Исцели меня

      Резкий раскат грома заставляет парня проснуться. Он не сразу открывает глаза, лишь несколько минут, или же слишком долгих секунд, пытается вернуться в желанный сон, но ничего не выходит, когда звук становится громче: гроза уже близко. До пояса блондин укрыт тонкой простыней, хоть в помещении и без того достаточно жарко. Повернув голову, парень еще несколько секунд держит глаза закрытыми, а потом все же решает поднять веки. Первое, что он видит, это умиротворенное лицо друга, который еще не успел проснуться. И блондин тоже не отказался бы от нескольких дополнительных часов сна.       Часы показывают далеко за полдень, но разве это имеет значения? По его тщательным расчетам, миссис Малик должна вернуться только через несколько часов, поэтому спешить некуда.       Найл боится даже пошевелиться, чтобы не разбудить друга, поэтому слабо вздрагивает каждый раз, когда брюнет пытается поменять положение своего тела. И, кажется, он начинается просыпаться, чувствуя на себе пристальный взгляд, полный нежности и восхищения.       Неужели это действительно происходит с нами?       Зейн открывает глаза и видит блондина. Мягкая улыбка осветляет его лицо. - Привет, - шепчет Малик, опасаясь разрушить драгоценную тишину, прерываемую лишь стуком дождевых капель об оконную раму. - Привет, - отвечает блондин, и ему так сильно хочется поцеловать друга, но он будто боится отпугнуть его. И с чего вдруг появился такой нелепый страх?       Снова наступает тишина, пока парни пытаются прийти в себя после продолжительного сна. Зейн переворачивается с живота на правый бок, приподнимаясь на локоть, и берет инициативу в свои руки. Когда он аккуратно обхватывает ладонью лицо блондина и как можно нежнее целует мягкие губы, по его телу проходит электрический разряд, поражая даже самые дальние клеточки его собственного тела. Это все, в чем он нуждается в данный момент. - Эта ночь, - произносит блондин, нехотя разрывая поцелуй, - была особенной для меня. - И для меня, - соглашается брюнет, улыбаясь, и на несколько секунд закрывает глаза, стараясь в своей памяти восстановить картинки тех незабываемых часов. – Потому что ты особенный.       Хоран улыбается, и его щеки слабо розовеют, что с трудом можно различить из-за создаваемой закрытыми шторами темноты. - Я люблю тебя, - снова шепчет Малик.       Одними губами Найл произносит «И я люблю тебя», после чего уже сам целует друга. И им так не хочется останавливаться, но блондин неожиданно вспоминает о том, что должен помочь брату с некоторыми делами. - Мне пора.       Хоран немного разочарован, но Зейн оставляет ободрительный поцелуй на его нижней губе, немного подтолкнув парня, чтобы тот поднялся с кровати. Когда тот встает, с него сползает простынь, а перед брюнетом предстает обнаженное тело Найла. И он разглядывает голубоглазого все то время, пока тот ищет свою одежду, разбросанную по комнате. К тому же, нет ничего странного в том, что теперь они могут полностью доверять друг другу. Эта ночь не может просто скрыться в пучине старых и вновь и вновь поступающих новых воспоминаний. Теперь лишь каждый из них надеется, что нечто непредвиденное не сможет раскидать их по разным сторонам земного шара.       Но, если же парням кажется, что в этом огромном доме они останутся одни еще на некоторое время, то несколькими часами ранее они просто не смогли проследить за тем, как неожиданно здесь появилась Триша.       В ее спальне тихо, а она слишком подавлена, чтобы издать хоть один самый тихий звук. Длинными пальцами женщина сжимает мобильный телефон, и смотрит на гаснущий экран. С каждой проходящей мимо минутой в ней взрывается несколько тысяч красочных фейерверков, приносящих ей небывалую боль и разочарование.       Ребенок иногда пинается в животе, но это не может вывести ее из тяжелых раздумий. И еще несколько минут Триша решает, стоит ли ей воспользоваться телефоном. Наконец, не до конца наполнив легкие воздухом, она набирает нужный номер. Слышны долгие гудки, но женщина ждет до последнего. - Триша? – взволнованно произносит мужчина, все-таки приняв неожиданный звонок. – Ты в порядке? Что-то случилось? - Меня просто разорвет на части, - игнорируя вопросы мужа, она сбрасывает с ног неудобную обувь, а потом опирается спиной о стену позади ее. - О чем ты говоришь?       Ясер действительно до самого конца не может понять, что спровоцировало супругу позвонить ему посреди такого важного совещания. В голове мужчины проносится множество различных мыслей, терзающих его: может быть ей нужна помощь, но никого нет рядом, или, может быть, что-то случилось с ребенком – он не имеет ни малейшего понятия.       