Влюбись в меня, если осмелишься, или выбор наугад.

Хилл шла по коридорам базы, быстро, стремительно, направляясь к лифту на нижний уровень, где располагался тир. Встречные агенты невнятно бормотали приветствия, на которые она отвечала кивком головы, но никто не рисковал подойти к ней с тем или иным вопросом или проблемой. Видимо, ледяная ярость в синих глазах агента была крайне показательна. «Идиоты. Идиоты!» Сказать, что Мария была зла, значило, не сказать ничего. Последняя миссия, в которой она была куратором, пошла не так, как планировалось. А все из-за того, что агент отступил от продуманного и проработанного плана. «Мать его, сымпровизировать решил? Сукин сын, доимпровизировался? Ничего… Штрафные санкции, которые на тебя накладывал Фьюри, тебе цветочками покажутся…» И от этой мысли стало как-то легче. *** Почти беззвучно открылась дверь тира. Плотно прикрыв ту, Хилл выдохнула. К счастью, данное место было не особо популярно среди агентов, так что тут можно было расслабиться. Чем она и занялась, методично всаживая пулю за пулей в мишень, обычный черный силуэт мужчины, до плеч. Стрельба… Успокаивала. Покруче любой медитации, пожалуй. Мария не сразу поняла, что не одна в тире. Повернула голову, прекращая стрельбу, и наклонила голову набок, снимая наушники. - Добрый день, агент Бартон. – Вежливо-спокойно промолвила она. – Давно не виделись. Рада видеть Вас в добром здравии. - Сокол кивнул, и только очень-очень внимательный взгляд мог увидеть в глубине голубых глаз слабую тень смущения. - Здравствуйте, агент Хилл, - раздался голос мужчины. – Аналогично, рад, что Вы в порядке. Я хотел к Вам зайти, но… - Он замялся. А Мария вспомнила, что действительно, пару раз вроде бы слышала шаги, но так никто и не зашел. Теперь-то она поняла, кто то был, и понимающе улыбнулась. - Всякое бывает, агент. Увы, я к Вам зайти так и не смогла, Вы оказались на свободе раньше. И они как-то дружно рассмеялись, потому что действительно – на свободе. Сказать, что в клинике было скучно, значило, очень смягчить истинное положение дел. Там было безумно скучно, и Хилл буквально считала дни и часы до момента выписки. Зря. Фьюри отправил ее в санаторий прямо с больничной койки. Утешением было то, что санаторий был для сотрудников ЩИТа, так что тир имелся в наличии. Там-то агент и проводила кучу времени. - Странно, что мы, по сути, впервые пересеклись за это время, - женщина кивнула, соглашаясь с лучником, в самом деле, прошел почти месяц, но, с другой стороны, у Бартона были задания, у нее тоже как-то навалилась куча дел. - И, главное, где – не в коридорах или столовой, а в тире, - тихо рассмеялась, убирая все по местам. Настроение как-то так приподнялось, так что стрельборелаксация, как она прозвала свое увлечение, больше не требовалась. - Это судьба, не иначе, - серьезно произнес Бартон, хотя в его глазах плясали чертики. – И, раз уж визит в ресторан оказался таким неудачным, то позвольте исправить это приглашением в бар, на пиво. Вы же пьете пиво? Пиво Мария пила, хоть и редко. Так что она не видела причин отказывать. Особенно вспоминая апельсины Черной Вдовы. - Идет, - кивнула она. - Тогда сегодня в десять в «Upstairs», - хитро улыбнулся стрелок и добавил, - надеюсь, Вам понравится там… *** В «Апстэас» Хилл понравилось, даже очень. Было что-то по-домашнему уютное в плавных линиях мебели, в кожей обтянутых диванчиках и креслах. Впрочем, публика тут была всевозможная, так что облаченная в светло-голубые узкие джинсы, кеды и обычную белую майку агент себя лишней не чувствовала. Волосы она оставила распущенными, заколов только пряди на висках, чтоб не лезли в лицо. Забавно, но Бартон был одет точно так же: светло-голубые джинсы, кеды и белая майка. Так что они, увидев друг друга, только весело рассмеялись, тем самым не давая даже зародиться возможной неловкости. - А ты умеешь выбирать места, - даже сама не заметив, как перешла на «ты», промолвила Хилл, делая глоток пива. Впрочем, обращение