Нарушение заведенного порядка

Первым волшебным местом, увиденным Гарри, стал особняк Фаджей. Он был впечатлён размахом жилища одинокого волшебника и его заброшенностью. Да тут не убирались с самой смерти миссис Фадж! Уделить внимание порядку и гигиене будущего места жительства сразу не получилось. «Папа Корнелиус» заранее договорился о полном осмотре в волшебной больнице, где выяснились вещи весьма неприятные, но, к счастью, поправимые. Магия не проявлялась благодаря хитрому ограничивающему проклятью, усиленному до абсолюта его собственным страхом перед всем «ненормальным». Но то же проклятье сдерживало непонятного вселенца, жаждущего захватить холеное тельце Героя. Слабое здоровье – итог постоянной борьбы между проклятьем и захватчиком. Три следующие недели пришлось провести в больнице. В «Святом Мунго» и слыхом не слыхивали не слышали про хирургию, стетоскопы, термометры и шприцы, а врачи ходили в длинных, ослепительно желтых платьях, тут никто не просил открыть рот и не пытался ощупать. Желтые люди двигали указками, посылая в него разноцветные лучи и поя зельями, вкус которых варьировался от любимой дынной жвачки до общественной уборной в бедном районе. Еду приносило маленькое лопоухое существо в желтой наволочке (когда эльф впервые навестил Гарри, на крик сбежалась вся больница), а кровать делала массаж. Каждый вечер для него проводили очищающий и «выравнивающий» магию ритуал: поливали отваром душистых трав и теплой морской водой, под заковыристый речитатив приходившего к тому времени папы-министра. Вселенца выгнали сразу, а проклятье снимали целую неделю. У Гарри ничего не болело, но он с трудом поднимался с кровати: — Это потому, мистер Поттер, что, перестав сдерживать захватчика, заклятье превратилось из полезного во вредоносное, и ваша собственная магия стала с ним бороться. Одиннадцатилетие Поттер-Фадж провел в тяжелом, тревожном сне, просыпаясь только для «обязательного усиленного питания». Посещения «папы» и тети Долли он пропустил. Зато утром кошмар прервали картинки-эмоции – на одеяле сидел громадный белый кот и с встревоженным видом трогал его лапой. На столике стояла розовая корзинка (Попробуй угадать от кого?), стопка книг, свиток с поздравлениями и лицензия на книзла Мягколапа, двух лет отроду. Животное никто и не подумал выдворить из палаты, книги мелодичными голосами повествовали о Великих Древних Магах, приключениях самовлюбленного героя Локонса и рассказывали «Всё про книзлов». Читать самостоятельно Гарри пока не мог — очки отобрали, найдя на них каверзные чары, не позволяющие видеть проходы в Волшебный мир. Кто-то очень не хотел, чтобы Поттер вернулся к волшебникам. К воскресенью «Узы Непмана» (так называлось чуть не сделавшее его маглом проклятие) окончательно распались, и мальчик пошел на поправку. К четвергу он уже исследовал прилегающий к больнице парк, а в субботу согласился отметить прошедший день рожденья в компании «очень достойных семей» с детьми его возраста. Больничное кафе отмыли и украсили, папа привез заранее выбранную в каталоге мантию и собственноручно заколдовал потолок, пол и стены кафе. Волшебной специализацией Фаджей были иллюзии, министр любил и умел их создавать. Навещая Гарри по вечерам, он часто визуализировал свои рассказы, будь то сказка или смешное происшествие на работе. Получалось в тысячу раз лучше, чем в кино. Детей, пришедших поздравить выздоравливающего Героя было пятеро: дочери-близняшки посла Шамбалы (она существует?!) и сын председателя попечительского совета единственной в Британии магической школы, с двумя вассалами-телохранителями. Падма и Парвати были красивыми, вежливыми девочками и искренне сочувствовали Гарри. Драко оказался хвастуном и зазнайкой, ни во что ни ставившим сопровождавших его Винсента и Грегори. Он был низеньким и худым, важно растягивал слова, карикатурно копируя отца – красивого гордого лорда. Но он, также как и Гарри, заботился о внешности, рисовал, играл на рояле и занимался танцами, с ним можно было поболтать обо всем на свете и узнать то, что стыдно спросить у взрослых. Правда, во избежание пришлось прочитать лекцию о политкорректности и репутации. Упаси Мерлин, «друг» Героя назовет кого-то грязнокровкой или магловским выродком. Патилы подарили чудесные книги с картинками, необходимые каждому начинающему волшебнику: «Все повседневные заклинания», «Законы и правила, которые вы обязаны знать», «Знаменитые волшебники МКМ», «История и домены МКМ», «Ежедневные предсказания» и «Устройство волшебного дома». Гарри был уверен - без совета тети Долли тут не обошлось. Малфои предпочли самостоятельность и подарили что-то невразумительное, но явно дорогое – метлу Нимбус 2000. Драко ему отчаянно завидовал, а он завидовал Драко. Надо же, личные телохранители. Три недели в Мунго стали для «Мальчика Который Выжил» мягким периодом адаптации. Он изучал новый мир по книгам и газетам, знакомился с волшебными средствами и предметами гигиены. Общался с небольшим кругом сверстников (гости продолжали его навещать и даже приводили друзей) и привыкал к новой семье. Первым «Открытием» в Волшебной стране для Гарри стала отнюдь не магия. Он открыл для себя мир прикосновений. До него дотрагивались и раньше: Дадли, будучи доволен «взяткой», хлопал его по спине, тетя гордо сжимала плечо на родительских собраниях и школьных олимпиадах, он сам пожимал руки «друзьям» и обнимал партнершу по танцам. Но никто и никогда не поправлял ему одеяло, не держал за руку во время пугающей процедуры, не обнимал на прощанье и не перебирал волосы, читая сказку на ночь. Гарри и не догадывался, что ему это нужно, и более того, необходимо. А еще был Мягколап, он растягивался на мальчике тарахтящим, пушистым телом и передавал эмоциональные образы, рассказывая, как ему хорошо, какие вкусные были сливки сегодня и какой у него замечательный хозяин – греет и светится, как солнышко. Гарри начал стремиться к прикосновениям: первым обнимал папу и не спешил размыкать объятия, укладывал голову ему на колени, брал за руку на прогулках и становился так близко, как только позволяли правила приличия. Книзл повсюду следовал за мальчиком, быстро превратившись в визитную карточку героя. Гарри стал увереннее, спокойнее и перестал пугаться «всего на свете». Он начал верить, что нужен, что о нем позаботятся и не бросят. Из Мунго Фадж-Поттера выписали девятнадцатого августа. Без шрама, подселенцев, проклятий и очков. Он даже заметно подрос, обещая в ближайшем будущем догнать папу-министра. Тринадцать дохогвартских дней упали в его память коротким насыщенным орнаментом впечатлений. Гарри хотелось