Феникс выбирает свободу

— Самый странный выбор песни из всех, которые мы могли выбрать, — озвучила я. — Тебе не нравится? Даже инструменталка есть! — воскликнул Джерим. — А на кой-черт он здесь тогда? — указала я на своего парня, который сидел в уголочке лавочки вместе с нами на репетиции и не замечал ничего и никого вокруг. — У нас вообще-то ансамбль, все инструменты есть, а мы будем довольствоваться простой инструменталкой? Эй, Чанель, если ты еще живой, я хочу услышать от тебя что-нибудь дельное! — Не уверен, что ты потянешь ту песню, что я хотел изначально, поэтому предложил Linkin Park, — отвечал Чанель по-особенному резко на мой сарказм, и я опешила. — У меня хороший диапазон, — насупилась я. — Покажи мне ту песню, что ты принес. — Ну чего ты... — заскулил самый ярый фанат Linkin Park, взъерошив мои волосы. — Все будут в восторге от этой песни! — Ничего мрачного! — отрезала я, отодвинув от себя подальше Джерима, пока он не повис на мне, как обезьяна на ветке. — У меня тоже мрачное, — Чанель только потянулся за флешкой в карман пальто, но, услышав меня, махнул рукой и уселся обратно. — У тебя нет предложений? Пришлось признаться, что у меня их не было совсем. Я обвела взглядом притихшую студию, у которой совсем не было идей для финального выступления в отеле. Чанель сидел мрачнее тучи, и я не знала, почему он пришел в таком настроении, а спрашивать было бесполезно. Все равно не скажет. — Тогда посмотрим мою, — вздохнул Чанель, вставляя флешку в один из свободных входов в компьютер. — Там есть партия фортепиано, ты могла бы ее сыграть, скрипка, партию которой может сыграть Джиюн. Я, естественно, на гитаре, буду тебе подпевать, ну и Минхек на барабанах. Когда полились первые ноты этой песни, я уже заведомо знала, что мы возьмем ее, несмотря на то, что мотив у нее был грустный. Эта песня, ее слова врезались в мое сознание как еще один знак того, что хочет сказать Чанель, но не находит в себе сил. Она была написана для него, он выбрал ее из сотен просмотренных песен потому, что она подходила для него сейчас как нельзя больше, чем остальные. По сравнению с ней, песня Linkin Park, одна из самых простых на исполнение, становилась блеклой, не в тему. — На этом и порешим, — сказал наставник. — У нас две недели. Готовьтесь, потому что весь остальной репертуар у нас почти сделан. Остаются Мари и Хана в дуэте с виолончелью и гитарой, но они будут играть в самом начале, как только мисс Юнби и мистер Джонху обручатся. Вы будете играть где-нибудь в конце. Я еще не составил всех по порядку. — Мы впервые будем выступать на свадьбе, — шепнула я Чанелю. — Если бы господин Шинху не был нашим спонсором, мы бы отказались. — Ты рада? — Ну мне все равно, лишь бы заработать деньги. Чанель покачал головой. Я не корыстная! Просто меня и вправду не заботит, где именно мне выступать. А на свадьбе можно еще и поесть хорошенько! Чем не повод для радости?

***

В день выступления на улице была невыносимая жара. Близилось душное, засушливое, характерное для нашей местности лето, и я не была от этого в восторге. Сдающие экзамены ученики причитали по поводу дополнительных занятий, когда тащились в школу, а я с радостью вспоминала, что закончила это ненавистное место под названием «Сеульская женская гимназия № 3» еще год назад, сдав экзамены на полгода раньше. В таких учебных заведениях, как гимназии, колледжи и университеты, практиковали такое явление, как сдача экзаменов экстерном. Это нововведение пришлось по вкусу отличникам и хорошистам, в число которых я, на удивление многим, входила. Я не была исключением, и школа мне порядком надоела, так что я подготовилась хорошенько за полгода до сдачи экзаменов и просто сдала их раньше срока. Тогда мне нужно было направить свои силы на развитие нашей студии, и я ни разу не пожалела, что выпустилась раньше. На выступление я надела черные джинсы, лаковые туфли на двенадцатисантиметровом каблуке и легкую черную рубашку с вышитыми на ней белыми нитками словами «I'm a dragon-flower». Я купила эту рубашку давно, мне очень понравилась надпись, но не было повода куда-то надеть. Эти две недели мы практически не ходили с Чанелем никуда. Он пропадал в дни, когда не было репетиций, а когда они были, подвозил меня до дома, целовал и уезжал. Сомнения, что он мне многого недоговаривает, грызли изнутри, но я не решалась его об этом спрашивать. Мне казалось, что он снова пропадает на гонках со своими безбашенными друзьями и постепенно возвращается к тому, с чего