I like those people who want to make the world beautiful!

Я допила остатки молочного коктейля, стараясь подавить тошноту. Сульфус подпевал звучащей в торговом центре мелодии, продолжая барабанить пальцами по столу. Он выглядел странно, но, кажется, его это нисколько не стесняло. — Спасибо, — наконец-то поблагодарила я его, заправляя непослушные волосы за уши. Они опять спутались и завились колечками. — Не за что, — пожал он костлявыми узкими плечами. — В первый раз бесплатно. Может, сыграем пару партий в хоккей? Самое лучшее средство избавиться от мрачных мыслей! Ох, парень, не знаю, удастся ли мне избавиться от мыслей о зомби?! Нет, он прав. Надо что-то делать. Нельзя просто сидеть здесь, пока торговый центр не закроют. Я просто не выдержу и взорвусь, расплачусь или натворю что-нибудь, что обязательно привлечет внимание ко мне и… — Сыграем, — услышала я свой голос. Его лицо озарилось улыбкой. — Отлично! Ты все доела? Я отодвинула стул и встала. Приступ острой боли пронзил спину, заставив меня скривиться и судорожно вдохнуть. Наверное, я потянула мышцу, убегая от зомби. — Доела! Очнись, Сульфус! — Да? — Он тряхнул головой, скрывая глаза под копной черных волос, но усмешка по-прежнему озаряла его лицо. Он снова показался мне взрослым, несмотря на детские черты лица. — Спасибо! — Благодарность прозвучала не к месту, и я стала думать, что бы еще сказать, и наконец произнесла: — Классные перчатки! — Ага, классные, согласен! — Он взял со стола поднос с моим стаканом недопитого ледяного кофе, шутливо подвигал бровью и потом — подумать только! — подмигнув, добавил: — Цыпочки обожают ребят в таких перчатках! Вы не поверите и можете считать это чудом, но я рассмеялась! — Ты шутишь?! — повторила я в пятый раз. — Ночевать в торговом центре? — А что такого? Здесь тепло и безопасно. Двери утром открываются задолго до начала уроков, так что в школу не опоздаем. — Сульфус провел рукой по волосам и осторожно оглядел коридор. — Давай пошли! Раньше я никогда не бывала в служебных помещениях торгового центра. Знаю только, что они огромные, а торговые павильоны занимают от силы половину здания. За каждым павильоном, пронизывая весь комплекс, тянутся коридоры и склады. От них покупателей отделяет всего лишь тоненькая дверь. Сульфус бесцельно слонялся по галерее, ведущей к комнатам отдыха, до тех пор, пока она не опустела. Тогда он, как фокусник, извлек на белый свет тоненькую пластиковую карточку, напоминающую кредитку, всунул ее в щель ближайшей служебной двери и ловким движением, по-видимому, отточенным долгой практикой, открыл замок. Потом затолкал меня внутрь, оглядывая помещение поверх моего плеча настороженным взглядом, который в одночасье изменил его лицо, превращая из мальчика во взрослого мужчину. Расслабился Сульфус, только когда дверь была снова закрыта на замок с внутренней стороны. Музыка едва доносилась в служебные помещения, чему я бесконечно обрадовалась. Надоела эта шарманка! У меня сильно болела правая рука, только не знаю, отчего больше — то ли от отдачи пистолета, то ли от игры в воздушный хоккей. Этот мальчишка с хищным носом,Сульфус, превосходно играет в хоккей. После моих двух побед в первых раундах игра пошла буквально не на жизнь, а на смерть. Я почти не думала о зомби в течение пятиминутных периодов, склоняясь над игровым полем. Про ходячих мертвецов забываешь, когда от тебя требуется быстрая реакция на поле. Наши шаги по бетонному полу эхом отдавались в пустом коридоре. Стены здесь оказались некрашеными, а в углах скопилось много пыли. — Часто здесь ходят? — Вряд ли. Обслуживающий персонал, как и все работники, хочет быстрее попасть домой. Никогда не случалось, чтобы после закрытия