В начале пути

Подводная лодка с привязанной к перископу метлой вошла в гавань Манилы. Бенджамин стоял на носу, курил и строил планы на будущее. Планы оптимизмом не отличались… Да, на его банковском счету скопилась весьма приятная сумма, но надолго её всё равно не хватит, а что получится из курьерской компании – неизвестно. Неизвестно даже, получится ли что-нибудь вообще, а следовательно, надо что-то делать. Например, добавить в рапорт запасной шифрблокнот в качестве утраченного – благо, облитый кислотой металлический переплёт имелся. А шифрблокнот с кодовой таблицей – это вещь, за которую многие готовы выложить очень приятную сумму... Разумеется, так, чтобы об этом не узнал Дядя Сэм. Потому что Дядя Сэм очень ценит свои секреты… А если учесть, что некоторые из них хранятся в голове самого Бенджамина… То, что знал Бенджамин, стоило денег – что-то дороже, что-то дешевле – и гарантированно имело покупателей. И найти этих покупателей проще всего будет в Роанапуре, куда он собирался отправиться немедленно, как только его отставку утвердят. А её утвердят без проблем, поскольку «небольшому высокопрофессиональному флоту» офицеры без диплома Аннаполиса и друзей в Конгрессе решительно не нужны. – Бен, ты о чём задумался? – высунулся из люка О'Коннелли. – Да так… – Бенджамин затянулся. – Думаю, что на гражданке делать буду. – А ты разве не остаёшься? – удивился О'Коннелли. – Шеймас, а ты разве остаёшься? – вопросом на вопрос ответил Бенджамин. – Да кто меня оставит? – отмахнулся О'Коннелли. – Я же только в движках кое-что смыслю, а так… Академий не кончали, извините, только и можем, что за рыбой гоняться. Так что вернусь – и дальше с папашей за треской к Исландии ходить будем. – Вот и меня никто не оставит, – отозвался Бенджамин. – Мы с тобой, как русские говорят, рылом не вышли… Ну да я без дела не останусь. Есть у меня один план, и я уже даже кое-что успел сделать, но, сам понимаешь, бизнес – штука такая… – Знаю, – согласился Шеймас. – Ты когда уходишь? – Да как только приказ утвердят, так сразу и уйду – чего тянуть-то, – Бенджамин выкинул окурок. – Но, конечно, если команда собирается устроить хорошую попойку, то я могу и задержаться… – Ну а куда же без попойки? – хохотнул Шеймас. – Как только причалим, так сразу же и пойдём… Эх, жаль старый наш кэп пропал… – Надеюсь только, что ему повезло, – вздохнул Бенджамин. – Сам помнишь, как ему всегда везло… – Ага, – согласился Шеймас. – О, смотри, как нас встречают! Как тебе во-он та цыпочка? – Интересно, она цветы до нас добросит? Цветы на подлодку всё-таки забросили, пусть и не сразу. Зато, когда подлодка уже швартовалась, какая-то девица запрыгнула на борт и нацепила на Шеймаса цветочное ожерелье вроде гавайского. Невысокий ирландец с криво обрезанной бородой смотрелся в нём несколько сюрреалистично… Девицу с борта прогнали, пришвартовались и команда сошла на берег – отдыхать, приводить себя в порядок и вообще заниматься своими делами. Бенджамин, например, первым делом отправился на почту – отправить пухлый конверт с отчётом о наблюдениях и письмо, в котором просил расторгнуть контракт, поскольку уходит с флота. Оттуда – в баню, которую содержал невесть как попавший в Манилу финн, потом в общежитие за парадной формой – и можно пьянствовать… На всё ушло чуть больше двух часов, но, вернувшись на подлодку, Бенджамин с удивлением обнаружил только командира. – Сэр? – Вольно и без чинов, – махнул рукой Аткинсон. – Я слышал, ты собираешься уходить? – Да, не хочу дожидаться пинка под зад, – кивнул Бенджамин. – Рапорт у меня с собой, так что… – Давай, – кивнул Аткинсон. – Будем уходить – отправлю по инстанциям… Дальше-то что будешь делать? – Есть пара идей, – неопределенно ответил Бенджамин. – Но загадывать не буду. Ну а если не выгорит – просто вернусь в отцовский магазинчик… Вот уж этого Бенджамин делать не собирался ни при каких обстоятельствах, но говорить этого он не собирался. Тем более, что он прекрасно может без этого обойтись – блокнот и всё прочее прекрасно решат проблему стартового капитала. – О, ну наконец-то, – буркнул Аткинсон, наблюдая за появившимися, наконец, подчинёнными. – Что-то вы расслабились… Думаете, раз мир, то всё, дисциплина не нужна? Ладно, сегодня я вам это с рук спущу, но это будет первый и последний раз, а теперь – вперёд! Лучший ресторан Манилы. Лучшие подводники Тихоокеанского флота США в количестве двух экипажей. Спиртное. Итог был очевиден – грандиозная драка с последующим не менее грандиозным забегом от копов. На счастье подводников, те больше заинтересовались командой «Альбакора», так что до общежития добраться удалось без потерь. – Да, джентльмены, – Аткинсон покачал головой. – Вас сейчас спасает только то обстоятельство, что мне было бы суждено оказаться под замком вместе с вами, иначе бы вы не отделались бы лёгким испугом в виде устного