Pov Саши
Разнотравье… Всё кругом сиреневое, голубое, розовое… Луговая пестрота. Бабочки порхают с одного цветка на другой, безобидные мушки приземляются на моё голое тело и щекочут своими маленькими лапками, пробегая по шее, груди, животу… В воздухе пахнет сладким нектаром, мелкая пыльца цветов раздражает мой нос, приятно, как и от букашек. Солнце такое яркое, а я лежу с закрытыми глазами и нежусь в теплоте летнего дня. Как хорошо, только светило слепит, слепит…
— Мм, чёрт, солнце меша-ет, — переворачиваюсь на живот, обнимаю пуховую подушку. — Ммм, ещё чуть-чуууть…
— Солнце? Солнце?! Солнце!
— Ааа, проспали! Мы проспали!!! — в огромное окно в потолке на меня сияло маленькое, холодное солнце. Свет разливался по моей просторной комнате, время на часах было уже десять с хвостиком! Ужас, я проспал, я проспал и дети тоже! Капец! Я проспал на работу в первый день! ААа, такого сто лет не было, что делать?! Что делать?! Бежать и быстрее собираться, что делать!
Натянув на себя брюки, рубашку, я мчался в детскую, в которой спокойно спали сынишки.
— Засонииии, проспали, подъём! — одеяла уже летали выше потолка, наплевать, заправим потом, — мальчишки, быстрее одеваемся, хоть к обеду вас в садик приведу, — я утопал обратно к себе в комнату, носки, свитер, телефон? Где ты чёрт мой телефон?
— Папа, ты снова с ним спал, хи-хи! — Джими.
— Джими, бегом, говорю, умываться, кыш из моей комнаты и Лени помоги одеться, — сын убежал, а я, забрав кейс и свою проспавшую душу из этой комнаты, подрапал к детям.
По лестнице мы спустились галопом, натянув впопыхах зимнюю одежду, наконец-то покинули гнездо обетования. Мне уже сейчас стыдно и неловко, что я такой засоня. Как я буду на работе смотреть в глаза коллегам?! Вот надо же было мне так, всё Робин виноват, и этот сон! Я знаю, что он значит, придётся сегодня в обед заскочить в магазинчик, неприятностей на работе не хочу.
— Робииин, чёрт, — вырисовывается на горизонте, лёгок на помине, будь он не ладен, свалился на меня непонятно от куда. Куда деть себя не знаю. Робин стоял у наших резных ворот, навалившись на машину, старенький хаммер, я присмотрелся, да HUMMER точно, изрядно потрёпанный. Дааа, такую машину выбирают сердцем, а не головой. Правильно, этот идиот головой может только Мусенек выбирать, да и то только той, которая между ног.
Приближаясь к этому секс-идолу я хотел его обойти, но Робин остановил нас резким голосом, моё тело омеги вздрогнуло и движение нашей опаздывающей команды остановилось. Дети с интересом наблюдали за знакомым дядькой, а я просто бесился. Мало того, что мы неизвестно во сколько в детский сад придём, так и ему что–то ещё нужно. Ещё пощёчину влепить что-ли? За вчерашнее, за эту самодеятельность наглых рук и губ? Думает мне всё ещё восемнадцать?
— Саша, садитесь, я подвезу, — этот голос, опять Робин, прошлое и настоящее, боль и страх, любовь и отчаяние.
— Оставь нас в покое, — я уже хотел дальше идти, Лени держался за мою руку, а вот Джими уже бегал у автомобиля Робина, подпрыгивая и заглядывая в боковое окно. Старший сын очень любил машины, он просто обожал всё, что было на колёсах. У Джими была феноменальная фотографическая память. Рассматривая разные модели, он с помощью конструктора — лего воссоздавал полностью идентичные модели машин. В свои пять лет он знал множество марок автомобилей, их технические характеристики, начиная с гаек и доходя до электроники. Интернет и чтение, книги и журналы, были постоянными спутниками ребёнка. Неудивительно, ведь его отец был владельцем автомобильной компании, наследственность сыграла большую роль в развитии моего малыша. Вообще, я гордился своими детьми, и делал всё, для того, чтобы интересы детей обогащались, а сейчас, Робин, извини, мы просто опаздываем и…
— Папа, я хочу прокатиться на нём, на хомяке я ещё не ездил. Поехали!
Сын никогда не говорил пожалуйста, если это казалось техники, ммм, болезнь и только. Дохлый номер его отговаривать. Блин, что делать? Ну если я один раз проеду с этим, смотрю на Робина, думаю ничего страшного не случится? Вот если бы не первый день на работе! Командую: — Дети, прыгайте, скорее, — нет времени копаться в наших отношениях, мм, в бывших, поправочка, надо на работу дуть!
Робин обрадовался, понятно, видно по твоему лицу. Лени он пристегнул в детское кресло, а Джими просто за ремень и на подушку, я сел рядом с водителем. Ехать в принципе недолго, но как-то мне не привычно. Посматриваю на смуглого Робина, длинные ресницы, нагловатая ухмылка, как и всегда, что–то себе на уме думает, ну-ну. Волны тёмно-русых волос чуть прикрывают волевые спокойные брови. Широкие плечи и сильные мужские руки придерживающие легко руль, длинные пальцы, когда-то…
Когда–то они ласкали меня всю ночь, не отпуская ни на секунду. Грубые пальцы были нежны и горячи, блуждали по моему ещё совсем юному телу, заставляя прерывисто дышать от непонятных, чуждых мне ощущений. Я совсем не помню, что я говорил, лишь только своё подчинение. Глупое омежье создание, чувствуя твой фимиам душистой смолы, я разбирал его на составляющие: сосновые иголки, можжевельник, сандаловое дерево, кедр, тимьян, базилик, розмарин и капелька розовых лепестков. Альфа с таким же запахом — не реальность. Проклятый Хамелеон запомнил каждую нотку твоего «букета» и воротил нос от любого потенциального партнёра, даже во время течки.
