«Для начала я отвечу на твой вопрос. Да, сэр Энтони Кристиан Блейк, тот самый, как вы его называете, черный китель, - ублюдок и мразь, убивающий на своем пути все живое. Аха, зря ты разрешила мне рассказать про него, я ведь старик, дай мне только повод поболтать. Кхм, о чем я... Блейк не всегда был таким, столь доброго и отзывчивого человека нельзя было отыскать и за несколько километров от нашего города. Кроме того, что он имел рыцарский титул, так он был еще и пастырем в нашей церкви. Кристиан - его церковное имя, поэтому все называли его отец Кристиан. Никогда, повторюсь, никогда в своей жизни я не встречал такого великодушного человека. Он помогал абсолютно всем в городе: своим, приезжим, беднякам, инвалидам, богачам, одним словом, тем, кому нужна была помощь. По несколько часов в день он выслушивал покаяния грешников и отпускал им все-все грехи, чтобы они были чисты перед Господом. К нему приходили и в нерабочее время, чтобы только поговорить о своих проблемах... И он их выслушивал. Всех, до единого. Свои же проблемы он скрывал глубоко внутри просто потому, что никто не хотел выслушивать его. Всем надо говорить только о своих душевных проблемах и тревогах, но не все это признают. И вот когда Блейк хотел раскрыть душу, все заканчивалось тем, что он вновь выслушивал чужие проблемы, не решив своих. Это его и погубило.
Несмотря на все свои внутренние переживания, он безумно любил свою семью - поди отыщи такого семьянина. Каждые выходные он выезжал на природу со своим семейством: красавицей женой, носящей третьего ребенка, благородным сыном, желающим продолжить дело отца, и умницей дочкой, невинным и нежным созданием. Вот душевная красота человека намного важнее внешней, но и ей Блейк не было обделен. Статный, величественный, волосы черные, словно смоль, а глаза добрые, светлые, голубые, как небо. И у дочки его, земля ей пухом, такие же светлые глаза были и белокурые волосы. Они, наверное, были самой доброй семьей и самой красивой, стоит признать. Блейк был просто, просто идеален, как ангел, пусть и черный, хах. Порой люди думали, что сам Бог наградил нас таким человеком. Он умел все: шить, строгать, пилить, строить. Как и его отец, очень увлекался борзовой охотой на лошади: в седле держался с шести лет. Прекрасно дрессировал собак любой породы и любого назначения, ну...просто само великолепие. Жаль, что такие люди страдают больше обычных. Его любил весь город, и каждый жаждал воспользоваться его добротой, а он и не отказывался. В последний раз, когда мы с ним виделись, он сказал: «Я терпел все трудности, которые ставил передо мной Господь, но, видимо, Он ошибся. Я не Иисус и терпеть людей больше не намерен. Я служил Ему с самого своего рождения, прощал, помогал, не нарушил ни одной заповеди и что получил взамен? Если Он считает, что я не достоин его благословения, что я недостаточно хорош, то я отказываюсь от Него, от рая, от вечного покоя.»
Что в этом такого? Человек отказался от веры и все. Но мы воспитаны фанатиками, еще будучи в утробе матери, мы знали, что Бог есть и Он помогает нам. Попробуй только представить, какое разочарование постигло Блейка. Ты спросишь: что же могло произойти, что бы человек настолько сильно отчаялся? Я расскажу...
Прекрасно помню этот день, прекрасно помню. Мы с сэром Грэйсоном только-только научились передвигаться на четвереньках и держать равновесие, ходя на задних лапах. К сожалению, наш поход был неудачным, и поэтому с сильным чувством стыда мы направились домой. Внутри меня кипело волнение, я чувствовал, что что-то не так, аж желудок изнутри чесался. Не только я, но и, казалось бы, погода понимала всю трагедию происходящего. Под лапами чувствовалась промерзшая земля, холодный ветер безжалостно сдирал мертвую пожелтевшую листву, стояла полная тишина - самый страшный звук, какой только можно придумать. Мы подошли к городу, сердце забилось в три раза быстрее, горечь тревоги ударила в голову, и вместе с Грэйсоном мы помчались искать уцелевших. Знаешь, что мы там увидели? Останки города, все было просто сожжено дотла, земля пропиталась копотью и сажей, кто только мог сотворить такое... Мы обыскивали город около двух часов, слава богу, нашли уцелевших, прятавшихся в церкви - единственном неразрушенном месте. Сначала они страшно испугались, но потом поняли, что бояться нечего. И когда мы начали расспрашивать их, как они спаслись и почему не тронули церковь, они все как один сказали, что прятались там отнюдь не из-за захватчиков, а из-за Блейка. Он как всегда повел себя геройски и вывел всех выживших из города. Но они боялись поднять глаза на него, а хозяйка приюта тогда сказала: «Он смотрел на огонь, и тот отражался в его глазах. Мы все почувствовали, как внутри Блейка что-то...разбилось. Сердце и душа. Как железо, огонь расплавил их осколки, а после они остыли и слились в нечто новое: кривое, уродливое, острое, с трещинами.»
