Второй шанс

Ровно через месяц я вновь шагаю меж могил. Я прибыл раньше, намного раньше и намного дальше от моей могилы. Я не спеша иду, стараясь не спугнуть моего гостя. Но разочаровываюсь, обнаружив лишь туман. Возможно, слишком рано. Возможно, кто-то решил перестать таскать цветы мёртвым. Опускаясь на лавочку, я осознаю глупость своей идеи поймать неуловимое. Моё внимание отвлекает что-то маленькое. Нечто врезается в носок моих туфель. Что-то будто скатилось со стороны могилы, оттуда же я слышу сдавленный всхлип. Я погружаю руку в чудище и нащупываю... Колбочка? Провожу перед носом. Яд?! Бутылочка падает на землю, рука скользит во внутренний карман мантии. Достаю безоар. Привычка таскать с собой. В один прыжок оказываюсь перед могилой. Чуть не спотыкаюсь об кого-то. Моё любимое чудище мне сейчас очень мешает, ибо я совсем ничего не вижу. На ощупь нахожу голову, засовываю в рот камушек. Я замираю. Минуту ничего не происходит. Клянусь Мерлином: осознание того, что даже мёртвым я кого-то довёл до самоубийства, меня просто шокирует. Снизу раздаётся всхлип и кашель. Слабое «Нет» доносится до моего слуха, и тело в моих руках мякнет. Живое. Успел. Взяв тело на руки, я освобождаю его из плена тумана, что даёт мне возможность разглядеть суицидника. — Грейнджер?!

***

Из соседней комнаты раздаётся приглушённый кашель, поэтому я, поспешно помешав чай, иду с напитком к гостье. Дверь открывается со скрипом, и я слышу взволнованный вздох. С каждым уверенным шагом я наблюдаю, как девушка, прижимая к груди одеяло, прижимается к спинке кровати. — Пей, — мой голос низкий и немного хриплый. Карие глаза бегают по мне, игнорируя кружку. — Пей, — повторяю я. — Кто вы? — голос дрожит. — Я не причиню вреда. Пей. Делаю шаг. Вижу, как она дрожит всем телом. — Покажите левую руку. Я не сразу понимаю её просьбу. А когда понимаю, протягиваю чашку ближе. — Возьми. Облизав губы, гриффиндорка тянется к кружке, но замирает. Глаза в глаза. Секундное сомнение — и напиток в её руках. Я закатываю рукав и показываю гладкую, чистую кожу предплечья. — Я не Пожиратель. Разве маггл, в обличье которого я предстаю, может быть Пожирателем? Нет! Она кивает и прижимает к себе напиток, который привлекает её внимание. — Яд? — шепчет она. К моему сожалению, в её глазах я вижу надежду. — Успокоительное. — А яд есть? — осторожно интересуется Грейнджер. — Есть. Крысиный подойдёт? — грубо бросаю я. Глаза светятся, как на уроке, когда она знает ответ. Девушка тянет кружку. — Мне сюда, пожалуйста. В ней столько наивности. И она меня почему-то злит. — Ты это брось! — Злость в сочетании с моим новым голосом больше похожа на рычание. — Хватит шутить! — Я не шучу, — мягко отвечает она. — Мне сюда, пожалуйста. На мгновение закрываю глаза, пытаясь заглушить неимоверную ярость. Эта гриффиндорка либо совсем сошла с ума, либо дура дурой, да и меня ещё решила идиотом сделать, предположив, что я ей яд в чай добавлю. Глубокий вдох. — Пей чай, девчонка. Утром отправишься в Мунго. Хмурит брови. — Не нужно, — бросает, — и я не девчонка. Теперь хмурюсь я. Взгляд помимо воли скользит по ней. Да, я ошибся. Она уже не девчонка. Гермиона Грейнджер выросла и превратилась в девушку. Сумасшедшую девушку. — Я хочу есть, — она ёжится, поймав разглядывающий её взгляд. — И в туалет. — Так есть или в туалет? — интересуюсь я, видя, что она, вроде, пришла в себя. Глотнув чай, кружку поставила на прикроватную тумбочку. — И то, и то. Пальцем указываю на дверь. — Туалет. Еду сейчас подогрею. Откинув одеяло, она оглядывает себя. Я осмелился стянуть с неё всего лишь туфли, оставив её в плаще и платье. Встав, теряет на секунду равновесие, но, взяв себя в руки, направляется к указанной двери. Я, развернувшись, скрываюсь за другой. Характерный звон чего-то бьющегося отвлекает меня от разогревания пищи. Я, чертыхаясь, направляюсь в ванную комнату. Увиденное заставляет меня опешить, а мою челюсть — коснуться пола. Грейнджер стоит, опустив руки в полный воды рукомойник. Всё было бы ничего, если бы моё зеркало было целым, как и руки упомянутой Грейнджер, которые от локтя до кисти порезаны вышеупомянутым зеркалом. — Я быстро. Пожалуйста, не мешайте. Думаю, мой разъярённый вид ей о многом говорит, поскольку она вжимается в стенку, как только я вытаскиваю волшебную палочку. Как же она сопротивляется! Забрызгав меня и всю ванную не только водой, но и своей кровью, она сдаётся лишь тогда, когда раны на её руках исцеляются рядом посланных мною заклятий. Вторая волна сопротивления обрушивается на меня, когда я её пытаюсь уложить в постель. В итоге она (ха!) оказывается на кровати, а я (хм) на ней. Привязав заклятием руку к изголовью постели, принимаюсь за вторую. Справившись, замираю, переводя дыхание и борясь с гневом. — Не надо, пожалуйста, — тихий, хриплый шепот. Я открываю глаза, понимая, что всё ещё сжимаю её руки, лёжа на ней. Она внимательно смотрит в мои глаза. — Если хотите, то можете брать, только обещайте, что потом убьёте. От её слов на мгновение будто оглушает. К горлу подкатывает тошнота. Перед глазами всплывают воспоминания вечеров развлечений Пожирателей. Связанные и избитые жертвы, стоны и крики. В одно мгновение оказываюсь в другом конце комнаты, вжатый в стенку. — Больная! Ты совсем больная! Посылаю усыпляющие чары и ухожу из комнаты.