***
Сумерки на город опустились внезапно. Все жители побежали скорее по домам, чтобы усесться у телевизоров, побыть со своей семьёй… Но не все могли вернуться в своё родное гнездо; были и те, у кого рабочий день только начинался. Мистер Москито был одним из них. Он судорожно курил сигарету, думая о том, чтобы бросить всё это дерьмо. Он видел истинное лицо этого города: улицы - продолжение сточных канав, а канавы заполнены кровью. И когда стоки будут окончательно забиты - вся эта мразь начнёт тонуть. Когда скопившаяся грязь похоти и убийств вспенится до пояса, все шлюхи и политиканы посмотрят наверх и возопят: "Спаси нас!". Но он им прошепчет: «Нет». Под всеми своими мыслями он имел в виду работу, да и всю жизнь, которую он вёл с того момента, как стал инсект-агентом. Конец сигареты лениво тлел во тьме. Мистер Москито судорожно закашлялся; болотный душок был не для его лёгких. Он пытался сбить этот гнойный запах чем угодно: сначала закурил, потом – притаскивал к себе частички фруктов великанов, но ничего не помогало. Однажды он дошёл до того, что украл ароматические свечки, перейдя черту закона. Преступление карается наказанием. Но ничто… ничто не могло сбить эту вонь. Гниль проникала по воздуху в каждый дом, в каждое сердце того, кто жил поблизости. С каждым днём, с каждым часом, с каждой секундой… Москито понимал, что он постепенно умирал. Не физически – духовно. Но каждая сигарета отдаляла его от полного помутнения рассудка. Москито взглянул на свои часы с треснувшим стеклом, чертыхнулся и бросил окурок. «Пора». Пора выйти на работу. Работу, которая каждый раз могла принести ему смерть. Москито иногда мечтал о том, чтобы всё поскорее закончилось. И он специально загонял себя в опасную обстановку, но Смерть, каждый раз, будто насмехаясь над ним, не использовала свою косу по назначению. Он до сих пор не понимал, почему ещё жив. Москито подошёл к шкафу и, открыв его, достал свои фирменные крылья; надел их – они не раз вытаскивали его из переделок. Нацепил пояс с баночками для сбора крови – вдруг повезёт? Прикрепил острие носа и, подойдя к окошку, вылетел из него. Пора на задание! Он летел. Долго летел. Рыскал по различным тёмным закоулкам, искал проблески света во тьме. Свет… Свет любят великаны… У великанов могут быть братья. А ещё великаны состоят из крови. Нежной, пикантной, сладкой, солёной, с нотками розмарина и красного перца, с шоколадным оттенком и фруктово-ягодным миксом, как мясная подлива или пюрешка с котлеткой, или макаронами… Невозможно описать весь спектр вкуса. Москито уже погрузился в мысли о том, как будет пробовать живительную красную жидкость! Внезапно ударил свет. Свет, братья, кровь, великаны… Опасность! Но работа – есть работа, и Москито направился прямиком к источнику света. И первое, что он увидел – это был великан, и он был как всегда ужасен. Божья милость… Какие коровки могли создать такое уродство!..***
- Вот сейчас обидно было, - Хедрокс кивнул моим словам. - Заткнись и слушай дальше!***
Больше всего Москито ненавидел волосы, покрывавшие тело каждого из великанов. Самое отвратительное, что на разных частях тела они были разные. У того, кто находился рядом с ним, волосы были чёрными, как смола, как гниль, как яд… Оно что-то усиленно делало своими конечностями. Великан держал в руках одну из пластиковых свай, которые цивилизованные насекомые использовали для строительства. Но это приспособление оставляло за собой мутную темно-синюю жидкость. Почти кровь. Москито судорожно глотнул. Но его размышления на тему странностей строительных материалов в руках великанов отвлёк внезапный вопль о помощи. Он повернул голову: рядом с конечностью великана лежал его собрат. Но лежала она странно: между двумя граммофонами и… связанная. Чёрт! Москито орлом кинулся к ней. - Прошу! Прошу, спаси меня! – кричала мушка. Чем ближе Москито подлетал к мухе, тем больше он ужасался. И если бы не её жужжание, он бы явно не узнал жену своего брата Дейнериса Бурерожденного из дома Таргариенов, от крови древней Валирии, первой этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, владеющего семи королевствами и хранителя областей, неопалимой, правительницы Миэрина, кхала Великого травяного моря, Разрушителя Оков и Бати Драконов до Дени. Его жена – Стелла. Стелла Мушка. Москито был уже вплотную. Глаза её были вырезаны, но она все ещё могла слышать вибрации. - Прошу! Спаси меня! Москито смотрел. Наблюдал за тем, как по её телу текла жидкость, выходящая из её тела. Её кто-то ударил. Скотч не просто связал её – это орудие, мучавшее мушку, было последним спасением. Москито всё ещё смотрел. Стелла дрожала от боли и страха; она визжала, когда граммофоны начинали играть слишком громко. Она пыталась спасти себя теми мелкими обрубками, что остались от её лапок. Москито приблизился, и перед ним раскрылась вся картина: Стелла, как обычно, решила прогуляться по местности рядом со свечкой. Она никогда не слушала