Вкус музыки и смерти

Ludovico Einaudi — Divenire Шерлок сел в кресло, накинув на себя белье и рубашку. Он тяжело вздохнул, потирая ладонями лицо, и с тоской посмотрел на спящего мужчину. Страх и боль заполонили его грудь. Сейчас, когда они смогли переступить через недопонимание и условности, Майкрофт обязательно расскажет Джону, какую роль сыграл во всей этой истории Шерлок, и это положит конец их отношениям. Джон узнает о лжи Джеймса, но он также узнает о лжи Шерлока. А если прибавить к этому насилие Себастьяна Морана, возможное домашнее насилие… скорее всего, Джон не захочет верить никому. И во всем этом Шерлок останется виноват навсегда. День за окном разгорался яркий, чистый и свежий, от близости воды по стенам танцевали веселые отблески. Мужчина в постели начинал ворочаться, медленно приближаясь к пробуждению. У Холмса не было выбора, и он это знал.

«Услышал. Самолет должен ждать через два часа».

— Здравствуйте, пожалуйста, завтрак на двоих, да, спасибо, — Шерлок положил трубку и оглянулся на постель. — Джон, — позвал он, — пожалуйста, проснись. — Шерлок, тебе не говорили, что будить человека в законный выходной — свинство? — Уотсон потянулся и сел в кровати, растрепанный, заспанный, с отпечатком уголка подушки на щеке. В груди у Холмса защемило так, что захотелось все обернуть в шутку и послать Майкрофта так далеко, как только возможно. Если бы при этом еще можно было забыть о существовании Мориарти. — Джон, прости, но нам срочно нужно вернуться в Лондон. Завтрак я уже заказал. Самолет будет ждать нас через два часа. — Что? — Мой брат хочет с тобой встретиться и поговорить. — Я что-то ничего не понимаю, Шерлок. Почему твой брат хочет поговорить со мной? — Дело в том… — Холмс отвел глаза, голос его слегка дрогнул, — это касается Себастьяна Морана. Джон широко открыл глаза. В глубокой синеве отразилось сначала удивление, а потом то, чего Шерлок боялся больше всего — страх. — Что ж… да, хорошо, — Джон растерянно шарил глазами по комнате в поисках одежды. — Послушай меня, — Холмс сделал шаг ближе. — Нет, я все понял. Нет нужды оправдываться. Я готов к разговору. Уотсон прошел мимо любовника в ванную комнату и закрылся там, загнанно глядя в зеркало. Его мучило бесконечное количество вопросов. Но один из них был извечным: когда это все закончится? Когда смерть Себастьяна Морана оставит его в покое? Когда он перестанет чувствовать, что все вокруг считают его убийцей? Чего он, собственно, ожидал: Майкрофту точно не составило труда проверить, с кем связался его младший брат, а теперь, когда он знает, что этот кто-то обвинялся в убийстве, он наверняка сделает все возможное, чтобы Шерлок и Джон остались не более чем коллегами. Холодная вода, которую Джон плескал на свое горящее от стыда за собственную жизнь лицо, не приносила ему успокоения или облегчения. В голове образовалась пустота, впрочем, в сердце тоже. Он весь замерзал, его солнце умирало опять. Вся эта затянувшаяся трагедия, весь этот фарс смертельно надоели Джону. «К черту! Все к черту! Просто сделай уже то, что необходимо, а потом пойди и разберись с тем, чего хочешь ты. Будет ли это то, чего хотят другие, или нет — совершенно неважно. Просто закончи эту ужасную бесполезную войну с самим собой, с Шерлоком, с прошлым, с Джимом. Будь мудрым солдатом, Джон», — с этими мыслями Уотсон вышел полностью одетый и принялся собирать вещи. — Ты не хочешь позавтракать? — Шерлок беспомощно смотрел на решимость Джона и не понимал, что произошло. Что творится в его голове? — Давай сразу покончим с этим. Разговор предстоит не из легких и не из коротких. Аппетит на этот разговор лично у меня не распространяется. — Джон, прошу, между нами ничего не изменилось. — Не изменилось, так изменится. — Ничего не изменится, даже если ты действительно виновен… — Вот видишь, Шерлок, а раньше ты не мог бы подумать, что я способен на убийство, — Джон грустно усмехнулся. Больше они не разговаривали. Молча ехали в такси, сели в самолет и взлетели тоже, не сказав ни слова. Кто знает, о чем думал Шерлок? Джон думал о днях. Чет — нечет, чет — нечет. Бесконечная вереница бесполезно прожитого времени. Или не бесполезно? Что он сделал в своей жизни? Он сам не заметил, как глаза его закрылись, и он задремал на несколько минут. «— Мне очень жаль, Джон. Они погибли. Машина… — Нет! — Они очень быстро ехали… — Я не хотел! — Ты не виноват, послушай, здесь нет твоей… — Но это моя вина!» — Джон, мы приземлились, — Шерлок выглядел обеспокоенным. — Хорошо. Как мы поедем? — Нас уже ждет машина. — Закончим с этим. Шерлоку не нравилось настроение Джона. Он искренне переживал за то, что с ним творится, за то, как он смотрит и разговаривает. После