* * *
Регина привыкла всего добиваться сама. С тех самых пор, как в двенадцать лет сбежала из дома, страшась перспективы быть насильно выданной замуж за какого-то престарелого толстосума, которого ей присмотрела матушка. С тех самых пор, как её, озлобленного на весь свет зверёныша, нашёл странный галактоид, называвший себя Тителитури, и вытащил с самого дна, из нищеты и беспросветности убогого шахтёрского городишки на забытом всеми богами астероиде. Это была всего лишь голограмма, и сперва Регина думала, что он — продолжение галлюцинаций, которые в изобилии рисовал её одурманенный наркотиками разум. Но всё равно пошла с ним — потому что лучше уйти за собственной безумной выдумкой, чем оставаться там, где она была. С тех самых пор, как она послала Тителитури ко всем чертям — как только поняла, что им двигало отнюдь не милосердие, когда он обучал её разным премудростям, заставлял вспомнить привитые когда-то манеры и превратил чумазую замухрышку в роскошную женщину. И как же она смеялась, когда в итоге очутилась на «Сторибруке» — именно там, где её хотел видеть наставник. Но, как бы то ни было, Регина была благодарна им — и матери, и нищете, и Тителитури — за то, кем она стала. И потому, пустившись в свободное плавание, она без тени сомнения направилась на поиски преданного когда-то учителя. Чтобы теперь говорить с ним на равных. О, она не тратила время зря: собирая по крупицам факты и сопоставляя их, Регина поняла, что во власти Тителитури находятся поистине безграничные ресурсы. Дело оставалось за малым — найти крейсер «Тёмный», получить хотя бы часть его возможностей и отомстить. Джонсу, этому тупому инсектоиду, Белоснежке… хотя та уже была наказана. А если Тителитури так хочет Нила — будет ему Нил, его Регина убивать не станет. Грэм путался под ногами и ныл, и Регина уже жалела, что позвала его с собой, но когда на экране появилось чёрное пятно, это стало неважным. Цель была близка. Узкие коридоры, отвратительные ксеноморфы — Регина упорно шла вперёд. Переборки раскалились от пламени, что лилось с её ладоней, и, кажется, уроды осознали наконец, что с ней лучше не связываться, потому что попрятались по своим норам. Грэм остался где-то позади, но Регину мало волновала его судьба. Для её планов он был не нужен. Вот и машинное отделение. Она вошла туда, как королева в тронный зал. — Здравствуй, Тителитури, — вкрадчиво сказала она. Смутная фигура за одним из пультов вздрогнула. — Только прошу, не делай вид, что ты не видел меня — я насчитала не меньше двух десятков камер. Фигура качнулась, отодвинулась от пульта, и вскоре к Регине приблизился чудовищный гибрид. Он встал так близко, что она чувствовала его запах — совершенно особый, густой, забивающий ноздри и лёгкие, — но не отшатнулась. Запретила себе отшатываться. — Итак, ты пришла, — мягко проговорил он и поднял руку, коснулся её лица с вызывающей дрожь ледяной нежностью. — Зачем? — Хочу стать такой же могущественной, как ты, — прошептала Регина. Тителитури запрокинул голову и расхохотался — неприятным клокочущим смехом. — Такой, как я? — переспросил он, отсмеявшись. — Ты уверена? — Полностью. И — на случай, если ты вдруг решишь отказаться, — на «Сторибруке» я оставила бомбу, которая взорвётся по моему желанию. Или если моё сердце перестанет биться. — Регина посмотрела на чудовище с нескрываемым торжеством. Свершилось! Ученица переиграла своего учителя! — Вижу, я действительно многому тебя научил, — Тителитури разглядывал её, как какую-нибудь статую или картину в музее. — Но, знаешь, одного ты не учла… Регина нахмурилась, почувствовав подвох: — И чего же? — Всякое могущество имеет свою цену, — тонкие губы растянула злая усмешка. Она не знала, что было больнее — жуткая пародия на совокупление или судороги, выламывавшие её изменяющееся тело. Но с каждым биением сердца Регина чувствовала, как в неё вливается невероятная сила, как течёт по венам энергия, и это искупало