Спустя несколько долгих секунд молчания, женщина собирается с мыслями, крепко сжимая свободную руку в кулак. - Ты был прав насчет нашего сына и этого мальчишки, - глаза начинают болеть из-за подступающих слез, и она закрывает их, а потом кладет ладонь на живот. - Я же сказал, что был пьян и… - Нет, - она прерывает его, - тебе тогда не показалось. - Что ты этим хочешь сказать? – женщина слышит нарастающее напряжение в голосе супруга. - Это действительно происходит, - Триша выдыхает, - потому что, когда я вернулась, мне не было понятно, почему сына Мауры и Бобби нет в гостевой комнате.       Ясер внимательно слушает рассказ жены, поднявшись со своего кресла, и теперь измеряет шагами комнату, в которой находится. - А когда я зашла в спальню Зейна, - по щеке скатывается слеза, а перед глазами возникают ужасающие картинки, оставившие след в ее памяти, - я увидела их вдвоем, под одним одеялом. И оба были…       Триша понимает, что не может закончить фразу. В ней будто испарилось все мужество и вся ее былая стойкость. - Этого не может быть, - он останавливается на середине предложения, а потом поправляет галстук, который, как ему кажется, сейчас же крепко сомкнется на его шее. – Мы не должны были этого допустить. Не должны были позволить всему этому зайти слишком далеко.       Очередная пауза заполняется тихими всхлипываниями Триши и сердитым дыханием ее мужа, который просто не представляет, как сможет держать себя в руках в дальнейшие несколько часов. Ему кажется, стоит только натолкнуться на этих двоих, и каждому из них больше никогда не захочется видеть друг друга. - Триша, - Ясер резко разрывает неловкую тишину, которая несколько минут висела между ними, - мы немедленно должны предотвратить это.

***

            Блондин медленно натягивает футболку, будто дразня друга, который не может отвести от него взгляда. И когда один из них начинает смеяться, помещение наполняется теплом и светом, несмотря на то, что на улице продолжается гроза. Ее не обещали в прогнозе погоды, а блондин даже не взял с собой зонт на всякий случай, но теперь готов был промокнуть насквозь, лишь бы побыть наедине с возлюбленным еще немного времени.       Малик поднимается с кровати и, уже одетый, стремительно направляется к блондину, который даже не успевает понять, что происходит. Брюнет грубо обхватывает лицо обеими руками и крепко прижимает друга к себе, спешно накрывая его губы своими губами. И он вкладывает в этот поцелуй столько страсти и желания, но понимает, что время поджимает, а парню уже пора уходить.       Отстраниться у него получается не сразу, потому что Хоран, в свою очередь, продолжает отвечать на его поцелуй, выражая в нем не меньше чувств. - Эй, остановись, - шепчет брюнет ему прямо в губы, - хочу оставить тебя на потом.       Найл кивает, а потом Зейн проводит большим пальцем по его нижней губе и выпускает парня из своих рук.       Схватив рюкзак, блондин выходит из спальни друга, который следует за ним.       Спустившись и выйдя за дверь дома, Малик еще раз целует возлюбленного, а потом внимательно следит за ним, пока тот не скрывается за соседскими домами.       Я наконец-то по-настоящему счастлив.       Парень отправляется в свою комнату, не закрывая двери, и откидывается на кровать, закрывая глаза. Его клонит в сон, и он не замечает ускользающего от него времени, а когда открывает глаза, видит, что уже наступил вечер. Вечер, о котором он думал слишком долго в последнее время.       Он поднимается с кровати, как можно медленнее двигаясь, ведь слишком много всего неожиданного ему предстоит сказать; набраться смелости и все-таки рассказать то, о чем так долго молчал и что так старательно скрывал. Он не выдерживает, понимает, что больше не в силах молчать дальше. Но к чему это может привести?       Парень уверен, что мама уже вернулась домой и уже копошится на кухне, чтобы приготовить ужин ему и его сестре, которая тоже, наверное, дома. Брюнет спускается вниз по лестнице, крепко держась за массивные перила. Каждый шаг дается ему с трудом, он пересиливает себя, то и дело мысленно веля себе не споткнуться. И вот, уже совсем скоро, всего через несколько минут он откроет матери свой самый сокровенный секрет, надеясь, что она примет его таким, какой он есть.       Время тянется слишком долго. По крайней мере, он сам так думает и уверен, что идет в направлении кухни добрых минут пятнадцать, хотя на самом деле прошло две минуты от силы.       