многого: ездить по выходным домой; продолжать занятия музыкой, рисованием и танцами; иметь быструю связь с папой; знать всё о будущих профессорах и сокурсниках; ознакомится с обязательными предметами; и, конечно, получить личных телохранителей. Но сначала они с папой сходили в (страшно подумать!) гоблинский банк. Корнелиус собирался открыть сыну традиционный «школьный» счет, пока не выяснилось, что у «Мальчика, Который Выжил» он уже имеется. Гарри узнал много нового про кодексы чистокровных семей и родовые наследия. После свадьбы, его кровные родители поселились в маленьком, наскоро построенном доме, а не в родовой башне, запечатанной после смерти бабушки и дедушки Поттер. Все думали, что Джеймс вылетел из рода за женитьбу на маглорожденной, и никакого наследства не получил. Но, оказалось, кодекс Поттеров запрещал только браки с маглами, а наследник подчеркнуто нейтрально рода вылетел за работу в аврорате и вступление в незаконную «террористическую» группу – «Орден Феникса». На сына Джеймсовы «преступления перед родом» не распространялись, как и не затрагивали введенную в семью Лили Эванс. Петунья Дурсль числилась сквибом и вполне могла пользоваться счетами и недвижимостью Поттеров после смерти сестры, о чем управляющий Крюкохват многократно писал, отправляя на её имя банковскую отчетность. Письма регулярно возвращались в Гринготтс, не находя адресата, и теперь с кипой пергамента предстояло разбираться министру. Гарри же уяснил, что владеет собственной горой (в прямом смысле слова) денег, а к его совершеннолетию, она многократно вырастет. Ему даже не придется работать. Новенький золотой ключик приятно грел потайной карман мантии, а в кудрявой голове роились чудесные планы волшебного будущего. В силу папиной занятости остальной подготовкой к школе заведовала мисс Амбридж – его персональная фея-крестная. Она рассказала все об обязанностях и правах сюзерена и познакомила Гарри с вассалами Поттеров. Увы, среди них не было ни одного школьника подобного Винсенту и Грегори. Двоих детей его возраста: мальчика одногодку, полусквиба, растяпу и рохлю, и странную девочку на год младше, ему самому (О, ужас!), придется защищать. Он так расстроился, что сердечная тетя Долли предложила поменять «ненормальных» даже по меркам волшебников Лагвудов, но владеющих одной из четырех газет Магической Британии, на фестрало-заводчиков Гойлов, не слишком устраивающих Люциуса. Отдавать газету Гарри не захотел, за что мисс Амбридж его крепко обняла: «Ах, мой умничка! Сразу видно – будущий министр», мгновенно превратившись в жертву его тяги к прикосновениям. Не то чтобы она была против. Но идею заполучить Грегори в личное распоряжение мальчик не бросил, и его фея применила всю свою хитроумность. Найдя в закромах Фаджей редкий и «неприличный» артефакт, она обменяла его у загадочной леди Забини на сферу, разрушающую «вредящие роду магические связи». И уже за сферу выторговала Гойлов. Причем все были очень довольны, особенно сами Малфои и папа, подаривший Долорес красивое колье. А Грегори вообще подкинул Гарри в воздух и долго кружил по комнате: «Спасибо, спасибо, спасибо…». Конечно, кому захочется подчиняться наглой мелкой вредине?! *** *** *** За покупками к школе пошли в компании леди Малфой и Драко (Грегори закупился на «деревенской» ярмарке, еще в Лито). Это был самый суматошный день в жизни Гарри. Они купили двух птиц: белую сову Сольвейг, для «официальной» переписки и серого филина Аммори, если надо заложить школьный персонал. Сундук-комнату, всевмещающую сумку для ручной клади и кожаный портфель для учебников. Попросив маму Драко подобрать инструмент «дабы оттачивать свои умения в школе», он вместо компактного подобия синтезатора получил рояль-мастодонт, зачарованный от «любого вреда, который только способна нанести орава невоспитанных детей». Благо, существовало уменьшающее заклятье: - В Хогвартсе полно пустующих классов. Попросите декана выделить подходящий. А если вам откажут, непременно напишите мне, Гарри. Люциус, знаете ли, председатель попечительского совета. Выбор палочки занял целых два часа, подошла снежно-белая красавица из цельного рога единорога с впаянной шерстью книзла: — Хороша для целительства и любых ответвлений бытовой магии. Вы верный, сердечный юноша и умеете выбирать друзей, мистер Фадж-Поттер. Мантии, много-много мантий. Черные с серебряными пуговицами для занятий: из плотного шелка, тяжелого бархата и мягкой шерсти. Нижние: из белого батиста, голубого маркизета и зеленого атласа. Ночные: из яркого трикотажа с двигающимися рисунками. Парадные, украшенные вышивкой и мелкими камешками. К мантиям прилагались кипы (Ха-ха! Увидел бы это Вернон!) чулков на все случаи жизни, четыре шляпы, две пары перчаток, три - туфель, ботинки и сапоги. Для холодов Гарри выбрал серебристую длинную шубу, очень приятную на ощупь. Ничего, кроме перечисленного выше, приличные волшебники не носили: «мешает магическим потокам». Пока мальчики занимались гардеробом, миссис Малфой и тетя Долли купили учебники, канцелярские принадлежности, мольберты, ноты и прочие мелочи, необходимые в школе. Они даже успели зайти в кафе Фортескью на пятичасовое чаепитие. Остаток каникул Гарри провел дома, в компании Грегори. Гойл был спокойным парнем, которому гораздо больше импонировала подготовка к учебе и посвящение сюзерена в «тайны» детей-волшебников, чем бесконечные игры в квиддич и унизительные поручения. Невилла Поттер приглашать не стал, здраво рассудив, что на прописанную «заботу» о вассалах времени не останется. Он и без того еле успел пролистать учебники. Тетя Долли выдала им обоим министерские разрешения на колдовство вне школы и научила самым необходимым повседневным чарам: призыву предметов, уменьшающим и увеличивающим, чарам направления, чистящим и разглаживающим одежду, высушивающим, согревающим, кипятящим и подогревающим воду, чинящим, прибирающим помещение и укладывающим волосы. У Гарри все получалось с первого раза, а у Грегори со второго-третьего. Гойл всё равно радовался и влюбленно смотрел на Поттера. Магический потенциал Драко был таким, что он не делился силой с вассалами, а тянул её из них. Перед самым отъездом случились сразу два события. Во время посещения кафе Фортескью его нашли три эльфа бабушки и дедушки Поттер. Они слёзно умоляли взять их на службу. Тетя Долли послала, к папе за разрешением, волшебного посланника: белого кота, в которого Гарри мгновенно влюбился. Он мучил свою Фею просьбами, пока она не сдалась и не показала Патронус: «Крайне сложные чары, дающиеся далеко не всем взрослым волшебникам». Конечно не с