того как вчера этот невероятный человек блистал своей душой среди тысяч людей, заставляя их замирать и дышать в такт его музыки. Разрушить все одним лишь именем казалось кощунством. Дом Майкрофта в полуденных лучах тусклого солнца замер в напряженном ожидании. Машина плавно остановилась на дорожке у крыльца, и пассажиры вышли, чувствуя нарастающее волнение. Джон только сейчас увидел, что в Лондоне погода была совсем другой. Здесь господствовали серые облака. Того и гляди соберутся тяжелые тучи и заморосит дождь. Он перевел свой взгляд на особняк старшего Холмса, который никак не вязался с образом мужчины. Шерлок нервно поднялся по ступеням и открыл дверь. — Джон, я рад вас видеть. Прошу, проходите, — Майкрофт стоял в дверях. — Не нужно этой напускной любезности, мистер Холмс. Вы хотели поговорить — я здесь. — Прошу, зовите меня Майкрофтом. И все же, пройдем в гостиную. Разговор нам предстоит длинный. И мне бы хотелось, чтобы вы не видели во мне врага. Поверьте, я полностью на вашей стороне. Я расскажу подробнее, когда мы присядем. Джон едва передвигал ноги. Несмотря на то, что говорил старший брат Шерлока, ему не давало покоя собственное беспокойство. Джон верил себе, а потому не обманывался — что-то грядет. Ураган, торнадо или цунами… что-то сметет его из спокойствия, которое они с Шерлоком обрели. — Если позволите, я начну. — Майкрофт, я бы хотел поговорить с тобой для начала. — Шерлок, не будь ребенком, я уверен, что Джон взрослый и достаточно умный человек, чтобы понимать, что я не вызвал бы его без особых обстоятельств. — Я это понимаю. И, да, давайте начнем. — Прекрасно, — Майкрофт елейно улыбнулся и отпил чай из чашки. — Вам знакомо имя Себастьян Моран? — Вы же прекрасно знаете, что да. Я и полковник Моран служили в одной части. — Также вы оперировали его. — Верно. И я его не убивал, если вы об этом. — Это я прекрасно знаю. — Тогда я не понимаю, что я здесь делаю. — Вы ведь знаете, что Себастьян Моран и Джеймс Мориарти, ваш… партнер, были знакомы? — Да. — Вы знали, что вашу встречу он очень тщательно подготовил? — Да. — А что именно он приложил все силы к тому, чтобы разрушить вашу жизнь? — Да. — И вы все равно остались с ним? — Да. — Любопытно. Что вы знаете о бизнесе Джеймса Мориарти? — Да ничего. Я плохо понимаю в сфере его деятельности. Но почему мы говорим о Джеймсе? — Вам о чем-нибудь говорят следующие имена: Тим Стейн, Йен Мидлер, мистер Агаруотер Бердер? — Пожалуй, нет. Не припоминаю. — Может быть, вам о чем-нибудь скажут эти фотографии? Майкрофт протянул руку и взял со стоящего рядом с креслом столика коричневый конверт. Ловким жестом таких же тонких, как у Шерлока, пальцев, он выложил перед Джоном несколько изображений. Съемка велась через окно. Это был отель: светлая безликая комната, широкая кровать, на которой занимались любовью Джеймс и неизвестный светловолосый молодой человек. — Это Тим Стейн. Любовник Джеймса Мориарти, — на стол упали еще несколько фото. — Сейчас он мертв. Это съемки с камер наблюдения отеля. Джеймс единственный приходил к нему в номер. Вам знакомо число, когда сделаны фото их встречи? — Да, — голос у Джона стал хриплым. Он не мог поверить в то, что видел перед собой. Он так клял себя за измену, за то, что полюбил другого человека, а в итоге… — Я не понимаю, что здесь происходит, — Джон сцепил руки и посмотрел на Майкрофта. — Это что, допрос? Почему вы мне показываете это все, и при чем здесь Себастьян Моран? — Джон, я не допрашиваю вас. Я просто хочу поговорить. Вы знаете, что Джеймс Мориарти и Себастьян Моран состояли в отношениях? — Да. — Джеймс Мориарти подозревается государством в контрабанде наркотиков, оружия, убийствах, незаконном выводе средств, разорениях компаний, неуплате налогов, а также в том, что руководит преступной группировкой, которая поистине заполонила Англию. С его руки, с криминального ума ведется управление большинством преступлений в Лондоне и стране. Джону показалось, что из его легких вышибло весь воздух, а в глазах потемнело. — Нет, этого не может быть… — Боюсь, что это так. Шерлок… — Майкрофт, прошу… — Шерлок был внедрен в ваш оркестр с целью подобраться к нему как можно ближе, найти доказательства его деятельности и добиться его ареста. Шерлок прикрыл глаза. Это конец. Теперь Джон знает все, и после того, как Майкрофт откроет всю правду о Мориарти, он никогда не поверит ему. И никому другому тоже. — Я ничего не понимаю, не могли бы вы рассказать мне все по порядку. — Разумеется, — Майкрофт расслабился в кресле, видя, что Джон довольно спокойно воспринимает информацию, действительно ничего не зная. Или же так потрясающе вводя его в заблуждение. Однако учащенный пульс, растерянность