Теперь он видит Тришу, пытающуюся достать тарелку с верхней полки. Раньше парень никогда не задумывался о таких вещах, как незначительная помощь собственной матери, но он сам до сих пор не может понять, почему его резко охватила вина за то, что он никогда еще не делал подобных вещей. Подойдя ближе, он накрыл ее плечо своей ладонью, после чего с легкостью достал нужную матери посуду. - Держи, - парень протягивает тарелку, ожидая увидеть ее как всегда спокойный и нежный взгляд, но вместо этого разглядывает только размазанную косметику и наполненные болью глаза. – Ты в порядке?       Женщина игнорирует его вопрос, и когда она уходит в столовую, парень двигается следом, желая узнать, что на этот раз сделал не так. - Мама, пожалуйста, скажи мне.       Женщина стоит спиной к сыну, на несколько секунд закрывает глаза и старается собраться с мыслями, отвечать ему как можно спокойнее. - Все в порядке, - она поворачивается, но даже не пытается натянуть слабую улыбку: это здесь точно ни к чему. - Тогда, - он неуверенно произносит и наполняет легкие воздухом, - мне надо кое-что тебе рассказать.       Триша присаживается на стул, и сын повторяет за ней, садясь рядом. Положив руки на колени, он долго не поднимает взгляда, видимо, все еще стыдясь своего выбора. И теперь задается вопросом: почему он вообще должен говорить ей об этом? Ведь она может не понять его, отвергнуть, отреагировать так, что он никогда не сможет простить себе то, что признался. - Что именно? – она говорит спокойно, размеренно, четко проговаривает каждое слово и не выдает себя, ведь ей уже нисколько не нужно это признание. Ей просто хочется исчезнуть на несколько дней и не говорить сыну то, что она собирается сказать. - Знаю, что это будет не то, что бы ты хотела услышать от меня, - женщина, конечно же, замечает, как сильно нервничает парень, но не может сказать ни слова, которое бы противоречило мыслям ее мужа. Однако теперь она не уверена в собственных. – Мне было очень трудно мириться с этой мыслью и с тем, что ты можешь неправильно понять меня, накричать, выгнать из дома.       Мелкая дрожь проходит по всему телу, как только она переводит взгляд на сына. Он все еще смотрит себе под ноги, крепко сжимая длинными пальцами колени, и с трудом выдавливает из себя слова, целые предложения. - Мама, - он снова произносит это слово, стараясь захватить все ее внимание, - теперь я уверен в себе, том, что чувствую. И в том, что ты должна знать об этом.       Глаза Триши переполняются слезами, ведь ей больше не хочется слышать всего этого, не хочется разбивать сердце собственному сыну. Она так сильно любит его, но понимает, что Ясер непременно потеряет голову, узнав, что она не выполнила его приказ. Да, это можно назвать именно приказом. - Знаешь, - он слабо улыбается, все еще не отрывая взгляда от прежнего места, - я никогда не чувствовал себя так хорошо и мне никогда на ум не приходило, что я могу познать что-то еще кроме грубостей и ненависти.       Что-то необъяснимое творится внутри парня. Он будто заново переживает тот день, когда понял, что у него есть чувства к парню. Когда понял, что блондин перевернул его мир вверх дном. - Мне больше не хочется быть тем, кем я был раньше. Таким эгоистичным, бесчувственным. Потому что я наконец-то понял, что люблю, - по его щеке скатывается слеза, которую он сразу же смахивает, - по-настоящему люблю.       Парень поднимает голову и видит перед собой вжавшуюся в стул женщину, свою маму, большие заплаканные глаза и трясущийся подбородок. Она смотрит на него так, что он сразу понимает: Триша знает о том, какая именно это любовь. - Пожалуйста, не осуждай меня, - неожиданно для матери и самого себя Зейн слазит со стула и становится на колени рядом с ней, по его щекам скатываются слезы. – Пойми меня. Мне просто нужна твоя поддержка.       И как теперь сказать ему обо всем? Как заставить его отказаться от своего выбора?       Триша немного приподнимает руки над спиной сына, который головой припал к ее коленям, лишь иногда издавая тихие всхлипывание. Ему не хотелось слышать, как мама выступает за то, чтобы он забыл обо всем этом, а она боится даже прикоснуться к нему. Или же просто не знает, стоит ли. - Тебе сложно, - женщина хрипло шепчет, наконец осмелившись одной ладонью накрыть его голову, а второй – спину, - и я впервые вижу тебя таким.       Он внимательно вслушивается в каждое ее слово. - Все не так, как я себе представляла, - она смахивает со щеки скатившуюся слезу, - и мне бы хотелось, чтобы все было иначе.       Она тяжело вздыхает, переводя взгляд в потолок. - Я люблю тебя и приму таким, каким ты хочешь быть, - и, казалось бы, наступает долгожданное облегчение, когда Триша добавляет: - Твой папа рассказал мне о тебе и Найле. Он в бешенстве и готов разорвать твоего друга в клочья.       Зейн поднимает голову, а в груди все сжимается, доставляя ему сильную боль. - Тебе нужно избавиться от него, пока этого не сделал твой отец.