***
После рабочего дня Блейн Андерсон попрощался со всеми медсёстрами и врачами, сообщив, что идёт домой, но вместо двери, где написано «выход», он зашёл в палату Курта, предварительно удостоверившись, что его никто не видел. Он до сих пор ощущал весомую вину за приключившееся с Куртом и именно поэтому в его портфеле сейчас лежал пакет-извинение, набитый шоколадками и всевозможными вкусностями, которые ему удалось найти в ларьке около работы. — Ты спишь? — прошептал брюнет, совершенно ничего не видящий по причине выключенного света в помещении. Ответа не последовало, и Блейн даже начал сомневаться, что зашёл в правильную дверь, но через какое-то время до него донесся сонный, на пол тона ниже обычного, голос Хаммела. — Ммм, Блейн, это ты? — Включи ночник, пожалуйста, иначе я обо что-нибудь споткнусь, и будем оба валяться в больнице с переломанными костями! — Сейчас, — Курт сел и потянулся к ночнику, а когда палату озарил свет от лампы, то он еле сдержал смешок. Бедный Блейн стоял в раскорячку держа в левой руке портфель, а правую направив куда-то вперёд, чтобы не вмазаться лицом в одну из стенок или шкафчиков. — Прекрасное приветствие, милый. — Как себя чувствуешь? — проигнорировав смешливое замечание в свою сторону, поинтересовался Андерсон. — Поспал, и стало лучше, — Блейн наклонился и поцеловал своего мальчика в губы, сначала не касаясь его руками, а затем, всё-таки запустил свои длинные пальцы в его волосы, слегка натягивая локоны и получая удовольствие от их длительного нежного поцелуя. — А теперь ещё лучше, — опьяненным голосом сообщил Курт, не расцепляя хватку на ткани пиджака своего бойфренда, после поцелуя. Блейн же был ненасытен и, если бы не головная боль возлюбленного, то из одежды на шатене остались бы только боксёрки да и то не факт. Андерсон сел на край кровати и попытался улыбнуться, чтобы Курт ни в коем случае не подумал, что тот сексуально озабоченный и после одного поцелуя готов с жадностью наброситься на тело своего парня. Хоть и на такое подтянутое, сексуальное и ну очень манящее. Единственное, что останавливало Блейна это серьёзный разговор. После последней встречи Курта с Робин, он кое-что понял и хотел напрямую, не утаивая ни малейшей детали, расспросить своего парня. Он был уверен практически на девяносто процентов, что Курт соврёт, что его не испугает даже срок, который ему светит в ближайшее время, но как врачу, Блейну нужно было говорить с Хаммелом откровенно. — Милый, ты же в курсе, что сейчас на тебя есть дело, да? — он пытался подойти к главному вопросу издалека, но это смешило Курта, и он поморщил нос, смеясь. — Я убил человека. Конечно на меня будет дело, — за всю длинную историю Хаммела, в которую невольно втянули и Блейна, он впервые слышал эту фразу таким образом. Сами слова говорили об одном, донося до слушателя не многозначный смысл, а вот интонация и подача была иной. Голос Курта буквально сорвался на слове "убил". Будто бы на самом деле на его месте должно было быть что-то другое. Было похоже, что оно не согласовывается в этой фразе с другими словами. — Так вот. У нас есть два поворота сюжета. Либо я ставлю тебе диагноз и тогда ты остаёшься здесь и лечишься, либо тебя сажают в тюрьму и скорее всего дают два или даже три пожизненных, — у Блейна выходило то запугивание, на которое он рассчитывал, и Курт занервничал. Его руки сжимались в кулаки, сминая тонкое одеяло, а глаза забегали из стороны в сторону. — Я... Это... Ты хочешь, чтобы я решил, как я хочу провести остаток своей жизни?! Я же... о Боже мой, — шатен запрокинул голову, промаргивая слёзы. До сего момента он воспринимал всё это, как игру, как нечто ненастоящее. Разум понимал на что он идёт, а вот подсознание считало, что ему удастся выкрутиться, но Блейн поставил его в тупик... — Я бы ни за что не спросил бы тебя об этом, но Курт, ты не хочешь говорить мне всего. — Что ты хочешь знать?! — Курт сел на койке, обеспокоенно прижав ладонь ко рту. Его глаза были на мокром месте, и Андерсону действительно было жаль своего бой-френда, но всё это слишком затянулось и пришла, наконец, пора расставить все точки над i. — Что именно послужило мотивом для убийства Адама? — Он... — шатен перевёл дыхание, — Он ударил меня. Не один раз за то, что я готовил ему обед и мой браслет коснулся его еды. Это был сочный кусочек куриного мяса...поэтому в руках у меня был нож для его разделки... — И ты самооборонялся? — Курт кивнул. — Точно? Или кто-то ещё был с тобой в тот день? — Курт замолчал, а Блейн положил руку ему на колено, подбадривая, давая понять, что тот поступает правильно. — Я был один. И после его удара, когда я уже был на полу, то он... он захотел изнасиловать меня. Он часто это делал, а ещё записывал всё на камеру, упоминая в записи моего отца, чтобы потом шантажировать меня. Чтобы я не пожаловался в полицию или не сдал его кому-нибудь ещё. У папы ведь больное сердце... — Курт, полиция не нашла ни одной записи. Кто их удалил? — Робин. Она их удалила, — Курт совсем уже побледнел, а его глаза выглядели пустыми, но при этом переполненными страхом. Словно он мысленно возвращался обратно в тот день. Шатен обнял свои колени и уткнулся подбородком в них, слабо улыбнувшись. — А кровь была повсюду... Она залила весь пол и даже меня. Блейн, это очень страшно... Очень. — Знаю, я знаю это, — Блейн ощущал и понимал Курта, как никто другой. Ведь они оба повидали смерть вблизи. Они оба смотрели в эти пустые мёртвые глаза и оба пытались оправдать себя, доказать, что невиновны. Разница лишь в одном, что в случае Блейна, в обоих случаях виноват он был косвенно. Андерсон сел рядом с Куртом, прижав его к своей груди и поцеловав в макушку. Шатен тут же обнял его поперёк тела и шмыгнул носом, жмурясь от покалывающих его глаза слёз. — Милый, пожалуйста, скажи мне сейчас правду, — Андерсон оторвал бойфренда от себя, обхватив его лицо руками и сделал паузу, заглядывая в эти небесно-голубые глаза, вокруг которых обвивались красные нити — полопавшиеся сосуды из-за непрерывного плача. — Скажешь? Курт кивнул. — Робин убила Адама?— Адам был кобелём, понятно? Ты столько сделал для меня в детстве и продолжаешь делать, я должна была тебя защитить, сделать хоть что-нибудь, что было бы в моих силах.