— Джими, а почему хомяк? — спрашивает спокойно Робин у старшего сына.
— А потому что наглый и упрямый, как хомяк! У нас в старой квартире был хомячок, его Братаном звали, он всегда бегал без остановки, вообще не останавливался, а ещё собирал в щёки всё подряд. В твоей машине много чего затолкано, ну, например, — Джими стал перечислять всё то, что для меня было сложно повторить, все эти названия запчастей автомобиля были знакомы взрослому альфе, он только переспрашивал, уточнял, поддакивал.
— Ну, в общем, хаммер и есть наглый, толстый хомяк. Переводится как молоток, но я зову эту модель машины — хомяк, дяденька!
— Ааа, понятно, — Робин улыбался, посматривая в зеркало салона на моего сына, а меня как будто совсем здесь не было. Джими грустно замолчал, его поток слов иссяк.
— Робин, Джими, зови меня Робин, я ведь ваш сосед и живу напротив вашего дома, — смотрит на меня голубоглазый кретин, а я отвернулся к окну, прислушиваясь к разговору.
— Даа? Папа, а можно я к дяде Робину в гости схожу, хочу ещё у него в машине посидеть, ведь мне можно прийти к тебе?
— Да, конечно приходи, я покажу тебе…
— Мы подумаем! — гафкнул я. «Конечно, приходи». Кто сказал, что я согласен на это? Мой ребёнок и я буду решать, к кому он будет ходить в гости, а к кому нет. Наконец-то, приехали. Меня и детей из хомяка ветром сдуло. Краем глаза я наблюдал, как стоит рядом Робин, рассматривая мои скоропалительные движения по направлению к садику.
— Саша, не волнуйся, я позвонил Виолетте, всё хорошо, — открывая дверь перед моими носом, спокойно обронил Робин.
Молчу и не смотрю. Раздеть детей и завести в группу, думаю ещё денёк они здесь потерпят, а там я всё улажу, всё улажу. Обнимашки и поцелуи детских пухлых губок. Сынишки убежали к молодой бетке, взявшись за руки, им хотелось просто играть. Это всего лишь маленькие дети и им не понять взрослых проблем, да и не надо пока, психика малышей не устойчива.
— Саша, я довезу до работы, — Робин шёл за мной по пятам, я нервничал, но держал себя в руках, прикусив нижнюю губу от досады. Мне приходится пользоваться его услугой подвезти, иначе я действительно опоздаю в клинику. Я злился ещё сильнее, потому что альфа распахнул предо мной дверь автомобиля, ремень я быстро пристегнул сам, а то ещё его на это потянет. Я злился, на кого? На самого себя или на него? На себя, что всё-таки еду с ним, с этим типом, уступил. А на него? Какого чёрта он нас поджидал, да ещё Виолетте позвонил. Что он там ей сказал? Что я проспал и опаздываю? Как всё нелепо. Запутано. В голове каша, не разгребу точно. Властный запах дурманит, постепенно накрывает и мирские проблемы затухают, а на передний план выплывают из тумана чувства омеги. Либидо, «половой инстинкт», так говорил Фрейд. Вот из-за чего я злюсь, тем более течка наступит скорее всего завтра, а может сегодня? Сны о цветах мне снятся всегда накануне этой физиологической существенности. Не могу на него смотреть, не мо-гу.
Выйдя из машины Робина, я неосознанно произнёс:
— Спасибо за заботу.
Робин был красив в своей кожаной куртке, чёрный мех которой так подчёркивал густые ресницы и зрачки в голубых глазах. Костюм? Ему на работу? А я отвлекаю. Притягивающая маленькая улыбка губ, я помню какими они были чувственными, не отпуская меня ни на миг и прикасаясь везде, где альфа мог достать. Каждый уголок моего тела…
— Саааш, ты совсем ведь опоздаешь…
Я вздрогнул и отдёрнул свою руку от открытой на ветру двери хаммера. Что я тут стою и вспоминаю, расклеился! С силой захлопнув дверь и увидев сморщившееся лицо альфы, я точно злился на себя, потому что разум Хамелеона берёт надо мной верх. Завладевает мной и я просто теряюсь рядом с Робином. Зачем я сел к нему в машину, ведь знал что так и будет?! Робин уже серьёзно смотрел на меня из окна, положив руки на руль. Не сдамся! Я забежал на крыльцо больницы и включил рабочий режим омеги — психотерапевта.
Извинения перед Василием Васильевичем, улыбки для альф — коллег, наконец-то кабинет! Итак, мой первый пациент…
Время обеда, а у меня куча альф в коридоре. Зима всё-таки, много больных, и в первую очередь я терапевт и моя задача помочь непосредственно здоровью пациенту, но и не забыть о его душе.
Я успел принять трёх альф, причём один из них мой одноклассник, чему тот был очень рад. В кабинет улыбаясь зашёл Бернард:
— Иду напомнить тебе, что рабочий день начинается не с одиннадцати, а с восьми, для тебя. У меня ещё ночные дежурства, но скоро я тоже не буду оставаться на них.
— Гибриель? Малыши? — действительно, с рождением детей все ночные дежурства отменялись, как и у альфы или омеги.