и искреннее переживание говорили скорее в пользу первого предположения. Джон даже нравился ему. Таких свободных в душе людей он редко встречал в своей жизни. — Я начну с того, что Мориарти и Моран были знакомы еще в школе. Они учились в разных колледжах, но затем их пути снова пересеклись. С тех пор они не расставались до самой отправки полковника в Афганистан, где с ним познакомились вы. Мориарти начал восхождение по карьерной лестнице довольно быстро, но не все его методы были законны. Ему нужен был рядом человек не ума, но действия, и таким стал Себастьян Моран. Именно он выполнял за Джеймса всю грязную работу. Если им требовалось запугать кого-то из клиентов, то они не гнушались никакими методами. Они похищали людей, избивали и убивали. Деньги были их главной задачей. Когда их стало достаточно, они перестали вообще чего-либо бояться. Джон слушал и не понимал ни слова. Точнее, смысл он улавливал, но не мог переложить его на того Джима, которого знал. Джима, который дарил ему потрясающую музыку, вечера, полные страсти и нежности, Джима, который несмотря ни на что хотел быть с ним. Но потом он вспоминал его темную сторону, которая открылась ему совсем недавно, и глушил в себе всякие протесты, слушал и слушал дальше, стараясь не пропустить ничего из того, о чем говорил брат Шерлока. — Впервые мы заметили его деятельность после нападения на сына одного из министров. Нам показалось странным, что именно после этого нападения разрешилось сложное судебное дело. Тогда мы заинтересовались им. Я начал собирать досье. И привлек к этому и ум Шерлока. Нам удалось многое установить, но ни разу не удалось найти свидетельств. Мы даже на допрос его смогли вызвать впервые лишь в этом году, после того как обнаружили труп этого юноши. Я поясню. Тим Стейн был легкомысленным молодым человеком, который часто спал с богатыми мужчинами. Иногда за деньги, иногда за информацию, которую с успехом продавал. Мистер Мориарти был его клиентом. Как вы видите, не только в плане… товара, но и в плане удовлетворения страстей. — Майкрофт! — Шерлок почти рычал. Он видел, что Джону и без того больно, и не хотел, чтобы тому стало хуже. — Пластырь надо сдирать быстро, Шерлок. Джон имеет право знать правду. Насколько мне известно благодаря Шерлоку, мистер Мориарти в эти числа, предположительно, был в деловой поездке? — Да, он так говорил, — голос Джона звучал хрипло и растерянно. — Так вот, это неправда. Все это время он провел с мистером Стейном, который затем получил крупную сумму денег на свой счет. Но через несколько дней его труп был обнаружен на довольно оживленной улице в разгар рабочего дня. Это было дерзкое убийство, которое плохо пытались замаскировать под ограбление. Была похищена лишь мелочь, тогда как дорогие вещи остались при нем. Работники отеля, где проживал мистер Стейн, опознали Джеймса Мориарти. Нам не удалось установить точную причину их размолвки, но один из постояльцев заметил, что они ссорились в коридоре и молодой человек угрожал вашему партнеру. Мы предполагаем, что он продал какую-то информацию. Возможно, это связано с делом мистера Бердера, документы которого вы помогли украсть. Кстати, мистер Бердер также мертв. Его нашли с простреленной головой в пригороде. Также молодой маркер, который имел неосторожность работать на вашего партнера. Он следил за вами и Шерлоком. Как я могу судить, он должен был непременно вам показаться, этакая техника запугивания, после чего — постоянно попадаться на глаза Шерлоку. Джеймс Мориарти давал ему задания, с которыми он не мог справиться, но должен был увести нас на ложный след. Как только мы приблизились к нему, он также оказался мертв. Вот, посмотрите, это документы на отправку груза, подписанные покойным мистером Бердером. Наша экспертиза показала, что его подпись здесь была поставлена уже после его смерти. Но мы не смогли доказать, кто это сделал, сейчас его заместитель находится под стражей. Вот эти документы — на поставки оружия. Мы раскрыли эту сеть год назад. Компания входила в состав «Мориарти-Групп», но едва мы попытались доказать связь с Джеймсом, как нам предоставили документы о том, что с компанией были разорваны все отношения, и мы не смогли даже вызвать вашего партнера на допрос. Лишь в этом году, по неизвестной причине, Мориарти стал совершать ошибки. Что касается Себастьяна Морана, то он поставлял вашему партнеру бывших военных прямиком из подведомственных ему организаций, в том числе и из Афганистана. Многих из них находили мертвыми. Мы знаем, что на него работает опытный снайпер, но не смогли узнать даже приблизительно его имя. Что касается вас… — Вы хотите узнать о тех следах на моем теле, — Джон не