Два разных полюса: хочется, колется
В довольствии боли, друг на друга молятся
Играют в роли: охотник и лань, инь или Янь,
Обними и отстань
Грани одного целого, но противоположные
Забыли про манеры, условности ложные
Все сразу возможно, и даже это,
О, боже!
Мы соприкасаемся обнаженной кожей!
Дай, дай мне твое тело,
Чтоб ты не захотела
Убежать!
Чтоб земля была адом,
Чтоб луны было мало,
Вместе будем летать!*
Только с третьего раза попав в замочную скважину, Макс, наконец, оказался в прихожей и тут же зацепился ногой за край коврика. Чтобы радостно не пропахать носом пол коридора, пришлось хвататься за все, что попадется, в результате он зацепил рукой металлическую вазочку, в которой лежала мелочь, и она упала с оглушительным звоном, а монетки разлетелись во все стороны, закатываясь под мебель и усеивая линолеум. Макс оперся одной рукой о стену, а другой взялся за голову, которая просто раскалывалась после вчерашнего. – Блядь! – процедил он сквозь зубы и полез в карман за телефоном. Убедившись в том, что у него есть еще минимум часа два для того, чтобы собрать накопления семьи на черный день и сделать вид, что вовсе это и не он, Макс швырнул телефон на ту же тумбочку. После этого нехитрого действа он меланхоличным взглядом проследил за тем, как гаджет изящно проскользил по отполированной поверхности и упал следом за миской. – Блядь! – словарный запас его явно подводил. Снимать кеды в положении стоя Макс не решился и уселся прямо на пол. Избавившись от обуви, он грустно вздохнул и пополз собирать монетки. Отвлек его от этого увлекательного занятия до боли знакомый голос: – Вот это нихрена себе! А это ты теперь так всех гостей встречаешь, или я особенный? Макс чертыхнулся и очень вовремя прикусил язык, чтобы не сообщить Саше о том, что он для него во всех отношениях особенный. В конце концов, не слишком изящно развернувшись и облокотившись спиной о ближайшую стену, он посмотрел на Сашу снизу вверх и выдал: – А я вообще гостей не встречаю, – слова выходили не слишком внятные, сказывалось то, что он, похоже, не совсем протрезвел. – И что ты тут, интересно, делаешь? Саша ухмыльнулся и вошел в квартиру, закрывая за собой дверь, которая до этого момента, судя по всему, была нараспашку. Он посмотрел на Макса, усердно собирающего мелочь, до которой мог дотянуться сидя, и вытянул вперед руку, в которой звякнули ключи – из связки выпал брелок в виде улыбающегося арлекина с грустными глазами, зазвенели бубенчики на его шапочке. – О! Мои ключи! – Макс даже попытался встать, но попытка успехом не увенчалась. – А чего это они у тебя делают? Саша бросил ему связку, а когда она присоединилась к монетам и телефону, вдруг рассмеялся. Макс на какое-то время просто выпал из реальности, потому что он просто утонул в этом прекрасном звуке, но потом вспомнил про то, что не собирается показывать свои чувства, и вообще он теперь никого не любит, и ехидно поинтересовался: – И че ты ржешь?! – а подумав добавил. – Можно подумать сам никогда не напивался... Саша, наконец, замолчал и с максимально мирным выражением на лице подошел к Максу: – Почему же не напивался? Еще как напивался. Ладно, давай руку, встать помогу. Макс с сомнением посмотрел на протянутую ладонь, но потом, логично рассудив, что сам он уйдет отсюда разве что на четвереньках, помощь решил все-таки принять. Саша резко дернул его на себя, так что в следующую секунду он уже стоял на ногах и, по закону подлости, эти самые ноги, конечно, подкосились, а Макс радостно рухнул в объятия, которыми грезил уже несколько месяцев кряду. Его зеленые глаза встретились с темно-карими Сашиными и мир куда-то поплыл. Макс вдруг очень отчетливо понял, что одна из ладоней Саши лежит на его талии, а лица их настолько близки, что он чувствует на своих губах его дыхание. Он почувствовал, как чужие пальцы откидывают с его лица непослушные пряди волос, увидел, как расширились зрачки