— Да, да, они мои хорошие. Помнишь, я говорил, что это сложно?
Я кивнул головой, косясь на время, мне надо было провернуть одну афёру.
— Мы не пара, в смысле мы не истинная пара. Ты знаешь, что я чувствую всех омег, как будто они все мои истинные? — получив утвердительный ответ от меня, Бернард продолжил, — так вот, Габи не чувствует ничего, да я и не спрашивал у него. Я боюсь, понимаешь? Просто боюсь.
Вот как. Бернард и Габриель не истинные? Просто... а тогда дети? Как же малыши?
— Я безумно его люблю, у него было тяжёлое детство, он делал ошибки. Помнишь за столом сидел с нами высокий и представительный, как директор, альфа? Так вот, Габриель был связан с ним несколько месяцев назад, причём омега из числа не зрелых…
— Да, я знаю, можешь не объяснять, — это было видно по его глазам и телосложению, такие принцы чаще всего бываю «незрелые», навлекая на себя все неприятности альф.
— Габи жил с ним из-за денег, обманывая его, ему нужны были средства для своей семьи. У него есть ещё две замечательные бетки — сестрёнки, которые сейчас ходят в первый класс, отец рабочий, папы нет. Я боюсь, что…
— Что он встретит свою пару и бросит тебя? — закончил я мысль Бернарда.
— Да, именно этого я и опасаюсь. Сможет ли омега противостоять любви истинному, когда он уже живёт со мной и у него будет ребёнок от меня?
Я и сам бы хотел ответить на этот вопрос, смогу ли я противостоять Робину, когда Хамелеон, живший во мне всю жизнь, однажды потерявший свою половинку, включит свою силу на полную мощь? Я боюсь себе признаться, но я не смогу отказаться, просто буду трахаться с ним и всё? Не смогу, точно. Но у Бернарда сложнее, я-то хоть знаю, что это наглое существо по имени Робин — моё, а они совсем не пара? Мне вспомнилось своё детство, родители. Я никогда не рассказывал своему другу, что мои родители тоже были не истинными, что меня они просто не любили, как впрочем и Саву, и Сёму. Только братьям посчастливилось родиться под счастливой звездой, а мне — нет, поэтому меня отец ещё и «ласкал» иногда своими мужскими руками альфы.
Я рассказывал ему это всё сейчас, ощущая всю горечь своего одинокого детства. Не знаю почему, кому-то надо было открыться, а тем более Бернарду, чтобы он почувствовал всю ответственность перед будущим малышом, в котором сейчас я видел себя.
— Я не знал, извини, почему ты мне никогда не рассказывал?
— Бернард, оставь, это в прошлом. Ничего всё равно уже не изменить, как и многое другое, — я взгрустнул, вспомнив встречу с постаревшим папой.
— Тебе было нелегко, а что сейчас? Ваши отношения с Робином? Что думаешь делать? — Бернард снимает халат, под которым модная синяя рубашка, красив чёрт, как и прежде. — Можно я оставлю у тебя, в кабинет не охота идти, я с ночного дежурства, устал.
— Да-да, конечно, а Робина забыли, не хочу о нём говорить, а вот об одной услуге я могу тебя попросить? — мне сегодня не вырваться на обед, а течка не за горами.
— Что ты хотел? Говори, помогу.
— Слушай, ты можешь купить мне эээ, мёд?
— Мёд? Смогу, только отосплюсь с дежурства. Что ты хочешь делать с ним… Аа! Даже так? — Бернард улыбался, он понял.
— Ну, это немного собьёт спесь с озабоченных альф, и мне будет полегче с коллегами, только ты познакомишь ещё раз со всеми, проведёшь по кабинетам, и я там раздам свои подарочки, ладно?
— Обязательно сегодня?
— Да, Бернард, а то у меня вся омежья неделя впереди, а течка поднимет альфовский коллектив на уши, не хочется неприятностей как-то на новом месте.
Друг ушёл и только в конце рабочего дня принёс в пакете то, что я просил, а именно несколько маленьких баночек мёда с двумя вкусами. Я ближе знакомился с коллегами, даря по две медовые баночки, просив распробовать, какой мёд вкуснее: мятный или вересковый, с горчинкой. Пробуя на вкус медок, альфы немного притупляли свой нюх по отношению ко мне, перенасытившись чистейшим сладким углеводом с запахом цветочного мёда, альфы не так лезли ко мне, уже было испробовано и не раз. Всегда срабатывает. Итак, одно дело сделано. Осталось убить ещё одного зайца.
— Бернард, скажи, где здесь автосалон сейчас? И есть ли вообще? — мне надо купить машину, я закрывал свой кабинет, выключая рабочий режим омеги и думая о жизни насущной, которая требовала больше не просыпать, ни в коем случае. И транспорт, как нельзя кстати, был палочкой — выручалочкой.
— Хочешь купить машину?
— Да, хочу, и прямо сейчас. Подскажешь? — деньги у меня есть и мне не составит сегодня труда оформить автомобиль в собственность. Бернард указал куда идти, это было рядом и я пошёл один, отправив Бернарда домой отдыхать. Дневная пятичасовая разгрузка не давала ему всего полноценного отдыха, а альфе надо было отдыхать, Габриель, я так понял между слов друга, ещё та горячая штучка, ну что ж, им весело…
— Добрый вечер, чем могу помочь? — продавец-консультант подскочил ко мне, пока я просматривал ряды выстроенных новеньких автомобилей разных марок.