сомневался, что Шерлок все рассказал брату. — И это тоже, но немного позже. Вы знаете, что Джеймс Мориарти фальсифицировал все документы по вашему делу? — Да. — Вот как? Что ж… вы знаете, что именно он создал вам карьеру. Несмотря на то, что Кристофер Митчелл работает с вами добровольно и ничего не знает о вашем партнере, но даже его отобрали не случайно. — Нет, я не знал… — Уигмор-холл принял вас не просто так. Все ваши контракты, все инвестиции, реклама — словом, практически все это дело рук вашего партнера. Так же, как и попытки развалить это, когда он пытался избавить вас от общества Шерлока. — Нет, — Джон прошептал это не веря тому, что услышал. Неужели даже этого, даже дела своей жизни он добился не сам, а будучи игрушкой в руках опытного кукловода? Невероятно. Все это создано искусственно. Он сам — лишь плод фантазии Джеймса Мориарти. — Мне очень жаль, Джон, но я вынужден говорить это. Мистер Мориарти ужасный человек. Но неужели вы ничего не замечали? — Немного… временами. Знаете, еще когда я играл в «Адажио», куда он сам заманил меня, не оставив мне выбора, еще тогда, когда он приходил смотреть на меня, я чувствовал угрозу. Впрочем, тогда угрозу я чувствовал во всем и всех. Со временем я убедил себя в том, что это не так. Видя его отношение ко мне, купаясь в его заботе, я не думал ни о чем. Но несколько месяцев назад у нас неожиданно начались проблемы. Сначала я думал, что это из-за его работы, и ждал, потом… к своему стыду, я признаюсь, что решил, что он завел любовника, и, судя по всему, был прав. Но я не стал устраивать скандалов, думал, что и это пройдет или что он честно скажет мне, что уходит. Но все продолжалось. А затем, затем я познакомился с Шерлоком, и Джим буквально спятил. Такой ревности я никогда не видел. Никогда. Те следы… он ясно дал понять, что я принадлежу ему. Я испугался, закрылся в себе. Стал подыскивать квартиру, но до конца так и не разобрался, что делать. До вчерашнего вечера. Шерлок боялся смотреть на Джона, он боялся увидеть море синего разочарования в его взгляде, почувствовать этот соленый привкус боли с железными нотками. Он не поднимал глаз, а мужчины тем временем продолжали. — Дело в том, что сейчас он находится под следствием, но исключительно в качестве свидетеля. У нас нет доказательств, чтобы присвоить ему статус подозреваемого, поэтому, если вы, конечно, правильно меня поймете…  — Майкрофт, ты переходишь всякие границы! — Шерлок вскочил и заметался по гостиной как раненый зверь. — Успокойся братец, — едко осадил его Холмс-старший. — Прекрати устраивать балаган. Джон, ваши отношения с этим великовозрастным ребенком, к сожалению, ужасно не вовремя. На кону стоят жизни тысяч людей, огромные деньги, я уже не говорю о том, что будет с нашим отделом в случае фиаско. А вместо того, чтобы заниматься делом, вы с Шерлоком выясняете отношения. Признаюсь, я не сразу понял, что это чувство настоящее и что оно взаимно, но сейчас я понимаю, как вам тяжело, и все равно прошу вас помочь нам. Вы нужны Англии, капитан Джон Уотсон. — Могу я ненадолго где-то остаться один и подумать? Если возможно, я бы хотел почитать досье. — Проходите в библиотеку, это левая дверь. Документы в вашем распоряжении. Шерлок намеревался пойти следом, но Джон остановил его. — Нет, прошу тебя, мне нужно побыть одному. Холмс-младший устало закрыл глаза. Джон вошел в уютный кабинет. Интересно, Майкрофт действительно любил такого рода интерьеры, или все здесь выполнено в духе благочестивого английского джентльмена ради того, чтобы не стыдно было пригласить в дом коллег? Удивительно, как много и мало о людях может рассказать классика. В голове у Джона настойчиво звучала какая-то знакомая до боли мелодия, но поймать ее он не мог. Зато на губах стоял вкус перечной мяты, холодящий губы, вяжущий язык и оставляющий горькое послевкусие. Необходимо было хорошенько подумать над всем, что только что произошло. Говорят, что семьи маньяков никогда не знают, с кем они живут, даже не догадываются. А если и догадываются, то отдаленно на периферии сознания, как необъяснимый страх. Джон думал о том, что он врач, что он проходил психологию, что он солдат и должен был почувствовать угрозу, но вместо этого он просто поддался искушению быть любимым и ничего вокруг не видел. Его не занимал никто, кроме него самого. До того момента, как Джон встретил Шерлока. Тогда все стало ясно и сейчас лишь до конца открылось. Как поверить в то, что тот, кто дарил тебе ласку и любовь, истинное чудовище? Джон бы дал пятьсот фунтов любому, кто отправил бы ему руководство по убеждению. Как не верить тому, что ты видишь собственными глазами? Джон хотел бы ослепнуть и не видеть страниц