Грязные игры богов

Сны с картинами из детства сменились на ужасающие картины. Локи видел в своих снах падший Асгард, горы трупов и реки крови. Тронный зал был заполнен мертвыми телами. Свет солнца блестел на изогнутых рогах шлема. В помещении стоял запах смерти, затхлый, спертый. От него было трудно дышать, почти невозможно. Трикстер перешагнул через мертвое тело, он медленно двигался к трону, что так манил своей властью. У подножья трона сидел Тор. Полуживой или полумертвый. Светлые волосы были окроплены кровью. Изрядно побитый, обессиленный. Локи подошел к нему, склонился над ним. Его брат тяжело дышал, грудь вздымалась вверх, и Лафейсон не мог удержаться, чтобы не провести короткими ногтями по обнаженной груди Тора. От ногтей по коже тут же появились алые полосы. Трикстер оскалился. Ногти вдавились в кожу, глубже, оставили следы полумесяцев. Локи давил сильнее, и его ногти дырявили кожу. Он начинал драть грудную клетку громовержца, до крови, до адской боли, заставляя Тора едва не орать во все горло. Локи разрывал кожу ногтями, разрывал мышцы и добирался до оголенных костей – ребер. Его руки были в крови, из ран по обнаженному торсу Одинсона стекала кровь. Локи ломал ребра, и Тор бы умер от болевого шока, да только божественная сила не давала ему этого сделать. Вытянув сердце, Локи держал его в своей руке и смотрел в глаза Тора, в такие потухшие, почти белые, а не голубые глаза. Оно билось в его ладони, и Локи чувствовал власть над своим братом. Полную власть, которую он так желал. Пальцы сжались. Сердце лопнуло в руке, каплями крови брызнув на лицо Локи, испачкав лицо Тора, и взгляд светло-голубых глаз потух. Локи подскочил в своей кровати, тяжело дыша. Его трясло. Он смотрел на свои ладони и пытался осознать реальность. Это был сон. Он прошептал себе об этом тихо, потирая ладонь о ткань одеяла. Было то ощущение, что сердце все еще бьется в его руках, но это всего лишь пульсировала венка на ладони. По коридорам разносились громкие шаги, похожие больше на слоновий топот. «Стража», - подумал Локи. Слишком много шума с утра – он явно что-то проспал. Топот послышался снова и поманил трикстера за собой, заставляя подняться с кровати. Он выглянул в коридор, мимо него пробежала еще пара стражей, по коридорам в тронный зал, и Локи отправился следом за ними – к отцу. В тронном зале было много народа. Всеотец восседал на троне и смотрел на толпу пустым взглядом, но едва его взгляд встречался с Тором, он моментально хмурил брови и сжимал пальцы в кулаки. Тора держали под арестом – сцепленные руки, направленные в его сторону пики. И Локи понял – это был суд. За речами и криками, он понял, что Тор допился, он не убил, но изрядно покалечил какого-то аса и теперь должен отбыть наказание. Это не первый раз и терпению Одина не было предела. Несмотря на царскую кровь – Тор должен был получить по заслугам. И неважно, какое бы наказание получил громовержец, оно в любом случае подрывает его самооценку. Наказанием оказалась неделя в темнице – Локи устало покачал головой - так низко пал Тор после его заклинания, что трикстер не знал: улыбаться и довольствоваться собой или сочувствовать брату и идти искать заклятие, что развеет наложенные на Тора чары. Приговор был поставлен громко и ясно – заключение и лишение права на трон. «В очередной раз», - подумал Локи, прослеживая взглядом за тем, как стража уводит разъяренного Тора, лишенного мьельнира. Тронный зал один за другим покидали люди, а трикстер привычно стоял в излюбленной тени высокой колоны, чувствуя полную безопасность. Ему казалось, что даже Один его за ней не замечает. Но Один замечал, он сидел и ожидал, когда зал покинет последний ас, чтобы обратиться к сыну Лафея. - Локи, - произнес Всеотец и Локи