наказы мужа и Москито. Беззаботная, она с хохотом приближалась к великанам, кружила прямо перед ними, пытаясь отомстить таким образом за своих убитых родителей. Москито медленно подбирался к Стелле. В этот раз Стелла решила залететь в жилище одного из великанов. Она вновь стала раздражать это чудовище, но решила ненадолго присесть и отдохнуть. Москито подошёл вплотную к извивающемуся телу. Стелла успела только услышать свист ветра и увидеть внезапно появившуюся огромную тень. А затем… она проснулась уже под скотчем. И тогда великан положил рядом с ней граммофоны, безумно хохоча. Москито подлетел к ней и взял в свои лапки её голову. Стелла была ему как сестра. - Пожалуйста, помоги мне! Москито про себя извинился перед ней, а затем повернул голову до хруста. Стелла перестала дёргаться. Затем – дышать. Москито помог ей; он оказал ей единственную помощь, которую только смог. Стелла так и не узнала, кто спас её. Москито сам затрясся от боли и бессилия, а в глазах начало щипать от слёз. Скорбь была прервана внезапным шуршанием. Он поднял голову; великан всё ещё выдавливал из сваи жижу. Москито хотел убить великана, хотел растерзать его так же, как тот расправился со Стеллой. Он резко подлетел к черноволосому великану и… Внезапно он увидел Её – Госпожу Смерть! Она улыбнулась Москито как старому знакомому и, мурлыча, указала ему косой на сваю с тёмно-синей жидкостью. Москито опешил; он мог продолжить борьбу и забрать у великана кровь, хоть малую часть, чтобы отомстить за всех: за Стеллу, за её родителей, за своих друзей, предков… весь народ! А мог и уйти, наконец, на покой. Эту борьбу ему не выиграть. Великаны сильнее – все насекомые это знали. Сначала они представляли главную угрозу совершенно иначе, пока великаны не стали разрабатывать различные виды оружия… Насекомых становилось всё меньше. И никто… Никто и никак не мог победить этих чудовищ. Москито, словно завороженный, полетел прямо на сваю. Он не мог поверить, что скоро всё наконец-то закончится. И его смерть… Она приближалась. Рядом появилась Стелла. Она поблагодарила Москито за свою смерть. За ней стояли её родители; они улыбались, обнимая свою дочь. Москито увидел и своего дядю, из-за которого он и решил стать инсект-агентом. Тот кивнул племяннику, одобряя его выбор. Бабушки и дедушки поглаживали внука, пытаясь успокоить его перед финальным полётом. Миллионы, миллиарды… Нет! Сиксиллиарды глаз насекомых, невидимых для великана, провожали в последний путь комара, восхваляя его как воина, посвятившего свою жизнь борьбе с агрессорами и оккупантами. Москито встал прямо рядом со сваей. - Ты готов? – спросила Смерть его в голове. Москито ничего не сказал, прыгнув прямо под косу старой подруги. Чудовищная боль сковала его тело. Но это было всего лишь на миг. Затем разум Москито окутало туманом - как по утрам на родном болоте. Смерть подошла к телу воина. Она сверху посмотрела на него; окинув взглядом, Смерть скривила рот в отвратительной улыбке и процедила: - Нет, дорогой, ты ещё не готов. Москито резко вздохнул; он жадно глотал воздух носиком. Не понимал, почему остался жив. Москито попытался встать, но тут же рухнул – одной лапки не было. Но он остался жив… Опять судорожно вздохнув, Москито еле поднялся на оставшиеся лапки. Он почувствовал на себе взгляд великана. Без страха он посмотрел в глаза чудовищу, своему мученику…. Он жив! Великан с удивлением смотрел на комара. Москито смотрел на великана. Оба не моргали. Но подобная игра вскоре надоела великану, и он отвернулся, продолжая заниматься своими делами. Москито, хромая, подошёл к телу Стеллу. Он погладил её голову, занёс к себе в журнал местоположение тела и полетел. Крылья уносили его дальше и дальше от логова великана. Москито всё летел… И летел… Прочь. Прочь от этого места. Когда Москито прилетел к своим, он опять потерял сознание. Очнулся лишь тогда, когда насекомые-доктора несли его мимо тел павших братьев и сестёр – они сражались с великанами. Но не выжили. А он жив. И Москито впервые обрадовался этой мысли. И пообещал себе, что отомстит за смерть Стеллы и её родных. Он улетел, но обещал вернуться.***
Внезапно включился свет, и всё пришло в норму. Генерал смотрела на меня и маниакально улыбалась, а я просто крестилась, боясь думать о том, что будет дальше. Хедрокс же сморкался в носовой платок, рыча о том, что такой адски грустной истории он давно не слушал – его сердце не выдержало столь душещипательной драмы. А я осторожно спросила: - Что это было? - Что «что это было»? – не поняла Генерал. Не успела я ничего сообразить, как к Бете подлетел тот самый комарик с пятью лапками и… она хлопнула его в ладоши, а потом стряхнула трупик насекомого мне на ковёр, не забыв потоптаться на нём. Это… Знаете, такое вызывает просто гамму эмоций. - Ты?.. - Что? А, комара убила. Фигня. Я вообще к тебе пришла, потому что у меня картошка закончилась! Кажется, история повторяется. Нужно срочно спасаться!