Как же произошло
Жизнь опять словно белый лист
Мажет красками холст
Красно-желтым - ее каприз
Ночь все перевернет
И оставит боль на потом
Точно еще повезет с теплом
Джинсы порезаны, лето
Три полоски на кедах,
Под теплым дождем...
Ты снова лучше всех,
А дачу, маму, билеты
Мы переживем...
Зайди в знакомый подъезд
Поднимись на восьмой этаж
Смотри, как солнышко ест
Этот мир, он уже не наш
Скоро наступит сентябрь
SMS'oм пришлет пароль
Он оденет тебя в новую любовь
Лишь несколько слов, могут убить
Но, если веришь в любовь, стоит еще жить*
Выгнувшись всем телом, Макс потянулся и откинул в сторону тонкую простыню, которая служила, скорее, прикрытием неприлично оголенных частей тела, чем источником тепла, которого и так было более чем достаточно. Макс нехотя открыл глаза. Музыка, играющая где-то в соседней комнате, пульсировала в голове и растекалась по квартире, которая, не смотря на утро, уже успела пропитаться неподвижной удушливой жарой. Светлые и теплые звуки мелодии, как нельзя лучше соответствовали настроению, а яркие солнечные лучи, расползающиеся по комнате, вызывали настойчивое желание быть приласканным и обнятым. Улыбка самовольно выползала на губы, а все тело приятно ныло, в голове же хозяйствовала абсолютная несерьезность, да и в мыслях творилась восхитительная пустота. Макс еще немного повалялся, наслаждаясь призрачными картинками прямиком из прошедшей ночи, которые услужливо подкидывала память, разжигая утихшее было желание, но организм все же потребовал свое и пришлось вставать, хотя делать этого совсем не хотелось. Не особо беспокоясь о том, чтобы одеться, он заглянул в ванную, а затем направился на кухню, ведомый умопомрачительным ароматом свежесваренного кофе, который распространился по всей квартире. Саша стоял к нему спиной и все его внимание было направлено на турку, в которой закипал кофе. Босой, одетый лишь в джинсы, которые обтягивали весьма аппетитную задницу, он притягивал к себе взгляд и направлял все еще сонные помыслы во вполне определенную и совсем не невинную сторону. Макс подошел к нему и уткнулся носом между лопаток, вдыхая аромат кожи, смешанный с запахом геля для душа. Он скользнул руками по талии, чуть цепляя пояс джинсов любовника, и забрался в передние карманы, при этом всем телом прижимаясь к спине, и позволяя во всех подробностях ощутить свой нехилый утренний стояк: – Ты уже успел принять душ, – протянул Макс, покрывая загорелую шею легкими поцелуями, вкладывая в голос максимум обиды, на которую был сейчас способен. Сквозь звуки утра просочился тихий смешок: – Я и кофе почти успел сварить, – Саша проигнорировал явный намек, когда об его ягодицы совершенно недвусмысленно потерлись твердым членом, продолжая уделять все свое внимание напитку. – Хмм... А я уж подумал, что у меня есть шанс все-таки соблазнить тебя, – Макс прикусил вкусную кожу и тут же зализал. – Даже если бы ты успел со мной в душ, то это не помогло бы тебе заполучить мою задницу, – Саша ловким движением подхватил турку с огня и, подождав пока спадет пенка, разлил кофе по кружкам. – Злой ты! – буркнул Макс, еще раз кусая, в этот раз ощутимо сильнее. Саша зашипел, отставляя в сторону емкость с кипятком: – Ай! Блядь! Ты меня в отместку сожрать что ли решил?! – он попытался вывернуться из объятий, но безрезультатно. – Нееее… Блядь у нас ты, а я так сосать не умею, – пальцы Макса сжали начавшую твердеть плоть, сквозь ткань карманов. – Смотри-ка, а у тебя встал! Ты уверен в том, что точно знаешь, чего хочет твоя задница? – Уверен! – все-таки вырываясь и тут же не слишком нежно скручивая наглого зеленоглазого провокатора, заверил Саша. – А еще я уверен в желаниях твоей задницы! Макс, прижатый щекой к гладкой поверхности стола, с заломленными за спину руками и с бесстыдно выставленной пятой точкой, что-то промычал, но когда почувствовал трение грубой ткани об обнаженную