Это были мудрые слова, хоть сначала я и не понял их значения. Когда огонь потух, выжившие направились в город, в церковь, чтобы почтить память погибших. Первым шел Блейк; сказали, что его походка стала тяжелой, более развязной, что ли. Он, подобно урагану, ворвался в церковь, сорвав с петлей двери, начал кричать, материться, проклинать Господа, опрокинул все лавки, содрал гобелены, а после ушел, бросив на пол крест, который носил на шее. Мы с Грэйсоном подобрали этот крестик и пошли к Блейку, который, как мы и думали, находился у развалин собственного дома. Честно говоря, мы ожидали истерики, плача, скорби, чего угодно, но не спокойствия. Он просто стоял и смотрел на то, что осталось от его дома. Его лицо и руки почернели от копоти, а под ногти забилась сажа, но никаких эмоций, кроме плотно сжатых губ. Он держал в руках тоненькую цепочку с маленьким потемневшим крестиком, время от времени протирая его грязными обожженными пальцами.
- Вернулись? Не думал, что встретите Сэинта по пути, сочувствую... - его голос был бесстрастным и флегматичным.
- Прими наши соболезнования, если бы мы знали, что так получится, мы бы...
- Хватит. Не нужны мне ваши оправдания. Я сам виноват в случившемся, и я сам решу эту проблему.
- Расскажи, что произошло...
И он рассказал, и лицо, и голос его все так же не выражали никаких эмоций. Оказывается, они впустили в город какую-то банду. Кто-то из них разрывался в лихорадке, у кого-то ногу пожирала гангрена, а одна девушка должна была родить в считанные дни. Их главный показался Блейку серьезным парнем, и он разрешил им остаться в городе. Там и занялись их лечением. Время шло, а эта стая не хотела уходить, не желала уходить. Все были здоровы, не считая парня с ампутированной ногой, но и он живенько бегал на костылях. Молодая мамаша выкармливала новорожденного малыша, на которого бегала смотреть малышка Грейс - дочка Блейка.
Волнения начались, когда сын Энтони Фредерик подслушал разговор вожака бандитов. Город оказался в огромной опасности, так как Блейк приютил захватчиков. Естественно, сын побежал предупредить отца, но было уже слишком поздно. Среди наших горожан единственными мужчинами был Энтони, Фредерик и старый инвалид Джордж, поэтому захватить город было проще простого. Джорджа запинали, как бродячую собаку, пока тот не захлебнулся в собственной крови, Фредерика избили, а потом привязали к машине и начали наворачивать круги вокруг города - он разбился об асфальт. Жену Блейка и его маленькую дочку долго насиловали, после чего скинули в реку. Что же делал Энтони? Его самым первым оглушили ударом железного прута по затылку, всего его парализовало, и поэтому он мог только слышать, как измываются над его семьей.
Но тот урод все же поплатился за свою излишнюю уверенность. Повеселившись на славу, они решили сжечь город. Вожак уже завершил все необходимые приготовления: облил самодельный факел бензином. Вместе с ним в комнате находился Блейк, и когда вожак уже хотел поджечь комнату и уйти... Энтони, собрав в кулак последние силы, поднялся, схватил главаря и начал того избивать, конечно, удары были слабые после недели-то голодовки и избиений. Тот ублюдок успел зажечь факел и, схватив нож, стал отбиваться от Блейка, поранив и тем самым лишив его одного глаза. После этих событий у бывшего пастыря остался рваный шрам, начинающийся почти с начала щеки и заканчивающийся где-то над бровью. Эти двое успели поджечь комнату, и драка велась в огне. Наши люди верили, что тогда с Энтони был не кто иной, как сам дьявол. Ведь, ведь все произошло очень быстро. Чтобы спасти свою жизнь, жизни других людей и отомстить, когда появятся новые силы, Блейк бежал из комнаты. Но кто знает, сколько бы времени прошло и как бы изменился тот урод, что перебил всю его семью... Поэтому Кристиан отметил его, опалив половину лица и оставив довольно нелицеприятный ожог.