— Здравствуйте, я ищу машину, как бы вам сказать, я человек семейный, у меня два сына, и мне хотелось бы, чтобы она была просторной и уютной, и…
— Всё понятно, можете не объяснять дальше, пройдёмте сюда.
Молодой Женечка, как написано на его бейджике, вёл меня в конец второго ряда и там у стены, стоял приличный фордик.
— Именно для вас, сегодня выгодное предложение, на определённых условиях семейный транзитный автомобиль Ford Family. Смотрите, салон автомобиля разделён на три отсека — взрослый, детский и багажный. Первый и второй разделяет перегородка, но не сплошная, а частичная. С одной стороны, вся семья может спокойно общаться. А с другой стороны, ребёнок, к примеру, не сможет надвинуть вам бейсболку на глаза во время движения. Так же вы можете видеть в детском отсеке два монитора, на которых можно играть в приставку или смотреть мультфильмы. На дверных панелях автомобиля детям можно рисовать, это предусмотрено конструкторами, водными фломастерами и это всё естественно легко потом смывается. В машину встроен мини-рукомойник. Женя показал ещё багажник, куда можно было поместить, чуть ли ни слона. Рассказав о вкусной начинке в машине для детей, консультант перешёл к техническим характеристикам машины, а вот тут то я был полный профан, но делал вид, что всё понимаю, где же мой пятилетний сын Джими?
— Я беру! — машина мне действительно понравилась, это потрясающе, столько возможностей для детей.
— Замечательно, возьмёмся за оформление, пройдёмте, как будете оплачивать? Кредит или наличный расчёт?
— Банковской карточкой, сразу, — здорово, у меня будет первая в жизни машина, да ещё какая! На права я сдал в том году, но так и не ездил, а с этим мобилем я хочу подружиться. Освоюсь и буду детей на природу возить. Точно, на рыбалку, на озеро! Там так красиво и тихо, что не на есть лечение природой, успокаивает. Дождёмся весны и махнём с малышнёй, а потом и летом на ней купаться можно будет ездить каждый день. Да хоть куда!
— Эмм, простите, но кажется автомобиль уже куплен, десять минут назад по интернету. Простите ещё раз, смеем ли мы вам предложить другой автомобиль?
— Как куплен?! Вы только, что говорили и рассказывал мне о выгодных условиях приобретения этого автомобиля, а кстати, каких? — чёрт знает что, хотя я тоже дом через инет купил, но это не меняет дела, мне нужен это форд!
— Заправка бесплатная в течении полугода.
Вот ведь, какой-то козёл купил мою машину десять минут назад, блин, не надо было слушать его, уши развесил, покажите то, покажите сё, тьфу ты!
— Послушайте, я вам сказал, что покупаю эту машину тоже десять минут назад, а вы оформляли бумаги всё это время. Мне нужен этот автомобиль, тем боле я оплачиваю всю сумму сразу и немедленно, — чувствую облом с машиной.
— Мне очень жаль, но машина продана Робину Ритт, проносим извинения. Вы можете заказать эту же марку, но она придёт через три…
— Кому? — не верю своим ушам. Ритт? Фамилия, что значилась в анкете вчера, а Робин был один, нет, ну так же не бывает, чтобы всю жизнь тянулась чёрная полоса! Я вышел из салона, хочу дышать морозным вечером. Стою и вижу, крадётся к месту, где я только что был, хомяк чёрной окраски. Ничуть не лучше выходит из него альфа и направляется ко мне, вот чёрт!
— Са-ша. А что ты тут делаешь, — ведь не спросил, а подтвердил, что здесь я, как будто мне нельзя в салон зайти, ну что за напасть сегодня такая. Бесииит! Я не ответил и ушёл, не буду оставаться с ним наедине, а то сразу меняется мой голос и я начинаю говорить как недотраханный сопливый омежка. Бесиииит! Доехать до кольца было не трудно, городской транспорт без запиночки, минуточка в минуточку приходил на остановку, но всё же было жаль машинку, понравилась она мне. Я снова злился, не знаю теперь на кого. На него, наверное, а на кого ещё, все мои неприятности только от него всегда!
Забрав детей и не сказав ни слова бете, я решил пока их не дёргать, посмотрим, сегодня воспитатель была мила, да и дети перебивая друг друга, что–то рассказывали не закрывая ртов. Это хорошо, значит у них был насыщенный «рабочий» день. Посмотрим, что будет дальше, надо думать в интересах детей, а им пока здесь хорошо, тогда я потерплю эту Виолетту. Шагая по Детскому бульвару домой я снова видел семьи, играющие с детьми. Приятно смотреть на чужое счастье. Вечерело, уже темновато, целующиеся пары взрослых, детишки познавали рыхлость снега. Завидно…
У дома ждал сюрприз. Хороший, мне понравился. Уборкой снега занимался альфа лет шестнадцати, звали его Серый, Серёжа значит, и его прислал Алёша. Подрабатывал он в супермаркете напротив, и у меня был рад немного получить деньжат. Хоть здесь горит зелёный свет, можно всю зиму не заботиться о воде, падающей с неба в виде снежинок. Разрумянившийся альфочка успел очистить даже детскую площадку, тщательно отрыл замёрзшую карусель и качели, даже сделал маленькую горочку. Молодец. С оплатой мы договорились в конце каждой недели, а если ему будет надо, в принципе я могу оплатить его доброту, когда скажет.
Дом ждал хозяев, протянув к нам одну из рук в виде широкой, очищенной дороги. Джими забавлялся с Серым, Лени сопел мне в шею у меня на руках.