кожу, тут же заткнулся. Нагибаясь, так что можно было почувствовать жар его тела, Саша шепнул, обжигая дыханием кожу на шее: – Доброе утро! – послышался звук расстегиваемой молнии. Он протянул руку и схватил бутылку с подсолнечным маслом, а Макс вздрогнул, когда вязкая жидкость пролилась на ягодицы, потекла по ногам и Сашины пальцы скользнули следом, в узкую ложбинку, пока лишь слегка надавливая на вход, но не проникая. Желание накатило сокрушительной волной, сворачиваясь тугим узлом внизу живота, и Макс нетерпеливо заерзал, стараясь насадиться сам: – Ну, давай же! – он сделал попытку обернуться и посмотреть на любовника, но заломленные за спину руки не позволили даже этого. – Ты сейчас на шлюху похож! – Саша наклонился сильнее, касаясь обнаженной грудью спины, и прикусил зубами основание шеи, заставляя Макса прогнуться еще глубже. – И что?! – ему все же удалось извернуться и потереться о расстегнутые джинсы своего мучителя, оставляя на них масляные пятна. Саша толкнулся бедрами навстречу, давая почувствовать, что Макс не один такой, кому хочется получить утреннюю порцию секса, но, при этом, продолжая медлить, и не предпринимая никаких попыток облегчить состояние обоих: – Ты, кажется, совсем растерял всю скромность... Макс опустился лбом на столешницу и простонал: – Просто трахни меня уже! – слова покидали легкие вместе с воздухом. – А мне нравится, когда ты вот так просишь! – тихий смешок и зубы сомкнулись на мочке уха, а чужое дыхание опалило кожу. Макс бы сполз на пол, если бы не руки, которые удерживали достаточно надежно – ноги просто подкашивались. Сашины губы мазнули по шее, при этом он продолжал слегка прикусывать кожу, и даже это простое действие бросало в дрожь, разливаясь по всему телу нестерпимым жаром. Макс едва слышно выдохнул: – Саш, пожалуйста, я не могу больше! – внутри все скрутило в тугой узел и от этого становилось больно. Сашина рука скользнула по ребрам, по талии, замерла на бедре: – Чего ты хочешь? – пальцы снова скользнули в ложбинку и приласкали пульсирующее колечко мышц. – Этого? Макс еще немного двинулся навстречу прикосновению: – Хмм... Да... – И все? – Сашин палец легко проник внутрь и погладил упругие стенки. Макс всхлипнул: – Нет... Больше... Кончик Сашиного языка прошелся по ушной раковине, задевая шариком пирсинга: – Тебя плохо слышно! – пальцы проникли глубже, а сам он прикусил губу, сдерживая стон – оказаться внутри ему хотелось не меньше, но поиграть тоже было заманчиво. – Хочу больше! – Макс извивался под любовником. Саша мучительно медленно вытащил пальцы и резко загнал обратно: – Попроси! – то, как задрожал под ним Макс, почти стало последним аргументом, чтобы наплевать и ворваться в горячее желанное тело, но стоило услышать стон, переходящий в отчаянную мольбу и желание еще помучить пересилило все остальное. – Я сказал, что хочу услышать, как ты просишь! Макс изогнулся так, что любовник зашипел сквозь стиснутые зубы и теперь далеко не от боли. – Сааааш, пожалуйста... – это был еще один стон, в котором просто угадывались слова. Саша медленно и осторожно выдохнул, видимо понимая, что если он продолжит свою маленькую игру, то дальнейшее скорее будет похоже на изнасилование, чем на взаимно приносящий удовольствие секс. Он усмехнулся: – Все-таки ты такая шлюха! – прозвучало это очень ласково, даже, может быть, с любовью. Ослабив хватку на запястьях любовника, Саша дал ему некоторую свободу передвижения, и Макс тут же изогнулся, потираясь бедром о болезненно напряженный пах, приподнимаясь на локтях, чтобы прижаться спиной к его груди: – А ты сделаешь меня импотентом, если продолжишь в том же темпе... Макс почти вскрикнул, когда чужие руки обхватили за талию, превращая объятие в болезненно близкое. Тела практически плавились от высокоградусного душного воздуха и от зашкаливающего желания, взаимное притяжение становилось