После его истории у нас с сэром Грэйсоном шерсть встала дыбом, и жуткий холод шипами прошелся по коже.
- Чт-что ты намерен делать? - дрожащим голосом спросил Грэйсон.
- Мстить, - последовал ответ.
Сколько бы мы ни отговаривали его, сколько бы ни старались, но он никак не изменил свое решение. После наши дороги разошлись. Сэр Грэйсон остался вместе с Энтони, и только один бог знает, к чему это привело. Лично я начал искать пристанища и попал в лапы этого лизоблюда Эрика.»
Оборотень закончил своей рассказ и грустно взглянул на меня. Мои глаза были сырыми и красными, на щеках лежали влажные дорожки от слез, сердце билось, как у зайчонка. Я же человек, а не камень. Мне было стыдно и прискорбно за наше человечество, кажется, сэр Логан получил желаемый результат.
- Вижу, что моя история тронула тебя, - оборотень усмехнулся, - этого я и добивался.
- Это ужасно, просто, - я встала и начала кругами ходить по камере, - просто ужасно! Я знала, что люди могут быть жестоки, но чтобы настолько...
- Я всего лишь хотел рассказать это тебе, быть может, ты будешь благоразумна и не сожжешь его на костре, когда предоставиться такая возможность.
- Это, это зависит не от меня, - я плюхнулась на стул, - нужно будет спросить у Дэма и Линарда, и...
- А, этот демон и жертва экспериментов Сэинта, - оборотень спокойно вздохнул.
- Почему ты знаешь больше, чем я, и почему это ты вдруг решил говорить и помогать нам? - я с недоверием посмотрела на него.
- Ахах, я привык служить благородным людям, и я чувствую в тебе доблесть и справедливость, мягкость и будущего лидера, дитя. Тем более вам нужна помощь с Сэинтом, а он опорочил имя Господа, поэтому... скажем так, крестовая месть. Прикажи своим людям, что бы не трогали меня, и я, в свою очередь, буду служить вам верой и правдой, как истинный сэр.
- Я не в том положении, чтобы отказываться, - я развела руками.
- Ты очень странный человек. Совершенно ничего не знаешь о том, как командовать людьми, никаких познаний о военном деле, медицине, охоте, да вообще никаких знаний об убийствах и...революции. В то же время ты пытаешься что-то сделать, у тебя даже получается, ты хочешь помочь людям, но что все-таки движет тобой? - оборотень склонил набок голову, как пес, внимательной слушающий приказы хозяйки.
- А вот не знаю. В школе постоянно твердили, что мы должны участвовать в жизни государства, наверное, до меня только сейчас дошло. Да и командир из меня никакой, все держится на коте и демоне, - я улыбнулась.
- Я буду внимательно за тобой наблюдать, уж очень ты меня интересуешь как личность.
- Господи, не говори таких страшных слов, ладно?
- Я присягаю тебе на службу, так что бояться нечего, - он поклонился.
- Буду надеяться, - я направилась к выходу, - ты идешь?
- Думаю, я немного здесь посижу, а потом прогуляюсь по территории. Тем более ко мне должен был зайти Лесли. Хороший юноша, умный, - оборотень заходил по камере, подбирая мусор, валявшийся на полу.