вздрогнул, обращая внимания на отца и выходя из тени. - Да? – он не смог позволить себе сказать «отец», язык словно окаменел и не хотел двигаться, а звуки застряли в горле. - Ты был здесь и знаешь, я лишил Тора права на престол. И если со мной что-нибудь случится… Перебивать Всеотца было едва ли не смертным приговором, только Тор мог себе такое позволить, Локи же никогда не перебивал, никогда не перечил и всегда склонял голову пред Одином. - Нет, - кратко ответил етун. – Я не достоин трона и власть это не то, что мне всегда было нужно. Мои ранние действия были причиной зависти. Я завидовал Тору, но то было раньше, не теперь. Он понимал, что отказ все равно не примут, но только это нужно было сказать. У Локи все равно нет выбора – он обязан. Тор лишен права на престол, до тех пор, пока не возьмет себя вновь в руки, а Локи знал – не возьмет. Пока заклятье действует, он ничего не получит обратно, и Лафейсону нужно будет принять это как данное, но он не хочет. Ему это не нужно. Ему нужны реки крови, бардовые стены и полы, запах смерти, стоящий в чертогах замка. Не нужно правление, нужно чтобы Асгард пал. Пал и был уничтожен. Чтобы его сравняли с землей. - И чему же ты завидовал? – Один поднялся на ноги, спустился по лестницам, подходя к Локи. Он огромной скалой возвышался над сыном, над тем, кого считал сыном. - Сначала силе, тому, что он примет трон, как наследие, но он никогда не ценил власть, что ляжет ему на плечи. А после я завидовал тому, что он всегда жил с родным отцом. Зря ты так с ним. На его плечах будет огромная ответственность, может все его поступки лишь страх пред этой ношей? - Асгарду нужен умный правитель, а не сильный. - А мне нужен отец, который не врал бы мне, что я ребенок етуна! Но я этого не получил ведь, у меня не было этого. Так может и Асгард не получит то, что ему нужно? То, что хочешь ты! Локи понимал, что перегибает палку, что слишком резок с Одином, что он может получить наказание и оказаться в соседней камере с Тором, но хватит быть тихим и спокойным. У него тоже есть характер, он проявил его, когда пытался уничтожить Мидгард со своей армией читаури. Он был готов даже понести наказание за эту выходку, но Тор, так сильно любивший брата, встал на защиту, едва не клянясь своей жизнью, что будет присматривать за Локи, но все выходило наоборот. Трикстер смотрел в один глаз Одина и понимал, что не боится. Больше не боится. Перед Всеотцом пропал тот страх, что где-то на подсознательном уровне преследовал его еще с детства. - Локи, - начал Один, положив руку ему на плечо. – Ты мой сын. Отец не тот, кто породил тебя, отец тот – кто воспитал. Эти слова были в пустоту. Что Один, что Тор - они будто пытались достучаться до глубин трикстера, где еще дышало чувство любви, была теплота к семье, но Локи закрывал ее, пытаясь сохранить от боли. - Только воспитывала меня Фригг, а не ты. Во взгляде Одина была боль после этих слов, но они и кольнули так больно, что Всеотец не нашел ответа и Локи попросил разрешение уйти и, получив, покинул тронный зал. Ему нужен был Тор. У громовержца были проблемы и если в том, что он стал таким неуправляемым виноват Локи, то он это и исправит. Локи не знал как, но это было неважно, он не настолько глуп, он придумает. Он прочтет тонны книг, чтобы Тора вновь признали наследником, чтобы снять заклинание, а пока… Солома хрустнула под сапогом, и громовержец, сидящий у стены, поднял недовольный взгляд. Цепи, коими был прикован Тор, зазвенели и Локи подошел ближе, манимый этим звоном. - Что произошло? – Лафейсон смотрел растерянно на брата. - Неважно, - светлые волосы скользнули по обнаженным плечам, когда Тор закинул голову назад. Он щурил голубые глаза и смотрел на Локи. Под этим взглядом сердце снова