первого, а с десятого раза из палочки мальчика вырвался точно такой же кот. Мисс Амбридж растрогалась до слез, надо же, у них одинаковые Патронусы. До этого Гарри и не представлял, что Патронусы у всех разные – он просто хотел кота. Эльф Тикки отправлялся в школу с ним, а Шенни и Ринки остались приводить в «долженствующий вид» особняк Фаджей. Корнелиус еще раз сходил в банк и принес горстку драгоценностей – артефактов, для него и Грегори. Цепочки, отмечающие в специальном пергаменте все наложенные на них заклинания. Пергамент папа пообещал носить с собой. Колечки, отталкивающие «вредоносные и коварные зелья». Тоненькие браслеты от портключей и насильственной аппарации и сережки, запрещающие, в радиусе пяти метров, применять ментальную магию. Ехать в школу было все равно страшно. Директором там значился Альбус Дамблдор, мерзкий старикан, не соглашавшийся отпускать его домой по выходным, пока папа не сказал, что отправит Гарри в Шармбатон. А еще, это именно он наложил проклятья на Гарри и его очки, правда легко отговорился безопасностью Героя и его магловских родственников: — Согласись, Корнелиус, семья отменная, к тому же ближайшие родственники. Они обеспечили мальчику прекрасное воспитание, даже по меркам волшебников. Первого сентября они камином прошли на платформу, где Гарри долго не хотел садиться в занятое Грегом купе и никак не мог отлипнуть от папы и своей феи. Ему казалось, что в школе его сразу примутся задирать, и ни одну волшебную дисциплину он не осилит. Не хотелось менять уютные комнаты в особняке на общежитие и оставаться без сказок на ночь. Он расстроился до слез и долго махал рукой из окна – тетя Долли тоже расплакалась, махая в ответ розовым шарфиком. Успокаивало, что уже в пятницу они вернутся домой. Гарри хотелось найти Драко, но это было бы неприятно Грегори, и они, устроившись, впервые завели разговор о факультетах. Гойлу хотелось знать куда проситься. Распределение проводила шляпа Годрика Гриффиндора по самым дурацким принципам из возможных. По чертам характера, и не так, чтобы интроверты-меланхолики на один факультет, а экстраверты-холерики на другой. Нет, на один она отправляла хитрых, на второй умных, на третий трудолюбивых, а на четвертый смелых. Поттер фыркал от смеха и говорил, что все одновременно хитрые, умные, смелые и трудолюбивые. Даже он, боящийся темноты, хулиганов, приведений и даже самых маленьких собак, может попасть на Гриффиндор. Он не боится выступать на конкурсах, и пугающие сверстников экзамены ему нипочем. Его тупой как пробка кузен, мог легко выманить у родителей дорогущий компьютер. Значит, он умный, и ему дорога на Ровенкло? Ведь отличник Гарри целый год трудился ради такой же по стоимости швейной машины. Он с удовольствием готовит, шьет, убирает и ухаживает за садом, но ненавидит мыть машину или красить забор. Он ленивый или трудолюбивый? А по-настоящему хитрый приложит все силы, чтобы не попасть на Слизерин. В конце концов, он сказал Грегу: — Иди куда хочешь, кроме Слизерина. Репутация нам еще нужна. А я упрусь в заботу о вассале и пойду за тобой. Мне тетя Долли сказала, что шляпа не сможет отказать. На этом разговор прервало робкое царапанье в дверь. Их решил навестить Невилл, а вернее просто искал сбежавшую жабу. Грегори, уже слышавший о ситуации с Лонгботтомом, закатил глаза, а Гарри усмехнулся: — Это ты еще не видел, что нам предстоит в следующем году. Невилл ангел по сравнению с Ней. И обратился к посетителю: — Есть два заклинания, одно укажет, где жаба, а второе её призовет. Выбирай, но во втором случае за её целостность я не отвечаю. — Тогда первое, пожалуйста, — смущенно пробормотал пухлый мальчик, и они втроем сходили за жабой в уборную. Невилл, запинаясь, выразил им благодарность и ушел в свое купе. Но, не прошло и получаса, как дверь распахнулась от напора лохматой бесцеремонной девчонки: — Вы не видели жабу? Тут один мальчик её потерял, а я помогаю искать. Ребята дружно заржали и позвали виновника: — Невилл! — Простите, я не успел её остановить, — показался из-за двери красный, как помидор Лонгботтом. — У тебя нет террариума? — Есть. Только он в сундуке, а бабушка его уменьшила. А я еще не умею… Значит так, — распорядился Гарри, — Ты идешь за сундуком, а мы за жабой. Встречаемся здесь. Он больше не собирался выпускать растяпу из вида. Но, стоило ему взмахнуть палочкой, как влезла Зубастая Лохматка, как про себя он назвал девчонку, и быстро-быстро затарахтела: — О, вы колдуете? Мы посмотрим. Хорошо? Я первая волшебница в семье и ужасно удивилась, когда пришло письмо из Хогвартса. В смысле приятно удивилась, ведь Хогвартс самая лучшая на свете школа волшебства. Но, я уже выучила все учебники и попробовала несколько простых заклинаний. Они все получились. Я надеюсь, этого хватит, чтобы стать лучшей ученицей. Гарри потряс головой: — Мисс, мы немного заняты. Не могли бы вы подождать четверть часа, и мы попробуем ответить на ваши вопросы. — О, я могу сходить с вами. Это совершенно меня не затруднит. — Нет, — ответил Поттер. — В прошлый раз Тревор прятался в мужском туалете. Но вы можете присмотреть за Невиллом. Не обращая внимания на снова затарахтевшую зубатку, Гарри произнес поисковое заклинание. На этот раз, оно указало в сторону противоположную туалету и немного вниз. Тревор сидел в трех шагах от двери, нагло развеивая его надежды на избавление от неопрятной и невоспитанной девчонки. Он аккуратно поднял жабу магией и вернулся в купе дожидаться Лонгботтома. Нахалка тут же продолжила: — Тревор нашелся! Как хорошо. Меня, кстати, зовут Гермиона Грейнджер, а вас как? — Грегори Гойл и Генрих Фадж, — чтобы не отвлекать Гарри от левитации, за двоих ответил Грег. Сюзерен ему все мозги проел «репутацией» и «нормами приличия». Он побоялся послать маглокровную зануду. — И погоди пока, не отвлекай Гарри. Спустя минуту тишины, показался Невилл и, выложив из кармана миниатюрный сундук, подхватил Тревора: — Спасибо, Гарри. Поттер поспешил увеличить сундук, пока лохматка снова не открыла рот, мешая произносить заклинания. Лонгботтом полез за террариумом, а мисс Грейнджер продолжила: — Ты знаешь столько заклинаний. Я о таких еще не читала. Это же здорово, вот так просто что-то уменьшить, а потом увеличить. Где ты их прочитал? — Я не читал. Нас научила тетушка, — ответил Гарри. Не дело ссорится с кем-то в первый же учебный день. — Да? Но где-то же о них написано. А кто твоя тетушка? У тебя фамилия как у министра магии, ты знаешь? Гарри поморщился: — Министр мой папа. — О! Даже не знаю поздравлять тебя с этим или сочувствовать. Я имею в виду, что папа-министр - это