выговора, даже не занесённого в личное дело, а проводили бы всё своё время, предаваясь куда более добродетельным, чем употребление алкоголя, занятием, наподобие чистки отхожего места и атлетической гимнастики! Вся эта тирада была выдана на одном дыхании, что свидетельствовало о том, что Аткинсон и сам был навеселе. – Итак, джентльмены, – продолжил он, – всем отдыхать, завтра мы с вами займёмся вопросами службы и прочими бюрократическими процедурами, ведь некоторые наши товарищи решили оставить службу добровольно, пока это замечательное событие не произошло с ними по приказу вышестоящего командования! Подводники, ещё менее трезвые, чем их командир, встретили это сообщение бурными аплодисментами. На этом, собственно, празднование и закончилось – подводники расползлись по комнатам. Кое-где пьянство ещё продолжалось, но постепенно сходило на нет… Похмельем Бенджамин не страдал, а потому утром поднялся раньше всех и отправился в канцелярию штаба, откуда вышел уже штатским. Вот и всё – теперь осталось только приобрести билет на ближайший пароход в Бангкок, а оттуда – в Роанапур… Где его вряд ли встретят с распростёртыми объятиями. Впрочем, не бывший поклонником насилия Бенджамин и не придерживался и идей непротивления, так что этот момент его волновал слабо. Забрав вещи из общежития и попрощавшись с командой, он отправился в порт – судно, на которое он приобрёл билет, отплывало через два часа… И это было очень хорошо, потому что задерживаться в Маниле дольше, чем это было необходимо, он абсолютно не желал. Вряд ли, конечно, его хватятся, но мало ли… Тем не менее, спешил он тоже не больше, чем это было необходимо. Спокойно добрался до порта, поднялся на борт, спустился в каюту – маленькую, но зато одноместную. После шести лет на подводной лодке – невероятная роскошь… На следующий день, сойдя с трапа в порту Бангкока, Бенджамин поймал рикшу и отправился на вокзал. Поезд до Роанапура, насколько он слышал, ходил довольно нерегулярно, так что первым делом стоило решить именно этот вопрос… И, как выяснилось, сделал он это очень своевременно – как оказалось, этого поезда давно уже не существовало. Зато был поезд на Сайгон, отправлявшийся поздно вечером, и ночью останавливавшийся в Роанапуре на несколько минут. Купив билет, Бенджамин посмотрел на часы и отправился бродить по городу – смысла искать отель просто не было. Бангкок был типичной азиатской столицей, наспех загримированной под европейскую. Шумно, грязно, суматошно, нищета в шаге от роскошных дворцов… Не сказать, конечно, что Европа или Америка так уж сильно отличались – но здесь всё это было куда более подчёркнутым. И всё здесь было чужим… Вернулся Бенджамин на вокзал перед самым отправлением. Поднялся в вагон, взглянул на часы, улёгся на лавку, сунув под голову мешок, и заснул. И проснулся три часа спустя, превосходно отдохнувшим и готовым ко всему – как раз в тот момент, когда поезд остановился. Роанапур. Остановка – три минуты. Спрыгнув на платформу, Бенджамин ровным шагом двинулся мимо изображающего вокзал навеса в город. Если рассказчики не врали, искомое заведение было где-то в паре кварталов от вокзала… Рассказчики не врали, и довольно непрезентабельное двухэтажное здание с вывеской «Жёлтый флаг» обнаружилось именно там, где и ожидалось. И, несмотря на столь поздний – или уже столь ранний – час, заведение было открыто. В зале было пусто, за стойкой дремал мальчишка, под потолком над стойкой светилась единственная лампа… – Эй, комната есть? – спросил Бенджамин, подойдя к стойке. Мальчишка подскочил, уставился непонимающими глазами на гостя, что-то вякнул и убежал. Пару минут спустя из неприметной двери за стойкой появился крайне недовольный немолодой азиат в вырвиглазно-полосатом халате и, зевая, осведомился: – Чего припёрся? – Комната есть? – повторил Бенджамин. – Деньги вперёд, – заявил азиат. – Неделя – семьдесят батов. Торговаться Бенджамин не стал – хозяин явно не был способен на долгие разговоры, да и самому хотелось спать. Отсчитав требуемую сумму, он забрал ключ, поднялся на второй этаж, открыл комнату, бросил мешок на пол и завалился спать. Впрочем, поставить перед дверью стул он не поленился… Что было совершенно бесполезно, поскольку ограбить его никто не пытался. Спустившись утром в зал, Бенджамин потребовал кофе с ромом и пристал к бармену с расспросами. Тот отвечал не слишком охотно, но подробно – вероятно, считал, что чем дольше новичок протянет, тем больше денег заплатит. Выяснилось, что город примерно поровну делят гонконгская Триада, якудза и все остальные, что лишней стрельбы тут не одобряют, но и не особо возражают, если ты прибираешь за собой, что самого бармена зовут Бао… Всё это было важно и нужно. Но к главной цели – поискам покупателя на весьма специфический товар – не приближало. Главные игроки – Триада и якудза – отпадали