в чужих глазах. Макс быстро облизнул кончиком языка пересохшие губы. Лишь на секунду ему показалось, что Саша его поцелует... – Пойдем, юный алкоголик, спать тебя уложу! – Саша ловко перехватил его, не способную сейчас к сопротивлению, тушку поудобней и повел в направлении комнаты. – Я не алкоголик! – буркнул Макс, впрочем, только для того, чтобы хоть что-то ответить. – А кто ты? – поинтересовался его «провожатый», не слишком заботясь о том, чтобы скрыть улыбку. Мозг, чувствующий столь близкое присутствие объекта душевных страданий, а заодно и жуткого вожделения своего хозяина, видимо решил, что он тут лишний и Макс ляпнул то, что крутилось в голове: – Я страдающий человек, которого бросил парень и который безответно влюблен! – когда до него дошло, ЧТО именно он только что сказал, то Макс на полном серьезе попытался удариться головой об косяк двери, мимо которой они как раз проходили. Саша бесцеремонно оттащил его в сторону и поспешил успокоить: – Да не переживай ты, мне Натка про тебя рассказала. Макс попытался остановиться, но ему не позволили, тогда он решил высказаться, продолжая идти: – Вот ссс... собака серая... А я ей верил... – вся серьезность ситуации никак не желала укладываться в голове. – Я никому не скажу, не парься, – Саша скорректировал их траекторию, чтобы свернуть в комнату. – А что и правда бросил? Макс чуть подумал, а потом все же ответил, в душе радуясь тому, что Саша, даже зная о нем правду, не шарахается от него: – Ага, правда... Только вот мне на него пофигу... Я его все равно не люблю… Не любил, – он даже не соврал, потому что Андрей бросил его три дня назад, когда нашел в квартире одного общего знакомого в постели с двумя парнями. Максу даже было немного стыдно, но лишь немного. – А кого любишь? – поинтересовался Саша, помогая сесть на кровать. – Теб... Тебе-то это зачем?! – Макс широко распахнул глаза, понимая, что чуть не проговорился в очередной раз. – Просто спросил, – пожал плечами Саша. – В общем, ты ложись, давай, а я пойду улики уничтожать. – Спасибо, – поблагодарил Макс, уже заваливаясь на постель. – Сочтемся, – Саша улыбнулся и подмигнул. На несколько секунд закрыв глаза, Макс подумал о том, что вообще-то Саши сейчас здесь не должно быть. – Саааш, – позвал он, надеясь, что тот еще не вышел. – Да? – А все-таки, что ты тут делаешь в такое время? У тебя ж работа вроде? – Натка попросила. Она через пол часика подвалит, ей сходить куда-то надо. – Ясно... – Ну раз ясно, то спи. Дверь за Сашей закрылась с чуть слышным хлопком. Макс проворочался еще минут десять, но солнце, которое в это время дня светило прямо в окно не давало уснуть. В конце концов, он пересилил себя и пошел закрывать шторы. Так как он частенько возвращался домой лишь под утро, занавески были из плотной темной ткани, которая могла превратить любой день в ночь, что сейчас было как нельзя кстати. Когда комната погрузилась в приятный полумрак, он стянул футболку и плюхнулся обратно на постель. Глаза вроде бы и закрывались, но спать по-прежнему не хотелось, голова перестала беспокоить, и осталось лишь приятное чувство легкости, порождаемое алкоголем, который все еще не выветрился из организма. Душный воздух обволакивал, словно вторая кожа, погружая в призрачную полудрему на самой границе осознанного, заставляя путать реальность с липким жарким сном. Вряд ли осознавая, что он делает, Макс провел пальцами по шее, спустился к ключицам, останавливаясь в том месте, где под ребрами билось сердце, вдруг участившее сильные толчки. Перед закрытыми глазами вспыхнул образ Саши, его глаза совсем близко, его рука на талии, губы, чуть изогнутые в улыбке. Макс прерывисто вздохнул, чувствуя, как твердеет плоть, натягивая узкие джинсы, и другая его рука скользнула по плоскому животу, чуть задерживаясь на ширинке, расстегивая непослушными пальцами пуговицу и тут же дергая за собачку молнии. С тихим стоном обхватив