конечно здорово, но у министров совсем не остается времени на детей. Кстати, вы на какие факультеты собираетесь поступать? Я хочу на Гриффиндор. Там училось много Великих Волшебников. Сам Альбус Дамблдор учился там! Первым ответил, закончивший возиться с Тревором, Невилл: — Бабушка хочет, чтобы я попал на Гриффиндор, как отец. Но боюсь я не подойду. Я очень трусливый. — Не парься, — успокоил будущего подопечного Грег. — Ты пойдешь туда, куда меня отправит шляпа. — А-а… действительно. И бабушке нечего будет сказать, — посветлев, ответил растяпа. Гермиона удивленно посмотрела на мальчиков: — Почему он пойдет туда же, куда и ты? Вы совершенно разные. Шляпа - это какой-то термин или кличка? Не может же настоящая шляпа распределять по факультетам? — Это долгий рассказ, затрагивающий государственный строй Магической Великобритании, — осадил Поттер зануду. — Шляпа - это распределяющий артефакт. И он - действительно шляпа. А сейчас давайте прервемся и пообедаем. Он щёлкнул пальцами, вызывая Тикки. Девчонка взвизгнула и отскочила, а Гарри почувствовал себя таким взрослым и смелым, что простил ей чрезмерную болтливость. И даже вежливо предложил присоединиться, но зубатка засмущалась и убежала в свое купе. Мальчики облегченно выдохнули и в полной тишине съели суп из кролика и отбивные с картофельным гарниром. Продолжили разговор только за чаем. Невилл рассказал, что его всю жизнь считали сквибом, и он почти ничего не знает о магии. В голове у Поттера что-то щелкнуло, и он спросил: — А в Мунго тебя осматривали? Я ведь тоже до этого лета не колдовал. — Нет. Но я же жил с волшебниками. Зачем накладывать на меня узы? Поттер подумал и решил: — Узнаю стоимость осмотра, и если не слишком дорого, свозим тебя в выходные в больницу. На всякий случай. После обеда Гарри дремал на плече Грега, Невилл тихонько рассказывал его «подушке» про свой волшебный огород, а Мягколап пел кошачьи песни, прижавшись теплым боком. Колеса ритмично стучали и было удивительно уютно. Когда уже совсем стемнело, в купе зашел староста: — Первокурсники! Подъезжаем. Переодевайтесь в форму. Два требования — к цвету и материалу пуговиц, Гарри бы никогда не назвал формой. Они же у всех разные! Но кто же спорит со старостой? Первое впечатление о Хогвартсе сложилось из заросшего бородой пугающе грязного великана, хлипких лодочек и равнодушно-строгой МакГонагалл. Она и не подумала высушить упавшего в воду рыжего мальчишку. Всё это напоминало довоенный приют из одного сериала тетушки. Только с привидениями. Он не завизжал потому, что у него голос отнялся. Гарри так испугался, что мгновенно забыл про рыжего. Гойл, наученный недельным сопровождением нового сюзерена, опознал крайнюю — предобморочную степень испуга и крепко-крепко обнял «Героя», уткнув его носом в свое плечо. Получилось как можно лучше: мокрый-сопливец напал на Малфоя, вызвавшегося помочь, и нарвался на кулаки Кребба. За чем их и застала МакГонагалл, сразу же назначившая Винсенту отработки у какого-то Филча. Распределение ничем не напоминало торжественную церемонию. Старшекурсники встретили их смехом. Шляпа была такая старая и грязная, что одевать её на голову казалось преступлением. Малфой скулил и грозился папой, прикладывая к разбитому носу платок. Рыжий капал водой, ковырял в носу и светил подбитым глазом. Гарри ни за что не хотел отпускать Грегори, и тому пришлось вернуться к сюзерену после почему-то скандального распределения на Гриффиндор. Невилл крупно дрожал и тоже вернулся к Поттеру, но бегом и со шляпой. А зубастая-лохматка громко читала лекцию про потолок большого зала. Полный страхом и тревогой, Гарри не обратил внимания ни на еду, ни на речь «Этого Ужасного Старика». В кричаще-яркой факультетской гостиной, выглядевший «вполне приличным парнем не смотря на родственные связи» староста, коротко рассказал о времени начала занятий, приемов пищи и отправил их по спальням. А там случилось страшное. Прямо на пороге сидел его совершенный белоснежный книзл. Он держал в зубах облезлую дохлую крысу и лучился невероятной гордостью. Гарри застыл, не зная, отругать ли Мягколапа за то, что берет в рот всякую гадость или похвалить за спасение хозяина от этой… от этой…! В голове билось: «Здесь водятся крысы!? Я не протяну до пятницы!». Пока Поттер хлопал ртом, «до сих пор мокрый сопливец, да как он посмел поступить на один факультет с Гарри?!» закричал: — Моя Короста! Крыса запищала и дернулась. Мягколап сильнее сжал зубы, на белой морде показалась кровь, и тварь начала быстро расти. Заросший человек в лохмотьях хватался за разодранное горло, страшно хрипел и…. Больше Гарри не выдержал и отключился. Он очнулся в продолговатой комнате с высоким потолком и большими арочными окнами. Лунный свет падал на соседние кровати, где мирно посапывали Грегори и Невилл. Из-за приоткрытой двери слышался голос папы, строго выговаривающий кому-то. Мальчик встал и тихо, стараясь не тревожить соседей, пошел к отцу. Его заметили, когда он уже поднырнул под руку родителя и крепко вцепился в папину мантию. Министр говорил с директором, который, увидев Гарри, заулыбался: — Вот видите, Корнелиус, с мальчиком все в порядке! — сверкая очками, он посмотрел на Поттера: — Гарри, ты же не хочешь покинуть Хогвартс? Гарри даже подпрыгнул от такой перспективы: — Хочу! Очень хочу. Папа, забери меня, пожалуйста. Здесь так ужасно! Он быстро, пока не успели остановить, вывалил на взрослых все перипетии недолгого пребывания в стенах школы. Женщина в яркой мантии, которую мальчик и не заметил поначалу, оживилась и, посочувствовав Фадж-Поттеру, стала задавать уточняющие вопросы: — Я верно понимаю, мистеру Малфою и мистеру Уизли не предоставили медицинскую помощь после распределения? — Нет. Уизли так с фингалом и пошел спать. И его никто не высушил. А я боялся. Драко хотел помочь, а он ему нос разбил! Представляете?! – Тараторил Гарри, получив надежду вернуться домой и внимательного слушателя. Утро второго сентября он встретил в своей уютной кроватке, в особняке Фаджей. В соседних комнатах обустраивались Невилл и Грегори. Из кухни тянуло выпечкой и жизнь была прекрасна. В тоже время Альбус Персеваль Дамблдор пил крепкий чай в своем кабинете и мрачно смотрел на свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Титульный лист газеты пестрел заглавиями: «Кот, Который Съел Пожирателя», «Забота о детях по-хогвартски», «Стоит ли лишать единственных многодетных магов Британии родительских прав?», «Дело Сириуса Блэка требует пересмотра». Большего разочарования, чем Гарри Поттер, в его жизни не было. Ребенок с рождения отравлял существование