Личная жизнь доктора Кима

Лу Ханю не нравилось все, что с ним сейчас происходило. Он слишком часто задерживал взгляд на Чонине. Он слишком сильно к нему привязался. Ему слишком сильно нравятся его прикосновения, даже если они выходят за рамки допустимых между шестнадцатилетним мальчишкой и его опекуном. Они бесят, но в то же время Лу не против, чтобы Чонин его так трогал. Возможно, ему этого даже хочется. Слишком сильно. И сейчас, когда в черных глазах Чонина отражаются красные вспышки от тающих в небе сердец, Лу Хань понял, что что-то не так. Этот мужчина стал ему слишком дорог. Поэтому он так отреагировал на появление Кенсу. Вероятность потерять Чонина его испугала до чертиков. Но почему? Спрятав руки в карманы куртки, Хань развернулся и пошагал прочь с площадки. По всему периметру курорта были установлены фонари, и свет от них отбрасывал темно-синие тени на снег. Потеряться было невозможно. Весь день Ханю не давали покоя слова Чонина «Ты мне нравишься». Каждый раз, вспоминая об этом, в груди мальчика что-то покалывало и сдавливало, мешая дышать. Зато, когда старший находился рядом, дышалось легко и свободно. Словно они были связаны особой нитью. И когда расставались, нить натягивалась, грозясь порваться, тем самым приносила физически ощутимую боль. Иногда Ханю казалось, что он видит эту практически прозрачную серебряную полоску. И даже может прикоснуться к ней рукой. Когда она успела появиться? После отъезда хена? Значит ли это, что с его возвращением все вернется на свои места? Чонин снова будет с ним, а Лу… - Не хочу, - Хань всхлипнул и вытер скопившиеся в уголках глаз слезы. – Господи, это так по-детски, что просто бесит. Он лег на заснеженную дорожку и задумчиво посмотрел на звездное небо. - В Сеуле такое не увидишь, правда? – послышался голос Чонина. Он подошел неслышно и лег так, чтобы касаться головой рыжей макушки. – Ты чего это сбежал? - Мне нужно было подумать, - признался Хань, продолжая смотреть на звезды. - Переживаешь за предсказание? Бэк пошутил. Он наверняка заранее купил такой фейерверк, чтобы тебя смутить. Не принимай все так близко к сердцу. - Не в этом дело, - Лу закрыл глаза и медленно выпустил из легких струйку пара. – Когда он сказал об этом… о любви… у меня перед глазами возник образ вполне конкретного человека. Чонин перестал улыбаться. Трудно улыбаться, когда сердце, кажется, вот-вот разорвется на части. - Вот как? – тихо спросил он. – И… я знаю этого человека? Впрочем, ты не обязан мне отвечать. Но знай, ты мне как сын, поэтому я буду тщательно изучать каждую твою пассию. Она должна быть такой же совершенной и потрясающей, как и ты. Хань улыбнулся и повернулся на бок, посмотрев на Чонина: - Я совершенный и потрясающий? - Кто тебе сказал такую глупость? – от его взгляда у Чонина запылали щеки. Но он не смог бы отвернуться, даже если б захотел. В глазах Лу Ханя Чонин увидел целый мир, сияющий и такой фантастический. До этого момента он и подумать не мог, что такое вообще возможно. Но взгляд, устремленный на него, говорил об обратном. - Пф, - наигранно обиделся Лу. Теперь ему стало лучше. – Хен, ты придурок. - Вечно ты обзываешься, - Чонин собрал в ладони побольше снега и выгрузил на мальчика. Реакция последовала незамедлительно. - Хен, мать твою! Холодно же! Я заболею! А у меня чемпионат скоро! Вот что за безответственность такая?! – закричал Лу, обсыпая его в ответ снегом. Чонин сначала пытался уворачиваться от атак разозленного мальчика, а потом подхватил его под ягодицы и уложил обратно на лопатки. Хань моментально затих, потому что тяжело дышащий хен, да еще и в