на «Вы» звучало б тут чуждо и неуместно. - Я могу рассматривать это как комплимент? – Осведомился стрелок, тоже пробуя пиво и одобрительно кивая: то было великолепно. - Как простую констатацию факта, - еле заметно улыбнулась Мария, переводя взгляд на сияющие в ночи гирлянды огоньков, которыми был декорирован бар. Немало нитей с гирляндами было и в воздухе. – Тут потрясающе. Спасибо… - Она хотела сказать что-то еще, но ее прервал раздавшийся звонок. Недоумение на лице агента сменилось удивлением, когда она увидела, кто звонит… - Хилл? – раздался в трубке голос Фьюри. - Да, директор, что-то случилось? – Ответила она и ощутила накатывающую тошноту из-за длительного молчания в трубке. Наконец, тот, вздохнув, проронил. - Твой отец. Умер. Телефон выскользнул из пальцев и, ударившись о пол, разлетелся на части. - Мария? Что случилось? – Встревоженно воскликнул Сокол, агент подняла на него взгляд и выдохнула, тихо-тихо, потому что говорить нормально мешал комок в горле. - Отец умер… *** Виски обжигающей волной прокатилось по горлу, Хилл закашлялась. Это был уже далеко не первый тумблер, который она опустошила, но первый, после которого она смогла выдавить из себя хоть слово. - Хватит, - отодвинула агент от себя заботливо наполненный барменом стакан, и вздрогнула, услышав негромкий голос Бартона. - Расскажи о нем? «Рассказать? Можно и рассказать.» - Отстраненно подумала агент. - Он был… Военным. Я мало знаю, но когда-то и где-то он пересекался со Фьюри, вроде как даже приятельствовали. А потом… Так получилось, что мое рождение принесло смерть маме. Отец ее очень любил. Он так и не простил мне того, что из-за меня она умерла. – Она поежилась, чтобы практически сразу же, услышав тихое «Замерзла?», почувствовать, как ее приобнимают, прижимая к себе, сильные мужские руки. Это было неожиданно - да, нежданно – да, но так приятно. И поэтому Хилл не стала отстраняться, разрешая себе побыть слабой. Хотя бы один вечер. - Когда я подросла, именно Ник предложил отцу отправить меня в военизированную школу-интернат. Он как раз ее курировал, так что, - невесело улыбнулась, продолжая рассказ, агент, - я, можно сказать, выросла у него на глазах. Смешно, но я думала, что если буду отлично учиться, то отец станет мною гордиться и тогда-то хоть раз поговорит нормально, а не как обычно, «сделай то-то, молодец, теперь то, свободна». О-ши-ба-лась, - глядя на виски в тумблере, протянула Мария. – А потом я закончила с отличием, мне предложили место в ЩИТе, что-то типа «младший помощник старшего помощника секретаря заместителя помощника», если проще, то «принеси-подай». С отцом с тех пор я виделась… - Она задумалась, пытаясь вспомнить, когда же видела отца в последний раз. Выходило плохо. – Почти не виделась, в общем. Отделывалась открытками на его день рождения и Рождество. Он тоже не горел желанием видеться со мной, поступая аналогично. А теперь… Знаешь, я даже не думала, что это окажется так… Больно… - Она выдохнула и после небольшой паузы продолжила, криво улыбаясь, - теперь я совсем одна. - Тшшш, - тихо выдохнул ей на ухо лучник, прижимая к себе, - ты не одна, у тебя есть мы, все мы, Мари, и ты ведь знаешь об этом, правда? Правда? Хилл рассмеялась, тихо и зло. - А когда не на работе? – Проронила она, поднимая взгляд на Бартона и ежась, замечая в голубых глазах сочувствие и… Понимание? Словно смутившись этого, точно она подсмотрела что-то неприличное в замочную скважину, агент опустила взгляд, совсем немного, глядя на губы мужчины и будто со стороны оценивая их форму. - А вне работы все зависит от тебя самой, - улыбнулся лучник. Мария вскинула голову, чтобы заявить, что вне работы ее почти и нет, но не успела. Глаза Клинта оказались как-то совсем рядом, а в следующий миг она почувствовала, как ее губ касаются его. Мягко, осторожно и бережно. С горьким привкусом виски. Ошеломленно было распахнувшая глаза Хилл медленно опустила ресницы, обнимая мужчину за шею и отвечая на поцелуй…