директору Хогвартса. Как его всесторонне «светлый» Джеймс мог породить такое чудовище? Появившись на свет в «положительной» семье изгнанников, мальчик с первым криком был принят предками. Не только Поттерами, но и далекими «темными» Певереллами. Как будто этого мало, сосунок тут же «украл» у Альбуса звание «Самого Сильного Волшебника Современности». Он выскальзывал из всех ловушек директора. Дамблдор пожертвовал любимым воспитанником, лишь бы избавиться от ребенка! От будущего Певерелла, способного присвоить не только мантию, но и бузинную палочку, составляющую две трети силы директора. А при условии окончательной смерти Тома, он мог захватить половину Хогвартса! Милые Джеймс и Лили мертвы, а у младенца единственная царапина и слава, лишившая Альбуса второго звания — «Победителя Темных Лордов». Дурсли, обязанные возненавидеть мальчишку, бессовестно его разбаловали. «Узы Непмана» нисколько не ослабили магический потенциал, наоборот спасли от вселения Тома (И как он не заметил!?). Как вишенка на торте, последний штрих его плана, долженствующего либо запугать Поттера и заставить отказаться от возвращения в Магический мир, либо сделать верным последователем «доброго дедушки», обернулся Катастрофой. Ладно, не вечно же Фадж будет министром. И если Том не вернется, еще получится превратить Гарри в Темного Лорда или женить на Уизли? Мантию придется отдать, пока она не прожгла его хранилище артефактов. Все равно никогда не слушалась. А Сириус? Сириус уже не имеет значения.

*** *** ***

Дни Гарри текли спокойной рекой. В Хогвартсе проводила работу совместная министерско-попечительская комиссия, и до её завершения их не собирались отправлять обратно. Тетя Долли проходила с ним и Грегори школьную программу. Он по каминной сети посещал уроки танцев, музыки и живописи, а несколько дней провел в министерстве, ругаясь с папиной секретаршей — зазнайкой и растяпой. Они регулярно ходили в Хогсмид, Косой переулок и просто в интересные детям местечки волшебного мира, вроде Авалона. Съездили на ферму к Гойлам. Ни одного фестрала Гарри не увидел, значит Петтигрю умер позже его потери сознания. А еще, они каждый день навещали Невилла в Мунго. Уз на нем не было, зато была магическая связь, с родителями — тихими сумасшедшими, десять лет обживающими палату в той же больнице. Строгая, фанатично любящая больного сына, Августа Лонгботтом отказывалась от лечения внука, пока папа, от имени Гарри, не подписал сюзеренский приказ, лишающий её опекунских прав «используемых во вред». К середине октября, в Хогвартсе заменили трех профессоров и оштрафовали МакГонагалл в пользу Уизли, которым, в свою очередь сделали строгое предупреждение. Мальчишкам пришло время возвращаться в «детский коллектив». Все было далеко не так страшно, как представлялось. Учителя были разными, но вполне достойными. Любимым профессором Поттера стал ведущий зелья декан Слизерина – Гораций Слагхорн. Он устраивал по четвергам чудесные вечеринки с танцами и приглашенными знаменитостями. Любимым предметом стала История. Сухонькая старушка Батильда Бегшот, приходилась тетушкой Гринденвальду – Темному Лорду и идеологическому наставнику Гитлера. «Глупенький Геллерт» по совместительству был любовником Дамблдора, что и стало причиной его поражения. Профессор ждала свой трехсотый юбилей, который собиралась отметить грандиозным бал-маскарадом с исторической тематикой. Она интересно подавала материал и знала множество официально не разглашаемых подробностей. Нелюбимым предметом и профессором, что Гарри тщательно скрывал во избежание, стали трансфигурация и его собственный декан – строгая Минерва МакГонагал. Худшей же неприятностью первокурсников были не профессора, а Рон Уизли и мисс Грейнджер. Первый был ужасным неряхой и совершенно не воспитанным хулиганом. Учеба волновала его в последнюю очередь, и он редко получал что-то выше тролля. Гермиона была занудой-зубрилкой, чье воспитание ограничивалось правильной речью и застольным этикетом. Личная жизнь, такт и скромность были за гранью её понимания. Именно они «сделали» первый курс Гарри. Остальные первокурсники были нормальными вменяемыми ребятами. Дин Томас отлично рисовал, Симус Финниган — пел, Лаванда Браун и Парвати Патил сплетничали, увлекались музыкой и рукоделием и, вообще, были красивыми и приятными девочками. Они всемером мгновенно сдружились и организовали в выделенном им музыкальном классе что-то вроде клуба, где занимались как внешкольными увлечениями и сплетнями, так и подготовкой к урокам. К ним частенько заглядывали слизеринцы, во главе с Драко, и ровенкловцы, под началом Падмы. Первое происшествие случилось на Сайман, который здесь отмечали по-магловски. Компания, здраво посчитав, что у них есть место, музыка и эльф для доставки пищи, решила праздновать вне скучного большого зала. Естественно, с разрешения старосты и под покровительством Горация Слагхорна. Конечно, ни Рональд, ни Гермиона приглашены не были. Эти двое и без них успели переругаться. Грейнджер ревела в туалете и нагрубила мягкосердечным однокурсницам, попытавшимся её утешить. Ребята уже доедали сладкое и собирались идти танцевать, когда ворвался раскрасневшийся Перси: — Всем велено расходиться по общежитиям! В Хогвартс пробрался горный тролль. Слагхорн остудил рвение старосты, посчитав неразумным отпускать первокурсников. Тем более, тролль шастал рядом с общежитием Слизирина. Профессор быстро укрепил и запечатал дверь и предложил продолжить празднование, до прихода известий. А Гарри решил, что это как раз тот случай, когда можно испытать Патронус и отправил сообщение папе. Все были в восторге, особенно Перси и Слагхорн: — Невероятно! Материальный Патронус у первокурсника. Вы величайший волшебник всех времен, Гарри! Из класса их освободил министр собственной персоной. Тролля уволокли авроры. А Гриффиндор лишился всех заработанных баллов. Грейнджер и Уизли не смогли обойтись без приключений. Лохматка, считавшая себя самой умной, сильной и смелой, отправилась «побеждать» тролля. А у Неряхи взыграла совесть, и он пошел её выручать. Слава Мерлину, папа быстро переместился в Хогвартс и собственноручно открыл камин для авроров. Идиотов успели спасти. Пережив совместное приключение и нарвавшись на бойкот факультета, парочка сдружилась, спелась и всюду ходила вместе. Нашли они и старшего друга под стать — дикого полувеликана и пьяницу — хогвартского лесника Хагрида. Время до Йоля пронеслось голодным фестралом. Учеба Гарри давалась легко, предметов в сравнении с магловской школой было совсем мало, основное время в Хогвартсе тратилось на общение и внешкольные