История Элизабет Блэк. Заря.

      Не успели мы выйти в коридор, как в столовой вновь полетели стулья, послышался мат Линарда и рычание Шавки. - Я дико извиняюсь, Элиза, но тебе придется познакомиться с Лесли самой, иначе они разорвут друг друга, как бойцовые псы.- док поцеловал мою руку, чего я совсем не ожидала и ушел разнимать хулиганов.       В свою очередь я пошла искать Лесли, это оказалось не сложно. Больше всего для него подходила первая комната, в которой были игрушки и плакаты с персонажами мультиков. Мое предположение оказалось верным. Я подошла к его камере и увидела Лесли, сидящего на кровати и рисующего в альбоме. - Привет, Лесли, - я расплылась в доброй улыбке, нельзя было оставаться серьезной при виде этого парня. Вроде бы взрослый, но было в нем что-то детское, что-то милое. Наверняка он приглянулся Дровосеку, но даже это не испортило мои впечатление. Мягкие белоснежные волосы, аккуратно выстриженные в градуированное каре, нечеловеческие лазурные глаза и черные круги под ними, кожа, как снег. Весь этот холодный образ был...теплым. От него веяло добротой, наивностью и страхом. Одежда, которую выдавали в психбольницах, была велика на размер, что придавало некое ребячество. Лесли посмотрел на меня щенячьим взглядом. Он не боялся меня, его губы озарила улыбка. Жестом он показал на стул рядом с кроватью. Получив приглашение я зашла в комнату и села на стул около «мальчишки». В альбоме было множество рисунков, превосходных рисунков. Абсолютно правильные пропорции лошадей, собак и людей поражали. Выражения лиц и эмоции, позы, настроение рисунков были настолько живыми и реалистичными, казалось, что они возьмут и выйдут сюда, прямо к нам. - Что ты такое рисуешь? - я говорила как можно мягче, использовав прием, каким приручала кролика у нас дома. Нужно говорить как можно ласковее, часто повторять его имя и не вторгаться на территорию зверька. Ахах, видимо этот метод сработал и на Лесли. - Я рис-с-сую то, ч-ч-что вижу тут, - сказал он, подняв на меня взгляд и тыча пальцем в весок, - я их в-в-видел. Ув-в-вижу и ты тож-ж-же, - он улыбнулся и показал мне альбом.       Пересматривая рисунки мне становилось страшно, да, мне правда было страшно. На каждой странице были нарисованы люди. Где-то был доктор, где-то Линард. Была изображена сцена, как какие-то люди в балахонах убили собаку, отрезали ей головы и аккуратно срезали мордочку. На следующей был изображен юноша, привязанный к огромному кресту, с него сдирали лицо, кровь стекала по плечам. Рядом с ним стояли те же люди в балахонах, держа в руках мордочку собаки, подготовив нитки и толстенную иголку. Всё было прописано до мелочей. Каждый волосок на голове юноши, каждая капелька крови, каждая мышца, даже можно было увидеть, как лопался сосудик. Дальше был изображен...шавка. Да, именно шавка, это точно был он, сидящий на табуретки, положивший голову на руки. Из его глаз лились слезы, из пасти шла слюна, рядом огромным слизким комом лежала рвота. Во взгляде была видна боль, безысходность и отчаяние. Еще дальше был шавка, но уже не один. Его держала за руку какая-то тень, напоминающая человека. Боль исчезла, в глазах появился огонь, жажда мести и бездушие.       Все рисунки были в таком духе, рассказывая события прошлого, настоящего и...будущего. Да, видимо будущего тоже. И именно от будущего мне стало совсем не по себе. Я видела...себя. Хотя Лесли меня никогда не видел, до этого момента, но рисунок был уже сделан. К стене меня прижимала та же тень, что держала за руку Шавку. Следующие творения меня возмутили. Никогда никто не рисовал меня, вот никогда, я никому не разрешала этого делать. А тут я, обнаженная я, вновь прижатая этой же тенью, но к кровати. По тело прошла холодная дрожь раздражения и страха. Я думала, что просматриваю этот альбом уже около часа или двух, но прошла всего лишь минута. - Тебе нравится? - Лесли спросил с такой надеждой в голосе, что я не могла ответить что-то, кроме да. - Конечно нравится, Лесли, ты очень хороший художник, даже не понимаю, как у тебя так получается. - мой голос никогда не звучал так мягко и ласково, по крайней мере я этого не помню. Не помню сколько времени я разговаривала с Лесли, это было легко и непринужденно. Он внимательно слушал меня и, несмотря на его ребячество, прекрасно понимал о чем я говорю.       Оказалось, что он не помнил того, что с ним было до всего этого. Будто бы кто-то стер всю его прошлую жизнь, оставив лишь настоящее и недалекое прошлое, но открыв перед ним будущее. Никто из нас не знал, что подготовила нам судьба, кроме Лесли. Парень знал все, но не осознавал этого, не мог понять, что он знает и зачем это ему. Больше всего он любил рисовать, играть в шашки с доктором, ведь тот стал для него отцом, и кушать стряпню дровосека, искусно приготовленную из отбросов. Только этот здоровяк мог превратить сухпайки в что-то вкусное.       Так мы проболтали до ночи, ну до здешней ночи. Я уложила его спать, укрыв пледом и возмущаясь почему он не почистил зубы...в итоге заставив его сделать это. Поцеловав парнишу в лоб, честно я сама не ожидала такого, что-то со мной не так в последнее время, наверное схожу с ума, как и они.

***

Ничего не поев и устав, как вьючная кобыла, я направилась к себе в камеру, к своей теплой постельки, в которой я так и не смогла нормально поспать. Крики и мат в столовой стихли и превратились в разговор, все такой же громкий, но менее агрессивный и усыпляющий. Я не раздевалась, ага, щас, буду я раздеваться. Прямо в одежде я залезла под одеяло и закуталась в него, как гусеница в кокон. Перед тем, как впасть в объятия сна я думала о рисунки. Почему он так меня испугал и разозлил, это же всего лишь рисунок, подумаешь, что каждый из них сбывался или сбудется. Это не мой случай, я уверена. Последний раз я увидела ту загадочную тень перед глазами и провалилась в сон, а что, если этот рисунок правда.....