- Ну, как знаешь, ахах, можешь не бояться, я скажу, что бы тебя не трогали, - я вышла из камеры и направилась в свою комнату. Зачем я туда пошла, кто меня знает. Может быть, надеялась найти какую-нибудь одежду: на улице резко похолодало. Похоже, кому-то скоро придется идти в город и отыскать там хоть какие-нибудь тряпки. Главными же заботами оставались укрепление рядов и благополучие детей, которых стало довольно много в больнице. Хорошо, что никто не возмущается и не спрашивает: «Почему мы должны спать все в одной комнате?» или «Почему на завтрак мы едим пресную кашу, а не яичницу?», или того пуще: «Почему я должна кормить его грудью! Она ж обвиснет!». Господи, как же люди бывают безрассудны и жестоки! Что-то я опять задумалась и не заметила, как стащила с кухни шоколадный батончик. Надеюсь, что это все же батончик, а не граната какая-нибудь. Да, да, есть не по времени плохо и надо экономить еду, но я не виновата. Проглотив его на ходу, я зашла в комнату и увидела нечто, что изрядно удивило меня, даже шокировало. Кровать была заправлена, хотя я предпочитаю оставлять здесь срач, один фиг, я сплю в одежде, хуже от этого не станет. На полу расстелен ковер, который когда-то покрывал пол в моей камере. Все вещи расставлены по местам, комнатка стала несколько уютнее. На самой же кровати лежала теплая кофта с капюшоном, бутылка воды, косметичка, набитая довольно необходимыми для бабы вещами, и записка:
«Знаю, что веду себя, как последняя сволочь. Но я не хочу, чтобы ты делилась этим с кем-нибудь. Не хватало еще, что бы моя собственность замерзла или заболела, тогда я не смогу тобой пользоваться. Надеюсь, я хоть немного искупил свое сволочное поведение, и да, я не оправдываюсь. Будут вопросы - приходи. Возможно, я зайду сегодня вечером, так что я тебя предупредил.
Дэм.»
Никогда бы ни подумала, что демон начнет ко мне подлизываться. Что-то этот тип темнит, надо бы расспросить кота. Чувствуется его почерк, наверняка ему что-нибудь да советовал. Пренебрегать теплой одеждой и не только было бы глупо. Поэтому, закончив свои дела, убрав все оставшиеся вещи в шкафчик и надев кофту, я пошла к коту разведать обстановку.
По пути успела поболтать со всеми, погладить котенка, покормить малышей, послушать нравоучения от Шавки - сколько всего можно сделать, пока идешь через коридор. Наконец-то вот она, комната Линарда, и, кажется, если я пойду обратно, то успею сделать еще тысячу и одно дело.
- Линард, скажи-ка мне пож... - я зашла в комнату и застала кота, вертевшегося около зеркала и примерявшего белый китель, - ты что тут делаешь?!
- Слушай, может, нам тоже форму пошить? Будем такими же одинаковыми и солидными, - кот ехидно улыбнулся.
- Сними это ради бога...
- Блин, уж лучше я буду таскать этот китель, чем голым щеголять. Вдруг на меня нападут, а тут хоть какая-то защита!
- Сними это! Вдруг кто-нибудь из наших подумает, что ты переметнулся к Сэинту.
- Я отодрал эмблему и не буду снимать его, ясно?
- Откуда ты его вообще взял?
- Демон в клювике принес за кое-какую услугу, - кот хихикая уселся на стул.
- О, правда? - я села напротив него в кресло, - И что же это за услуга такая? Думаю, мне следует знать, как-никак я тут главная.
- Ёмае, кое-кто наконец-то это понял! - кот смеялся, он был подозрительно веселым. Дело тут явно не обошлось без алкоголя или валерьянки, или всего сразу.
- Мне кажется...или наш котик нашел пузырек с валерьянкой? - я прищурила глаза.
- Раскусила, любовь моя, но не просто пузырек и не просто с валерьянкой, а целый пузырь портвейна! - Линард опять истерично захихикал, закашлялся и свалился на пол.
- Губа не дура, но стоило бы и поделиться! - я приподнялась и немного наклонилась вперед, чтобы посмотреть, что этот полоумный там делает.
Котяре давно надо было расслабиться, ведь он все время словно на иголках. Я не стала его осуждать: каждый имеет свой способ «отдохнуть». Линард находился именно в том состоянии, когда можно разболтать абсолютно все, даже самые сокровенные тайны. Я, собственно, и начала этот шутливый допрос и узнала многое: в детстве он был ужасно неуклюжим, однажды три дня просидел в колодце, потому что туда его загнал брат, ужасно боится собак и пылесосов.
- Скажи-ка мне, мой хороший друг, - я развалилась на полу рядом с ним, - что задумал Дэм? Вы что-то слишком часто начали общаться, и чую я, что это он наколдовал тебе выпивку.
- Ааа, так он воспользовался моим советом, - кот крякнул, - хороший демон, хороший, - Линард начал по-тихоньку засыпать.