занятия. По выходным он, в компании Грега и Нева, камином уходил домой. Тетя Долли проверяла их знания, а папа непременно водил развлекаться. Они регулярно посещали «Иллюзорный театр», кафе Фортескью, министерские вечеринки и ферму Гойлов. Невилл выпросил для себя пустующую теплицу и азартно наводил там порядок. Грегори навещал родителей, ночь с субботы на воскресенье он проводил дома. На зимние праздники, занятость министра превышала само течение времени, и их отправили на курорт в компании мисс Амбридж. Местом отдыха значился «Магический Объединенный Автономный Домен Средняя Азия». Там всегда было лето и теплое-теплое море. Солнце, песок, волны — что может быть лучше? Особенно когда родину замело метровым слоем снега. Крабы и креветки так понравились Гарри, что он был готов питаться исключительно ими. Невилла покорила поющая пальма рядом с отелем, а Грегори отлично плавал. Мисс Амбридж обзавелась поклонником из аборигенов и не переставая ругала Артура Уизли, отца небезызвестного выводка и начальника отдела, контролирующего зачарование магловских вещей. Этот идиот запрещал импорт ковров-самолетов, под предлогом того, что ковер вещь магловская. Многодетного отца ждала, как минимум, потеря руководящей должности. Гарри сам носил с десяток вполне магловских зачарованных вещей. Это что же, нельзя заколдовывать сундуки, палатки, метлы, украшения, одежду и перья потому что ими пользуются и маглы? Или нужно срочно снять все чары с Хогвартса, ведь маглы тоже строят замки? Все Уизли идиоты! Ладно, кроме Перси. А может он и не Уизли? Кто знает, может миссис Уизли «та еще штучка»? Вернулись они загоревшие, довольные и с подарками. Самый большой и красивый ковер-самолет тут же вручили, уже общему для Гарри и Невилла, папе. Грегори побежал домой, раздавать сувениры и хвастаться освоенным за каникулы Патронусом. Невилл ушел проверять теплицу, а Гарри, уложив голову на отцовские колени, долго рассказывал о том, какое красивое море, как приятно зарываться в теплый песок и как вкусно готовят арабские дэвы. Дома их ждали подарки за пропущенное Рождество. Не то чтобы они заинтересовали мальчика, но среди них была мантия-невидимка Джеймса Поттера — один из сильнейших в МКМ артефактов. Он оставил её дома, предложив папе и Фее пользоваться, раз уж она такая ценная. В Хогвартсе ничто не нарушало заведенный порядок. Уроки, эссе, посиделки в «клубе» и танцевальные вечера у Слагхорна. Пасхальные каникулы были слишком короткими для курортов и путешествий. Гарри их провел в министерстве, вконец достав мисс Блюмс, за бардак в бумагах «государственной важности». Грегори выпало общение с фестралами, а Невил делил время между теплицей и Мунго. Вред, нанесенный «связью», ему придется исправлять еще долго, но по школьной программе Лонгботтом вполне успевал. После каникул, гриффиндорская парочка неудачников снова вляпалась в историю. Если бы не Драко, торчавший все каникулы в Хогвартсе и от скуки проследивший за подозрительной компанией из лесника и двух первокурсников, им бы наверняка удалось провернуть авантюру. Они вывели дракона и растили его в хижине Хагрида. Но, дракончик подрос, его стало сложно скрывать от властей (Разводить драконов строжайше запрещено!) и они решили переправить «детку» в Румынский Драконий Заповедник. Разумеется, нелегально. Малфой, проявив лучшие шпионские качества, стащил письмо с указанием времени и места передачи. Не удержавшегося от хвастовства блондина, быстро отговорили сдавать их МакГонагал. Зачем мелочно «стучать» декану, если можно оповестить о злостном нарушении закона. Тем более есть кому! Совы полетели к папе-министру и папе-председателю. Авантюрой занялся отряд авроров, под чарами невидимости, сопроводивший дракона от хижины Хагрида, до места передачи. Арестовали всех: Хагрида, загадочных друзей драконоведа Чарли, самого Чарли и пару неудачников. Правда, спустя неделю их вернули в Хогвартс. Директора, прозевавшего в школе целого дракона, обложили весомым штрафом, как и родителей Лохматки и Неряхи. Хагрид и Чарли на полгода отправились в Азкабан, а «друзья» отделались легким испугом и исправительными работами в Британском Драконьем Заповеднике. Уизли и Грейнджер, помимо повторного снятия всех Гриффиндорских баллов, назначили ночную отработку в Запретном лесу. Они потом еще неделю рассказывали всем, кто хотел слушать, что видели чудовище, убивающее единорогов. По общему мнению, руководство школы таким хитрым способом пыталось избавить их от тяги к приключениям. Как показало будущее, усилия профессора Кеттлберна были потрачены зря. Дело было после экзамена по истории. Они благополучно сдали и выбрались всей компанией к озеру, погреться на солнышке и обсудить успехи и поражения на учебном поприще. Тикки готовил барбекю, а Сольвейг принесла письмо с поздравлениями от тети Долли. Гарри угощал сову, а заодно и Мягколапа кусочками сосиски, когда к ним подошла эта «гадкая парочка». Грейнджер выступила вперед и командным тоном объявила: — Поттер! Нам нужно с тобой поговорить. Гарри задумчиво выгнул бровь. В школе его называли Фаджем, по первой части фамилии. С чего бы ей звать его Поттером? Да и, вообще, какие дела у него могут быть с этими неряхами?! — Поттер, пожалуйста! Это срочно! – Не удосужилась дождаться ответа Лохматка. — Ну, говори, — почти по-малфоевски протянул мальчик. — Наедине! Это секрет. — Нет у меня никаких секретов! Не дорос, — делать ему больше нечего, как покрывать делишки этой парочки. — Ну, что тебе стоит, Поттер! — Не отвязывалась Лохматка. Гарри решил, что проще выслушать и послать. Он подманил Гойла, наложил заглушающее заклинание и предложил: — Говори при Грегори или проваливай. Ах, чего они наслушались. В школе, якобы, хранится философский камень и его, вот прямо сейчас, собирается украсть сменивший Хагрида мрачный лесник, которого пылко ненавидели братья-близнецы Рона. Поттера пригласили защищать философский камень, из-за выдающейся магической силы и героизма, проявленного в младенчестве. МакГонагалл уже успела их послать, естественно и Поттер послал. Грейнджер высказалась на прощанье: — Ладно, Поттер. Раз ты боишься, то заставлять мы не будем, — попробовала бы она его заставить! — Но, если передумаешь, мы идем в запретный коридор. — Не переживай, не передумаю, — ответил Гарри. Как только парочка отошла, мальчик поделился с приятелями «секретом». Они посмеялись над бурной фантазией «авантюристов», но решили, что третий этаж - это опасно: — А вдруг на них потолок обвалиться. Жалко же! — решила за всех Лаванда. — А если декан их поймает, мы год с нулём закончим. Гарри, с чувством