непреодолимым. Он прошептал надорвано и хрипло: – Пожалуйста... И его мольба была, наконец, услышана. Саша проник в напряженное, словно струна, тело одним резким движением, погружаясь до самого основания, до вскрика, который сорвался с губ обоих одновременно. Удовольствие пронеслось по телам вместе с закипающей кровью, прошило насквозь. Макс закинул правую ногу коленом на стол, рискуя лишить их обоих утреннего кофе, но это было такой мелочью по сравнению с тем, что так каждый проникающий внутрь миллиметр пылающей плоти, был подобен маленькому взрыву, оседающему на задворках подсознания вспышкой наслаждения. В какой-то момент музыка, льющаяся из колонок в одной из комнат и, почти наверняка, слышная всем соседям, превратилась во что-то надрывно истеричное, заглушая заполнившие кухню стоны. Оргазм накрыл внезапно, взвившись вместе с пронзительным голосом солиста, он накатывал снова и снова, пока не оставил после себя два обездвиженных тела в липкой тишине просыпающегося города. *** – Ты телефон включал? – Макс уютно устроился на стуле, по размеру больше похожем на кресло, забравшись туда прямо с ногами, которые подтянул к себе и теперь опирался подбородком на колени, периодически поднося к губам кружку с повторно сваренным кофе. Справа от него стоял небольшой диван, человек на трех, максимум, на котором развалился Саша – одна нога свисала с подлокотника, другая стояла на полу, а сам он внимательно рассматривал потолок, его кружка стояла на столе и была уже практически пуста. – Нет. Какой в этом смысл? – Саша приподнялся, опираясь на локоть, и вопросительно посмотрел на Макса. – Что нового я там увижу? Неотвеченные звонки уже давно перевалили за сотню, а в каждом сообщении то, что потом все равно придется выслушивать… К тому же, он так хорошо познакомился со стеной, что реанимации, похоже, не подлежит. Макс подул на кофе, хотя тот уже давно был такой же температуры, как и окружающий воздух, но ему нравилось наблюдать, как на темно-коричневой поверхности закручиваются маленькие спиральки. Он сделал глоток, слегка морщась от приторно-горького вкуса, и задумчиво произнес: – Я не уверен, но мне кажется, что они все же догадаются, где тебя искать... Саша коротко хохотнул и упал обратно на диван, закидывая руки за голову и возвращая все свое внимание потолку: – Конечно догадаются! Ну, или уже догадались, – его этот факт, казалось, в отличие от Макса, совсем не беспокоил, даже не смотря на то, что они оба находились в одинаково безвыходном положении. – Более того, я уверен в том, что Наташа изначально знала, где меня искать... – И почему же она сразу не приперлась? – Макс вопросительно приподнял бровь. – Потому что, во-первых, она думала, что я тут один, – Саша говорил таким тоном, каким обычно объясняют детям прописные истины. – А, во-вторых, я не собирался торчать здесь столько времени. Макс нахмурился, обдумывая слова любовника, и у него на лбу появилась небольшая морщинка. Наконец, он пришел к какому-то выводу и, поставив на стол опустевшую чашку, озвучил свои мысли: – То есть во всем виноват я, – вопросом это не было, как не было и обидой, скорее в этих словах были нотки самодовольства – ему действительно льстило то, что Саша жертвовал чем-то ради него. – Да, – подтвердил тот его слова, но тут же слегка осадил. – Правда, не больше, чем я сам. Макс опустил взгляд, принимаясь разглядывать джинсы, которые он надел после душа, все же принятого совместно. Он понимал, о чем ему сейчас говорят, и это понимание нравилось ему. Слишком сильно нравилось. Он хотел бы, чтобы они оба продолжали делать то, что только усиливало их вину, но это было невозможно. Макс хотел бы, чтобы любовник узнал о его желаниях, не о тех, которые он озвучивал некоторое время назад, распластанный на кухонном столе, а о тех, которые поселились в его душе уже так давно, что стали ее неотъемлемой частью. Он