Заместитель

8 февраля 2006 года Сегодня целый день занимался, пытаясь наверстать пропущенную неделю в университете. Оставшись в библиотеке, я наслаждался миром и тишиной, поскольку все студенты были на занятиях. Я все никак не мог избавиться от беспокойства, поселившегося внутри с тех пор, как ко мне в Синтре подошла та женщина. Похоже, она не сомневалась, что смерть моего отца — это не самоубийство. Два человека независимо друг от друга утверждали, что Жером де Лиль был тяжело болен, а у Чано хранились медицинские записи отца из страховой компании. У него была диагностирована терминальная стадия рака. Но почему журналистка упомянула мать Конрада, и что та может знать? Конрад всеми печёнками ненавидит ее. Он не пригласил ее на крещение детей, хотя она — их бабушка! С того раза в Париже он больше никогда не говорил о ней. Если ей что-нибудь требуется, она обычно разговаривает с Моникой. Марианна фон Лихтенштайн Фобур — парижская светская дама, живет там с детьми и со вторым мужем. Я видел ее в глянцевом журнале, пока сидел в ВИП-зале в Гатвике. Её сфотографировали на балу Красного Креста. Фридрих заставил меня выбросить журнал, пока не пришел Конрад. — Герцог разозлится, если увидит его. То время было для него непростым. Почему она хочет со мной поговорить? Если, правда, хочет. Захлопнув лэптоп, я сел за один из библиотечных настольных компьютеров. Мне надо было произвести кое-какое исследование и регистрироваться со своего устройства не хотелось. Возможно, мой испытательный срок уже закончился, но никогда нельзя быть уверенным. Я погуглил название нашего семейного банка и нашел несколько старых статей о банкротстве, множество историй разорившихся из-за нас людей, хроники о «самоубийствах». Дерьмо! Моим двоюродным братьям и сестрам было семь, десять и двенадцать лет, когда они умерли! Какие родители такое сделают?! Только ради того, чтобы избежать тюрьмы и банкротства? Когда я увидел фотографию сгоревшего дома, я закрыл глаза и сунул в рот лекарство. Конрад прав, мне не стоит ворошить прошлое. На месте отца, пройдя через это всё, я бы тоже выпрыгнул из окна. Но я так и не понял, как мог человек, восемь лет бесплатно проработавший в организации, помогавшей беднякам, потом мошенничать в банке, обкрадывая таких же бедных людей, ради наживы его родственников, которых он презирал. 19 марта Через десять дней Карлу и Клаусу исполнится два года. Я очень счастлив и горд за них. С тех пор, как они научились ходить самостоятельно, они стали постоянным источником проблем. Они ни за что не останутся там, куда ты их поставил. Через несколько секунд их там уже не будет! Мы с Конрадом опять поругались по поводу подарков на день рождения. Конрад настаивал на чертовых пони! Снова! Он никогда не сдается. — Если тебе так хочется пони, купи его себе! — не выдержал я. — Ни за что не позволю дарить пони детям, пока им не исполнится хотя бы лет пять! — Я — отец, и знаю, что для них хорошо. — Отлично! Только не приходи ко мне плакаться, когда лошадь сбросит одного из твоих сыновей, или когда врач объявит тебе, что у них кривые спины из-за верховой езды! Неужели ты не можешь купить им что-нибудь нормальное, вроде мяча или машинки? — Хорошо, если ты категорически против, я подожду до следующего года, — сказал он с достоинством. — Спасибо. Если хочешь, я могу позаботиться о подарках. Они еще слишком маленькие и не понимают, что у них день рождения. Ты сам говорил, что им с рождения слишком много дано. Я поищу что-нибудь небольшое. Клаус любит деревянные инструменты, а Карл хочет игрушечный магазин. — Держи Клауса и его молоток подальше от фарфора, а Карла не подпускай к моей чековой книжке. Я засмеялся. — Ты можешь одолжить им денег на собственное дело. — Возможно — если бизнес-план хороший, — очень серьезно сказал он. Подозреваю, что если дети когда-нибудь попросят у него денег сверх установленного им содержания, он обложит их процентами. Не говоря уж о том, что будет требовать, чтобы они показывали ему бухгалтерские книги. 