напряженный ствол, и, выгибаясь всем телом, он скользнул ладонью по бархатистой коже. Тяжелое сладкое удовольствие разливалось внизу живота с каждым движением, которые становились то быстрее, то медленнее, сдерживая слишком быстро подступающий оргазм. Макс с головой погрузился в свои фантазии, и сейчас ему хотелось лишь одного – чтобы это никогда не заканчивалось, чтобы ему было так хорошо как можно дольше. Он видел, как Саша наклоняется к нему, чувствовал, как кончики его волос щекочут щеки, как его дыхание опаляет губы. Ненавязчивый запах туалетной воды, чуть горьковатый с древесными нотками, который пропитал нагретый солнцем воздух комнаты, казался почти реальным, он оседал на обнаженной коже, покрытой бисеринками пота, оставался на волосах. Макс не желал открывать глаза ни на долю секунды, опасаясь, что наваждение тут же исчезнет, он выгнулся навстречу своему прекрасному видению, моля о том, чтобы Сашины руки, наконец, коснулись его и потушили тот огонь, что пожирает тело, чтобы губы, наконец, уничтожили те жалкие миллиметры, разделяющие их, и смяли его собственные поцелуем, который позволит забыть обо всем, что тревожит, что медленно убивает изнутри... Саша мягко улыбнулся и провел кончиком языка, в котором блеснул металлический шарик, по нижней губе Макса, а потом накрыл его губы своими. Поцелуй был глубокий и властный, со жгучим привкусом коньяка, от него становилось нестерпимо горячо и так мучительно сладко, что стоны сами срывались, оседая на чужих губах мольбами о большем. Макс прогнулся, срываясь на рваный быстрый ритм, чувствуя нарастающую волну наслаждения, поднимающуюся по напряженному позвоночнику. – Не спеши, – Сашин голос был не громче движения воздуха, на грани восприятия. Макс замедлил движения, ощущая чужую горячую ладонь, накрывшую его собственную, задающую новый ритм, плавный и тягучий. В одну из костяшек впился жесткий ободок кольца. Макс снова потянулся к желанным губам, утопая в своих ощущениях, проникая языком глубже, исследуя, пробуя на вкус. Затуманенный желанием мозг с каждым мгновением все быстрее падал в порочную иллюзию, которая была восхитительнее всего того, что он когда-либо испытывал в реальности. Движения стали сильнее и требовательнее, вынуждая Макса до побелевших костяшек вцепиться свободной рукой в измятую простыню. Он хотел бы сейчас запустить пальцы в тяжелые темные пряди волос, оставить на спине своего видения алые царапины от ногтей, но боялся, что если только потянется к нему, то оно исчезнет, и оставалось лишь бессильно цепляться за бездушную ткань. Еще один поцелуй, в сочетании с особенно чувственным движением рук и он выгнулся дугой, изливаясь себе на живот, беззвучно выстанывая ЕГО имя... Беспокойный удушливый сон накрыл практически сразу, будто, притаившись, ждал, пока все закончится и лишь мысль о том, что слишком уж реальна была его фантазия, успела мелькнуть, впрочем, тут же погружаясь в темноту. Макс так и не вспомнил, что еще сегодня утром он был безумно зол на свое видение, что обвинял его во всех своих бедах, но, самое главное, поклялся себе, что больше не взглянет на Сашу и выкинет все свои глупые ненужные чувства в мусорное ведро. Он уснул в блаженном неведении о том, что только что, вместо чувств, выкинул неделю своей жизни и значительную часть здоровья, которое усиленно гробил все эти дни. *** Проснулся Макс от того, что ему безумно жарко, а одна рука затекла, потому что он на ней лежал. Он перевернулся и постарался размять пострадавшую конечность, тут же кожу начали колоть маленькие острые иголочки, что заставило морщиться и шипеть от неприятных ощущений. Все его тело блестело в сумрачном свете комнаты, от выступившего пота, смятые простыни тоже были влажными, кожу на животе неприятно стягивало. В голове царила совершеннейшая пустота, он даже с трудом помнил, как пришел домой, а уж понять, как добрался до собственной