- Эй-эй! Не спи! Давай рассказывай! - я похлопала его по щеке, но поздно. Громкий храп, от которого содрогались стены, разнесся по комнате.
- Я тебе это еще припомню, - я тяжело встала, накрыла кота пледом и вышла из комнаты. Наверное, общение с этим пьяным полудурком вернуло меня в колею; небольшая эмоциональная разрядка не помешала, особенно после душераздирающих рассказов Логана. Как же жестоки могут быть люди. Эта история заставила меня задуматься и впредь осторожнее относиться к незнакомцам, хотя я вроде и так отнюдь не беспечна. Задумавшись, я вышла в приемную и чуть было не врезалась в стремянку.
- Хэй, Блэки, поаккуратнее тут, - улыбнулся Эрик, тащивший в руках ковер.
- Что здесь происходит? - я осмотрелась. Никогда прежде я не видела такой оживленности. Все были заняты чем-то заняты: кто-то отковыривал пол, кто-то соскабливал краску со стен, все дети, жившие с нами, бегали по больнице и утепляли окна ввиду неожиданно нахлынувших холодов.
- Дэм распорядился приукрасить это место, а то чо как лохи. Но, честно говоря, не знаю, откуда он притащил все это барахло.
- Где он сейчас? - я по-прежнему удивленно наблюдала за происходящим.
- А, так на улице с кем-то болтает, иди посмотри. Зачем я таскаю этот ковер, - Эрик посмотрел на палас в руках.
- Ну, не буду вам мешать, - перепрыгивая и всячески уворачиваясь от людей, занимающихся своими делами, я вышла на улицу, где, о боже, тоже царил хаос и суета. С каких это пор демон взял на себя командование, что-то этот пес рогатый замышляет...
***
Я шла по тропинке вперед, наблюдая, как наше убежище обрастает железным панцирем, покрытым шипами. Груды металла и нерабочий транспорт превращались в что-то наподобие оружия и щитов. Спустя пару минут я наконец-то нашла нарушителя спокойствия. Этот чертов демон стоял за воротами и разговаривал с каким-то странным незнакомцем. Парень выглядел очень уставшим, его лицо, руки и спину покрывал неровный загар - видимо, он очень долго работал под палящим солнцем. Его выжженные и пыльные волосы были взъерошены, длинная отросшая челка убрана в сторону. Единственной одеждой служили штаны из серой мешковины, подогнутые до колена, открытые тапки и повязка, скрывающая глаза. Тело было жилистым и худым, точно у борзой. Разбитые и черные от грязи колени, мозолистые пальцы, синяки и шрамы на шее, плечах, спине, растрескавшиеся сухие губы, а главное уши... криво обрезанные и сшитые, как у эльфов, каких повидала я много во всевозможных играх.
- Дэм! - я подошла к этой парочке.
- Кого я вижу, неужели соизволила заняться делами? - демон посмотрел на меня как-то странно, как-то обычно, как человек. Ни капли злобы, никакого превосходства, обычный спокойный взгляд.
- Я хотела спросить, что тут творится, но теперь меня заинтересовал кое-кто другой, - я посмотрела на того парня, который смиренно стоял, сцепив руки в замке уровне паха.
- Пока ты маялась от безделья и наживала себе новых «друзей», я, между прочим, не сидел сложа руки. И сейчас, как ты заметила, наши дела идут в гору. К тому же я встретил старого знакомого, - Дэм взглянул на слепого, - представься.
- Давай хоть внутрь его отведем, а то, мне кажется, он на ногах еле держится, - перебила я демона.
- Как скажешь. Тогда расположи нашего гостя, а я займусь его повозкой, - Дэм вел себя сдержанно, но больше всего меня пугало, что он «зависал» время от времени, пялясь на меня. Демон направился к пони, которые поприветствовали его веселым фырканьем.
- Пошли, я, э, ну, эм... Давай помогу.
- Спасибо, но я просто пойду за вами, - слепой будто бы видел все, что происходит вокруг.
- Нет, уж лучше я подстрахуюсь, - я взяла его под руку и повела внутрь, осторожно ведя через залежи инструментов, горы мусора и прочий хлам. Я проводила его в кабинет Дэма, потому что это было единственное место, где можно было спокойно поговорить. Он сел на продавленный диван, я заняла стул напротив.