выполненного долга, отправил Патронус Перси. «Авантюра» получилась, что ни на есть, самая трагичная. Потолок обвалился, только не на нерях, а на МакГонагалл и преподавателя ЗОТИ, тихого и совсем молодого Квиринуса Квирелла. Само собой Снейпом, тем самым лесником, там и не пахло. Рона, сломавшего ногу еще на подходе, вытащил Перси. А за Грейнджер пошли профессора. Вернувшийся директор вынес оттуда живую, здоровую Лохматку и два трупа. Профессоров было жалко. Лаванда так плакала. Да и сам Гарри хлюпал носом. Он не любил деканшу, а она к нему все равно хорошо относилась. И жизни не пожалела, ради этой паршивой девчонки. Хогвартс оделся в черное и даже не объявили победивший факультет. Все и так знали, что выиграл Слизерин, но из уважения к погибшей… Они всей школой ходили на похороны Квирелла в Хогсмид. МакГонагалл хоронили на семейном кладбище и прощаться полетели только Гриффиндорцы. В черных школьных каретах, которые несли невидимые для Гарри фестралы. Грегори говорил, что получилось торжественно и мрачно. У декана был живой отец, выглядевший гораздо моложе дочери. Прямо возле склепа, он страшно накричал на директора. Правильно, эту парочку нужно было выгнать еще за дракона. Папа Корнелиус тоже пришел и сказал небольшую речь, о том, каким хорошим человеком была декан. Прямо оттуда он и забрал их домой, а вещи, сов и Мягколапа вечером принес Тикки. Несмотря на грустное начало, каникулы выдались интересные и веселые. Сначала они отправились в Шамбалу, по приглашению сестер Патил. Девочки пригласили всех своих друзей. Правда, в рамках программы тамошнего министерства: «Забота об ознакомлении дружественных доменов с культурой и обычаями Шамбалы». Гарри там выступал главным «двигателем торговли». Но он совсем не был против. Еще бы, ему надарили такую гору ценных сувениров. Закачаешься! Невилл тронулся на местной флоре и умудрился потратить все карманные деньги, что у Гарри, при точно такой же сумме, не выходило ни разу. Грег с открытым ртом смотрел на важно шествующих ламий, огромных, в змеиной форме, нагов и прочую экзотическую публику. Дин не отрывался от альбома, а все остальные просто веселились. Тут было очень красиво: величественные горы, улицы, вымощенные мозаиками из цветных прозрачных камней, дворцы, которые можно спутать с кружевным туманом, но вполне твердые на ощупь, необычные деревья и много-много ковров самолетов. Здесь каждый второй помнил прошлую жизнь, и им предложили провести ритуал памяти, но все отказались. Гарри тоже побоялся: мало ли кем он был, а вдруг убийцей или нищим? К дням рожденья, они вернулись в Англию, и папа закатил роскошную вечеринку, с прессой и волшебными фейерверками. Надарили много чего, но особенно отличились Гойлы и Али Башир. Первые привезли двух жеребят-фестралов, которых пришлось «привязать кровью» и мальчики впервые увидели зубастых, крылатых и скелетоподобных коней. А второй вручил им по маленькому темно-золотому семечку, от чего Невилл расплакался и повис на арабе, а папа выпучил глаза и развязал шейный платок. До конца приема Лонгботтом икал и подпрыгивал от невозможности немедленно сбежать в теплицу. Из семян должны были вырасти молодильные яблони. Из-за этих «даров», поместье наводнили гоблины, устанавливающие супер-защиту. А еще на праздник пришел тот самый мистер Блэк, который сидел в тюрьме вместо крысы. Он был Гарриным крестным (волшебным, а это совсем не то, что магловский) и хорошо знал кровных родителей обоих именинников. Сириус подарил им по метле (что считалось престижным подарком для магов любого возраста и пола) и попросил разрешения иногда их навещать и переписываться. Они, разумеется, разрешили, хотя мистер Блэк и был немного странным. Тетя Долли сказала, что он не отошел от дементоров - пугающих стражников волшебной тюрьмы. Неделю мальчики провели в Британии, а потом Гарри, в компании Дина, улетел к Симусу, рисовать Эри – волшебную Ирландию. Невилл, ни за какие коврижки, не собирался бросать горшки с бесценными семенами, а Грегори остаток каникул провел дома с родителями. Нахальный Финниган, сообщал всем, кто спрашивал, что он четьвертькровка, но никогда не уточнял из чего состоят остальные три четверти. Они с Дином узнали это на практике: муж бабушки-волшебницы был шелки, а папа мог похвастаться кровью вампира и пикси. Пикси, чей шкодливый характер перенял Симус, был настолько меньше своей грозной половины, что Гарри долго не мог отвязаться от мысли: «Как же они смогли…!?». Причем и вампир, и пикси были мужчинами! Семьи жили по соседству и поддерживали теплые, тесные и очень шумные отношения. Если Ирландия была страной дождей, то Эри была миром туманов, и её, безусловно, стоило рисовать. Из пастельно-цветных, лежащих на ярко-зеленых холмах, облаков, росли невозможные цветы и деревья, и выходили сказочные животные. Все что здесь строилось, строилось из природного камня: дома, ограды, дороги и площади. В окна непременно вставляли цветное стекло, и все использовали гламор. Тут не было не то что городов (чем, вообще, славились волшебники), но и самой крохотной деревеньки. Просто, за этим холмом жили О'Шены, а за тем Каллены. Еженедельным местом сбора «соседей» были ярмарочные площади, где они торговали, скупались и веселились. Там же проводились и «семейные» торжества. Посетив три ярмарки, Гарри побывал на свадьбе, поминках и двух юбилеях. Домой он вернулся с ворохом впечатлений и подарков. Папе предназначалась зачарованная шкура, помогающая превращаться в «свое» животное без всякой анимагии. Фее — террикон ярких нижних мантий и пестрых полосатых чулок. Невиллу — споры жаброслей. А Грегу, в отместку за фестрала, — отличная водяная корова, Гарри не поскупился на грузовой порт-ключ. В школу не хотелось никому. Гарри, вспоминая мучения Драко с липучей Паркинсон, предчувствовал большие проблемы с Лавгуд. У Грега вывелся новый помет жеребят, а необычная корова привлекала его куда больше трансфигурации. Невилл никогда бы добровольно не бросил показавшиеся ростки и сад, приобрётший его стараниями пристойный вид. Он даже попытался подкупить целителя, дабы только не ехать в Хогвартс. Но, без десяти одиннадцать, они чинно вышли из камина на платформу 9 и 3\4. И сразу столкнулись с Луной, которую (это недопустимо!) привезли Уизли. Рона исключили, но в Хогвартс ехали Перси, близнецы и их младшая сестра – одногодка и подруга Лавгуд. Рыжая сразу же показала себя: — Мама, смотри! Это же Гарри Поттер! Её ничуть ни смутило то, что она кричит прямо в лицо «Мальчика, Который Выжил». Гарри кивнул Перси, подхватил под локоток подопечную и, показательно не обращая внимания