постели, казалось невыполнимой задачей. Прислушавшись к звукам в квартире, Макс решил, что сейчас, скорее всего, вечер того же дня: со стороны кухни доносился звон посуды и звук льющейся воды, за соседней стеной бормотал телевизор. Была ли дома Таха, оставалось загадкой, но он бы предпочел, чтобы ее не было. Ее и, не дай бог, Саши... В голове всплыл какой-то смутный образ, будто Саша наклоняется над ним, изгибающимся на постели, и собирается поцеловать. От неожиданности Макс подскочил как ошпаренный – что-то подсказывало, что это был не просто очередной его сон. Он помотал головой, отгоняя навязчивое видение, отчего та пошла кругом, заставляя практически сложиться напополам, сжимая виски пальцами. Когда головокружение переросло в довольно ощутимый приступ головной боли, Макс понял, что ему просто необходим крепкий кофе и душ. Холодный! А еще лучше ледяной! Или наоборот? Решив, что актуальней все же душ, Макс сполз с кровати, под конец практически рухнув на пол. Справившись со своим вестибулярным аппаратом, он поднялся на ноги и побрел в сторону ванной. Какое-то шестое чувство подсказало ему посмотреть вниз, прежде чем выйти из комнаты – ширинка была расстегнута, а так как белья на нем не было, то вид открывался просто сказочный. Снова мелькнула размытая картинка: его собственная рука, плотно обхватывающая член, а поверх еще чья-то, с кольцом на мизинце, простым серебряным, с маленьким черным крестиком. Макса передернуло, а по позвоночнику пробежала толпа мурашек: либо он окончательно двинулся головой и ему уже глючится один из снов, потому что у него был лишь один знакомый человек, у которого есть такое кольцо, либо... Нет! Нет! И еще раз нет! Ни при каких обстоятельствах Саша не мог касаться его ТАК! Макс застегнул ширинку, при этом, чуть не лишив себя самого дорогого, и помчался в ванную, стараясь не слишком громко при этом материться. Хватаясь за ручку на двери санузла, он уловил звук поворачиваемого в замке ключа, а так как его интуиция решила показать сегодня, что она хоть чем-то полезна, то он уже догадывался, кто именно сейчас зайдет в квартиру. Нужно было срочно ретироваться! За последние месяцы это действие стало уже какой-то традицией. Макс отчаянно дернул ручку, но она поддалась лишь с третьего раза – видимо удача подумала, что обостренной догадливости ему достаточно и по-тихому свалила. Он уже был одной ногой в ванной, когда за спиной услышал: – Не спеши, – от слегка хрипловатого голоса по спине промаршировала очередная армия мурашек, а от слов перед глазами все поплыло. Макс выглянул из-за двери, сталкиваясь с темно-карими глазами, в которых тут же зажглись порочные искорки. Или ему показалось? От неожиданности он выпалил: – Че ты сказал?! Саша улыбнулся, открыто и, вроде бы, без какого-либо подвоха: – Я сказал, что мы пришли, а тебе все же надо научиться встречать гостей, – и, окинув скептическим взглядом его растрепанную мордашку, добавил. - Хреново выглядишь, но мило. Макс открыл рот, чтобы ответить что-нибудь резкое и колкое, но так и не смог придумать, потому что мысли в голове носились бешеными тараканами, а ловить их было совершенно некогда. В конце концов, он выдал неясное: – Угу! – после чего пулей влетел в ванную, запирая дверь. Врубая ледяную воду, он очень старался не искать никакого подтекста в Сашиных словах. Получалось плохо, точнее совсем никак и единственное, что вышибло из головы дурацкие размышления – это обжигающе-холодные струи, которые направили все мыслепотоки на то, чтобы не заорать. После душа в голове заметно прояснилось, а о странных «воспоминаниях» Макс строго настрого запретил себе думать. Он сидел на кухне, обнимая ладонями кружку с дымящимся ароматным кофе, и краем уха слушал, как мама разговаривает с Сашей, который пристроился в дальнем углу, чтобы не мешать. Мама то и дело перемещалась от плиты, к холодильнику и под ноги ей было лучше не попадаться. В