Кутаясь в плед под осень и запивая чаем, Больше любви не просим, больше не вспоминаем.*
Голубоглазый несчастный парень. Он собирает последние остатки своего разума и сил в кулак. И вихрем срывается с места и скрывается за дверью, громко захлопывая не только ее, но и свое чистое сознание. На замок. Она побеждает. Снова. Но Луи знает, что, чем дальше он убежит от этого дома, чем дальше он убежит от своего Гарри, тем лучше будет и для него, и для кудрявого ангела с застывшими на ресницах, словно капли росы, слезами в этот самый момент. Всё казалось не так уж и плохо, когда они продвигались за руку со сказкой к истине, но… Кто же знал, что всё выйдет так – Так болезненно. Их история никогда не станет доброй, чудесной сказкой. Разве что той, в которой влюбленный болван не сумел защитить ни себя, ни свою половинку. Луи бежит, не оглядываясь, терзаясь изнутри своей темной сущностью, с каждой минутой всё больше подвластный ее зову. Холода возвращаются.***
Элиза ласково убаюкивает своего милого в объятиях, слушая его приглушенные, беспомощные всхлипы и повторяя в его макушку, что всё будет хорошо. -Я не знаю, как это остановить. -Всё будет хорошо. -Однажды я погублю тебя. Погублю нас. -Всё будет хорошо. -Ничего не будет хорошо… -Всё будет еще лучше. Гарри обводит пальцами контуры своего тату. Его роза такая красивая, даже грациозная с ее изогнутым стеблем и резными листьями, и тонкими кружевными лепестками… Он слышит тяжелый вздох позади себя, и, еле обернувшись назад, он видит человека в белом костюме – грустного и отчаявшегося. Лиам никогда не отличался завидными нервами. Он умел лишь любить – сильно, преданно, вечно. -Любить кого-то – не всегда приятное занятие, - горько усмехается он, садясь на край кровати Гарри, сутуля спину, пряча взгляд от кудрявого. – Любить кого-то, кто подвластен тьме, даже больно. – Он почти не моргает, уставившись на собственные ладони, изучая запутанный рисунок тонких линий. – Возможно, когда-нибудь мы станем счастливыми, - и Гарри точно не мерещится, как хрусталик слезы одиноко катится по щеке и пропадает в уже предрассветной дымке. – Возможно, удача, наконец, улыбнется нам… - Его тяжелый взгляд падает на розу Гарри, и, Боже, она, действительно, прекрасна. Как и он сам. Как оба этих удивительных человечка, на долю которых выпала судьба всего человечества. Довольно ответственно, не так ли? Лиам лишь сейчас окончательно понимает, как сильно ему хочется, чтобы ребята были счастливыми - чтобы солнце согревало их, щекоча теплыми лучами, а вечер укутывал своим уютом и ароматом свежезаваренного чая, и чтобы маленькие копии и того, и другого играли возле двухэтажного дома (а, может, и выше), а строгие (ни капли, конечно) родители звали бы их поскорее вернуться в дом, не то вкусный ужин, приготовленный папочкой Гарри, остынет… Да, Лиам привык, что всё в этой жизни происходит не так, как хочет он. Так пускай будут счастливы хоть кто-то в этом огромном, пустынном мире. А Гарри хочет бежать – так далеко и так быстро, чтобы найти свое потерянное, несчастное счастье. -Я думаю, - говорит он, - что мы просто не знаем местоположения нашей удачи. -Тогда что же нам делать, Гарри? Как же мы встретимся с ней? – глядит на него Лиам в замешательстве. Странно, что кудрявый еще не потерял рассудок со всей этой историей. -Мы поймаем ее за хвост – и тогда она будет гнаться за нами, а не наоборот. Философия Гарри всегда была понятна лишь ему. Лиам кладет ладонь ему на плечо в качестве поддержки. Как жаль, что для него этого никто не может сделать. -Знаешь, - мягко, спокойно произносит Пейн, - я всегда знал, что ты – толковый парень. – Гарри не может спрятать улыбки. – Даже не смотря на убеждения лучшего друга, вечно изгвазданного в кетчупе, ты хотел жить так, как мечтал… - И Гарри становится ужасно стыдно за то, что он со всей этой историей смог напрочь позабыть о своем Хоране, и маме, и сестре. Он ужасно скучает по всем ним. А ведь он даже не знает наверняка, увидит ли их еще когда-нибудь. Что, если тот осенний вечер был последним? – Именно поэтому из множества нулей я выбрал единицу. То есть – тебя. Гарри изумляется: -Так, значит, я не случайно оказался на мосту? Ты… подвел меня к нему? Привлек лакомой приманкой?! -Случайности не случайны, Гарри, - подмечает Лиам, - к тому же созданные воображением кудрявого парня с огромным желанием жить иначе. Гарри не знает, что делал бы без Лиама в этом пропащем доме, с таким же пропащим сердцем в груди. -Обещаешь, что однажды, чисто случайно, мы с Лу снова будем самыми счастливыми? – шепчет он, моментально ощущая себя самым настоящим эгоистом. Ну, почему он такой Стайлс? Почему он говорит прежде, чем хорошенько обдумать свои слова? Не такой уж он и ангел, думает Гарри, а самый настоящий единоличник с поехавшей крышей. Лиам ухмыляется, убирая руку с его плеча: -Я обещаю. Он поджимает губы, мечтая попросить об этом кого-то так же. Но он – тот, за чьей спиной наставника нет и никогда не было. -Обещаю. А за их спинами в гордом одиночестве стоит Софи, которая прекрасно знает, что Лиам – лжец. -Ты не можешь ему этого обещать, - тянется она к нему мысленно, а он ловит ее слова, слегка дрогнув от неожиданности: -Пускай хотя бы они позволят себе чуть-чуть помечтать. -Мечтают те, кто не силах претворить желаемое в жизнь... Ты прав. -Но что делать, если силы есть, вот только твоя мечта – гордая, упрямая... Софи не дослушивает, а так же незаметно, как и прилетела, испаряется. Она знает продолжение фразы. Она знает мысли этого парня больше, чем наизусть. А еще она очень, ужасно хочет изучить каждый миллиметр его теплой и светлой кожи, прикоснуться без боязни обжечься к его горячим, сухим губам цвета спелой вишни, и… и… -Не ты одна умеешь читать мысли, милая. Будь осторожнее в следующий раз.