знал, что не имеет на такие высказывания никакого права, потому что разрушил бы этим не только свою жизнь, но внутренний голос, который, похоже, пользуясь отсутствием жесткого контроля, успел продать душу дьяволу, нагло утверждал, что он вполне имеет право на все, чего захочет. – И что дальше? – Макс задал вопрос скорее, чтобы перевести тему, чем из интереса, ведь они и так уже знали, что счастливого конца у этой сказки не будет в любом случае. – Она придет сегодня… или завтра… – Саша пожал плечами. – Или не придет вообще... Макс поежился – он совсем не хотел, чтобы хоть кто-то приходил сегодня, а тем более Наташа. Это казалось ему слишком несправедливым, потому что этот день должен был принадлежать только ему и ночь… Последняя их ночь. Он даже не заметил, как Саша оказался на полу, у его ног, заглядывая прямо в глаза. Легко коснувшись его щеки, кончики пальцев провели по губам, и Макс не удержался от того, чтобы поцеловать загрубевшие от гитарных струн подушечки. – Я же не сказал, что открою ей, – Саша чуть привстал, опираясь на пятки, и поцеловал в губы. – Эта ночь наша и больше ничья. Макс, услышав эти слова, немного расслабился, он опустил ноги на пол так, что Сашин торс оказался между его бедер. Обхватив руками талию любовника, Саша покрыл поцелуями его лицо, глаза, щеки, нос, спустился ниже на шею и остро выступающие ключицы. В этих поцелуях не было ни капли пошлости или похоти, лишь нежность. Макс обвил руками его шею, зарываясь пальцами в темные жесткие волосы, он подставлялся под поцелуи, жмуря глаза и наслаждаясь этим моментом, стараясь запечатлеть его в своей памяти. И пусть все это было слишком хрупким, слишком эфемерным, пусть потом каждая секунда воспоминаний выжжет дыру в душе – Макс не желал упускать ни одной. Сашины губы снова пропутешествовали по шее, по линии подбородка и Макс встретил их с каким-то невероятно трепетным восторгом. Языки сплетались в медленном чувственном танце, руки ласкали, даря приятное тепло. Сейчас Саша был другим, мягким, ласковым, но от этого он не становился менее желанным и Макс подался вперед, желая впитать все тепло, которое мог получить… Именно в этот момент солнечную полуденную тишину разорвала пронзительная трель дверного звонка. *** Не оглядываясь на обещания, дверь все же пришлось открыть, потому что Наташа оказалась чуть более чем настырной и гулкие удары в дверь вместе с руганью, которая никак не хотела вязаться с хрупкой красивой девушкой, грозили переполошить всех соседей. В результате, Макс сидел в одной из комнат, устроившись прямо на полу, и слушал не слишком приятную перепалку, которая с одной стороны не касалась его никаким боком, а с другой имела к нему самое непосредственное отношение. В какой-то момент повисла полная тишина, и он невольно взглянул на дверь, пытаясь предугадать ход событий. – Саш, твое молчание ничего не изменит! – голос сестры, словно наждаком по обнаженным нервам. – Нат, я же просил тебя дать мне всего несколько дней… Неужели это так сложно? – Сашин голос еще хуже. Макс судорожно вздохнул и спрятал лицо в ладонях – ситуация становилась все абсурдней. – Несколько дней?! Саша, это нихрена уже не несколько дней! – Натка снова срывалась на истерику. Макс уже очень отчетливо ощущал, в каком именно месте у него находится совесть. Он был в считанных миллиметрах от того, чтобы забить, впрочем, как и всегда, на собственные чувства и амбиции и выйти… Его тормозили только две причины и они, бесспорно, перевешивали все более-менее разумные доводы этой самой совести. Первая заключалась в том, что Саша сказал, что Наташа не должна его увидеть, что бы ни произошло и, видимо, для этого был свой веский повод, о котором Макс позже обязательно спросит, а вот вторая напрямую вытекала из обстоятельств – если он хотел «пообщаться» с сестрой, то нужно было это делать сразу, потому что теперь было