство и секуляризировал***** прусские территории. Упадок длился, пока Наполеон не покончил с орденом окончательно, и они были вынуждены сбежать в Австрию. Ты можешь побывать в их музее, он находится в Вене, рядом с Собором Святого Стефана. Если я правильно помню, в 2000 году они объявили о банкротстве. — Я всегда знал, что ты интересуешься не только деньгами, — полушутя сказал я. — Вот интересно, как он себе это представляет? — проворчал Конрад. — Я захватываю мировую власть, уничтожаю масонов и делаю Папу Римского верховным лидером. Сейчас же не Средневековье! Не думаю, что Его Святейшество будет счастлив, получив кучу новых проблем, не говоря уже о том, что есть еще мусульмане и иудеи, у которых свое мнение. Да, могу себе представить. Он выходит из машины и сталкивается с человеком, кричащим, что Конрад втянут в наркотрафик и планирует уничтожить демократическую систему. Прекрасное начало дня! Надеюсь, что служащие банка пережили его раздражение. — И не забывай про Азию и Африку. Ты неправильно понял: не мировое господство, а всего лишь европейское. Китай еще не готов к тебе, — сказал я, возвращаясь к еде. — Это не моя вина, что я происхожу из длинной череды банкиров и аристократов. Я, как и все, работаю, плачу налоги и жертвую на благотворительность, — расстроенно сказал он, откладывая вилку с ножом. — Я знаю. Ты вкалываешь, как проклятый, и это чудо, что тебе удалось вырваться на несколько дней, — сказал я, пытаясь его успокоить. — Почему бы не вызвать полицию в следующий раз, когда он начнет тебя оскорблять? Дважды в неделю — это уж слишком. — И пресса поднимет бучу из-за того, что я отправил одного из них в тюрьму за преследование. Не говоря уже о том, что будет с моими компаниями, если такие журналисты начнут публиковать свою ложь в уважаемых изданиях. Пока что они поливают меня грязью только в интернете. Нет уж, спасибо. — Возможно, если бы ты был немного более открыт, люди бы не строили странных предположений на твой счет. Все-таки неженатый миллиардер, у которого на голове еще есть волосы, это интригующая тема. — Ты так заскучал, мой дорогой, что захотелось немного конкуренции? Я мог бы привозить женщин из каждой страны, — он хмуро смотрел на люстру, свисающую с потолка. — Не сомневаюсь. Кстати, почему князь Лёвенштайн называет тебя грифоном? И я это слышал не только от него. Звучит очень загадочно, словно ранг в тайном обществе. — А, это старая шутка старых немецких аристократов в отношении моей семьи. Дело в том, что на нашем гербе изображен грифон. Этому существу приписывается способность собирать и охранять сокровища, а мы — банкиры с XVII века. Поэтому главу семьи Линторффов в знак уважения называют грифоном. А, может, это своего рода молитва — чтобы мы не потеряли их деньги, — он рассмеялся. — Когда тебя сравнивают с грифоном, неудобство состоит в том, что эти созданья еще и символ моногамии. Единственный партнер на всю жизнь, и если один из них умирает, другой остается одинок всю жизнь. — С твоим носом ты вполне можешь сойти за одного из них, — сказал я, не совсем понимая, что он имел в виду в конце своей маленькой речи. — Вспомни свои слова, когда придешь ко мне ночью, — обиженно пробурчал он. Я поднялся, приблизился к нему, встал на колени и вкрадчиво прошептал: — Не хочешь расслабиться со мной после тяжелого дня? — Может быть. Я широко улыбнулся. — Обещай мне кое-что, Гунтрам, — очень серьезно сказал Конрад. — Что? Да, я буду слушаться Хайндрика. — Оставайся в стороне от моих дел. Ничего интересного там для тебя нет. -------------------- Примечания переводчика *«Запретная планета» — название сети книжных магазинов, торгующих книгами, комиксами, мангой, DVD, видеоиграми, игрушками и т.п. ** Талибан — исламистское сепаратистское движение в Афганистане и Пакистане; до сих пор контролирует часть территории Пакистана. Совет Безопасности ООН признало его террористической организацией. *** Талибы — изначально слово означало слушателей исламских религиозных школ; позже так стали называть боевиков Талибана. **** «Гроссмейстер», он же «Великий магистр» — титул высшего лица в рыцарском ордене. ***** Секуляризация — в данном случае изъятие государством церковной собственности.