комплекса кто-нибудь остался внутри. Даже уборщицы уходят раньше в такие дни, как сегодня. Сульфус повернул направо и повел меня по непонятной путанице коридоров, ничем не отличающихся друг от друга. По крайней мере, здесь было действительно тепло. От тепла и ощущения безопасности на меня нахлынула скопившаяся за сегодняшний день усталость. Я поправила висевшую на плече сумку. Через одежду лямка больно врезалась в кожу, а грубая шерсть перчаток неприятно колола ладони. — Ты часто бываешь здесь? — Как придется, — пожал плечами Сульфус, чуть замедлив шаг, чтобы я шла вровень с ним. — Надо лишь подождать, пока все смоются домой, а потом спокойно продолжим игру. — Игру? Опять хоккей, что ли? — Больше всего на свете мне хотелось сейчас скинуть ботинки и забиться в укромный уголок. Может быть, поплакать. Нет, поплакать надо обязательно, не говоря уже о горячем душе с телевизором — лучших помощниках людей в отчаянном положении. — И в хоккей, и во что душа пожелает! Правда, здесь повсюду расставлены камеры, но многие из них не работают или стоят без кассет. Компания, владеющая торговым центром, сэкономила на камерах, так что во многих залах стоят обыкновенные муляжи. Не поверишь, ночью торговый центр превращается в роскошную игровую площадку! Чего тут только нет! Интересно, а когда он сам собирается домой? Впрочем, я решила не спрашивать Сульфуса о дальнейших планах. Его семейные проблемы меня не касаются — своих по горло. Сульфус резко повернул налево, и мы оказались в огромном ангаре с гигантскими гаражными воротами. Ворота были закрыты, а вдоль противоположной стены стояли в ряд мусорные контейнеры. Из угла на нас сердито поглядывал аппарат для утилизации с логотипом «Береги! Экономь! Неси в утиль!», на котором веселый мышонок Джерри стоит под палящими лучами солнца и машет лапкой. За огромными воротами дул порывистый ветер, и я невольно вздрогнула, когда леденящий холод тонкими пальцами коснулся лица. Казалось, в наступающих сумерках завывает не обычный ветер, а вырвавшийся из ада демон, жаждущий человеческой крови. По ноющей спине пробежала дрожь, а левая рука горела огнем. Вот-вот снова я услышу знакомый жуткий стук, скрип сухих суставов и шаркающие шаги… — Эй, ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенный Сульфус повернулся ко мне лицом, опираясь на стопку поддонов возле стены. Он снова убрал волосы с лица, зачесав за уши, и выглядел не таким жалким, каким показался при первой встрече. За мягкими чертами кукольного личика с ястребиным носом проступала взрослая угловатость привлекательного мужчины. Даже глаза непонятного цвета не портят впечатления, если только не утратят свою зелень. Вряд ли можно рассчитывать на нормальную жизнь в ближайшем будущем! Самое время решить, что делать дальше! Я сглотнула образовавшийся ком в горле. Желудок наверняка не в восторге от жирных чизбургеров, продаваемых в торговом центре. — Лучше не бывает! — наконец ответила я. — Вот и хорошо! Послушай, только не рассказывай никому об этом месте. Что-то Сульфус заволновался. Сказать ему, что сейчас, пройдя половину пути, не самое подходящее время для запоздалых сомнений? — А кому мне рассказывать? Ты — единственный, кого я знаю в городе. Не говори глупости, тоже мне, подпольщик доморощенный! Я с ног валюсь от усталости! Он кивнул, покусывая в нерешительности нижнюю губу. Потом повернулся и неожиданно для меня ужом скользнул за утилизатор. Парень, ты, наверное, разыгрываешь меня? Я перевела дыхание, забросила сумку за спину, чтобы не мешала пролезть в узкую щель, и последовала за ним. Проход действительно оказался совсем узким, и протиснуться в него вместе с сумкой оказалось довольно трудно. Ударившись