Второй шанс

Это всепоглощающее чувство уверенности в том, что я её никуда не отпущу, нахлынуло на меня, как холодный ливень в весенний сезон. — Я напишу моему другу в Аврорате, чтобы он проверил дом Поттера. А тебя я попрошу остаться ещё на пару дней, — я говорю это и прекрасно понимаю, что второе предложение прозвучало скорее как приказ, нежели просьба. Я делаю несколько шагов и забираю палочку из её руки. Она даже не оборачивается, не спрашивает, почему я настаиваю на её дальнейшем нахождении в этом доме. Грейнджер молча разворачивается и уходит в спальню. Провожая девушку взглядом, я вижу, как напряжена её спина, а руки сжаты в кулачки. Я надеюсь, что моё неожиданно нахлынувшее чувство тревоги будет напрасным и она простит меня за то, что я не позволил ей уйти. Подумывая о том, что Грейнджер наверняка злится на меня за обрезанный путь к свободе, я ставлю чайник и добавляю в её кружку немного успокаивающего зелья. Взяв поднос с чаем и шоколадным печеньем, я направляюсь к моей невольной гостье. В комнате Гермионы нет, но из ванной слышится журчание воды. Подозрительным мне кажется то, что дверь открыта. Хм, может просто умывается? Делаю пару шагов и обращаю внимание на что-то возле кровати. Поднос падает на пол. И я мгновение стою, просто-напросто шокированный увиденным. И когда я осознаю, что у меня не галлюцинации и это действительно Грейнджер лежит на полу, а из живота у неё торчит кухонный нож, я в одно мгновение оказываюсь возле неё и осторожно вытаскиваю столовый прибор. Девчонка, находясь в сознании, шипит и, посмотрев на меня, хрипло смеётся. Взмахом своей волшебной палочки я посылаю кровоостанавливающее заклятие, но, понимая, что они эффективны лишь на незначительных ранениях, а если быть точнее — царапинах и ссадинах, призываю из кладовки кровоостанавливающее и кроветворное зелья. Когда нужные бутылочки у меня в руках, я, открыв их, пытаюсь напоить гриффиндорку. Девчонка, видимо, решив, что так просто она не сдастся, активно машет головой, отказываясь принимать необходимые снадобья. — Грейнджер, чёрт побери! Я ведь хочу помочь тебе, — рычу я, схватив за подбородок и заставив не вертеться. Я абсолютно не ожидал того, что она схватит меня за воротник и, притянув к себе, зашепчет прямо в губы: — Хочешь помочь? Так испеки мне пирог! — В эту секунду я убеждаюсь, что она абсолютно неадекватна. Жёстко сжимаю её подбородок, пальцами надавливаю на щёки, заставляя её мерзкий ротик открыться. Вливаю зелье и сразу же надавливаю на определённые участки на горле, вызывая рефлекс глотания. Такие же манипуляции провожу со вторым зельем. Грейнджер шипит и ругается. В другой ситуации я точно посмеялся бы над её, по-видимому, не основанным на большой практике матерным монологом — её пожеланиями насчёт моей помощи и указаниями, куда мне со своим благородством идти. Но одна фраза оскорбила меня до глубины души. Эта мерзопакостная девчонка обозвала меня типичным гриффиндорцем! Если бы не моё навязчивое желание помочь девчонке, я бы заавадил её или, на крайний случай, наслал бы Круциатус. Чтобы больше не виделись ей гриффиндорцы в моём лице! В конечном счёте меня выводит весь её лепет и я насылаю на неё усыпляющие чары. Отметив про себя, что нужно будет наслать не одно очищающее заклятие на ковёр, беру Гермиону на руки и бережно опускаю на постель. Сумасшедшая девчонка, как же ты мне надоела своими дурацкими выходками! Обращаю своё внимание на то место, где ещё совсем недавно торчал нож. Кровотечение остановилось. Рана уже зажила. Шрама даже не осталось. Не могу никак понять, как и когда она умудрилась стащить такой немаленький столовый прибор. И почему я не заметил? Наверное, всему было виной моё доверие к ней. Очистив ковёр и