личного дела Джеймса Мориарти — неизвестного убийцы, мошенника, наркоторговца. С тем, что он разлюбил Джима, Уотсон смирился еще там, в предрассветной тишине, засыпая, уткнувшись в белоснежную шею своего невозможного наваждения. Но признать, что последний год ты прожил в тщательно созданной для тебя лжи, требовало от него сил, которых после борьбы с собой почти не осталось. Мелодия не покидала, сворачивая в тугой узел внутренности в необъяснимой тревоге. Джон опустился в кресло и замер, забыв, что минуты стекают по пальцам, как вода, не оставляя ему ни выбора, ни забытья. Минутная стрелка отсчитывала лепестки минут неспешно, но спустя час Шерлок приоткрыл дверь в кабинет без особой надежды и в невозможности изводить себя дальше. — Джон… — Да, Шерлок. Как я понимаю, меня ждут в гостиной? — Да, но сначала я бы хотел поговорить. Прошу, Джон. — Конечно. Я знаю о чем ты. Но нет, Шерлок, ты не должен извиняться. Не сразу, но я понял, почему между нами все происходило именно так. — Я люблю тебя, Джон. Это не дело и не ошибка. Ты лучшее, что случилось со мной, и я хочу, чтобы ты знал это. Джон не сдержался и в один шаг преодолел расстояние, отделяющее его от Шерлока, впился в губы поцелуем, чувствуя, как тугой комок злости, вины, подозрений, обиды и боли распускается хотя бы на краткий миг. — Прости, Шерлок. — За что? — За то, что лишь принес тебе больше бед. — Ты говоришь чушь, Джон, и ты это знаешь. Пойдем, откажем Майкрофту участвовать в его авантюре и уедем на Бейкер-стрит. — Я соглашусь. — ЧТО? Майкрофт устало поглядывал на часы. Прошло уже больше часа, как неожиданный возглас Шерлока заставил его удивленно взглянуть на дверь кабинета, которая с треском открылась. — Ты не можешь всерьез предлагать ему участвовать в этом! Он просто убьет его! — Прошу простить, Джон, моего излишне эмоционального временами братца. — Ты считаешь, что это разумно, Майкрофт, верно? И никем не придется жертвовать, а главное, все можно легко списать на то, что ты был ни при чем. Виноват буду я! — Шерлок, — Майкрофт почти шипел, — я не уверен, что ты отдаешь себе отчет в том, что у нас нет другого выбора. Возможно, я мог бы предложить тебе соблазнить Джеймса Мориарти, но, боюсь, уже поздно! Насколько я понял, а как ты знаешь, я редко ошибаюсь, Джону ничего не грозит. При малейшей опасности мы выведем вас обоих из этого дела и постараемся закончить самостоятельно. Я не настолько чудовищен, как ты выставляешь меня! — Да неужели! — Прошу прощения, что вмешиваюсь в семейную ссору, — Джон сдержанно улыбался и почему-то боролся с желанием расхохотаться. «Это нервное», — съязвил внутренний предатель. — Шерлок. Я действительно хочу помочь. Ты знаешь меня достаточно. Ответь, как я смогу спокойно спать после того, что узнал сегодня? Я все равно уже начал помогать тебе и продолжу. — Ты не понимаешь, о чем он просит. Скажи ему! — Холмс-младший повернулся к брату. — Джон, я прошу вас не разрывать ваши отношения с мистером Мориарти. Если вы это сделаете, нашему делу уже ничего не поможет. Наоборот, вы должны убедить его, что в ваших отношениях все в порядке, и помочь нам найти документы, которые могли бы спровоцировать достаточный резонанс, чтобы мы перевернули компанию по кирпичу. Уже без вашего участия, разумеется. Вот почему я говорил о том, что ваши милые сантименты с моим братом катастрофически не вовремя. — Я прекрасно вас понял с самого начала. — Джон, нет, — Шерлок повалился в кресло. — Я согласен. Шерлок потрясенно встряхнул головой, так что крупные кудри засверкали в свете настольной лампы, а затем затравленно посмотрел на любовника. — Послушай, — Джон говорил тихо, но твердо. — Я не смогу спать, если не сделаю все, что в моих силах. Я не смогу знать, что ты один разбираешься со всем этим. И уж не думаешь ли ты, что я действительно готов ради этого чертового дела рискнуть тобой? Между мной и ним никогда не будет прежних отношений, и я не дам застать себя врасплох. Теперь это лишь дело. Наше дело, Шерлок. Холмс закусил губу, а затем порывисто встал, втягивая воздух шумно и яростно. — Хорошо. Майкрофт, ты должен разработать план защиты Джона: систему наблюдения, контроля и благоприятные условия для работы. Мы должны уложиться в минимальный срок. Только так нам удастся избежать жертв. Не надо недооценивать Мориарти. Он не просто хитер. У него огромная агентурная сеть по всему городу, и не только. Он не хуже тебя контролирует камеры и подсовывает нам дезинформацию, которую мы покорно едим и даже не морщимся. Я должен попасть в ваш дом, Джон. — Я устрою это. Предположим, мы все еще можем все вместе поужинать. — Ужин Отелло и Яго был бы более спокойным мероприятием, дорогой Джон, но