головой обо что-то металлическое, я разразилась тихими ругательствами. Сульфус завозился у стены, и вдруг — о, чудо! — перед нами распахнулась дверь. — Об этом месте давно позабыли, после того как заставили контейнерами и другим барахлом, — послышался его голос в темноте и тут же смолк. Щелкнул выключатель, и тусклый свет упал на пыльную стену прямо перед моим лицом. Согнувшись, я протиснулась в дверной проем и почти вывалилась в другую галерею. — Раньше, когда пользовались погрузочной платформой, здесь находился офис. А два года назад все реконструировали и перестали пользоваться этим помещением. Я только сомневался, сможешь ли ты пролезть сюда. Теперь мы это выяснили. Ну как? Нравится? Я огляделась. Сбоку, в полуоткрытую дверь, была видна ванная комната, а сам офис больше напоминал однокомнатную квартиру. — Как тебе удалось протащить сюда спальный мешок?! — выпалила я с неподдельным изумлением в голосе. Сульфус с гордостью указал на две отсутствующие потолочные плитки, и на его скулах заиграл слабый румянец. Остальные плитки, хоть и были на месте, но из-за пыли и грязи утратили первоначальный цвет. Под потолком висела единственная лампочка, которая и освещала комнату. — Я притащил сюда еще кое-что. Так что добро пожаловать в Каса-де-Сульфус, детка! Спальный мешок лежал расправленный на раскладушке, на книжном шкафу — плеер и стопка дисков рядом с запутанными проводами наушников. С плаката на стене, хитро щурясь, смотрел Джимми Хендрикс. Рекламный постер с изображением охлажденной банки пива, зажатой меж двух силиконовых грудей красотки, висел над кофеваркой и электрической плитой. На полке с посудой лежали упаковки лапши быстрого приготовления, а на складной вешалке покачивались несколько черных футболок и пара джинсов. Мне сразу вспомнился идеальный порядок в папиной комнате, который всегда поддерживался, где бы мы ни жили. В любом городе, в любом доме на поиски нужного предмета в папиной комнате уходило не более секунды. Папа! К горлу снова подкатил комок… Пытаясь сдержать слезы, я повернулась к Сульфусу . Он стоял посреди комнаты возле раскладушки, спрятав руки в карманы и сутулясь еще больше, чем обычно. Равнодушное выражение лица, возможно, и обмануло бы другого гостя, свалившегося на голову в неурочный час, но от моего взгляда не ускользнули потемневшие глаза и напряженная складка возле рта. Невероятно! Сульфус боится, что мне не понравится скромная обстановка его тайного убежища. Гот не перестает меня удивлять! — Здесь мило, — выговорила я, когда удалось проглотить застрявший в горле комок. — Очень уютно! По спине пробежала приятная истома от царившего в комнате тепла. Я сбросила с плеча сумку, гадая о причинах, заставивших Сульфуса переехать из родного дома в торговый центр. Потом стянула перчатки и засунула в левый карман куртки, стараясь не глазеть на плакат с обнаженной грудью и пивом. — Только душа нет. — Сульфус с облегчением расправил плечи, и, скинув перчатки двумя быстрыми движениями, бросил их на раскладушку. Они упали на аккуратно застеленный спальный мешок. — Но туалет работает исправно! Если нужно, я протащу обогреватель через крышу. Это не опасно. Никто уже не помнит о нем. Закрой дверь, хорошо? Я выполнила его просьбу и обратила внимание, что дверные петли держатся на грубо вкрученных болтах. Выходит, Сульфус специально перевесил дверь так, чтобы она открывалась внутрь. Правда, сначала ему пришлось по-обезьяньи пролезть сюда через крышу. Парень не так-то прост! Бросив сумку возле книжного шкафа, я собиралась скинуть зеленую армейскую куртку, как вдруг вспомнила о пистолете, оттягивающем карман. Черт! Перезарядила я его или нет? «Небрежность в обращении с