всё. Когда превращение закончилось, она поняла, что упирается головой в потолок, а маленькая фигурка Тителитури осталась далеко внизу. — Теперь я понимаю, почему ты поначалу отказывался поделиться этим со мной, — прошипела она, медленно поворачивая перед собой когтистую лапу. Лишиться столь лелеемой прежде красоты было неприятно, но власть стоила и большего. Она начнёт с цирка. А после наведается к матери. А потом… — А я не отказывался, — ворвался в её мечты насмешливый голос. — Что? — не поняла Регина. — Мне как раз нужна была матка, — хихикнул Тителитури, — и ты очень удачно подвернулась. — Матка… Регина замерла, прислушиваясь к новым ощущениям. Где-то в животе крутило и распирало… пока с мерзким чавкающим звуком не прорвалось наружу. Она с ужасом смотрела на свое тело, на раздувшийся до немыслимых размеров белесый яйцеклад, почти касавшийся пола. — Ах ты!.. — задохнулась она и замахнулась когтистой лапой. Тело пронзила острая боль — яйца начали хаотично метаться, растягивая стенки яйцеклада почти до полной прозрачности. — Ц-ц-ц, детки не любят, когда мамочка с папочкой ссорятся, — Тителитури погрозил ей пальцем. — Советую спуститься в нижний отсек, там теплее, и они быстрее вылупятся. А потом приходи за новой порцией, — и он расхохотался как-то совсем безумно. — И не подумаю! — зарычала Регина, круто разворачиваясь и с трудом протискиваясь в проход — благо, панцирь оказался достаточно гладким и гибким. — Тебе и не придётся… — донеслось ей вслед.* * *
— И ты сбежала от меня, чтобы попасть сюда? — с искренним удивлением спросила Кора. — Чтобы стать этим? — в её голосе сквозило презрение. — Я думала, ты умнее. И Регина не выдержала. Она пережила так много, у неё были планы — но вот она, запертая на этом проклятом крейсере, живой инкубатор, а её мать стоит перед ней, и эти твари слушаются её. Повинуются ей. — Как? — глухо спросила она, чтобы отвлечь внимание Коры. Чтобы та не увидела, как к ней осторожно приближается увенчанный копьевидным отростком хвост. Кора с довольным видом постучала пальцем по шлему. — Отличная вещь, милочка. Знаешь, очень полезно иногда грабить заброшенные города на незарегистрированных планетах — конечно, если перед этим хорошенько покопаться в информационных базах. Ты, я вижу, тоже кое-что разузнала, но далеко не всё. Какая глупость — просить у Румпельштильцхена поделиться силой, когда можно получить власть над ним. Над ним — и его потомством. Над всеми. — Над всеми ли? — прошептала Регина. Часть её, чужая, отвратительная часть, сопротивлялась, не желая причинять вред хозяйке. Настоящей королеве. Но та часть, которая осталась гуманоидной, в которой была ДНК Коры, — она сама была королевой. Хвост со свистом рассёк воздух и снёс Коре голову вместе со шлемом. Та со стуком прокатилась по полу и застыла на боку. Бледное лицо сохранило надменное выражение, и только забрызгавшая его кровь смотрелась пародией на веснушки. Обезглавленное тело рухнуло на колени, затем медленно, с почти балетной грацией завалилось вперёд. — Нет! — отчаянно крикнул выбежавший из бокового коридора в компании Нила, Августа и Белль, почему-то сменившей скафандр на мужской комбинезон размера на три больше, чем надо, незнакомый седой мужчина в каких-то лохмотьях — Что ты наделала, идиотка?! Регина вдруг с удивлением узнала в нём Тителитури — или Румпельштильцхена, как его назвала мать. — Освободила всех нас, — ответила она. Румпельштильцхен покачал головой: — Нет, ты освободила их. Только тут Регина заметила, что ксеноморфы, прежде неподвижные, как вышколенные солдаты, зашевелились и начали спускаться со стен, приближаясь к мёртвому телу Коры, окружая её. Их хвосты били по бокам, пасти щёлкали, из них вырывалось яростное шипение. И вдруг твари разом набросились на труп. Они дрались друг с другом за каждый кусок, рвали его на части — словно мстили за то, что она осмелилась подчинить их. Минута — и всё было кончено, на полу