надеюсь, вы знаете, что делаете, — Майкрофт снова улыбнулся. Уотсон впервые видел, чтобы улыбка была настолько холодной и хищной. — А теперь прошу меня простить, у меня слишком много дел. Джон, я бы просил вас вернуться сегодня, но если вам нужно время, то вы можете располагать моим домом, — Холмс-старший медленно взял в руки зонт, пальто, телефон и направился к двери. — Когда решите уехать, воспользуйтесь машиной. Она доставит вас туда, где вы сможете незамеченными выйти на улицы. Дверь за хозяином дома тихо закрылась. На Лондон опускались сизые сумерки, распугивая и тени, и свет своим появлением, они забирали остатки солнечных лучей, скрадывая их в тумане, и сгущались, превращаясь в сиреневый вечер. По крышам домов ступала тишина, пока заглушенная шумом машин, но уверенная, что ее час уже близок. День истончался, таял, как рождественский снег. — Я справлюсь, Шерлок, — Джон первым нарушил тишину. — Поверь мне и помоги. Давай закончим это вместе. — Я никогда не испытывал иррационального страха за других людей, Джон. И теперь моя природа мстит мне, воплощая все людские страхи в одной лишь мысли, что я просто отпущу тебя к тому, кто может навредить тебе. Я знаю, что из себя представляет Джеймс Мориарти. — Теперь я тоже это знаю. Не делай из меня жертву или беспомощное существо. Я врач и солдат, в конце концов, — Джон сжал ладони, впиваясь ногтями в мягкую кожу. — Я расскажу тебе о Себастьяне Моране. Он был моим командиром. Учтивым и вежливым. Мы быстро нашли общий язык и стали друзьями, — он усмехнулся. — Точнее, я думал, что мы стали друзьями. Они были ужасно пьяны в тот вечер. И где-то достали наркотики. В нем говорил тот, другой человек, которого знал, вероятно, Джеймс. Моран был выше, сильнее и застал меня врасплох. Как и Джеймс. Но я не попадусь снова. Я считал, что Джим не знал о том, кто скрывался под личиной офицера Британской армии, но я ошибался. Я кругом ошибался, Шерлок, но знаю, что в тебе я не ошибся. — Скажи мне, что я не сделал тебе плохо? Это мучает меня, осознание того, что с тобой было. — Брось, Шерлок. Я уже пережил эту трагедию собственной глупости. Как переживу и то, кем оказался Джеймс. Мне горько, да, но горечь пройдет, если со мной будешь ты. Я слышал тебя в каждой сыгранной нами ноте, и ты не обманул бы меня. Твоя музыка слишком чиста, пусть и слышится в ней своя боль, которую ты скрываешь, но она никогда не несла отпечатка тьмы, как у Джеймса. — Он играет? — Да, на виолончели. — Тебя окружают струнные, маэстро. — Это мое проклятье. Мир замирал, глядя на скорбное прощание: почти невесомые прикосновения обжигали и оседали на губах остывшим черным кофе. Джон знал, что доставляет Шерлоку боль, но знал также и то, что если у кого-то и есть шанс остановить Джима, то только у него. Он не питал восторженных надежд уговорить его мирно сдаться, но знал, что, как бы там ни было, Джеймс испытывает к нему некое чувство, которое он раньше принимал за любовь. Ему все еще было больно от прочитанного и увиденного, от списка убитых и тех фотографий, которые подтверждали его опасения насчет измен, ему должно было бы быть все равно, но это странная смесь тоски и осознания не покидали его мыслей. — Ты не должен винить себя, Джон. Всегда тяжело верить в то, что тебя предали. — У меня внутри сейчас такая мешанина эмоций, что я похож на блендер, перемалывающий собственную душу в труху. И от того, что тебе от этого может быть больно, мне становится еще хуже. — Ты был прав, мы справимся, Джон. Справимся со всем. — Мне надо идти сегодня. — Мы могли бы остаться… — Нет, Шерлок, завтра я не уйду, плюну на все и пошлю ко всем чертям, я должен идти сейчас. Но сначала у меня есть к тебе просьба. Мне тяжело это говорить, но пока мы не закончим, я не буду твоим любовником. Можешь считать меня параноиком, но он знает, все понял еще тогда и это… страшно. Страшно, что он может сделать. — Конечно. Я сделаю, как ты скажешь, — Шерлок лишь надеялся, что, как и все временные вещи, эта не станет постоянной. — Я распоряжусь о машине. И… прошу тебя, будь осторожен. Пообещай мне, что ты приедешь на Бейкер-стрит в любое время, если поймешь, что ты раскрыт или тебе угрожает опасность. — Обещаю, конечно, обещаю, Шерлок. Холмс смотрел в окно на то, как Джон садится в автомобиль и выезжает за ворота, теряясь в подкрадывающейся к фонарям темноте. На душе у него было неспокойно. Слишком легко прошел разговор, слишком легко Джон согласился. Нет, он не подозревал его, но тот будто пытался искупить вину за что-то, в чем не был виноват, бросаясь сломя голову в призрачный шанс спасти мир от злодея. Чертово рыцарство. Если бы он только мог увезти его, спрятать. Запереть в высокой