Второй шанс

Я резко вздрагиваю, проснувшись, словно кто-то выдернул ковёр из-под ног. Делаю вдох и отмечаю в мыслях, что чувствую себя уже получше. Сажусь и лишь сейчас обращаю внимание на шепот за спиной. Оборачиваюсь. Олден и Мерида всё так же лежат на полу. Мужчина что-то шепчет на ухо своей жене, и она смеётся. Облегчённо выдыхаю. Нивок замечает меня и встаёт, помогая подняться и жене. И я, следуя их примеру, тоже встаю на ноги. Мы все замираем, смотря друг на друга. Мерида выглядит на несколько лет моложе, кожа не такая бледная, волосы гладкие. Красивая, отмечаю про себя. Олден улыбается, глаза излучают радость. — Спасибо, Северус! — искренне благодарит мужчина. — Пожалуйста, — киваю. — Ритуал... То, сколько должны были ещё прожить — вы, Мерида, и вы, Олден, — сложилось и разделилось на два.. Я не знаю, сколько вам суждено, — выдыхаю. — Год, пять, десять, двадцать... Знаю лишь одно — вы умрете в один день, в один час, в одну секунду. — Муж с женой смотрят друг на друга, улыбаются. — Это то, о чём я мечтал, — тихо говорит Олден, поцеловав женщину в щёчку. — Я понятия не имею, сколько вам осталось времени, поэтому не тратьте его зря, — подмигиваю я хозяину. Принимаюсь поправлять свою рубашку и призываю мантию из другой комнаты. — Всё, что использовалось в ритуале, закопаете вместе с кроликом на кладбище, когда он умрёт, — я указываю на животное у стенки. — Но ведь вы его... — непонимающе шепчет женщина, с недоверием оглядывая то прыгающее по комнате животное, то свою облитую кровью ночную рубашку. — Он впитал вашу кровь и вашу болезнь. Теперь он умрёт от нее. Кролику недолго осталось. — Ваши руки, — Мерида тянется ко мне, — давайте я... — Не стоит. Я сам, потом, — опережаю её. — Уже поздно, может быть, вы останетесь? — предлагает Олден. — Благодарю, но нет. Меня ждут, — отвечаю, а сам чувствую, как по телу разливается тепло. Гермиона... Хозяин дома почему-то широко улыбается. — Отлично. Берите её и приходите к нам в гости, — предлагает мужчина, и я щурюсь, смотря ему в глаза. Мужчина тут же поникает. — Не нужно! — Что? — не понимаю я. — Стирать нам память. Мы никому не скажем о вас. И о ритуале тоже. Сами подумайте — он ведь запрещённый. Я не хочу остаток жизни просидеть в Азкабане, — смешно восклицает хозяин дома, заставляя меня усмехнуться. Я протягиваю ему руку, и он, замерев на мгновение от удивления, пожимает её. — Мы обязательно заглянем к вам в гости на чашечку чая. Да и... я видел у вас много интересных книг, — добавляю, улыбнувшись уголками губ. Нивок же расплывается в широкой улыбке. — Будем очень рады. И спасибо вам, — улыбается женщина. И я, кивнув, направляюсь к выходу. Действительно, поздно, хмыкаю про себя, когда часы в коридоре двенадцатью ударами проводят к двери. Ночь оказывается чистой и тихой. Тучи за день рассеялись, и теперь небо усеяно мириадами звёзд. Полная луна волшебным образом освещает все вокруг. В доме тихо, и нигде не горит свет. Гермиона, по-видимому, уже спит, и я облегчённо выдыхаю, так как не придётся пить Оборотное зелье. Пройдя в свои комнаты, первым делом направляюсь в ванную. Тёплый душ — моё спасение после выматывающего дня. Утренний секс и этот ритуал... такой кавардак в голове. А вода такая тёплая, и так приятно. Чувствую, как она омывает и очищает не только тело, но и разум и душу. Хорошо, как же хорошо. Пока погода успокоилась, нужно будет