сразу. Не их сфера… Искать надо было среди мелочи – там скрываться удобнее всего, но угадать, какая из множества банд кому служит прикрытием, если вообще служит, было невозможно. Рисковать же он не мог… А значит, оставалось только ждать, смотреть и делать выводы – то же самое, чем он шесть лет занимался под водой. Приняв решение, Бенджамин задал Бао еще несколько вопросов и отправился изучать обстановку. Первым пунктом в списке стояла некая Церковь Насилия – организация мутная, весьма подозрительная и потому наиболее перспективная. Организация базировалась в старой церкви на холме, была каким-то образом действительно связана с Католической Церковью и во всех городских конфликтах была на стороне собственной прибыли, продавая оружие всем, у кого хватало денег. Что за ними стояла разведка – несомненно, вопрос был только в том, чья… Час спустя, выйдя из церкви, Бенджамин мог с абсолютной уверенностью сказать две вещи – во-первых, старая Иоланда заваривает великолепный чай, а во-вторых, Эда работала на американскую разведку. Флотскую разведку, если быть совсем точным – уж на эту публику он за шесть лет насмотрелся. Так что уходить пришлось с пустыми руками… Впрочем, вполне приличная радиостанция у монахинь нашлась, и даже оказалась ему по карману – а уж доработать её на свой вкус недолго. Этим все его успехи на сегодня и исчерпывались… Но если конвоя нет в одном месте, значит, он есть в другом. Осталось только его найти, а это дело долгое и спешки не допускающее – особенно тогда, когда бывшие «товарищи по оружию» в городе точно присутствуют. Так что – не сегодня. Сегодня он лучше поищет какую-нибудь комнату поприличнее, потому как совсем не факт, что Бао потерпит ещё и радиостанцию. Следующие дни пролетели совершенно незаметно, занятые поисками жилья, работы и покупателя, и если с первым вопрос решился довольно быстро, то всё остальное застопорилось. Да еще и слухи по городу какие-то непонятные ходили… И обернулись стрельбой. Слухам о том, что в городе появился кто-то ещё, Бенджамин не придавал значения, но когда – аккурат в тот день, когда он перебрался в снятую комнату и настроил радиостанцию – в городе средь бела дня началась стрельба, признал, что ошибался. Слухами пренебрегать не стоило… Стрельба продолжалась часа полтора или два, но напуганное масштабом перестрелки население ещё долго старалось лишний раз не отсвечивать, осмелев только к вечеру. Тогда же и Бенджамин, закончивший наладку радиостанции, отправился в «Жёлтый флаг» – выпить, а заодно и разузнать новости. Именно в такой последовательности – и к счастью, поскольку на трезвую голову новости плохо воспринимались. Не каждый же день узнаёшь, что расклад сил в городе кардинально поменялся, и виной тому именно пришлые. Слухи не врали, и в городе действительно появились русские – Вольная рота, отставные морские пехотинцы. Сперва они пытались договориться, но когда это не удалось, взяли штурмом «Священное сокровище» – самый фешенебельный отель города, где базировалась якудза – после чего немногие уцелевшие быстренько подписали дарственную на всё имущество и сбежали. Отель, что удивительно, почти не пострадал, и русские немедленно в нём обосновались. Вот оно, мгновенно сообразил Бенджамин. Вот кому можно продать его товар. Но уже не сегодня, определённо… А на следующий день он с утра пораньше явился к «Священному сокровищу» – уже переименованному в «Москву», сообщил диковатого вида солдату о цели своего визита и приготовился ждать хоть весь день. Однако не прошло и пяти минут, как из лифта вышел поручик и кивнул ему. Бенджамин зашёл в лифт, несколько удивлённый тем, что за ним послали офицера, но вопросов задавать не стал. Молча поднялся на последний этаж, прошёл вслед за провожатым по короткому коридору и оказался в кабинете. Обставленном явно наскоро, но с немалым вкусом. – Значит, Бенджамин Франк, – сидевшая за столом эффектная блондинка в мундире штабс-капитана внимательно изучила его и неторопливо раскурила сигару. – Не стану скрывать, ваше предложение меня заинтересовало… – Но? – Что, если я, в свою очередь, сделаю вам предложение? – осведомилась блондинка, положив перед собой чек. – Что, если оно меня не заинтересует? – Вы оставите товар, возьмёте чек и спокойно покинете нас. – Прекрасно. Итак?.. – Вы ведь радист, мистер Франк? Так вот, я предлагаю вам использовать ваши таланты для наблюдения за некоторыми частотами – разумеется, не бесплатно. – Звучит заманчиво, мэм, – Бенджамин думал недолго. – Но боюсь, что не смогу долго работать на вас. Неделя-две – а потом должен приехать мой деловой партнёр… – Этого будет достаточно, особенно если мы сможем и в дальнейшем прибегать к вашим услугам, – кивнула блондинка, протягивая два чека и листок из блокнота. – приступайте незамедлительно. – Так точно, мэм! – Бенджамин поднялся и рефлекторно отдал честь.