22 марта После университета я отправился в Цюрих, в магазин игрушек, чтобы купить то, что хочется детям, во всяком случае, насколько я могу об этом судить. Хайндрик остался в машине на улице. — Уверен, что не хочешь сходить? Вдруг найдешь что-нибудь, что тебе приглянется? — полушутя спросил я его. — Поводок и намордник для тебя. Я куплю их в зоомагазине, — сухо ответил он. — Думаешь, сумеешь удержать поводок? — парировал я, слегка раздраженный. — Да иди уже и постарайся успеть выбрать до закрытия. — Ты мой любимый телохранитель, — фыркнул я. Этот человек не понимает шуток. — Конечно. Веди себя хорошо, не то я пожалуюсь Горану. — Тогда я сделаю так, что ты будешь ходить со мной и малышами на детскую площадку. Только представь: целые полдня в окружении орущих детей и скучных мамаш. Малыши очень неаккуратно обращаются с мороженым. — Ты умеешь пугать покруче герцога, — на этот раз он рассмеялся. — Не забудь: только подарки для малышей, Гунтрам. Я знаю, что ты питаешь слабость к плюшевым игрушкам — видел у тебя в студии барсука, — злорадно сказал Хайндрик, очень довольный собой. Мне пришлось засмеяться в ответ. В магазине любезная девушка-продавец помогла мне с выбором. Я взял Карлу набор игрушечных продуктов, выточенных из дерева, большой величины — чтобы дети их случайно не проглотили, и верстак с инструментами для Клауса. Еще они получат кухню, одну на двоих, и посуду. Конрад может разглагольствовать о гендерных стереотипах, сколько ему угодно. Когда я заплатил и сказал продавцу, куда отправить покупки, ко мне обратилась симпатичная девушка в деловом костюме. — Мистер де Лиль? Меня зовут Клодия Элленберг. Я — персональный ассистент Марианны фон Лихтенштайн. Она просила меня передать вам это письмо, — коротко объяснила она, вложила мне в руку конверт и быстро ушла. Я растерялся и машинально сунул письмо в карман. Дома я пошел в свою студию, чтобы прочитать письмо. Уважаемый мистер де Лиль Мне необходимо срочно поговорить с Вами по очень серьезному делу, касающемуся моего сына и его отношений с вами. Пожалуйста, свяжитесь со мной по этому номеру, и мы назначим встречу. Марианна фон Лихтенштайн Фобур Возможно, она хочет повидать своих внуков. Наверное, стоит ей позвонить, но только после их дня рождения. Могу себе представить взрыв эмоций, когда я скажу своему любимому, что его мать желает познакомиться с Карлом и Клаусом. Все-таки, у нее есть такое право, как у бабушки. 14 апреля Сегодня днем я позвонил матери Конрада. Не то чтобы я боялся и откладывал разговор, просто у меня было много других забот: празднование дня рождения детей, проклятая ежегодная встреча Ордена — я забрал детей в Женеву, к Тите Ольштын, которая была в восторге от своих маленьких гостей, и вернулся в субботу вечером; праздничный пасхальный обед и сотня других мелких дел, как, например, ловля коричневого кролика, кем-то втайне пронесенного в дом и спрятанного в моем шкафу. Кто бы это мог сделать? Я набрал номер, и очень холодный голос ответил по-французски. — Меня зовут де Лиль. Могу ли я поговорить с принцессой? — Это я. Добрый день, мистер де Лиль. Вы не спешили ответить на мое письмо, — обругала она меня, голос звучал очень похоже на Конрада. — Прошу прощения за задержку, принцесса. Я не следил за временем. Что я могу для вас сделать? — спросил я, начиная сердиться. Она хочет, чтобы я поддержал ее в их с Конрадом войне, но разговаривает со мной, как с собакой. — Вы можете приехать в Монтрё, чтобы встретиться со мной? — Мадам, я не могу ничего обещать, не зная ваших намерений. Не уверен, что способен помочь вам в отношениях с вашим сыном. — С Конрадом? У меня нет с ним никаких отношений, о чем я нисколько не жалею. Он — Линторфф, — в ее голосе звенел лед. — Тогда, боюсь, я вас не понимаю. Вы писали, что дело касается его. — Нет, я писала, что разговор пойдет о ваших отношениях с Конрадом фон Линторффом. О вашем отце, Жероме де Лиле. Его мать, ваша бабушка, была моей близкой подругой. Вы можете встретиться со мной в Монтрё в следующий вторник? — Не уверен, что смогу туда приехать. — Вторник, полдень, Hotel de la Paix. Мой секретарь будет вас ждать. Всего доброго, сэр, — с этими словами она повесила трубку. Да, без сомнения, любовь командовать людьми досталась Конраду от неё. Ехать или нет? Будет трудно снова ускользнуть от Хайндрика. Он стал бдительней. До сих пор не доверяет мне. Нет, лучше я возьму его с собой.