сходить с Гермионой на озеро. Можно даже устроить пикник. А может, попробовать наколдовать небольшую лодку и устроить пикник прямо посреди озера? Точно. Гермионе, думаю, понравится. Да. Однозначно понравится. Одевшись, глубоко вдыхаю. Завтра будет хороший денёк, да и сегодня был замечательный. Особенно утро... и вечер помощи тем двоим. Хорошая парочка. Рад, что существуют такие любящие сердца. Через обстоятельства, через смерть. Они заслуживают этот второй шанс. Надеюсь, что мы с Гермионой тоже его заслуживаем. Ведь мы... Так! Хватит. Спать. Пора спать. Мерлин, как же я устал. Всё ещё протирая волосы полотенцем, направляюсь в свою спальню. Свет не включаю, поскольку заглядывающая в окно луна освещает всю комнату не хуже солнца. Подойдя к постели, опускаю на прикроватную тумбочку волшебную палочку и наливаю себе воды из графина. После этого ритуала всё время хочется пить; надеюсь, что скоро пройдёт. Делаю жадные глотки и боковым зрением замечаю движение на кровати. — Ричард? Чуть не поперхиваюсь водой, когда слышу её голос из-под одеяла. Со стуком опускаю стакан на тумбочку, открываю на ней же дверцу и достаю первое попавшееся под руку Оборотное зелье. Замечаю, как скидывается одеяло, резко разворачиваюсь и делаю шаг к более тёмному углу комнаты. Раскрываю бутылочку. — Ричард, всё хорошо? — спрашивает меня Гермиона, и я слышу, как скрипит кровать. Делаю глотки. Зажмуриваюсь, чувствуя какие-то изменения. Но что-то не так. Вкус другой. Что-то не то... — Ричард! — Гермиона резко дёргает меня за локоть, заставляя так же резко обернуться к ней, под дорожку из лунного света. И когда я чувствую, как мои длинные мокрые волосы хлещут меня по щекам, я понимаю, что это конец. Гермиона с ужасом отшатывается от меня. — Как? Зачем? Я ведь испортила зелья! Где ты взял? — ужасается, тяжело дыша и смотря на меня с таким ужасом, что моё сердце сжимается от боли. — Гермиона, — шепчу и протягиваю к ней руку, но замираю, так и не прикоснувшись. Карие глаза моей милой гриффиндорки наполняются слезами, и я готов сам рыдать. — Где ты взял? Откуда ты узнал, что он... что его... Где? Где ты взял его частичку? — кричит и, сорвавшись с места, подлетает ко мне и принимается стучать по моей груди своими кулачками. — Ты был у него дома? В школе? Где? — выкрикивает, плача, и я просто ошарашенно замираю и вообще ничего не могу понять. О чём она? — Гермиона, — пытаюсь угомонить её, беру мягко за плечи, — успокойся. — Нет! – вырывается, отступает на шаг. Замирает. Смотрит на меня таким диким взглядом. — Зачем? Зачем, Ричард? Я только отпустила... только попыталась жить дальше, — шепчет тихо, прижав пальцы к губам. И я начинаю понимать... Она подумала, что я, Ричард, выпил зелье, чтобы стать Северусом Снейпом. Но... чёрт побери, что это значит? Что это за реакция? — Зачем? — хнычет, плача, и скользит рукой по шее, касается канатика и сжимает в ладони свой яд. Резко дёргает руку в сторону. Взгляд карих глаз на мгновение становится осмысленным. Она смотрит на яд, а после поднимает свои полные слёз глаза на меня. — Северус, — выдыхает так тихо и с такой невозможной болью, что у меня перехватывает дыхание, а по спине бежит табун мурашек. По голове как будто кто-то хорошенько стукнул. В висках ноет, но вся каша вдруг исчезает. Приходит понимание. Гермиона... ты... ты всё это время любила меня? Северуса? Я просто ошарашен! Гермиона