начинало таять. Локи позволил себе мысль, что это он подчинил свою волю Тору, а не наоборот, как планировалось. - Тор, я хочу тебе помочь… - Сын етуна не может помочь мне, - Одинсон отвел взгляд в сторону, чтобы не видеть, как изменился взгляд Локи. Трикстеру захотелось ответить на слова громовержца ударом. Его слова так больно ударили, словно кулак в солнечное сплетение, выбивая остатки воздуха из легких, который застревает в горле и ни туда, ни сюда. Слова ударяют в душу, и Локи жаждет ответить физическим ударом. Тонкие пальцы сжимают подбородок Тора, поворачивают его лицо на себя, Лафейсон так близко, что громовержец тянется вперед, ловит губы етуна своими, затягивает в поцелуй: жадный, грубый, звериный. Он кусает Локи за губу, прокусывает ее до крови, почти насквозь и чувствует ее металлический привкус на языке. Соленая и теплая. Локи дергается от брата и смотрит бешенным взглядом. Больно, но не больнее чем от слов Тора: - А у етунов такая же кровь, как и у нас, - усмехается громовержец. И Локи позволяет себе удар. Он ударяет кулаком в челюсть и поджимает плотно губы, слыша смех Тора. - Локи, ты всегда дрался, как девчонка. - Заткнись, - шепчет Локи и злобно смотрит в глаза брату. - Или что? Опять запоешь мне про тень, про мое величие? Или шлепнешь меня. Да девчонки дерутся сильнее, Локи. Хотя, есть одно, что ты делаешь лучше любой бабы в Асгарде, - Тор смеется, вместе с его смехом звенят цепи. «Сильный маг тот, у кого магия работает без слов, лишь от мыслей», - он вспоминает слова, вычитанные в книге в детстве. Локи смотрит на Тора, его прижимает к стене, словно силой мысли. Трикстер садится сверху, закрывает брату рот рукой. Они смотрят друг другу в глаза, и Локи знает, что должен был сказать Тор, что Локи делает лучше любой бабы в Асгарде. Он так близко к громовержцу, что кажется, он чувствует биение его сердца. Пальцы греются под тяжелым дыханием Тора. Локи сидит сверху, плавно качает бедрами, и Тор прикрывает глаза, сглатывает. Свободной рукой трикстер ведет по груди Одинсона, между двух тел, вниз к паху. Прохладные пальцы сжимают член сквозь ткань штанов. Громовержец откидывает голову назад, он дышит чаще, глубоко. Локи развязывает завязки на штанах Тора, пропихивает руку под ткань. Судорожный выдох, и воздух просачивается меж пальцев, что закрывают рот. Лафейсон целует брата в шею, в плечи, целует грудь и двигает рукой по члену Тора, заставляя громовержца едва не стонать. Прогибаться в спине и вновь прижиматься к холодной каменной стене. Рука двигает по члену быстрее. Локи сдавливает его пальцами, сам дышит часто на ухо Тору. Шепчет ему на ухо то, что Тор бы так хотел услышать. Шепчет о том, как ему нравится его член, как бы он хотел, чтобы Тор оказался сверху, вжимал его в кровать и грубо трахал, ведь Локи его шлюха – кажется так Одинсон назвал его в одну из ночей. Тор рычит в ладонь трикстеру, он открывает глаза, чтобы взглянуть на брата и закрывает их вновь. Двигает бедрами навстречу руке Локи, пока с грудным рыком не кончает ему в ладонь. Локи смазывает сперму с руки о стену, встает с колен Тора, смотрит сверху вниз и улыбается. - Я бы помог тебе выйти отсюда раньше, чем через неделю, но если ты любишь солому и холодный пол, не буду настаивать. Трикстер разворачивается, чтобы покинуть камеру, но замирает, видя силуэт женщины, той самой, что видел тогда ночью в комнате Тора. Сердце пропускает удар. Она медленно исчезает и Локи слышит голос громовержца, окончание произнесенной фразы: - …помощи от етуна. ____________________________________________________________ Примечание: Я знаю, что Тор легко отделался в наказание. И я знаю о резком скачке характера Тора в сравнении со второй главой. В четвертой главе я все скачки обосную.