такой опасной близости – слишком необычное явление. – Любишь же ты быть сверху. - Я много еще чего люблю, - прошептал Чонин и наклонился к нему, ведомый странным порывом. Хань испуганно распахнул глаза, когда их губы практически соприкоснулись. Ощутив чужое дыхание на своих губах, он расслабился и закрыл глаза. Возможно, так он сумеет найти ответ на главные вопросы: что с ним происходит? Почему Чонин? Убегать и упрямиться не было смысла. Чонин ошарашено смотрел на мальчика, который только что фактически разрешил себя поцеловать. От волнения у него пересохло в горле, и он, откашлявшись, прохрипел. – Ты что делаешь? Хань медленно открыл глаза и посмотрел сначала на пухлые губы, едва касающиеся его, а затем в черные глаза, его персональную пучину. - Понятия не имею. А ты? Хен… - нервно сглотнув, спросил он, – кто я для тебя? - Самое невероятное создание на этой планете, о котором я хочу заботиться всю свою жизнь, - выпалил Чонин и прикусил губу – это не те слова, которые должен был услышать мальчик. - Хен, - улыбнулся Лу и привстал, заставив его отстраниться, - это было так похоже на признание в любви. Да? Да? Я ведь прав? Ему было радостно слышать подобные слова от Чонина. Он даже не осознавал, что сейчас абсолютно счастлив и где-то глубоко внутри надеется услышать положительный ответ. Это было, было... фантастически. - Чонин? В глазах Ханя загорелся огонь, от которого даже Чонину стало страшно. Заметив приближающегося к ним Кенсу, он оттолкнул Кима и выбрался из сугроба. - Чем обязаны? – его тон, холодный с нескрываемой злостью, заставил парня замереть в нескольких метрах. - Я… помешал? – Кенсу перевел немного испуганный взгляд с хмурого Ханя на Чонина. - Да. - Нет. В разнобой ответили парни. Хань обернулся и сердито посмотрел на Кима. - Вот, значит, как? Не буду третьим лишним, - и быстрым шагом удалился в отель. Только после его ухода Кенсу осмелился сдвинуться с места. - Что происходит? – он подошел ко все еще сидевшему в снегу Чонину и протянул руку, чтобы помочь ему встать. – Он так странно себя ведет, словно… - Знаешь, Су, - перебил его Чонин, - кажется, у меня проблемы. Отряхнувшись от снега, он кивнул на прощание ничего не понимающему парню и поспешил следом за Лу. И удивленно остановился, заметив, что тот притаился у дверей кафе. - Лу, - он коснулся его плеча, на что Хань шикнул и чуть приоткрыл дверь. - Смотри, они разговаривают, - шепотом произнес он. Чонин выглянул из-за его плеча – в пустом кафе улыбались друг другу Чанель и Бэкхен. На их столике уже скопилось несколько бутылок сочжу, а пальцы фигуриста неосознанно рисовали невидимые линии на ладони парня. – Было бы здорово, если бы они снова сошлись. Ты так не думаешь? - С чего вдруг такой интерес к их отношениям? – поинтересовался Чонин. – Ты у нас не по этим делам, вроде? Хань сделал шаг назад, уткнувшись спиной ему в грудь. Любая близость к этому мальчишке как испытание для Чонина. Обнять, прижать покрепче и не отпускать. Согреть своим теплом и приласкать. Так много хочется и так мало позволено. - А что ты обо мне знаешь, хен? - С горечью в голосе спросил Лу, ведь если подумать, то и он о своем хене не знает ровным счетом ничего. - Мне нравится наблюдать, как между двумя влюбленными проскакивают искры от случайных прикосновений. И не понимаю, почему они так старательно делают вид, что ничего не происходит. - Это слишком сложно, - прошептал Чонин и не удержался – провел ладонью по плечу мальчика, почувствовав, как тот едва заметно вздрогнул. - Общество? – Хань продолжал притворяться равнодушным, пока рука Чонина не коснулась его