башне, пока все это не закончится. Малодушие, которое никогда не было ему знакомо, неожиданно разъедало мысли. От созерцания темного парка его отвлек телефонный звонок. — Шерлок, ты один? — Да, Майкрофт, Джон уже уехал. — Прекрасно. Быстро он согласился, верно? — Если ты снова будешь намекать, что он в сговоре с Мориарти, я перестану отвечать на твои звонки, и ты сможешь снова общаться со мной лишь по смс. — Иногда мне кажется, что ты так и не повзрослел. Угрожать ты мне так и не научился. Даже не знаю, чего я больше хочу: того, чтобы ты оказался прав и был счастлив, или того, чтобы прав оказался я, а у нас появился прекрасный двойной агент. — Не смей. — Что именно, дорогой братец? — Дезинформацию ему предоставлять. — Я подумаю над твоим предложением. Короткие гудки отдавались в голове Шерлока колокольным звоном. Казалось бы, что теперь, когда Джон знает правду, все могло бы закончиться для них обоих. Вот только тьма лишь сгущалась, и настоящая игра началась только сейчас. О тьме думал и Уотсон. Он покинул автомобиль Майкрофта и сейчас пытался поймать кэб в череде бесконечно мигающих фар, стоя на обочине дороги в одном из предместий Лондона. Он чувствовал темноту, которая поселилась в нем, понимал ее, знал, что она пришла неспроста. Всю свою жизнь он расплачивается за свою ошибку. Пусть он не убивал Себастьяна Морана, пусть пытался и сейчас спасти другие, чужие жизни… он не спас тех, кого действительно любил. Он убил их и знал это. Кэб все же притормозил, Уотсон уселся на сидение и прикрыл глаза. Он устал, хотя толком ничего сегодня не делал. День вообще бездарно потрачен впустую, а на носу концерт, на его плечах жизни его музыкантов. Беда никогда не приходит одна. Камден больше не встречал, но настороженно провожал глазницами фонарей, словно знал, что Джон предатель и веры ему больше нет. Блики волн растеряли свою привлекательность и теперь лишь зловеще перекатывали отблески по окнам близстоящих домов. Уже оказавшись внутри, за бордовой дверью, Джон подумал, что должен был бы подготовиться к встрече, но не успел. — Джон! Ты вернулся… — Джеймс прислонился к косяку. Он был снова таким домашним, как и раньше, в переднике Китти, растрепанный и расслабленный. У Джона почти защемило сердце, но он одернул себя. — Я ждал тебя, вот, приготовил твой любимый пирог. — Я рад, — Джон улыбнулся и принялся раздеваться. — Прости, что не брал трубку. — Главное, что ты дома. Я почти перестал на это надеяться. — Джим… — Не говори ничего, ладно? У нас тяжелое время. Я знаю. Но ты все равно ничего не говори. Я подожду. Обещаю. Лишь бы только ты остался рядом со мной. — Ты прав. Мне тяжело. Джеймс медленно подошел и обнял любовника со спины, проводя руками по груди и плечам. — Джим. Я просто прошу тебя дать мне время прийти в себя. Сейчас… я не могу, понимаешь? Одна мысль о… — Я знаю. Я не прикоснусь к тебе, пока ты сам не захочешь этого. «Прости, Джим, мы тебя отшили!» — чертов внутренний предатель, не замолкающий в самый неподходящий момент. — Спасибо, — выдавил из себя Уотсон. — Что ж, пойдем есть твой кулинарный шедевр. Уже после ужина, пока Джеймс занимался в своем кабинете делами, о которых Джону не хотелось думать, боясь, что он не сможет справиться либо с яростью, либо с тошнотой, маэстро сидел за роялем и пытался поймать отголоски собственной боли в отрывистых нотах, которые выскальзывали из-под пальцев и разбивались хрустальными «прости» о паркет. Мир больше не замирал на месте, как это бывало раньше, он несся с немыслимой скоростью, раздирая время и пространство, рассыпая во вселенной минуты, не щадя их, сминая всю возможность повернуть назад. Он не хотел слышать музыку, он жаждал тишины и молил о ней вполголоса. И война рояля и воспаленного воображения Джона замерла, почти не начавшись. Его мир устал. Он хотел покоя. Джеймс Мориарти в своем кабинете покоя не хотел совершенно. Он жаждал войны и крови, будто в него вселился жестокий Марс. Хотелось стереть в порошок Холмсов, обоих, черт бы их побрал, и забыть обо всем. Вновь подчинить себе Джона, который все больше отдалялся. Раньше он не говорил вслух, что его прикосновения стали ему противны. Черт! Джеймс вскочил, когда в кармане брюк завибрировал телефон. — Да? — Мистер Мориарти, — елейный голос помощника выводил из себя еще сильнее, чем раньше. — Я нашел кое-что, что будет вам весьма интересно. Посмотрите небольшую видеозапись, которую я отправил на вашу почту. Джеймс без слов сбросил вызов и сел обратно. Включил компьютер и запустил почтовый сервис. Видео скачалось за пару минут, но Джеймс нетерпеливо постукивал пальцем по столешнице. Наконец, загрузка закончилась, и он запустил запись. Оно длилось неполные