его руках тоже была кружка, но в ней было что-то холодное, кажется лимонад. Макс украдкой бросал взгляды на Сашу, но тот, казалось, вовсе не замечал ни этих взглядов, ни самого их обладателя. Макс в своей задумчивости упустил окончание разговора и очнулся только, когда мама произнесла практически над самым ухом: – Мальчики, смотрите, чтобы не убежало. Если что, зовите! – она поспешно скрылась в коридоре – судя по времени, начинался какой-то из ее обожаемых сериалов. Он вздрогнул и чуть не вылил на себя содержимое кружки. На него вдруг разом обрушились все звуки: что-то скворчало на сковороде, в кастрюле булькало, в ванной кто-то мылся под душем, за распахнутым окном то и дело проезжали машины, ветер шуршал занавесками. Макс спрятался за несчастной посудиной и опустил глаза, делая вид, что его здесь вообще нет. Не помогло. – Как самочувствие? – ехидный голос прозвучал так близко, что он чуть не подавился. Проглотив обжигающую жидкость, он поднял взгляд и от греха подальше, поставил кружку на стол – она все же была его любимой, а такими темпами имела все шансы и до завтрашнего утра не дожить. Саша сел напротив, прислонился спиной к стене, губы его кривила улыбка. – Могло бы быть лучше, – Макс полез в ящик стола в поисках отцовской пачки сигарет, так как курили они оба, то мама разрешала делать это на кухне. Проследив за тем, как он прикуривает, а потом выпускает сизое облачко дыма, Саша поинтересовался: – Хорошо время провел? – с его губ так и не сходила ехидная улыбка. Макс поначалу не понял, о чем именно тот говорит, но потом проследил за карим взглядом и нервно хихикнул: – Ага, лучше некуда! – еще в ванной, взглянув в зеркало, он обнаружил живописную цепочку засосов на своей шее. Мама никогда ничего против его бурной личной жизни не имела, считая, что он еще слишком молод для серьезных отношений, а отец так вообще считал это признаком настоящего мужика, втайне от мамы, естественно. Знали бы они, с кем на самом деле встречается их сын, быстро бы поменяли свое мнение на сей счет, но пока основная часть семейства находилась в счастливом неведении, Макс вообще не считал нужным как-то скрывать следы своих похождений и уж точно никогда не подумал бы, что придется из-за обычных засосов краснеть перед женихом сестры. – Натка сказала, что ты на свадьбу идти не хочешь? – теперь Саша смотрел на него с совершенно серьезным лицом. – Таха вообще в последнее время слишком много говорит, – буркнул Макс, смутно припоминая разговор, который произошел между ним и Сашей, когда они шли к нему в комнату, а сам Макс был еще слегка не в себе. Кажется, память начала возвращаться, подкидывая своему обладателю хоть какие-то крупицы информации о прошедшем вечере. Он отвернулся к окну, высматривая пепельницу, которая обычно стояла на подоконнике, а заодно используя этот замечательный маневр, чтобы не смотреть на Сашу. – Так она правду сказала? – Сашин тон очень ясно давал понять, что отвязаться так просто, не получиться. – Угу, – Макс, наконец, отыскал нужную емкость, которая почему-то стояла у самой плиты, и потушил сигарету, тут же вытягивая из пачки следующую. – Много куришь, – констатировал Саша, продолжая гипнотизировать взглядом. – Я знаю, – какой-то странный получался разговор. – И какова причина? Макс все же поднял взгляд, позволяя своему раздражению вырваться наружу: – Причина чего? Того, что много курю или того, что и сам об этом знаю? – он прикончил уже успевший остыть кофе, и собирался свалить в свою комнату, как только докурит. – Того, что ты не хочешь идти? – Саша чуть подался вперед и в нос ударил запах его туалетной воды, горьковатый с древесными нотками, но совершенно ненавязчивый. Тело среагировало быстрее, чем разум. Макс с какой-то неясной обреченностью понял, что его глаза сейчас больше похожи на два прелестных зелененьких блюдца, дыхание принадлежит какому-нибудь угоревшему полутрупу, а в и