Красавица и чудовище

Следующая неделя прошла как ни странно более менее спокойно. Масато продолжал отпускать колкости и обзывательства в адрес Такеру, но без рукоприкладства. Скорее всего, причиной этому было хорошее поведение вокалиста и безупречная отдача в студии. Царапины затянулись, а синяки уже не болели, все еще продолжая раскрашивать собой тело Такеру. Головная боль прошла благодаря частому отдыху и объедаловке по вечерам. Каждая репетиция длилась не больше двух часов. За это время Такеру успевал спеть новые песни, то под гитару Масато, то в звукозаписывающей комнате. Масато продолжал запирать Такеру в квартире, но блондин не чувствовал себя словно в клетке. Он много думал, много писал, рисовал, смотрел фильмы с хорошим концом или грустным. Он сделал столько вещей, которые раньше откладывал из-за своей занятости с многочисленными заказами от редакторов журналов. Нет, ему не хотелось все это прекратить, фотографироваться и самому снимать – Такеру всегда нравилось изобретать себе новые образы. Просто количество выпущенных журналов за полгода превышало количество написанных песен. И во много раз. Вот только ненависть продолжала разъедать изнутри. Такеру проглатывал всю свою злобу на репетициях. Он боялся вывести Масато из себя. Не только потому что он мог снова побить его. Вспоминая холодные слова гитариста, Такеру видел в них страх. Такой же как у него самого был, когда пальцы сжимались вокруг его горла. Страх исчезнуть. Масато не удалось стать частью мира дизайна и косметологии. Да, здесь была зависть. Но имело значение другое. Музыка. - Все! Мои пальцы отдыхают… - Гитарист отставил гитару и откинулся на спинку дивана, зажигая сигарету. – Чего стоишь, садись. Такеру сел на край дивана, вертя в руках тетрадку с текстами песен. - Мне понравился вот этот момент под конец… - Масато затянулся и выдохнул дым. – Когда голос с высоты падает вниз. Тут такое соло можно заделать. – Он мечтательно улыбнулся. - Хорошо, отлично выйдет. – Такеру посмотрел на гитариста, поправив прядку волос на лбу. - Керу, что ты как неживой? Не буду я больше тебя бить. И насиловать. Хотя это мне понравилось… - Заметив, как блондин поежился, Масато рассмеялся. – Шутка, расслабься. Неудачная… Давай поговорим. Знаю, что ты не то что со мной говорить не хочешь, но наверно и видеть не желаешь, и все-таки… Такеру положил тетрадь на диван и засунул руки в карманы толстовки. - Спроси хоть что-нибудь. Что угодно. Клянусь, я ничего тебе не сделаю. Зря я отправил остальных отдыхать… Поговорить даже не с кем… - Масато затушил сигарету в пепельнице. - Откуда в тебе столько гнева? – тихо произнес вокалист. – И равнодушия… - Ну… допустим в детстве я избил троих хулиганов бейсбольной битой. - Тоже неудачно… - Такеру посмотрел в пол, вздохнув. «Придурок…» - Это правда. – Масато снова закурил, подойдя к окну. – Им досталось больше чем тебе. Один из них пролежал в клинике полгода. Можешь не верить, мне все равно. - Они тоже пропускали репетиции? – Такеру смотрел на гитариста открытым взглядом. - У меня и группы тогда не было. – Медленно стряхнув пепел вниз на улицу, Масато задумчиво посмотрел на свою гитару. – Они убили моего кота. У тебя был в детстве такой игрушечный пистолет, который стрелял маленькими пластмассовыми шариками? - Нет. У школьного приятеля был. - Ну вот… Они прижали ногой моего кота к асфальту и стреляли в него упор из этих самых пистолетов… - Масато выпустил дымное колечко изо рта и оперся о стену спиной. – Я видел это, один из них скрутил мне руку за спиной, чуть не вывихнув ее. Им было по 16 где-то, а мне 12… Был конец учебного года и от них разило за километр. Такеру молча слушал, опустив глаза в пол. Масато не был похож на человека, который любит розыгрыши. Серьезное лицо гитариста и подрагивающая сигарета в пальцах наводили на мысль, что все сказанное реально происходило когда–то. - Я несколько месяцев растил месть в сознании. Я следил за каждым из них. Я знал, где они бывают, и когда бывают. Точное время до минуты… Может, поэтому я так пунктуален во всем. В один и тот же день, я подкараулил их по одиночке и нанес каждому «тяжкие телесные повреждения неопознанным тяжелым предметом». Так написали в газете на следующий день. Удивительно, как меня не поймали, возможно, свидетелей и, правда, не было, хотя я не следил за этим. Я хотел их убить… Но остановился… Я бы не смог жить с этим. Сошел бы с ума или бы сознался во всем в первом же полицейском участке… У меня была мечта… Создать такую группу, которая бы стала моим всем. И это случилось! – Масато улыбнулся и бросил бычок за окно. – Только группа зависит не от меня… Гитарист медленно подошел к дивану и сел на него, смотря на Такеру. - А от тебя, Такеру… Блондин прикусил губу и, встав, поднял глаза на Масато. - Я тебя ненавижу. - Я знаю. – Масато выглядел спокойным и невозмутимым. - Я много раз представлял, как тебя переезжает машина, как на тебя падает тяжелый подъемник, как тебя насмерть бьет током от розетки или дом, в котором ты живешь, взлетает на воздух. Да… Во всех подробностях с кровью и кишками. – Такеру кивнул сам себе. – Я верю твоей трагичной истории. Верю. Вижу это по твоим глазам и едва уловимым морщинкам на лбу. Но, по правде, это нисколечко не умаляет твоей вины в содеянном со мной. Я не трогал твоего кота и ни кого-либо другого, дорогого тебе. А группа… Она наша, понимаешь? Она не твоя, не моя, она принадлежит всем нам пятерым. Я ни во что не вкладывал столько усилий, сколько в эту группу. – Он начал ходить туда сюда перед Масато, иногда посматривая на гитариста. – Группа – это мой дом. Да, я снимаюсь в журналах. Но без группы кто бы меня вообще взял туда? Мое «я» заключается в моих идеях, какими бы они не были непонятными и абсурдными для тебя. Ради группы я готов на все. Даже терпеть твои побои и насилие. Легко ударить, когда ты кипишь от гнева, труднее сдержаться и не дать сдачи, чтоб остановить драку. Месть… Что я получу от мести? Вражду с тобой? Которая расколет группу на части? Я слабый, да… А ты, Масато, еще слабее меня. С расшатанной психикой и неконтролируемым поведением. Такеру с вызовом уставился на гитариста, сжав руки в кулаки. Он ожидал всплеска эмоций, злых едких фраз, выплюнутых ему в лицо, кулаков и пинков, любого насилия. - Пойдем куда-нибудь выпьем? – Масато поднялся и надел кожаную куртку поверх рубашки, посмотревшись в зеркало с трещиной. – И зеркало надо заменить.