две минуты, но по мере того, как бегунок приближался к концу, Джеймс Мориарти расплывался в улыбке и растекался по креслу. — Где же ты достал такое чудо, и во сколько оно мне встало? — Вижу, вы оценили мои старания, мистер Мориарти. Не переживайте, цена не заоблачная. Я нашел запись в архивах отделения полиции Вестминстера, а один очень вежливый инспектор неожиданно расплатился за кредит. — Прекрасно. Я хочу, чтобы это видео в ближайшие часы висело на его сайте, на главной странице, и чтобы отключить его было невозможно. — Отличный план, я немедленно приступлю к его воплощению. Джим потянулся и прошелся к бару, открыл его и налил себе немного виски. Прекрасный день. Он любил дни, когда побеждал. Виски не пьют залпом, но он позволил себе опрокинуть стакан и насладиться, как по венам растекается тепло, а в голове начинает слегка звенеть от резко ворвавшегося в мозг алкоголя. Хотелось, мурлыча, подобраться к Джону, который страдал за роялем, разгладить его плечи и складочки на лбу, а затем целовать долго и сладко, чтобы заняться любовью прямо там, на светлом ковре. Черт, победа не ощущалась до конца, но Джеймс знал, что никогда не проигрывает. Шерлок же, сидя в своем кресле на Бейкер-стрит, боялся проиграть. Ему чудилось поминутно, что телефон звонит или принимает смс, что в дверь стучат или звонят. Он ждал Джона. Потому что теперь знал, что он может прийти. Прийти просто так. Потому что любит и любим. Вот только, что бы ни писали в глупых английских романах, этого было недостаточно. Он так отрешился от посторонних звуков, что действительно не заметил, как дверь открылась, и вздрогнул, услышав голос старшего инспектора Лестрейда. — Шерлок, ты вообще собирался мне открыть? — Что? А, это вы, Грэм. — Я Грег. — Да, да, конечно. Я думал. — Надеюсь, о нашем деле? — Именно о нем. — Тогда спешу тебя порадовать. «Мориарти-Групп» планируют новые поставки. Один из источников сообщил, что некая запрещенная организация собирается напасть на гуманитарный поезд. Только вместо еды и медикаментов в поезде будет оружие. — Когда и где? — Сирия. Через месяц. Они хорошо платят. Наркотиками. Им будут отправлять хорошее оружие. — Значит, максимум через неделю они отправят самолет с грузом. Им будет помогать кто-то из министерства обороны и благотворителей. — В состав компании входят две благотворительные организации. — Самое время взбодриться, Грэм! Прекрасные новости! — Шерлок вскочил и принялся ходить из угла в угол, ухмыляясь. — Вообще-то, я Грег. Джон решил, что лечь спать пораньше — не такая уж и плохая идея, особенно, если в мыслях и чувствах полный раздрай, а музыка выходит скорее жалкой. Кровать манила легким одеялом и мягкой подушкой, но вот сможет ли Джон спать с хладнокровным убийцей, оставалось глобальным неизвестным в данном уравнении. — Ты уже ложишься, дорогой? — Джим заглянул в спальню. — Я вот тоже решил составить тебе компанию. — Ты давно так рано не ложился, — Джон был действительно удивлен. — У тебя все наладилось? — Ну, может быть, и не все, но дело точно идет к моей победе. — Рад это слышать, — пробормотал Уотсон, получив поцелуй в висок. — Ты скоро в Эдинбург? — Да. — Даже завидую, дела пока меня не отпускают. — В следующий раз съездим вместе. — Конечно. Да и концерт в Лондоне я не пропущу. — Ты давно не был на моих концертах. — Да, прости. Я исправлюсь. Джеймс обещал не переступать границ, но он не обещал, что не будет к ним подталкивать, поэтому он снова обнял Джона, который уже остался лишь в мягких пижамных штанах, и прижался к его загорелой коже, обрисовывая губами контур шрама на плече. — Джим? — Джон пока не паниковал, но слегка напрягся. — Я не принуждаю тебя, — промурлыкал он в ответ. — Я просто целую тебя на ночь. — Интересное ты выбрал место, — Джон слегка подался вперед, и Джеймс разомкнул объятия. — Я могу придумать еще парочку поинтереснее. — Я почти заинтригован твоей фантазией, но, если честно, я ужасно устал. — Нет проблем, Джонни. — Я хотел поговорить еще об одном… — М? — Мне не нравится, что ты ревнуешь меня к Холмсу. Эта грызня выводит меня из себя. — Что? — Джеймс даже слегка растерялся и повернулся, вглядываясь в синие глаза любовника. — Я не могу так работать. Мы подружились с Шерлоком, — Джон старался говорить максимально непринужденно и не допустить, чтобы сердце от одного воспоминания вновь унеслось вскачь, но внутренний предатель со своим «о, да, вы очень дружны!» грозил провалить серьезный разговор. — Поэтому я хотел бы, чтобы вы по-настоящему познакомились. — Что?! — Джеймс все еще не мог осознать, что именно происходит. — Я пригласил Шерлока на ужин. _____________________________ Sotto voce — [со́тто во́че] — вполголоса.