ладони и слегка не сжала пальцы. Он не ответил на прикосновение, но и не выдернул руку. – Если не ошибаюсь, карьера фигуриста заканчивается в двадцать восемь – тридцать лет. А что потом? Сожаление? - Признание и удовлетворенные амбиции. - И пустая квартира, встречающая поздно вечером, - Лу высвободил руку и сердито сморщил нос. – Куда своего лупоглазика подевал? Не волнуйся, я послушный мальчик. Пойду в номер и лягу спать в кроватку. У тебя со мной не будет проблем. Чонин подавил смешок и закрыл дверь кафе. - Ты ведешь себя очень подозрительно. Как мой ревнивый бойфренд. - Чего? – возмутился Лу, но от Чонина не скрылся легкий румянец, выступивший на его щеках. – Да кому ты нужен? Я не по этой теме. Я просто… Он умолк, когда Чонин нежно поцеловал его в висок. - Поздно уже. Идем спать. Хоть ты и выспался, маленький алкоголик. И прекрати пугать Кенсу. Я же сказал тебе, это была просто школьная любовь. Все уже в прошлом. Просто доверься мне. Лу пробурчал в ответ что-то нечленораздельное, но послушно последовал за ним к лифту. Они включили в номере ночник и сняли верхнюю одежду. Дальше раздеваться постеснялись и старший, и младший. Хань залез под одеяло и подождал, пока кровать прогнется под весом Чонина. - Обнимешь? – тихо попросил он и расслабился, когда почувствовал чужие руки у себя на поясе. – Ты такой теплый. Чонин ничего не ответил. Перед глазами возник образ печального Сэхуна, и сердце сжалось от боли. Чонин уже понял, что чувства к Сэхуну хоть и были, но были попросту сметены его младшим братишкой. Позорно, но такова реальность - Хань разжег в нем пожар, который так и не удалось Сэхуну. Он старательно строил стену между собой и Лу Ханем, но каждый раз, когда они оказывались вот так близко друг к другу, она разваливалась до последнего кирпичика, а Чонин снова и снова сгорал в огне мальчишки. И ненавидел себя за эту слабость. Вскоре дыхание Ханя выровнялось. А Чонин для себя решил, что завтра будет один-единственный день, когда он не будет ругать себя за собственные чувства. Он будет прикасаться к Лу, дразнить и вызывать на розовых губах улыбку, словно они вместе, и не думать о Сэхуне. А потом… Потом сказка закончится. Они вернутся в Сеул, а события их совместных крошечных каникул навсегда останутся в его сердце. А он станет прилежным опекуном, не позволяющим себе вольностей. *** - Хочешь, сегодня я буду твоим парнем? Лу Хань охнул и уставился на улыбающегося Чонина. - Ты спятил? - Нет, - тот улыбнулся еще шире, чуть приподнялся и коснулся губами скулы, заметив про себя, что Хань не отпрянул, а только зажмурился от смущения. – Это не значит, что я буду тебя домогаться. Обещаю быть добрым, нежным и ласковым. И не отходить от тебя ни на шаг до самого отъезда. Лу недоверчиво сдвинул брови: - И все? - Ну, если тебе захочется чего-нибудь эдакого, - Чонин не договорил – его спихнули ногами с кровати, но сквозь гневную тираду, наряду с обвинениями в озабоченности прозвучало кроткое «Я согласен». На горном склоне грациозно рисовал лыжню Бэкхен. Съемки рекламы были закончены еще вчера, но он решил остаться, чтобы лишний день провести с друзьями, по которым так соскучился. И даже постоянные вспышки фотокамер фанатов не могли испортить его замечательного настроения. Заметив знакомые фигуры, Бэк притормозил и оперся на лыжную палку. - Ну, что вы плететесь, как черепахи? Шевелите лыжами! - И тебе доброе утро, Бэкки-хен, - показал ему язык Лу и ойкнул, чуть не свалившись в сугроб. Чонин заботливо придержал его за пояс, проигнорировав двусмысленное покашливание Бэкхена. - Уверен, что справишься? Хань ослепительно