на остальную семью, пошел представлять Лавгуд отцу. К Уизли он её больше не отпустил – нечего набираться дурных манер. Луна, не смотря на «кошмарный» внешний вид, оказалась начитанной, объездившей множество стран девочкой. Она была достаточно разумной и согласилась беспрекословно слушаться Лаванду и Парвати во всем, что касается внешности. Большей бедой было то, что Луна путала реальных волшебников и существ с вымышленными. Так же, как и настоящее колдовство - со «сказочным». Перед школой мистер Лавгуд учил её окклюменции. В игровой форме. Теперь его дочь сыпала терминами вроде: мозгошмыгов, ухолазов и мозговертов. Единственный хоть сколько-то подкованный на этом поприще Драко, скривившись, пояснил собравшимся: «О чем это она?». Усилиями подруг-однокурсниц и неспособной пропустить подобное действо Панси, к распределению мисс Лагвуд выглядела очень хорошенькой, аккуратной девочкой. Поттер взял с неё обещание поступить на Гриффиндор и передал в руки «того самого лесника». Остальные до школы добирались на «похоронных каретах». Гарри был убежден — Хогвартс задумывался как школа «Самой Темной Магии». Мрачный замок, черная одежда учеников, обширные подземелья, Черное Озеро, привидения, Запретный Лес и фестралы в качестве транспорта — факты, подтверждающие его правоту. Второй курс вышел коротким, но сумасшедшим. Луна и Рыжая умудрились поцапаться еще до распределения. Благо, до драки не дошло - Снейп вам не Хагрид, одних первокурсников не оставит. Нормальным этот Снейп оказался, навел порядок после дикаря полувеликана: в лес никто не шастает, все «левые» ходы из замка перекрыты, а сколько он конфисковал хулиганских вредилок! Сразу видно, на своем месте человек. Новым деканом и профессором трансфигурации стала кузина тети Долли – Селена Селвин. А должность профессора ЗОТИ досталась Локхарту. Герою, чьи «сказки» Гарри слушал в Мунго. Он сразу подумал, что мужчину, носящего голубые и розовые мантии с рюшами, нужно срочно женить на мисс Амбридж. Жалко, она «всерьез и надолго» занята. На первом уроке «Герой В Розовом» натравил на них корнуэльских пикси. Мягколап потом две недели вылавливал их по Хогвартсу. В Трансфигурации значительно прибавилось практичности, а в башне порядка. Мисс Селвин проведывала подопечных не менее трех раз в день и частенько проводила обыски, на предмет навозных бомб, опасных зелий, огневиски и прочей запретной контрабанды. Первокурсников на факультет пришло всего четверо, но какие это были первокурсники. Единственный мальчик — Колин Криви — не расставался с фотоаппаратом и буквально по пятам преследовал Гарри. Откуда такая страсть у маглорожденного к «Волшебному Герою», понять было невозможно. Женская часть состояла из Лавгуд, Рыжей и некой Ромильды Вейн. Две последние бесстыдно травили первую за близость к кумиру. Не гнушались ничем: воровали одежду, портили вещи, подливали слабительное и однажды отрезали косы (их пришлось отращивать в лазарете). Луну отселили к Лаванде и Парвати на второй неделе учёбы. Снятые балы, отработки, письма родителям результатов не принесли. До Саймана он ни на шаг не отпускал Лагвуд и «хорошим отношением» подкупил Криви, возложив на него заботу о подопечной на время уроков. Сайман проходил по прошлогоднему сценарию, в «клубе» и с Слагхорном. Тролль в замок не пролез, но и без Хэллоуинской атрибутики они не остались. Кто-то кровью написал на стене мрачное послание, а под надписью повесил кошку Филча, предварительно наложив на несчастную «Злостное Заклятье Окаменения». Лесник утверждал, что писали кровью свежеукраденных хогвартских петухов. Вертелось все это вокруг легенды о «Тайной Комнате, В Которой Живет Чудовище Слизерина, По Приказу Его Наследника Убивающее Нечистокровных». И было даже смешно, пока во время «домашних выходных» Гарри и ко не окаменел Колин. Потом стало страшно. Присланные папой авроры преступника не нашли - ни из одной школьной палочки подобные заклятья не выпускали. Дело было либо в хорошо скрытом артефакте, либо и, в правду, в какой-то твари. В четверг, перед вечеринкой у Слагхорна, окаменели их «дамы», все три насквозь чистокровные. Произошло это в душе женского общежития, и им даже не разрешили навестить девочек. Потому как голые и в непристойных позах. Когда он, вернувшись из лазарета, в расстроенных чувствах упал на диван в гостиной, пред его очи явилось Это. Напялившая оранжевую мантию Джиневра Уизли. Она потопталась, помялась, стрельнула глазами и, не дождавшись реакции, подошла сама: — Гарри, ты не хочешь мне что-то сказать? Мальчик удивленно воззрился на лыбящийся ему «кошмар от моды»: — И что, по-твоему, я должен сказать? Сними эту мантию?! Уизли покраснела, дополнив образ. Но собралась и продолжила: — Тебе же не с кем идти в этот «Клуб Слизней» (так неудачники называли вечеринки у Слагхорна). Ты мог бы пригласить меня. В голове Гарри щелкнуло, и он впервые в жизни аппарировал. Из замка, «Где Это Делать Никак Нельзя» и прямо на папу. После того, как их колдография украсила первую страницу Пророка, Корнелиус Освальд Фадж категорически отказался возвращать сына в «Хогвартс, Который Становиться Опаснее Азкабана». Джинни допросили под сывороткой правды, перечить разъярённому министру не посмел даже Дамблдор. Сразу нашлись наследник, артефакт и чудовище. Рыжую исключили, а чучело василиска украсило холл министерства. Артефакт же был с изюминкой. Магловская тетрадь, вмещающая хоркрукс Волдеморта. Хоркрукс был чем-то вроде иглы в яйце, яйца в утке… Вы же поняли, да? Только последний Темный Лорд был умнее и таких «иголок» у него имелось несколько. Поиском хоркрустов занялся Отдел Тайн и к Имболку лишил Волдеморта вечной жизни. Одна из «иголок» хранилась в Хогвартсе, а остальные по домам и сейфам темных волшебников. Сам дух витал за пределами Британии, и полное уничтожение «Темной Угрозы» откладывалось. Артур Уизли потерял родительские права и работу. Тетрадь же была «магловской зачарованной вещью», а он не «засек» её в собственном доме. Гарри упрашивал папу «забрать» Перси, но в итоге тот стал наследником Блэков. Близнецы переехали в Египет к старшему брату, Рона приютила их тетушка — Мюриэль Прюэтт. А Джиневру приняла кузина Сириуса миссис Тонкс. В школу вернулся один Перси. Дамблдора выгнали из Визенгамота и МКМ, но не смогли из Хогвартса. Несмотря на старания Люциуса, там «обитало» слишком много людей директора. Папа прославился, как победитель василисков и бесстрашный спаситель детей. Он так рассердился и испугался за Гарри, что с криком: «Все надо делать самому!» – возглавил поход на чудовище и прикончил его разделочным заклинанием.