— Хочешь? Иди к Джими, поиграй, горка уже замёрзла и можно кататься, — шепчу я Лени, улыбаюсь серьёзному детскому личику. Господи, да чего же похож, нащупываю родинку у шейки в волосах, такая же у Робина. Когда в порыве страсти я держался за Робина, чувствовал её своими пальчиками. Всё так и было…
— Папочка, скоро Новый Год? — руки малыша гладят мои выбившиеся прядки волос из шапки, он старается их затолкнуть подальше и сильнее натягивает мой головной убор.
— Да, сыночек, скоро, что хочешь? Дед Мороз принесёт тебе хороший подарок, ты ведь был весь год послушным мальчиком, — дети верят в пять лет в сказку, не надо их огорчать несуществующими персонажами, пока это их мир.
— Хочу второго папочку, — пролепетал Лени, глядя мне в глаза «его» очами. Опять двадцать пять, ну что ж ты мне душу бередишь…
— Дяденька в красной большой шубе может мне подарить большооого, сильного папочку, чтобы он меня катал, как на верблюде и подарков много дарил? А ещё он меня любить будет, ты сам сказал, что я хороший, — вот хоть бы раз мигнул, чистота детских, наивных глаз щипала итак мою несчастную душу.
— Б-будет тебе… папочка, только не папа, а отец, ведь папочка может быть только один, это я! — поцеловав пухлые щёчки моего упрямого сынка, я пошёл домой. Джими догонял меня, снег кусками валился с его одежды, сын был счастлив, что нашёл себе ещё одного взрослого друга, тем более альфу.
Дом раскрывал всё шире дверь, в прихожей как всегда горел свет, не люблю выключать, ведь кто-то ждёт меня, хоть никого и нет, лишь только я и дети. Взгляд падает на коробки, надо, я знаю, надо разобрать. Детишки посбрасывали одежду и удрали к себе, одновременно утащив одну коробку, всю в наклейках. Это было их сокровище, не знаю, что там у них, но на часа два им точно её хватит. Сушить, всё сушить… Телефон? Не привык ещё к этому номеру, сменив старый на новый.
— Да, Саша слушает, — тишина в ответ, — слушаю, говорите, кто звонит?
Не хотят говорить, не надо, мне есть чем заняться, я отрубил связь и пошёл развешивать в сушку детскую одежду. Телефон ещё раз позвонил, и снова никто мне не ответил, чувствую молчат, а ничего не говорят. Фиг с ними. Я занялся домашней работой…
Часов в восемь опять позвонили, я даже смотреть не стал кто. Схватив трубку рассерженно спросил:
— Сколько можно звонить, говорите что вам надо?
— Саша, это Сёма, можно я к тебе заеду, сейчас?
— Сёма? Сёма. Конечно можно. Ты мне звонил немного раньше? — ведь кто-то же звонил и пыхтел в трубку, я ведь не думаю, что это Сёмка.
— Нет, нет, я только набрал, а что?
— Всё нормально, приезжай, я ужин делаю, давай, — интересно, кто звонил, может ошиблись?
Сёмчик приехал и мы посидели за ужином, ребятишки носились по дому со своими старыми игрушками из коробки, а мы осматривали моё жилище ещё раз. Заглянув в каждый уголок, Сёмка удивлялся техническим устройствам, ему нравилось, ещё бы, я сам был на седьмом небе, если бы одно но! Смотрю из спальни на растянувшийся в один этаж особнячок напротив, через дорогу. Вот кто-кто, а живущий там человек попортит моей кровушки, это точно. Так, ладно, что я всё о себе, Сёма беспокойный весь вечер, что он хочет?
— Саша, можно я тебя как доктора спрошу, а не как брата, — Сёмчик прилёг рядом, не могу видеть глаз хамелеона у тебя, как жаль. Если Борис действительно твой истинный, то только ему ты откроешься.
— Сёма, спрашивай, слушаю как врач, — глажу коротенькие бежевые волосы омеги, совсем ещё маленький.
— Я… ну, Борис моя вторая половинка и он хочет меня, только я боюсь его, ну, у него это… большой, я видел, а я вон какой щуплый, как он… в меня… это…
— Ты хочешь сказать как в тебя влезет его член? — просто спрашиваю я. С Бернардом легче разговаривать на интимные темы, мы оба профессионалы и ничего в этом постыдного не находим, а вот Сёмка изрядно покраснел.
— Сёём, я врач сейчас, не забывай. Так у вас ещё не было секса, как я понял? — вспомнив Бореньку — гориллу только посочувствовал или позавидовал, не знаю, брысь мои собственные похотливые мыслишки.
— Итак, Сём, слушай сюда. Боря твой истинный, вы всё равно будете вместе. Дальше. Ты сам знаешь, как действует запах альфы на тебя, ты знаешь все свои ощущения и они приносят тебе удовольствие, ты хочешь ещё и ещё. Расслабься и отдайся альфе, даже если у него и был кто-то до тебя, то с истинным Боря будет обращаться очень нежно, поверь мне, это так. Его величина пениса совершенно пусть тебя не беспокоит. На то вы и истинная пара, природа всё предусмотрела, ты будешь наслаждаться сексом со своим возлюбленным и никогда у тебя и мысли в голове не проскользнёт на счёт того, чтобы покинуть его. Во время течки нет нужды смазывать анальное отверстие, сочащаяся обеззараживающая смазка сделает всё сама, а в такие дни просто подберёте какую-нибудь, ты знаешь выпускают препараты всякие: с мятой, чтоб трения охлаждались, с обезболивающим, с возбуждающим, разные, я не буду сейчас перечислять, сами потом подберёте. Радуйся, что тебе в партнёры достался брутальный самец! — Сёмка засмеялся, а я улыбался брату.