подняв поднос с неудавшимся чаем, направляюсь в мою тайную лабораторию, чтобы приготовить необходимое зелье. Пока котёл булькает, а я отрепетированно шинкую последние ингредиенты, с ужасом для себя отмечаю свою бездарность. Гермиона вновь чуть не отправилась на тот свет, и я смог позволить ей это сделать просто оттого, что недоглядел. Моментально меня охватывают ужас и страх оттого, что девчонка уверенно идёт к своей цели. Эх, хорошо, что я не отпустил Гермиону. Её тогда никто не спас бы. Она позаботилась бы об этом... А что толку-то? Огородил от смерти на свободе, так она попыталась встретиться с ней в моём доме. И почему я ощущаю это чувство обречённости? Нет, не по отношению к себе, обречённость для моей проблемной гостьи. Что бы я ни делал, она всё равно будет стараться... уйти. Котёл угрожающе вскипает. Добавив нарезанный корень, помешиваю варево и набираю кружку. Вернувшись в спальню, застаю Гермиону в полудремотном состоянии. Она прижимает руку к животу и то постанывает, то всхлипывает и крутит головой. — Гермиона, — дотрагиваюсь до руки, — выпей. Надеюсь на её благоразумие, но Гермионе, по-видимому, всё равно, на что я надеюсь. — Я ничего не хочу, — шепчет, открыв глаза, — верни нож. Нахалка, сумасшедшая или просто дура? — Сейчас сбегаю. — Яда столько, что Нагайна бы отравилась. — Пей, я сказал! У тебя стенки раненых внутренних органов ещё хорошо не зажили. Может начаться внутреннее кровотечение, — поясняю я, смотря на то, как она морщится. Кровотечение уже, наверное, началось, поэтому я настаиваю: — Пей! — Только не обижайся, но иди лесом, — ухмыляется, и я вижу, как её зубы окрашены кровью. — Я ведь могу и заставить, — уже злюсь я. — Вновь будешь вливать в рот и давить на горло? — спрашивает, улыбаясь, и облизывает красным языком свои губы. Сексуально, черт побери! Но об этом сейчас думать некогда. — Не хочешь по-хорошему, будет по-моему. Я достаю свою волшебную палочку и замечаю испуг на лице гриффиндорки. Её смешная попытка отползти на кровати заставляет меня усмехнуться. Боишься? Бойся... — Империо! — громко говорю я, желая, чтобы каждый звук этого слова проник в её голову и она поняла, кто здесь хозяин. Лишь на мгновение в глазах гриффиндорки вспыхивает ужас, а после взгляд карих глаз становится пустым, бессмысленным. — Гермиона, выпей зелье, — я протягиваю кружку, и она покорно её принимает и испивает всё до дна. Такая послушная. Мне это так нравится. — Ложись, — она делает то, что я ей велю, и я с сожалением понимаю, что заклятие нужно снять. Взмахиваю палочкой, но никаких изменений в её состоянии я не вижу. Лежит себе, смотрит пустым взглядом перед собой. — Гермиона, — шепчу я, и у меня в душе появляется щемящее чувство, будто бы я её сломал. — Гермиона... — Ты монстр... — еле шепчет. — Тебе нравится смотреть, как страдают, да? — интересуется хрипло. — Ты сама из себя делаешь мученицу, — шепчу в ответ я. — Я просто сделала свой выбор. Осознанно. Я просто хочу умереть, — она смотрит в мои глаза, и я вижу ту Гермиону, которую знал. — Я не хочу, чтобы ты умирала на моих глазах. — Но ты ведь не отпускаешь меня, — возмущается она, сдвинув брови. — Потому что я не хочу, чтобы ты вообще умирала, — добавляю я и, пойдя к кровати, беру её за руки и завожу их над головой. Девушка тяжело вздыхает, когда я склоняюсь над ней, чтобы привязать кисти к изголовью кровати. На мгновение замираю, ощущая её тонкий аромат. — И где ты взялся такой на мою голову?.. — недовольно ворчит, дёргая связанные руки. — Не поверишь, но я задаюсь тем же вопросом, — усмехаюсь сам себе. — Через полчаса будет ужин, — ставлю её в известность я и разворачиваюсь, чтобы уйти. — Я ничего не хочу, — бурчит, отвернувшись. — А я тебя и не спрашиваю.