уже слишком поздно. – Нат, если ты мне не веришь, то, какого хуя ты здесь вообще делаешь?! – в Сашином голосе проступала злость. – Я тебе с самого начала сказал, чтобы ты не смела контролировать каждый мой шаг! А вот это явно уже были отголоски какого-то давнего разговора. Макс вполне мог себе представить, что Наташа пыталась загнать под каблук своего будущего мужа – она всю жизнь была жуткой собственницей. – Саш, о чем ты? – в ее интонации были слышны слезы, но было непонятно, насколько они настоящие. – Я о том, что, если между нами нет доверия, то ты можешь валить и отменять весь этот гребанный праздник! – еще больше злости, причем не слишком оправданной, точнее, совсем не оправданной. Макс сдавил пальцами виски – он никогда не любил черный юмор, а сейчас он, похоже, попал в тот самый фильм, который был просто переполнен слишком мрачными шуточками, от которых уже просто тянуло блевать. Появилось стойкое ощущение, будто над ним хотят пошутить или же просто играют, уверенные в том, что он не догадается об истинных причинах происходящего. Стало еще более противно и Макс изо всех сил постарался не накручивать себя раньше времени. Да, Саша лгал, но он лгал ради него… Разве не так? Максу совсем не хотелось сейчас здесь находиться и слышать все это. Он чувствовал себя жалким и одиноким, он был предателем, но вместе с тем, он был жертвой, потому что знал, что это предательство не принесет ему ни капли счастья, а поступить по-другому не находил в себе сил. Сейчас ему казалось, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни и умудрился втянуть в это еще и людей, которых любит. – У тебя там кто-то есть, да?! – Наташа сорвалась на визг. – Скажи!!! Кто она?! Любовница?! Шлюха?! Макс сильнее вжался в собственные руки и колени. Ему хотелось заорать в ответ, что он не «любовница» и уж тем более не «шлюха»… Он так не хотел все это слушать. – Пусти меня!!! Я хочу посмотреть этой твари в глаза!!! – Натка верещала. Максу хотелось уползти куда-нибудь в темный угол и перестать существовать. Он сейчас был один и никто не мог ему помочь. Он понимал, что сестра не может знать о том, что именно он сейчас является той самой тварью и что, если она посмотрит ему в глаза, то увидит в них лишь свое отражение… Какая нелепость! – Ната, если ты сейчас не уйдешь, то можешь забыть про свадьбу! – Саша тоже сорвался на крик. Макс отчетливо вспомнил, как Натка доводила Сашу до точки и потом он уходил, только чтобы не сорваться на ней. Сейчас уходить было некуда, так что чем все закончится неизвестно и насколько в этот раз хватит Сашиного самообладания тоже. – Что значит забыть?.. – девушка моментально растеряла весь свой боевой настрой. – То и значит! Дай мне еще сутки… Нат, я прошу пока что по-хорошему, – было слышно, что Саша переступает через себя, чтобы не сорваться. Макс не знал, кто здесь прав, а кто виноват – ему просто хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось. Видимо, кто-то услышал его молитвы, потому что Наташа внезапно спокойно ответила: – Хорошо… Но, если ты не появишься завтра дома... Долгие-долгие одна, две… три минуты и послышался хлопок двери, а за ним щелчок замка. Макс осторожно выглянул из своего «убежища» – Саша стоял, прислонившись спиной к входной двери, внешне он был совершенно спокоен. Зацепившись большими пальцами за передние карманы джинсов, он откинул голову назад, прислоняясь затылком к металлической поверхности… Глаза закрыты, что не позволяло прочитать ни одной эмоции. Макс расположился чуть поодаль, опираясь плечом о косяк арки, ведущей из прихожей в коридор, скрещивая руки на груди, чтобы скрыть нервную дрожь, и опуская голову так, чтобы спрятать глаза за завесой волос. Он не хотел начинать говорить первым… В принципе, ему и слушать не слишком улыбалось, но была необходимость довести эту ситуацию до логического конца, так что стоять в