— Сёём, всё будет хорошо, ты только Борю не отпускай от себя, и всё у вас всегда будет как в первый раз.
— И не опускаю, он на улице меня ждёт, мы всегда вместе…
— Боря? А почему на улице, что в дом-то нельзя было его пригласить, и где он? — смотрю в окно, не вижу.
— Да вон он, на качели сидит неподвижно, снегом замело, — указывает Сёмка на толстого снеговика, снег повалил опять под вечер.
Мы выглядели тоже смешно, прилипнув к стеклу носами.
— Чё так?
— Ну, он не хотел идти, сказал, что разберёмся сами, но ты ведь мой брат, да ещё и врач, ещё о папе хотел тебе сказать.
— И правильно сказал тебе Боря, постель это дело только двоих, третий всегда лишний, а о родителе — говори, — напрягся я, всё так же запотевало стекло от нашего разговора.
— Когда ты сбежал, отец обратилися в полицию, а потом забрал заявление, когда Савелий приехал и сказал, что подаст тоже заявление об избиении тебя отцом. Сава просил оставить тебя в покое, его муж поддержал. Никто не знал, что связь с тобой оборвётся на целых пять лет, спасибо, что хоть в последний год ты объявился, — Сёма прижался ко мне и я обнял брата. Мы всё ещё пялились на улицу, где также неподвижно сидел Борис.
— Когда год назад отец умер, папа пришёл и попросил с тобой связаться, это ему Савка все уши прожужжал, чтобы ты домой вернулся. После тебя я попал под крылышко Савы и мне была дарована свобода во всём. У меня всё было, папа обеспечил меня, и я поступил в школу искусств, там очень жёсткий отбор, Маргоша — директрисса ещё та акула, но всё обошлось. Теперь у меня много друзей, я счастлив, но ваши отношения с папой… Даже Сава стал давать папе возить сынишку в балет, он у него очень гибкий.
— Узнаю своего папашу.
— Да, он был не прав насчёт тебя, но после твоего ухода, его отец совсем бросил, гуляя налево и направо, дома он совсем не появлялся, а потом и умер у какого-то молодого омежки — любовника, сердце не выдержало утомительных молодых ночей.
Ни капельки, ни слёзки, ничего… Был отец и нет, одно бумажное родство, ничего сейчас не бередило душу, впрочем, как и всегда.
— И что ты хочешь мне ещё сказать? — Боря всё сидел и сидел, словно снежная статуя, замёрзшая на ветру.
— Папа просил поговорить с тобой, когда ты сможешь принять его, по-моему он хочет извиниться. Он сказал, что не знал как к тебе подступиться, спустя шесть лет. Он просто тебя не узнал, ты изменился. Ты уже не рыженький пацанёнок, а стильный омега с солидной профессией и двумя сыновьями. Он был поражён и сказал, того чего не следует, а именно про влияние на твоих детей, он ошибся и просит принять его ещё раз.
— Сём, я подумаю, а сейчас думаю тебе надо спасать яйца твоего партнёра, а то гляди точно, превратится в снеговика, хотяяя… Мне не лепить…
— Да ну тебя! — Сёмка уже спускался с лесенки вместе со мной вниз. Хватая шапку на бегу и куртку, помахав рукой он выбежал на улицу. Снеговик вскочил и отряхнулся, как чудо появился человек, обнявший маленького, хрупкого омежку. Братишка вырос, пусть будет счастлив, улыбался глядя на целующуюся парочку под снегопадом. Романтично.
Детишки не шумели, где они? Молчат, значит чего-то там творят, ммм, что ещё придумали проказники мои?
— Джими? Лени? — тишина. Ну что же, пойду проверю.
Как оказалось — спали! Ночник работал, в комнате детей на стенах царила сказка, на тумбочках лежали обгрызенные яблоки. Укрыв детей и приглушив светильник, я покинул детскую и отправился к себе. Ещё стирать забросить, посуду в машинку, самому в душ, одежду мне и детям, всё надо сделать, а время? Есть ещё…
Кровааать, как вспомню грубую из детства, так в дрожь бросает, я утонул в постели, плюхнувшись после горячей ванны… ммм, как хорошо! Обняв свою подушку, просто нежился, сейчас я сам с собой, наплыл вечерний разговор с Сёмой. Мой первый раз, боже, какие пошлые словечки ты мне шептал, а я не смел ответить.
— Мне не будет больно? — вот так же, как и Сёма, я спрашивал в ту ночь, в гостинице у Робина, лежавшего на мне…
***
— Нет, что ты, я не причиню тебе вреда, моё Солнышко, — лёгкий поцелуй в губы, — мой Лапонька, — ещё один в ушко, — мой Мусенька, прелесть моя, — я упал вместе с ним на кровать.
