Влюбись в меня, если осмелишься, или выбор наугад.

От автора: мы с моей музой долго спорили, продолжать ли фик главой про Марию, или же добавить главу про Нат. Муза победила – в этой части главгероиней является агент Романофф. :) Наверное, это было глупо - сидеть у кровати находящегося в бессознательном состоянии Бартона и, сжимая обеими руками вялую ладонь Сокола, вглядываться в какое-то посеревшее лицо и шептать, жарко, страстно, будто это и в самом деле может помочь: - Ну же, Клинт, давай, возвращайся к нам, ты сможешь. Боже, прошу, помоги, не за себя прошу, за него. – И вновь и вновь вглядываться, до боли в глазах, боясь пропустить момент, когда ресницы Бартона дрогнут, и он придет в себя. Не обращать внимания на всех остальных, других агентов, начальство, прочих Мстителей, - всех, кто будет пытаться увести рыжеволосую шпионку от кровати ее напарника. Не замечать врачей и медсестер, то и дело возящихся с какими-то назойливо попискивающими медицинскими приборами. Пропускать мимо ушей этот писк, лишь где-то на грани сознания отмечая – раз пищат, значит, все в порядке. Просто… Иначе она не могла. Сбивающееся дыхание. Мелькающие темные провалы подворотен. И судорожно стучащая в мозгу мысль «Куда? Куда?». Одна подворотня, еще одна, переулок, еще и еще. Противно петлять, точно заяц, пытаясь сбить «хвост», но, если хочешь жить, выбирать не приходится. Вот только соперник опытен, и его никак не удается сбить со следа. Наташа кидается в очередной проулок и понимает, что все. Game over. Она в тупике, и нет никакой возможности сбежать, просто некуда – стены слишком высокие и слишком гладкие, чтобы было можно выбраться. Хотя, пожалуй, будь она в своем костюме, шанс еще был бы, а так… Обычная девушка в джинсовом костюмчике и кедах, каких десятки на улицах любого города. Что ж. Если нет возможности избежать смерти, то нужно хотя бы встретить ее достойно, - и шпионка медленно поворачивается лицом к тому, что сумел загнать ее в угол. Взгляд вырывает отдельные элементы – коротко подстриженные светлые волосы. Холодный взгляд голубых глаз. Черная майка. Пистолет в руках, наведенный на нее. - Черная Вдова..? – Говорит он полуутвердительно-полувопросительно на английском. В ответ Нат лишь гордо вскидывает голову. Она – русская, и умрет как русская, не унижаясь. С затянутого тучами неба начинают медленно капать крупные капли. Дождь, обещанный еще днем, наконец-то начался. И рыжая не может отделаться от ощущения, что природа оплакивает ее. А он все не стреляет, все медлит, словно ждет чего-то. - Ну, стреляй, - устало-обреченно роняет девушка, желая одного – чтобы это все быстрее закончилось. А он медленно опускает пистолет и протягивает ей руку, словно решившись на что-то. - Идем. Я приведу тебя туда, где ты сможешь начать жизнь заново. С чистого листа, - звучат в тишине слова. Нат потрясенно вглядывается в его лицо и, понимая, что это не насмешка, доверчиво вкладывает свою ладонь в его… - Давай, напарник, ты справишься, ты выберешься, мы ведь с тобой еще не посетили столько мест… Помнишь, я тебе рассказывала про Петербург? Ты должен побывать там, и в Москве. И я обещаю накормить тебя собственноручно испеченными блинами с икрой, я не люблю готовить, но умею, только очнись, - шептали искусанные губы. Сколько она тут сидела, Нат не знала. Время от времени медсестра, пухленькая русоволосая девушка, заставляла агента Романофф что-нибудь съесть, и тогда шпионке приходилось буквально через силу жевать, пить, даже не ощущая вкуса. Просто чтобы были силы и дальше нести это дежурство у постели Сокола. Русская осунулась, под глазами темнели круги, - но никто и ничто не могло заставить покинуть ее свой пост. Не помогали ни уговоры, ни запреты, ни приказы, - она просто смотрела на говорящего, безэмоционально, пустым взглядом лихорадочно блестящих зеленых глаз, и явно не слышала, что говорят ей. Или не хотела слышать. После нескольких бесплотных попыток ее оставили в покое, поручив только врачам следить, чтобы она время от времени съедала хоть что-нибудь. - Десять секунд. Девять. Восемь… - Раздавался в миниатюрной горошине наушника искаженный голос Клинта. Рыжая прикрыла глаза. Вдох-выдох, океан спокойствия. - Один. – Тут же где-то, казалось, совсем рядом, раздался взрыв, Романофф выскочила из укрытия и, стреляя по отвлекшимся террористам, принялась пробираться к давно примеченному ей «входу», - небольшому окну на