- Может быть, тебе одежду какую-нибудь дать, обувь там, а то на улице ведь холодновато?
- Нет, спасибо. Я не достоин носить другую одежду.
- Эм, почему? Так, подожди, думаю, Дэм рассказал, кто я и что тут вообще происходит, так?
- Да, мой добрый друг поведал мне о ваших планах и душевных порывах. Вы очень смелые, раз решили пойти против Сэинта.
- Возможно, а откуда ты знаешь Дэма? - я навалилась на спину стула.
- О, с ним у меня связано многое. В былое время, когда гормоны бушевали внутри, эмоции лились через край, а ранимое юношеское сердце не могло вынести плевка в душу от, казалось бы, близкого человека, он отговорил меня от суицида и показал, что такое жизнь. Так мы и начали общаться, пока не наступила эта эпоха и связь не была с ним потеряна, - слепой сидел прямо, сложив руки на коленях, - похоже, он нашел для себя новую даму сердца.
- Чего? - я закашлялась, - у нас с ним договор, только договор, который я не желаю обсуждать, - его заявление смутило меня.
- Я не требую, что бы вы говорили об этом. Просто знайте, что он необычный демон. И когда придет время - сами поймете, - он сухо улыбнулся.
- О чем вы разговаривали? - я закинула ногу на ногу, не обращая внимания на его слова.
- Меня зовут Ахдре, не советую спрашивать почему. Я «работал» в одном из центральных городов Сэинта. И, выполняя очередное поручение, встретил моего доброго друга, а он предложил мне остаться.
- Ага-ага. Прости, что спрашиваю, но мне нужно знать о том, кто ты, почему ты так выглядишь и кем работал, не хочется пригревать змею на груди, - я сглотнула, мне было стыдно говорить такие вещи слепому.
- Я все поведал Дэму, но вам, как предводителю, тоже необходимо это знать.
И Ахдре рассказал мне все, что знал. И, по правде говоря, меня немного пугают такие изменения в политике Сэинта. Мы никак не могли узнать, кто он такой, где он живет и каких устоев придерживается, но слепой в нескольких словах смог обрисовать картину происходящего:
«С самого начала я жил в городе вместе со своей семьей. Дела там идут неплохо, нужно только соблюдать некоторые правила и покорно вести себя перед высшими слоями, даже дают возможность подняться «по карьерной лестнице». Я работал гонцом и перевозчиком: ездил по городам и селам с информацией или за данью. Все про города и их расположение я рассказал Дэму, так что спросите у него. Работал я прилежно, но часто получал от начальства за своенравие и нежелание подчиняться действующей власти, а с этим все строго. И в очередной раз, когда я решил показать характер - попал под усмирение. Непокорных людей теперь не отправляют в тюрьмы на нахлебничество, как вас. Их превращают в рабов и отсылают на шахты и пашни, как и поступили со мной. Я был одним из первых, кто попал под этот приказ и был отвезен в главный город прямо на ковер к Сэинту. Новый бог...он особенный, это единственное, что я помню. Я видел его, и за это меня лишили глаз. Усмирение - это просто. Тебе обрезают уши, чтобы отметить твою беспомощность, показать, что ты ничтожество. Так же вшивается капсула с каким-то веществом, усиливающим абсолютно всю физическую боль и делающим ее невыносимой. Со временем она рассасывается, но рефлекс подчинения сохраняется.»
***
Это все, что смог рассказать мне Ахдре и, пожалуй, этого мне достаточно. Слепой остался у нас, ему даже выделили отдельную комнату, потому что парень отдал нам все, что перевозил: строительный материал, краску, обои, панели, металлы, одежду, ковры и другие вещи, с помощью которых можно сделать ремонт и немного приукрасить помещение. Дела пошли хорошо, без приключений, смертей и болезней. Все текло своим чередом. Наши люди сдружились и стали доброжелательнее относиться друг к другу. «Солнышко» обрело хоть какую-то защиту, его отремонтировали изнутри. Изменился и Дэм, он вел себя слишком добро и смиренно по отношению ко мне, в его глазах не было этой безумной похоти, и даже проблескивала нежность, что меня и пугало больше всего. Линард серьезно занялся моей подготовкой и просил больше не упоминать о своей пьянке. В конце месяца нам пришло письмо...