без того узких джинсах стало совсем уж некомфортно. – Что, все настолько плохо? – удивленно приподнял брови Саша. Да! Все просто хуже некуда! Все пиздец, как херово! Нужно было курить эту гребанную сигарету у себя в комнате, и насрать на пиздюли от мамы! Нужно было еще недельку провести в пьяном угаре, трахаясь со всем, что движется! Нужно было вообще не рождаться! Макс пару раз глубоко вдохнул, но это нихрена не помогло, только увеличило возможность гипервентиляции, кажется. Поняв, что Саша все еще ждет от него какого-то ответа, он очень постарался вспомнить, какой был вопрос. Вроде получилось: – Да... – секунда на размышление. – То есть, нет, – еще секунда. – Блядь! Я имею в виду, что просто не хочу туда идти и все! Что я там забыл? И действительно, что он там забыл? Прийти и посмотреть, как парень, в которого он влюбился, связывает свою жизнь с его сестрой, которая своего брата и так недолюбливает, а если узнает об этих чувствах, то вообще прикопает где-нибудь под ближайшим кустом? Нет уж спасибо! Макс тряхнул головой, надеясь, что от этого мозги встанут на место, и он начнет думать о том, что в данный момент действительно важно. А важно было то, что, похоже, и Сашино лицо, нависшее над ним в полумраке комнаты, и Сашина рука на его члене были очень даже реальными. Пиздец! – Что значит, что ты там забыл? Ната вообще-то твоя сестра! – А? – они, кажется, про свадьбу разговаривали. – Саш, а ты после того, как я лег, ко мне не заходил? Макс посмотрел ему прямо в глаза, опасаясь упустить реакцию, которую может выдать организм, даже, если тот решит солгать на словах. Порыв ветра взъерошил волосы на затылке, створка окна с оглушительным грохотом ударилась об откос, а они даже не пошевелились. В карих глазах, вдруг, вспыхнуло темное пламя: – Нет. Пока ты там дрых я убирал мелочь, которую ты умудрился раскидать по всей прихожей, – губы Саши снова кривила улыбка. Макс моргнул, но ничего не изменилось – он по-прежнему видел в Сашиных глазах отсветы пламени, и осознавал, что тот все же лжет, но ничем не мог это доказать. Мысли снова начали путаться, и он искренне не понимал, зачем с ним так поступают, а чувство собственной беспомощности просто убивало. – Что-то сомнительно, что Таха прям так сильно переживает, – осталось лишь пол сигареты. И тут он понял, что, даже не смотря на то, что может прямо сейчас потушить окурок и свалить с кухни, докурит эту сигарету до самого фильтра и достанет еще одну. Макс не хотел уходить отсюда, он готов был вечно сидеть на старом скрипучем стуле, из-за которого постоянно ссорились родители, и отвечать на дурацкие вопросы, только бы видеть Сашу, слышать его голос. – Макс, не говори фигни! Она действительно переживает, – Саша чуть заметно нахмурился. – Ты же ей не чужой человек. – И по какой причине, интересно, со мной сейчас разговариваешь ты, а не она? – он уже вообще не задумывался о том, что говорит, намного больше его занимали собственные мысли, которые устроили в его несчастной голове совершеннейший хаос. – Если ты намекаешь на то, что это она попросила меня, то ты не прав – этот разговор исключительно моя личная инициатива. Блин, вот зачем Саше вообще все это надо?! Макс совершенно не понимал причин. Откуда-то из коридора послышалась мелодия. Знакомая такая и до боли родная. Немного потупив, он, наконец, сообразил, что это его телефон и звонит он очень вовремя. Он встал, почти дошел до выхода, упорно игнорируя взгляд, прожигающий в нем дыру, но потом все же обернулся: – Я подумаю, хорошо? Только не доставайте меня. Саша пожал плечами: – Хорошо. Пару секунд подождав еще непонятно чего, Макс понял, что выглядит как дурак – Саша явно не собирался больше ничего ему говорить, а сам он уж точно не планировал ничего спрашивать. Телефон продолжал надрываться. Он мысленно обругал себя не слишком лестными словами и, наконец, вышел из кухни. *Roman Rain (feat. СЛОТ) – Тело