ему улыбнулся и поднял большой палец вверх: - Только ты первый. Поймаешь меня, если что. - Что за странная атмосфера между вами сегодня? – поинтересовался Бэк, когда Чонин притормозил рядом с ним внизу склона. - Сегодня мы играем в любовь, - ответил он и рассмеялся, когда тот закашлялся от столь неожиданного заявления. - Чего-чего-чего?! - Так надо, - подмигнул ему Чонин и расставил руки, потому что Хань даже не пытался тормозить. Их обоих снова смело в самый большой сугроб. – Тебе в кайф сбивать меня с ног? Лу засмеялся и похлопал его по щекам мокрыми от снега варежками. – Это здорово повышает адреналин в крови. Особенно, если я знаю, что ты меня поймаешь. - А если не поймаю, экстремал малолетний? – попытался принять грозный вид Чонин, но не вышло. Лу смотрел пристально и с озорным блеском в глазах, что никак не позволяло сердиться. - Поймаешь. Меня обязательно поймаешь. - Побереги мое сердце, - Чонин задержал дыхание, когда Хань наклонился к его груди и прислушался. А затем легонько несколько раз ударил ладошкой. - Оно в порядке. Если бы они сейчас на самом деле были вместе, Чонин обнял бы этого наглеца и выместил все свое возмущение в горячих поцелуях. Но это лишь игра. И свои чувства нужно держать под контролем. Поэтому он лишь улыбнулся и щелкнул Ханя по носу. - Негодник. Пока Чонин собирал разбросанные по всему склону лыжи, Бэкхен подошел к сидевшему на скамейке Лу и протянул стаканчик горячего шоколада. - Зачем ты это делаешь? - Он смотрел на мальчишку и не мог понять. Чонин позволял себе слишком много, а Хань позволял ему это. Еще и сегодняшняя игра в любовь. Между этими двумя все стало слишком запутанно. - Что именно? – Лу не отводил взгляда от видневшейся фигуры парня. - Ведешься на эти игры. Тебе нравится Чонин? - Его беспокоило все, что происходит с Чонином. Бэкхену хотелось помочь, ведь Чонин все еще был его близким другом, а ситуация с Ханем напрягала. - Я не знаю, - честно признался Лу и опустил взгляд в дымящийся стаканчик. – Иногда он меня бесит. Так, что хочется от него на другое полушарие смотаться. Но… - Но? – Бэкхен замер в ожидании и удивленно моргнул, услышав вопрос. - Мне кажется, вы с Чанни-хеном отличная пара. Не думали снова сойтись? - Хань решил сменить тему их беседы, так как объяснять причины своего поведения, когда и сам в них еще не разобрался, не хотелось. - Сойтись? С Чанелем? Я? – Бэк сильнее сжал свой стаканчик, стараясь унять возникшую из ниоткуда дрожь. – Мы не можем. Мы… уже в прошлом. - Нет, вы – настоящее. Просто боитесь себе в этом признаться. Я бы на вашем месте рискнул. - Ну, вот и рискни, - резко сказал Бэкхен и встал, когда к их скамейке подошел чуть запыхавшийся Чонин. – Твой парень слишком любопытный. - Мой парень? – моргнул Ким и посмотрел на поджавшего губы Лу. - Трус, - констатировал факт мальчик, проводив взглядом удаляющегося фигуриста. - Что ты ему сказал? – Чонин сел рядом и взял из его рук горячий шоколад. - Неважно, - Лу повернул к нему голову, глядя слишком уж серьезно. Рискнуть? А что, он мог бы. Возможно, стало бы понятней, что происходит с его сердцем. И почему оно сейчас так колотится, когда Чонин ничего не делает, а просто сидит рядом. – Хен, мне хочется чего-нибудь эдакого. Ким поперхнулся: - Например? Хань сделал глубокий вдох и потянулся к его губам. Чонин даже дышать перестал, когда их лица стали слишком близко. Лу зажмурился и на секунду прижался к его губам своими. А затем подскочил со скамейки: - Я не знаю, почему это сделал, - и помчался в сторону отеля. Чонин так и остался сидеть, ощущая на губах его невинное прикосновение.