— Всё будет хорошо, Саша, верь мне, — поцелуй властный, но мне нравится подчиняться ему, пусть владеет мной сегодня. А что будет завтра? Не знаю, не хочу знать, не буду даже думать об этом. Робин поднимает мои ноги и наваливается всем телом…
— ААа, — не бу-ду думать, не могу ду-мать…
Я ощущал альфу всем телом, мне было очень приятно от его жара, он передавался и мне. Его запах кружил голову, в висках чувствовался бег моего сердца. Время потеряло смысл, я только мог прерывисто дышать и ощущать его член, которым он тёрся о мою сочившеюся попку. Я ждал, ждал. Сейчассс…
— Сладенький, что ты так сжался, я же сказал тебе, что не сделаю больно, расслабься, — шепчешь мне и твой язык гуляет снова у меня во рту. Как много чувств может передать поцелуй, тем более истинного альфы. Рука его скользила у меня в паху, цепляя завитки волос, рисуя нежность, не трогая набухший член. Он играет, а я выгибаюсь под его манипуляциями с моим телом, но не пускает, берёт напором снова мой рот и… вот, горячая ладонь на нужном месте. — Аах.
— РОБИН, Робииин, — всё что могу я вспомнить и толкаюсь в эту руку, сулящую мне разрядку, хочууу, хочууу… кончииить… — АААах, Ааах, Ммм, мм… — я содрогаюсь долго, весь воздух пропитан запахом альфы, мне мало этого, но и открыть глаза я не могу, ещё трясёт немного…
— Ты сладкий, Мусечка, я буду осторожен, но и ты помоги мне, пожалуйста, — немного давит внизу, ещё сильнее, скользит… приятно, очень…
— Сашенька, расслабься, да, вот тааак, ещё чуть–чуть, мне надо хотя бы три засунуть, малыш…
Я вскрикиваю… Что — это? Огнём прошлась волшебная волна внутри меня… — ААа…
Во мне его движения руки, и больно, и заставляет плакать, и вновь толкаться навстречу этим пальцам. Мне жутко хорошо, мне хорошо, хочу ещё…
— ММм, такой красивый, котёночек, ты самый вкусный, ещё маленько, Мусенька, расслабься… да, вот так, пошире ноги, Сашааа, — только это слышу и снова смесь горячих поцелуев и нежность пальцев в промежности моей, постыдно раздвигаю ноги я сильнее, просто хочу и всё…
— Такой податливый, мой милый, любимый, сейчассс…
Я чувствую, что член его вошёл в меня… нет мне не больно, только… дышать… дышать я не мо-гу… мне не хвата-ет воз-ду-ха… О БОЖЕ!!!
— Я берегу тебя, всё тише, тише, дыши, дыши, я не двигаюсь. Саша, мне непросто сдерживаться, ты чувствуешь меня в себе?
Что спрашивает он меня? Как мне ответить, не понимаю, я не могу и слышу свой охриплый голос тоже:
— Ты так пульсируешь… не больно, не больно, но ты… тяжёлыййй…
— Прости, прости… это твой первый раз, малыш, котёночек расслабься, сейчас всё будет хорошо, я обещал, давай, да, вот так, вот так, хочу услышать твои стоны…
Движения чужого тела, органа…
***
Курить хочу… Дальше плохо помню, где чёрт сигареты мои? На тумбочке нет, опять наверное Джими спрятал, он не хочет, чтобы папа курил, и успевает стыбзить их, пока я про них забуду и не брошу на видное место. Блять, хочу курить, всё тело ноет, чёрт, не зря мне сон сегодня снился, омежья сущность выползает наружу, да где же они? Пиджак, да, я в пиджак сам и спрятал, фу ты, а на ребёнка сваливаю. Всё, надо бросать курить, точно, хватит враждовать с Джими, мне просто не по-бе-дить! Вот они, хорошо, а зажигалка? Ё-моё, ну что ты будешь делать!
Пойду на кухню, там точно есть. По пути всё ещё вспоминал ту проклятую ночь, много раз терзал меня ещё Робин, это было после каждой сцепки, просто он ждал, когда спадёт узел и начинал снова и снова. Всё смешалось, я, он, сперма моя и его, непонятно что вообще происходит, лишь только многочисленные оргазмы не оставляли меня в покое. Такого больше не было в моей жизни, блядь, руки трясутся, я закурю здесь, и выйду на улицу.
Не понял?! Это что такое? Это откуда? Я приклеился к окну во весь рост в прихожей и глазел в свой двор, где уже покрытая снегом стояла знакомая машина. Не понял?! Схватив курточку и наспех прыгнув босиком в ботинки, я выскочил на мороз. Блядь, да что он смеётся надо мной, что ли? Он просто издевается надо мной, что тогда, что сейчас! На территории моей собственности стоял новенький фордик, какой сегодня я упустил в салоне. Я обошёл его, почистил рукой снег с окна, на сидении внутри лежали документы. Я открыл дверь и сел в тёплую машину, посмотрел в бумажки, всё на моё имя. Так, и что это? Типа ты мне Робин машину даришь? Подлизываешься ко мне? Ничего себе подарочки! Но ты ошибаешься, мне не нужны твои…
Дверь распахнулась и рядом плюхнулся тот, кого я меньше всего хотел видеть. Блииин, у меня же течка начинается. Я сжал документы от того, как повёл носом Робин, расширив ноздри. Блядь, блядь, блядь…
— Я забыл ключи отдать, вот, — связка упала ко мне на колени, а я подпрыгнул на месте, ибо ещё при воспоминаниях прошлого дома у меня между ног всё и так напряжено. — Что ты смотришь на меня, что-то на лице? — Робин смотрит в зеркало салона, поворачивая его к себе, а я глотаю слюни и держусь из последних сил. Надо собраться, надо сказать.
— Это что ты здесь устроил, Робин? Почему твоя машина стоит у меня дома?
— Она твоя, ты же её хотел?
— Да, хотел, но ты же её первый купил, мне не нужна она, куплю себе другую.
— Я хотел её тебе сразу купить, для вас, для детей, — меня передёрнуло.
