Так, как должно быть

Утро было чистым и светлым, и Наместник, подойдя к окну, глубоко вдохнул прохладный воздух, впервые за много дней ощутив его свежесть. Как давно он не думал о чем-либо еще, кроме военных операций и повседневных дел... Может быть, уже скоро он сможет навестить Фарамира, пройтись по саду, расположенному в Домах Исцеления, но пока — пока впереди ждет новый бой. Ноги сами несли его в Зал Совета, где он бывал столько раз, что мог добраться туда и с закрытыми глазами. Еще в самый первый раз, в далеком детстве, когда Денетор впервые был допущен на совет, он восхищенно смотрел на высокие статуи королей, которые стояли около стен. Что-то было в этом зале от величия древних нуменорцев, хотя Наместник сам бы не смог объяснить, что именно. Именно здесь решалась судьба Гондора, а иногда — и судьбы других стран. Задумавшись, Денетор и не заметил, как добрался до места. Он прибыл как раз к назначенному времени. В зале уже были Имрахиль, Эомер, Гэндальф, а также многие военачальники, которые участвовали в битве. Был там и Арагорн, который пришел сюда как командир дунаданов. Без горечи и без злости смотрел Денетор в глаза тому, кто назвал себя наследником Исилдура. Когда-то Арагорн украл у Денетора отца — но он же возвратил Наместнику сына, и сейчас между ними не было вражды. Денетор внимательно оглядел собравшихся. Он не смог командовать битвой, а ведь в этом был его долг; но он все еще оставался Наместником высокого Короля и правителем Гондора, и военачальники верили ему. Каждый из них имел право голоса, и слово Денетора было весомым — но не определяющим. Наместник был здесь первым среди равных, и многие соглашались с его мнением. — Мы выиграли битву, и это стоило нам тяжелых потерь, — начал Наместник, обводя взглядом всех присутствующих. — Но мы не выиграли войну. Враг по-прежнему силен. Скоро он снова пошлет свои войска на Минас-Тирит, и мы должны быть готовы к этому. У нас еще есть немного времени, и я хочу, чтобы каждый из вас сказал о том, что нужно сделать в первую очередь. Первым заговорил Имрахиль. Негромкими и уверенными были его слова. Нужно было укрепить защиту города, восстановить Первый ярус. Умбарский флот был уничтожен, и не было нужды бояться вражеских кораблей. Значит, в Минас-Тирите можно было собрать войска, которые придут из освобожденных Лебеннина и Белфаласа. И после короткого обсуждения Денетор услышал голос Арагорна. И чем дольше говорил наследник Исилдура, тем горше становилось на душе у Наместника. Потому что вовсе не отсиживаться в городе предлагал Арагорн, а, наоборот, пойти навстречу врагу. Денетор смотрел прямо в глаза военачальнику дунаданов, и никто из членов Совета не догадался бы, что Наместник и наследник Короля ведут свой собственный разговор. Какое право имеешь ты разрушать все, над чем я трудился, пытаясь спасти жизни этих людей? По какому праву ведешь их за собой, в земли Врага, откуда нет возврата? Таковыми были мысли Денетора, и не гордыня вела его в суждениях, а тревога и забота о Гондоре. Наместник не стал бы рисковать столь многим ради даже не надежды, но тени ее. — Если мы сделаем так, Гондор падет, — ответил Наместник; слова падали тяжело, будто каждое из них имело вес камня. — Твоя надежда безумна, Арагорн из дунаданов. Денетор знал, на что рассчитывают Гендальф и Арагорн, в чем состоит их план. Никто из них не имел права говорить о Кольце, ибо слова, произнесенные открыто, достигли бы ушей Врага. «Наша единственная надежда на востоке», — так сказал наследник Исилдура, но мало кому из военачальников были понятны его слова. Поэтому Совет был на его стороне, и Денетор, глядя на лица военачальников, видел это. Никто из них не послал бы войска в Мордор на верную гибель. И в эту секунду вперед ступил Пиппин. Весь Совет хоббит простоял за кресломДенетора, и никто не обращал на него внимания. Но сейчас смелость и храбрость вели его, и это преобразило его. — Я знаю, я не военачальник и от моего решения не зависят судьбы многих. Но я знаю одно. Там, в Мордоре, Фродо сражается за нас. И если мы предпочтем прятаться в городе вместо того, чтобы отправиться в рискованный поход, то это будет трусостью. У нас почти не осталось надежды на победу. И если нам суждено умереть, то я хочу умереть, не убегая от войск Врага. Таковыми были слова Пиппина; ощутив на себе взгляды всех присутствующих, он смутился, но не отступил назад. И Денетор видел, как все светлее и светлее становятся взгляды военачальников, как будто только что они приняли решение, снявшее тяжесть с их душ. — Мы пойдем за тобой, — сказал Имрахиль Арагорну, и другие военачальники согласились с ним. Наместник на секунду прикрыл глаза. Он не мог противодействовать всему совету. Он ничего не мог сделать. — Да будет так, — ответил он и посмотрел прямо в глаза Арагорну. Если они и попадут в ловушку, то, по крайней мере, сделают это с открытыми глазами.