осталось лишь кровавое пятно, от которого расходились следы. А потом ксеноморфы развернулись к Регине. Потому что в ней тоже была ДНК их королевы. Сбившиеся в проходе люди с ужасом смотрели, как чудовища расправляются с Региной. Она яростно отбивалась, но их было слишком много. — Ну что, — прервал молчание Дэвид, — похоже, секрет яда мы так и не узнаем. Надо возвращаться. Пока эти твари заняты… — Нет, мы должны ей помочь! — вдруг вскрикнул Грэм. — Ты точно тут ёбнулся, — раздраженно бросил Дэвид. — Она нас всех чуть не угробила. — Она убила Арчи, — тихо сказала Руби. — Да пошли вы! И Грэм побежал прямо к облепленной монстрами Регине. Руби дернулась следом. — Не вздумай, — Нил поймал её за локоть. Она зарычала, оскалив зубы, и резким движением высвободила руку. За это время Грэм успел подобраться совсем близко, и в этот момент Регина страшно закричала. Кровь её «детей» пробралась сквозь щели в её панцире и начала разъедать внутренности. Гигантская туша забилась, со смачным хрустом оторвалось брюхо — и почти сразу же скрылось под горой тел, панцирь на груди лопнул, выпуская наружу подобия ребер… Прямо перед Грэмом на пол упал всё ещё сокращающийся окровавленный кусок плоти. Он зачем-то поднял его и потянулся за рюкзаком. Его остановило шипение — похоже, одной из тварей не понравилось, что у неё отбирают добычу. К ней присоединилась еще одна. И ещё. — Грэм! — Руби в два прыжка преодолела расстояние между ними и загородила его собой. И Грэм будто очнулся: — Руби? — он завертел головой, точно пытаясь понять, где он. Но она не ответила: пригнув голову, Руби плавно переступала с ноги на ногу, её уши были прижаты к голове, шерсть стояла дыбом, а с губ слетало угрожающее рычание. Твари отступили на шаг и замотали уродливыми головами, явно безуспешно стараясь стряхнуть её телепатические путы. Но к ним присоединялись всё новые и новые, и у Руби по вискам тёк пот… Грэм медленно отступал, не сводя с неё глаз, пока не уперся спиной в стену. Его тут же грубо рванул к себе Нил. — Она погибнет из-за тебя, ты понял?! — рявкнул он. В дальнем конце коридора, возле которого собралась группа, послышался всплеск, словно упало что-то тяжёлое. Все как по команде повернули головы, а Август врубил нагрудный фонарь. Там стоял Генри — перепачканный, но на вид вполне невредимый. — Да валите уже отсюда! — крикнула Руби. И они свалили. Грэм, бежавший последним, всё-таки обернулся напоследок — чтобы увидеть, как Руби смотрит на него и улыбается, будто прощаясь. А потом закрывает глаза. Они едва ли преодолели половину пути до шлюза, когда корабль снова затрясло, а коридоры огласил пронзительный звук сирены. — Что это за херня?! — спросил Нил у отца, силясь перекричать вой. — Запустился механизм самоуничтожения, — задыхаясь от бега, пояснил Румпельштильцхен. — «Тёмный» лишился всех хозяев, а поскольку это военный крейсер, то… — И чем это грозит? Мы успеем добежать до моего корабля? — Дэвид, не сбавляя ходу, подхватил Генри, который уже начал уставать. — Успеем, но это бессмысленно — когда взрывы доберутся до арсенала, до уничтожителя планет, начнётся гравитационный коллапс, который очень быстро приведет к сингулярности и… — Чёрной дыре, — почти беззвучно закончил Нил. — Это ещё не всё… — добавил Румпельштильцхен, — Регина оставила на «Сторибруке» бомбу, которая срабатывает при остановке её сердца… А ионные глушители «Тёмного» уже отключились. — Сердце всё ещё бьётся, — вдруг с удивлением произнёс Грэм, трогая рюкзак. — Тогда есть шанс. Лишь бы хватило времени. — Румпельштильцхен резко остановился. — Погодите! Как же я сразу не подумал… За мной! Он свернул в боковой проход, кончавшийся тупиком. Здесь тоже была решётка вентиляции. Румпельштильцхен быстро набрал код на висевшем рядом с ней коробе и вытащил планшет. — Вот, смотрите — здесь план всех воздуховодных ходов. Этот, — он ткнул пальцем, — выведет вас к докам. Ксеноморфы обычно туда не