— Опять угрожать станешь? — напрягся я.
— Нет, прости, я был вчера не прав, просто всё так неожиданно, вот мне голову и снесло. Ты, мой ребёнок, поцелуй…
— Перестань, Робин, мне твоя сестра говорила, что у тебя чуть ли не каждый день по новой Мусеньке…
— Виолетта преувеличивает, она просто очень эмоциональна и всегда принимает всё за правду, — голос Робина не меняется, звучит ровно, руки на месте, не врёт. Все равно это ничего не меняет.
— Робин, я не могу принять это, забери, — отдаю документы в руки альфе, а он накрывает своей рукой мою… Зачем, зачем ты трогаешь меня?
— Не можешь? Или не хочешь? Возьми, это для Лени, Джими, — Робин всё ещё держал мою руку не отпуская, я чувствую свою предательскую сущность, меняюсь, хамелеон берёт власть и ничего я уже поделать просто не могу…
— Сашааа, — режет слух…
— Са-ша, — ну что ты сволочь мучаешь меня, смотрю я молча в его глаза.
— Сашенька, — откидывающееся сидение, какое тяжёлое тело, его запах, его губы, его руки державшие моё лицо.
— Саша, любимый, — шёпот. Вот как значит ощущать твои поцелуи снова, сегодня такие же напористые, как и тогда, шесть лет назад. Хочу и снова отдаюсь…
— Саша, Саша, — снова тихий шёпот и шумное дыхание его, моё, и стоны вырываются из моих лёгких, когда рукой прохладной задевает он интимное местечко, касаясь снова там, заводит, дышит тяжело мне в ухо и шепчет снова приятные слова ласкающие слух омеги-хамелеона.
— Любимый, милый, чуть-чуть, дай подышать твоим нектаром, совсем немного, прости, — рука ложится на мой член и трёт его, так нежно, водя пальцами вниз и вверх. Мне много и не надо, я весь горю, не понимаю, что делаю в этой машине с Робином, просто сил нет убрать из брюк ладонь породистого альфы, предназначенного мне судьбой.
— Сашааа… хочу тебя, — я вздрагиваю от хриплости его голоса, он возбуждён, но я уже кончаю, сил больше сдерживать-ся неееет…
— Всё хорошо, малыш? — он спрашивает снова, а я ещё в тумане и этого мне мало, знаю, но капелька меня ещё кричит в углу сознания.
— Я не малыш, Робин, отпусти меня сейчас, я не готов, не так всё просто, прошу, пусти меня, пусти, — не так, не сразу, мне подумать надо, я не могу, ведь столько лет. Он не отпустит, Господи! Ну что же, послушай что скажу тебе:
— Пусти сейчас, у меня ведь дети дома, одни… я завтра… завтра приходи, сейчас уйди, ПРОШУ!!!
Родное тело покидает машину, с силой хлопнув дверь… Всё хорошо, всё хорошо, мне надо успокоиться, на свежий воздух, здесь запах альфы. Я просто выпал на улицу, глотая свежесть зимней ночи. Всё хо-ро-шо. Забудь, что здесь произошло… Но бляяядь, как мне забыть?! На дрожавших ногах я еле приковылял домой и просто сел в гостиной на ковёр, потом упал, разбросав ноги и руки, как звезда. Уют домашней обстановки успокоил, вот Робин - гад, всё понял, течный омега. И я хорош! Раздвинул ноги! ААА, моё лицо краснеет, блядь! Ну хоть до секса не дошло, почти. Блин, вот если бы я из последних сил не попросил его отпустить меня, то он меня бы точно там в машине трахнул, о Господи! Я что сказал ему?! Завтра приходи, о ужас! Я повернулся на живот и колотил ковёр двумя руками. Встал.
— Дурак, хорош терзаться, — это было, это произошло, и то ли ещё будет. Нам надо будет поговорить сначала, а не в кровать… хотя, боюсь до разговора мы не дойдём. Нет, надо сначала всё выяснить и поставить сразу ультиматум: я или его там все эти Мусеньки! Как я ненавижу это слово!
Мне надо в душ, причём срочно, заглядываю в свои домашние штаны, где и моя сперма и выделения течки, да, вот сущность омеги, отдаться альфе, забыв, что где-то спят мои сыночки.
Горячий душ меня разморил и захотелось спать, просто завалиться на свою уже любимую кровать. Три дня, а сколько всего произошло, да таких ярких событий у меня не было за последние пять лет, это точно. Я улыбаюсь. Чему? Всё так и предвидел? Не знаю, сложно сойтись после шести лет, что в принципе я знаю о нём? Ни-че-го! А он обо мне? Наверное, тоже ничего. Ладно, хочу безумно спать, проверить деток надо, но так не охота с кровати вставать. Схожу.
Тихонько приоткрыв дверь, я увидел включенный ночник. ММ? Я же выключал. Лени спал, а вот Джими не было, может в туалет утопал. Я сел на кровать ребёнка и стал озираться вокруг. По стенам ползли драконы, принцы и принцессы, звери невиданные и дворцы…
Джими нет? Время полночь. Луна светила в круглое окно на потолке, в комнате было загадочно красиво. Чёрт, где Джими?
Проверив всё: сначала туалет, ванную, свою комнату, весь первый этаж, библиотеку, подсобку, где управление всем домом… Медведь? Я поднял любимую игрушку Джими, она была в крови. Толкнув тихонько дверь на улицу я замер. На белом снегу валялись штанишки от пижамки Джими. Мой БОГ…
— ДЖИМИИИ!!!