уровне тротуара, не прикрытому отчего-то решеткой. Это окошко было незаметно с улицы, а изнутри... Шпионка сомневалась, что эти ублюдки успели проверить все здание, и особенно – подвальные помещения. - Удачи, напарница. – Тихо шепнул Бартон, Нат кивнула. Удача ей не помешает. Где был Сокол, она не знала. Точнее, он был где-то рядом, подстраховывая ее, и девушка была спокойна. Она доверяла Клинту, знала, что он сделает все от него зависящее, чтобы ее часть задания была как можно менее опасной. Над головой то и дело свистели пули, но Романофф не отвлекалась ни на что постороннее. Не забывая стрелять, она продолжала продвигаться к цели. - А у тебя там жарко, - тихий смех Бартона. Девушка улыбнулась. И в самом деле, жарко. - Кстати, знаешь, Нат, я так подумал… Не нравится мне что-то Будапешт. Давай больше не будем брать миссии сюда? Рыжая беззвучно рассмеялась, согласно кивая. Она не знала, наблюдает ли за ней напарник, но все-таки нужно же выразить свое мнение. Сокол наблюдал. - Вот и славно, - выдохнул он. Ресницы Бартона дрогнули. Так слабо-слабо, но русская каким-то шестым чувством знала, что все позади, что теперь все будет хорошо. - Таша? – Хрипло выдохнул он, моргая. – Где я? - Клинт, - сдерживая слезы облегчения, слезы радости, улыбнулась Романофф, - не беспокойся, ты в клинике. Я… - Она хотела еще много чего ему сказать, но не успела: набежавшие врачи вежливо, но непреклонно выставили ее за дверь, плотно закрыв ту перед самым ее носом. После нескольких бесплотных попыток прорваться внутрь она смирилась и уселась на стул, стоявший напротив входа в палату, безучастно глядя на кончики своих кед, обтянутых бахилами. Раздались шаги, перед Нат остановились черные мужские туфли, точно так же с бахилами поверх. Следом прямо под нос шпионке сунули бумажный стаканчик с кофе. - На, выпей, - раздался голос Коулсона. Русская, приняв тот, благодарно улыбнулась, подняв голову, агенту, а тот сел на соседний стул. - Вот видишь. Клинт пришел в себя, так что теперь ты можешь поехать домой и нормально отдохнуть. Нат отрицательно помотала головой, не желая ни на минуту отходить далеко от Бартона. И Фил, точно поняв ее сомнения, улыбнулся. - Ну что ты, Романофф. Куда он денется-то, он еще слишком слаб. Вот через денек-другой я бы на твоем месте уже стал опасаться, а сейчас… Глупо. Ладно, ты посиди, подумай. Глядишь, и поймешь, что я прав. – Он встал. Рыжая подняла голову. - Спасибо, Фил, - глупо улыбнувшись, пробормотала она, делая глоток кофе. Тот лишь подмигнул ей и неторопливо ушел. Взвесив все «за» и «против», Наташа встала и направилась к выходу. В самом деле, Коулсон был прав – ей было необходимо выспаться, потому что все это время она толком не спала. Нервы и напряжение не давали. А сейчас, раз все страшное позади, можно и расслабиться. На чуть-чуть. Самую капельку. *** На следующий день Нат рано с утра уже была в клинике. Ее не хотели пускать, но жалобный взгляд шпионки и просьба Коулсона сделали свое дело, и она оказалась на уже ставшем прямо родным месте – на стуле у кровати Сокола. Тот, судя по всему, давно уже не спал и явно мучился от скуки. Так что русской он обрадовался просто до безумия. Разумеется, ей пришлось рассказать напарнику, что произошло в «Савое». Рассказать, давя в себе острыми коготками дерущую ее изнутри ревность. «Меня он ни разу не звал в ресторан вот так вот… Чем она лучше меня?» - улыбаясь и заваливая Бартона ворохом новостей, мрачно думала Романофф. - Таш, - прервал ее Клинт, - а что с агентом Хилл? Она уже пришла в себя? Первым желанием рыжей было треснуть Сокола по голове. Так сказать, провести когнитивную рекалибровку. Снова. Но она сдержалась. Натянуто улыбнувшись, покачала отрицательно головой. - Нет, она по-прежнему в бессознательном состоянии и не приходила в себя. - Спасибо, Нат, ты настоящий друг, - серьезно произнес Клинт, прикрывая глаза, оставляя Романову в недоумении. «Спасибо? За что? За то, что сказала ему про эту? Кстати, а что они делали в ресторане?..» Она хотела было это спросить, но ее выгнали, заявив, что пациент пока слаб и нуждается в отдыхе. «Ну, ничего, мисс Хилл… Вы решили встать у меня на пути? Вы еще об этом пожалеете» - Направляясь по больничному холлу домой, размышляла рыжая. Отдавать кому-либо Бартона она не намеревалась. И плевать, что она для него всего лишь друг, это временно. В себе русская была более чем уверена. В себе и своих силах.