суются. — Почему нас? — спросил Нил. — А ты? — А я пойду в рубку и попробую остановить самоуничтожение. Или хотя бы отсрочить, — ответил Румпельштильцхен. — Я с тобой, — тут же сказал Нил — ему категорически не понравился тон отца. И то, как он отвёл взгляд. — И я, — заявила Белль. — Нет! — почти одновременно воскликнули Нил и Румпельштильцхен. — А вы остановите меня, — Белль упрямо сощурилась, — я тебя не брошу, Румпельштильцхен. Нил вопросительно глянул на отца. Тот задумчиво кивнул. — Так, с этим разобрались, — Дэвид в нетерпении оглядывался на коридор, из которого они пришли, — оттуда уже доносился знакомый звук. Твари опомнились и бросились в погоню. — Мы вас подождём, но не больше пяти минут, потом улетаем. Они сняли решётку и залезли внутрь. Август наскоро приварил её обратно в слабой надежде, что это хоть немного задержит преследователей. Дойдя до центрального ствола воздуховода, группа разделилась. Румпельштильцхен бежал, не глядя по сторонам, точно ведомый чутьём. «Ну да, — подумал Нил, — он столько времени провел на крейсере, что должен был наизусть выучить все его узлы». Наконец отец остановился перед очередным люком. — Здесь. Нил ногой вышиб решётку. При виде знакомого кресла Белль судорожно втянула воздух. Тогда, одурманенная болью и шоком, она не заметила, что оно тоже увито слизистыми тяжами, колышущимися, будто живые. — Надо убрать эту заразу, — сказал Румпельштильцхен и посмотрел на Белль. — Прости, что приходится просить тебя об этом… — Ничего, — Белль глубоко вздохнула, — я справлюсь. Она села в кресло, стараясь как можно быстрее настроиться, пробудить свою силу… тяжи задергались, стремясь убраться от жалящего тепла, и наконец полностью освободили кресло, попрятавшись по углам рубки. Белль встала, её повело, и Нил едва успел её подхватить. — Отлично! — Румпельштильцхен поспешно занял её место. — Надеюсь, «Тёмный» ещё не забыл прежнего хозяина. Сейчас попробую перекрыть часть отсеков силовыми полями и убедить систему, что произошла ошибка и не надо ничего уничтожать. Вряд ли получится, но пока она будет занята самопроверкой, процесс замедлится. — Погоди… — тихо проговорила Белль, роясь в памяти. Перестав туманить рассудок, полученный когда-то массив информации, тем не менее, никуда не делся. — Чтобы заставить систему работать, ты должен оставаться тут до конца. До самого конца… — В каком смысле? — насторожился Нил, хотя, кажется, уже знал ответ. И он его не устраивал. — Я должен, — сказал Румпельштильцхен. — Чтобы хоть кто-то выжил, я должен остаться. — Но так нечестно! — топнула ногой Белль, — я вернулась, я спасла тебя… Всё должно кончиться хорошо. — Если бы не чёртов генератор, — Румпельштильцхен дёрнулся, будто хотел коснуться её — но передумал, — я бы помог тебе улететь тогда. Я подготовил шлюпку, «солдаты» принесли туда провиант, все карты были закачены, маршрут проложен… Я просто не успел. Нил заметил, как в глазах отца блеснули слёзы, и отвернулся. Ему и так было неловко — будто он присутствовал при чём-то слишком интимном, не предназначенном для чужих ушей. Но отец сам позвал его: — Бей… Побудь со мной немного. Нил опустился на пол и уткнулся лицом в колени отца. Ничего не говоря, ничего, лишь обнимая его ноги, сжимая крепче — и понимая, что отец снова уходит, снова оставляет его одного. Когда по его волосам почти неощутимым касанием прошлась рука, Нил закусил губу. — Вам пора, — тихо сказал Румпельштильцхен. — Я могу остаться вместо тебя, — предложил Нил, подняв голову. — Не можешь. Система тебя не знает. Идите, идите. — Румпельштильцхен поднял руки и взялся за опутанный проводами шлем. — Нет! — Белль кинулась вперёд, но Нил, успев заметить умоляющий взгляд отца, перехватил её за талию. — Позаботься о ней, пожалуйста, — попросил отец, а Нил почему-то услышал «Прощай». Преодолевая слабое сопротивление, Нил потащил Белль к выходу из рубки. — Папа, — одними губами выдохнул он — и двери закрылись.