тишине вечно вряд ли получится. Пока они молча, каждый сам с собой, решали, что друг другу сказать за дверью послышалось какое-то шевеление. – Саш… Я верю тебе... Прости. Я просто на взводе... Саш, прости меня… Не молчи, пожалуйста... – от звука ее голоса они оба вздрогнули. Макс посмотрел на Сашу из-под волос, но тот даже не пошевелился, лишь едва заметно вздохнул. – Что ты сейчас хочешь от меня услышать, Нат? Ты думаешь, что тебе одной тяжело? Я попросил эти пару дней, чтобы успокоиться и прийти в себя... – он смотрел куда-то в стену, будто был и не здесь вовсе. – Наташ, иди домой, я тебя очень прошу. Я завтра с утра позвоню и приеду, хорошо? Но не сегодня... Он снова лгал, но дело было в том, что всего несколько дней назад все эти слова были чистой правдой и для девушки, плачущей по ту сторону двери, было самым лучшим, если она никогда не узнает об этой лжи. Рыдания почти прекратились, и послышался тихий Наташин вопрос: – Саш, у нас же все хорошо, правда? Мы любим друг друга... – громкий всхлип. – Ты же любишь меня? Макс, наконец, поднял глаза, натыкаясь на прямой Сашин взгляд. Вот теперь уйти отсюда стало жизненно необходимо. Он знал, каков будет ответ, ведь других вариантов здесь и сейчас не существовало, но он не хотел его слышать, потому что эти слова разрушат ту хрупкую иллюзию, которая позволяла еще хоть немного задержаться в этом почти идеальном мире, где был он и был Саша, и они были друг для друга. Макс выпрямился, намереваясь спрятаться на кухне, а еще лучше уйти в дальнюю комнату, хотя идеальным вариантом стало бы просто испариться, но застыл в этой позе, когда увидел протянутую к нему руку. В Сашиных темно-карих глазах мерцала какая-то безысходность пополам с надеждой и Макс медленно, словно во сне, сделал один единственный шаг вперед, а не назад, как собирался. Этого ничтожного движения хватило, чтобы их ладони соприкоснулись. Сашина рука почему-то была холодной, даже не смотря на то, что окружающая температура давно перевалила за двадцать пять или даже тридцать. Он лишь слегка потянул на себя, а в следующий миг Макс уткнулся носом в его шею, обвивая руками за талию. Он дрожал. Весь, от кончиков волос, до мизинцев на ногах. Зарываясь пальцами одной руки в мягкие русые пряди, другой Саша прижал его к себе. Его губы коснулись волос любовника, и он выдохнул: – Я люблю тебя, – слова были столь призрачны, что Наташа не имела шанса их услышать, даже если бы стояла в десятке сантиметров от них и не была отделена толстой металлической дверью. Макс дернулся, желая посмотреть в Сашины глаза, чтобы убедиться, что ему не послышалось, что это не его воображение, перегревшееся на солнце, выдает желаемое за действительное, но тот не дал ему этого сделать, лишь крепче прижав к себе. Макс всхлипнул и зарылся носом в прямые жестковатые волосы. – Ната, все хорошо, – Саша снова заговорил так, чтобы девушка его слышала. – У нас все хорошо и мы друг друга любим... Макс зажмурился, сильно-сильно. Он по-прежнему не желал здесь находиться, но вместо того, чтобы выкрутиться из объятий и уйти, вжался в Сашино тело лишь сильнее. Глаза жгло. Совсем не так он представлял себе признание в любви… Не здесь, ни при таких обстоятельствах… Этого вообще не должно было произойти… Никогда. Не с Сашей. – Иди домой, Наташ! Я обещаю, что все будет хорошо, – Саша успокаивающе провел рукой по напряженной спине Макса. – Нат, ты слышишь? – Слышу, – голос за дверью был тихий и грустный. Послышалась какая-то возня, а потом торопливые шаги. Наташа все же ушла, а Саша, наконец, выпустил Макса из объятий, растрепанного и непонимающего, что ему теперь делать. Он провел подушечками пальцев по его раскрасневшейся щеке, легко подцепил за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Макс печально улыбнулся – он был опустошен, и сейчас ему хотелось лишь исчезнуть. *Animal ДжаZ – Три полоски