начал. «Эта сказка не продлится долго». Наконец-то я поняла смысл сказанного Бэкхеном. Но и его не было, потому что я его прогнала. Ни звонков, ни смс, ни встреч. Я сама захотела оставить все, как есть, пустить на самотек. Не давать ему надежды было правильно. Не верить его словам было ошибкой. Но я любила вставать на одни и те же грабли дважды. — Волнуешься? — я сидела на холодной бетонной лесенке возле своего подъезда, когда Чанель появился на своем байке прямо напротив меня. Его лицо озаряла легкая, непринужденная улыбка, будто бы он совсем не боялся выходить на сцену на сегодняшнем концерте. — Почему сидишь на бетоне? Застудишь себе там все! Поехали! — Ты был в плохом настроении все это время, — невзначай начала я, устраиваясь поудобнее за его спиной и натягивая новенький шлем, который он приобрел специально для меня. — Что происходит? — Сталкивался с Бэкхеном пару раз, — сообщил мне он, заводя мотор, и мое сердце заколотилось чаще. — Он портит мне все настроение. — Я надеюсь, ты его не убил? — Нет, но доходчиво объяснил, что не хочу видеть рядом с тобой никого. — Пак Чанель! — стукнула я его по плечу. — Мне что, теперь вообще в одиночестве ходить, только тебя подпускать? Джерима ты послал на одной из репетиций, я все слышала! Он теперь со мной даже заговорить боится. Отпугиваешь Бэкхена, хотя он мне всего лишь друг! Тот поцелуй ничего не значил! Может, ты меня и к Хане приревновал? Мне и с ней не видеться? — Не видеться! — вспылил и закричал он, чуть не сворачивая в другую сторону. Я испугалась и прижалась к нему. Собственник Пак Чанель. Lotte City Hotel Mapo, которым управлял наш спонсор, был просто огромным. Около двадцати этажей, а может, и больше — я не считала, расположенный на Гонгдок, недалеко от центра. Он впечатлял своими размерами, а когда мы зашли внутрь, я потерялась среди гостей. Площадку для празднования устроили прямо на крыше, откуда открывался вид на культурный центр Сеула. Мы с Чанелем одни из первых заняли свои позиции на передних рядах, дожидаясь начала торжества. Недалеко от построенного алтаря уже стояли рояль, барабанная установка, микрофоны, гитары, скрипки. Я не разговаривала с Чанелем. Разозлившись, я смотрела в одну сторону, а он в другую. Все еще не могла привыкнуть к тому, что он отшивал всех вокруг меня в радиусе пятидесяти метров, и мне это не нравилось. Я и так была только его, любила его и ждала пять лет, неужели он считал, что этого недостаточно? Это была первая свадьба, на которой я присутствовала. Красивый мужчина с короткой черной бородкой лет сорока — наш спонсор Джонху — и его очаровательная тридцатипятилетняя жена с длинными, почти до поясницы, каштановыми волосами, Юнби, обручались сегодня, но первую часть торжества, где они обменивались клятвами и их поздравляли приглашенные гости, я почти не слушала. Чанель и не думал извиняться, хотя несколько раз мы встречались взглядами, сидя рядом, и каждый раз я отводила взгляд первой. Он смотрел на меня серьезно, что-то думая про себя, молчал и тем самым заставлял меня нервничать. Таков Пак Чанель, которого я полюбила давно и не могла забыть. — Сегодня я пригласил на свою свадьбу ребят из студии «Friol'». Не недавнем конкурсе против прошлых лауреатов они победили, и я с удовольствием представляю вам их! Нам зааплодировали, и на сцену вышли Мари и Хана. Их дуэт был лирическим, проникновенным, с медленной и глубокой музыкой. Они сами придумали эту мелодию, однажды уже выступали с ней на одном из концертов, но на этот раз они ее доработали. Она казалась почти совершенной, как пение птиц с природой, как разговор матери с ребенком, как шепот ветерка на ушко полной луны о том, что он любит ее. За ними вышли все остальные, кроме нас с Чанелем. Сегодня я не принимала участие в основном составе. Наш с Чанелем номер требовал моего сосредоточения на двух вещах — вокале и игре на рояле, а времени было мало для репетиций, поэтому меня освободили от других номеров. Мое место занял сам наставник. Я снова невыносимо нервничала. Народу все равно было много, и я боялась сбиться или сыграть что-нибудь не так, потому что мы очень мало репетировали. Я, вопреки стереотипам о пианистках, не схватывала все на лету, и порой мне было очень сложно разучить ноты. Эта песня была легкой в сравнении с классическим репертуаром Баха или Шопена, но для меня неправильно сыграть или спеть было подобно смерти. Я ненавидела ошибаться. Но вот и наставник с ребятами закончил играть, а я все еще не настроилась. — Пора, — шепнул