бросает взгляд на дверь, резко разворачивается к постели, хватает одеяло и как на статую набрасывает на меня. Что-о-о? Удивляюсь, замерев, и слышу топот ног и хлопок двери. Твою ж! Решила меня отвлечь? Браво, Грейнджер! Сбрасываю это треклятое одеяло и исчезаю вслед за девушкой. Спальня, коридорчик, кухня. Здесь слышу её вскрик с улицы. Выбегаю следом и замечаю её на земле перед домом. Видимо, споткнулась и упала. Подлетаю к ней и, прижавшись со спины, одной рукой обхватываю за талию, удерживая, второй закрываю ей рот. Сильнее прижимаю к себе. — Гермиона! Ты всё не так поняла, — выдыхаю и радуюсь тому, что она не вырывается. — Я не под оборотным зельем. Это я, твой профессор. Прости меня, моя девочка, прости, — горячо говорю на ухо и чувствую, как она сжимает мою руку на своём лице и что-то пытается сказать. Но резко замолкает, затихает... обмякает в моих руках. Растекается, словно шёлк. На мгновение мне кажется, что она просто уснула. И сразу же посещает дикая мысль — я её задушил! Сильно зажал рот, не дал даже вдохнуть. — Гермиона, — выдыхаю, пытаюсь встряхнуть её. Испуганно щупаю пульс, но рука скользит, дрожит... Оглядываюсь и замечаю в руке её бутылочку. Пустую. — Нет, нет, нет, — шиплю и подхватываю на руки безвольное тело. Заношу в дом, в свою ванную. Опускаю на пол и, схватив мантию, рыскаю по карманам и нахожу безоар. Засовываю ей в рот, как в первую нашу встречу, и жду. Секунда... десять... тридцать... шестьдесят... — Ну, давай же, Гермиона! – рычу, сжимая её плечи, прижимаю к своей груди. — Не оставляй меня, только не сейчас... И она словно слышит меня. Глотает воздух и кашляет. — Молодец, — целую в лоб и подхватываю на руки. Вновь несу через весь дом. Ногой толкаю дверь в лабораторию. Всё скидываю с половины рабочего стола и опускаю на него мою бесценную ношу. Моя девочка в сознании, тихонечко плачет. Но молчит. Безоар безоаром, но определённое противоядие ей точно нужно. Котёл закипает быстро, и я так же быстро справляюсь с ингредиентами. Зелье элементарное. Не больше десяти минут — и я черпаю кружкой в котле. — Давай, — склоняюсь над девушкой, даю ей испить. И рад, что она послушна. Пьёт, смотрит на меня и всё ещё молчаливо плачет. Ну, вот и всё. Мерлин, ну что за день? Снова беру Гермиону на руки и несу в свою спальню. Опускаю на одну половину кровати. Сам же перелезаю через неё — обходить кровать сил нет, — и опускаюсь рядом. — Я... я не хочу сейчас, — тихо говорит, смотря на меня. Что? О чём это она? С непониманием смотрю в её карие глаза и... и понимаю. — Нет, нет, — выдыхаю. — Не бойся. Спать. Я просто очень хочу спать, Гермиона. Ужасно устал. Сегодня был тяжёлый день, — поясняю тихо, и она кивает, словно понимает или чувствует. И я облегчённо закрываю глаза. — Профессор... это и вправду вы? — тихо, но я всё же слышу и просто киваю. — Завтра обо всём поговорим, хорошо? — Хорошо. Чувствую шуршание рядом, слышу, как она что-то шепчет, и всё зелье в шкафчике взрывается. Взрывается и бутылочка, что валялась на полу. Снова тихий шёпот, и я чувствую, как запястье обвивает тонкая тёплая нить. Открываю глаза и поднимаю голову, замечаю, как второй конец этой нити обвивает и её руку. Удивлённо кошусь на девушку, а она сжимается под моим взглядом. — Я просто хочу проверить, — объясняет. — Хорошо. Имеешь право, — хмыкаю и откидываюсь на подушку. Сумасшедший день, не иначе!