Дитя Бога.

Мария Хилл в два часа ночи зашла в комнату Локи. Как только она увидела пустую кровать, поняла, что все ее самые худшие опасения сбылись. Трикстер сбежал. Мария выхватила рацию, вызывая дежурных. - Заключенный сбежал. Повторяю, заключенный Локи сбежал, - девушка затормозила у комнаты с кофейным аппаратом и вновь включила рацию. – Отбой тревоги. Локи стоял у кофемашины, пытаясь по вывешенной рядом инструкции заставить чудо-технику работать. Шаги агента Хилл не услышал разве что глухой бы, но Асгардец даже не шелохнулся. Он взял чашку кофе и лишь после этого медленно повернулся к Хилл. - Почему ты не в камере? – голос агента если и отличался дружелюбием, то явно не в положительную сторону. - У меня кончился кофе, - Локи пожал плечами и сделал небольшой глоток обжигающе горячего напитка. Девушка сделала шаг в строну от дверного проема, недвусмысленно давая понять «заключенному», что он обязан выйти из этой комнаты и проследовать в свою. Бог намек понял и, держа в руке чашку кофе, вышел. Он не говорил ни слова, не пытался задеть девушку, что-то у нее спросить, что-то ей сказать, он просто шел по коридору, позволяя ей следовать за ним. Войдя в камеру, Локи все также молча сел на кровать. Марию это несколько нервировало, но она оставалась спокойной. - Двух охранников к комнате заключенного, - строго произнесла она, едва прикрыв дверь комнаты Бога. Локи не изменился в лице. Казалось, ему уже все равно. Погода стояла на мерзость приятная, солнце светило, птицы пели, легкий ветерок трепал распущенные волосы. В общем и целом, природе было глубоко наплевать на горе пришлого Бога. Этим утром Локи не пошел в больницу, его вообще еле вытащили из комнаты. Строгие костюмы адекватно смотрелись только на Тони, Филе и Локи, остальные выглядели как-то растеряно в черно-белых одеяниях. Тор стоял около брата, готовый поддержать его. Глядя на странную компанию, было очень тяжело предположить, что больнее всех именно Богу лжи. В душе Локи мечтал поменяться с ней местами, был готов на все, только бы она жила. Но гроб опустили в вырытую яму, прочли молитву и засыпали землей. Ничего не случилось. - Оставьте нас, - полушепотом попросил Тор. Но агент Хилл, присутствовавшая со всеми на похоронах была против. Начался жаркий спор, который прервал Локи. - Пусть остаются. - Но… - Тор, попытавшийся было завозмущаться словил такой взгляд брата, от которого молоко не только киснет – сразу оживает и убегает. – Хорошо. Мария была удивлена поведением трикстера, но виду не подала. Локи присел на корточки около надгробия, его тонкие пальцы коснулись холодного гранита, слезы рассекли бледные щеки. Только сейчас он осознал, насколько же ему плохо и одиноко. Как много у него было вопросов, только задавать их было некому. Людям было проще – они верят в Бога, который управляет их судьбами, у Локи этой веры не было. Но хотелось сжечь Иггдрасиль, лишь бы не была на его листе написана смерть Шерон. Сейчас ему оставалось только воспитывать дочь. Гладя шероховатый гранит, полуётун-полуас осознал, что ради того, чтобы остаться с ребенком, он пойдет на все. Совершенно на все. - Брат, - прошептал Бог лжи. – Помоги мне. Тор от удивления уронил челюсть. Младший брат его ни разу не просил о помощи, впрочем, мышцы сработали быстрее извилин, сын Одина помог встать сыну Лафея. - Домой? – Локи с возмущением посмотрел на Тора, тот поспешил исправиться. – На базу Щ.И.Т.а. И его брат кивнул. Не переодеваясь, Локи завалился на кровать, едва появившись в комнате, отведенной ему Щ.И.Т.ом. Мария все равно не убрала охрану, несмотря на уговоры Мстителей и Тора. Женщина была неумолима, хотя Бога лжи отношение окружающих не трогало ни в коей мере, он был нем, спокоен, покорен. Даже безопаснее, чем тогда в кандалах.