мне Чанель, и я встала вслед за ним. На сцене остались Джиюн и Минхек, Чанель взял гитару в руки и подошел к микрофону, а я села за рояль. У меня немного дрожали руки, но я постаралась успокоиться. Начав играть, я наконец смогла ясно понять, где мы находимся и что я должна делать. Эта музыка вычерчивала новые образы — исповедь Пак Чанеля, его непослушные волосы на ветру. Мы где-то в степи, пустой и тихой, где нет никого, кроме нас, наперегонки с ветром — навстречу солнцу, чистому небу и новым впечатлениям. Ведь после грозы всегда появится радуга и взойдет солнце. Я снова здесь За тысячи километров от тебя. Сломанный, запутавшийся — Лишь разбросанные кусочки того, что от меня осталось. Я очень старался И верил, что смогу справиться сам, Но растерял так много на этом пути. Слезы сами капали на клавиши. Почему Чанель выбрал именно эту песню? Почему мне было так больно, как не было на репетициях? Он пел, раскрывая свою душу, непозволительно сильно в эмоциональном плане. Но ведь это свадьба, почему именно эта песня? Потому что после всех страданий ты обязательно обретаешь счастье? А если это совсем не так? Когда я увидел твоё лицо, Я понял, что наконец-то твой. Я нашел все то, что, думал, потерял навсегда. Ты позвала меня по имени, Я пришел к тебе разбитым на кусочки, Но ты можешь снова сделать меня целым. Я погиб, Но ты снова придала смысл моему существованию, Ты сложила меня как кусочки пазла лишь своим взглядом. Когда я увидел тебя, Я понял, что наконец-то твой. Я нашел все то, что, думал, потерял навсегда. Ты позвала меня по имени, Я пришел к тебе разбитым на кусочки, Но ты можешь снова сделать меня целым. Я хотела бы стать для него целым миром, собрать его воедино, но не верила, что когда-то могла быть для него всем. Когда я увидел тебя, Я понял, что наконец-то твой. Я нашел все то, что, думал, потерял навсегда. Ты позвала меня по имени, Я пришел к тебе разбитым на кусочки, Но ты можешь снова сделать меня целым И я пела с ним в унисон, хотя хотела отдать ему все эту песню целиком — она принадлежала ему, но он хотел, чтобы мы пели вместе. Возможно, он просто боялся быть один, но на сцене оставались мы вчетвером. А я лишь в воображении создавала мир, в котором мы только вдвоем на сцене, одни в целом пространстве бесконечной Земли. Когда мы закончили петь, то повисла тишина. Зрители не до конца восприняли эту песню, но, когда до всех дошел ее смысл, невеста, Юнби, встала вслед за господином Шинху и просто обняла меня. Аплодисменты оглушили нас, и я не верила, что у нас снова все получилось. — Спасибо, спасибо вам, потрясающая песня… Уже когда все праздновали, наедаясь и танцуя без передышки, я сидела на крыше, свесив ноги через перила, и осмысливала всю эту песню. Не хотелось подрабатывать Шерлоком, но песня настолько меня поразила, что я не отпускала ее в мыслях. Чанель танцевал вместе с Джеримом вокруг девочек, а я смотрела на звезды, уставшая и голодная. Идти в общий зал, где было шумно, мне не хотелось. Я вытащила телефон из кармана штанов и набрала Бен Бэкхена. Я не слышала его давно и волновалась, как бы он сейчас не пролеживал свои деньки в больнице — от Чанеля всего можно было ожидать. — Алло? Дани? — удивленно спросил в трубку парень, явно не ожидая звонка. — Ты в порядке? Чанель сказал мне, что вы пересекались где-то. — Ах, это. Все хорошо. Ты волновалась обо мне? — Конечно. Он запретил со мной видеться? — А ты как думаешь? — усмехнулся он. — А ты хочешь со мной увидеться? — Я бы погуляла где-нибудь… Только не завтра. У Наны день рождения, и я пойду выбирать ей подарок, а потом мы будем отмечать. — Тогда я позвоню тебе послезавтра, — воодушевился парень. — Тогда до послезавтра. Я не делала это назло Чанелю, просто он не имел права приватизировать меня. — Далеко собралась с ним гулять? — послышалось за моей спиной, и я с перепугу вцепилась в перила и закашлялась. — Какого черта ты меня так пугаешь?! — Я предупреждал тебя не видеться с ним?! — Успокойся уже, — вздохнула я. — Я все равно только тебя люблю. Пойдешь со мной завтра к Хане? — Не пойду, — буркнул он. — А если мы поздравим мою подругу, а потом пойдем на свидание? — Тогда пойду, — оживился он. — Погоди… Не переводи тему! — Ничего не слышу-у-у! Поехали домой, я очень устала! Этот день был действительно сложным. Завтра я собиралась с Чанелем хорошенько отдохнуть и выбросить из головы все эти вопросы и предрассудки. Волноваться нужно тогда, когда на грани. А пока мы твердо стоим на ногах.