оружием может стоить жизни, малышка! Всегда проверяй обойму!» Снова папин голос напоминает о правилах, которые нельзя забывать! Я почти позабыла о стуке костлявых пальцев о стекло и жутких завываниях зомби. Человеку их ни за что не воспроизвести. Они смешались с моими пронзительными воплями и оглушающими выстрелами… Я вздрогнула, пытаясь избавиться от навязчивых воспоминаний. Сульфус уже снял плащ и бросил на раскладушку к перчаткам. В комнате стоял характерный запах, свойственный всем подросткам и представляющий собой смесь аромата чисто вымытых волос, тестостерона и одного из мужских дезодорантов с тяжеловесными названиями. — Чувствуй себя как дома! Снимай куртку. Хочешь кофе? У меня и кока-кола есть, только не охлажденная. А еще немного чипсов и лапша быстрого приготовления, это на случай, если ты хочешь есть. — Нет, спасибо, что-то не хочется. Я подошла к книжному шкафу и стала изучать обложки книг. Сульфусу определенно нравятся ужасы — большинство книг принадлежат перу Стивена Кинга, Ричарда Матесона и Дина Кунца. Правда, среди них затесались древний китайский трактат «Искусство войны» Сунь Цзы и несколько пособий по Гражданской войне в Испании, а еще толстенный, зачитанный до дыр томик по истории Второй мировой. А что там, на нижней полке, прямо над объемными учебниками по математике? Да это же любовные романы в розовых обложках, аккуратно расставленные в ряд! Парень становится все интересней и интересней! — Я много читаю, — пояснил он чуть дрогнувшим голосом из-за моей спины. — Ведь телевизор сюда не протащить. Услышав шелест за спиной, я обернулась. Сульфус, оказывается, пытался заварить кофе дрожащими руками. — Точно не хочешь кока-колу или чего-нибудь другого? Он заметно нервничал, краснея и почти заикаясь. Что ж, неуклюжий хозяин подкупает робким гостеприимством! — Нет, только кофе, — дипломатично ответила я. — Здесь действительно здорово, Сульфус. Это же твой собственный маленький мирок! — Без надоедливых училок и тупоголовых качков! — Он издал фыркающий звук, что вполне могло сойти за смех. — Давай подходи и присаживайся к столу. Ты, наверное, очень устала. Я действительно устала и совершенно вымоталась. Как ни странно, но маленькая комнатка, затерянная в недрах торгового центра, казалась гораздо безопаснее собственного дома. Может, потому, что за окном не завывает ледяной ветер, или из-за того, что больше не нужно трястись в ожидании худшего — оно уже и так случилось! Присутствия живой души рядом и праздных разговоров за чашкой кофе оказалось достаточно, чтобы я снова ощутила себя живой! Я уселась рядом со шкафом и крепко обняла колени. — Ты живешь здесь? Сульфус снова пожал плечами и ответил не оборачиваясь: — То тут, то там. Где душа пожелает. — Он исчез в ванной комнате с кофейником. — Как только закроют торговый центр, выйдем через другой лаз. Через другой лаз? Парень, ты все продумал! Всегда должен быть запасной выход для бегства. Склонив голову на колени и прижавшись лбом к джинсовой ткани, я глубоко вздохнула, не в силах больше удерживать скопившуюся внутри горечь. Сульфус мыл под струями воды кофейник, а меня колотила дрожь. Наконец он вернулся, и через несколько минут запах крепко заваренного кофе заполнил маленькую комнату. И опять мне вспомнился отец — по утрам он не мог обойтись без спасительной порции кофеина. Я всегда варила кофе по папиному рецепту — так его готовят на флоте. Напиток получается крепкий и горький настолько, что разъедает даже серебряную ложку. Бабушка обычно варила себе кофе в джезве, и папа от нее не отставал. Если опросить девчонок в любых трех штатах, то, скорей всего, я окажусь единственной, кому известен секрет старинного заваривания кофе.