Осенние забавы в Лориэне

Ранним утром Элладан и Элрохир бесцеремонно растолкали Леголаса и потащили его, полусонного, завтракать. — Давай-давай, — подгоняли они принца, а тот зевал, тер глаза и плелся, засыпая на ходу: разнежившийся в Ривенделле, он уже отвык вставать спозаранку. — Идем скорее, не то опоздаешь к завтраку, и место рядом с твоим ненаглядным займет кто-нибудь другой. — С каким еще ненаглядным? Опять выдумываете… глупости… — простонал Леголас. Сейчас им владело единственное желание: вернуться обратно в теплую постель. — Как это «с каким»? С Келеборном! Ты должен сесть рядом с ним, — заявил Элладан. — Келеборн любит юных, но настойчивых — помнишь? Действуй решительно, без колебаний! Ты сядешь рядом с ним и немедленно пойдешь в наступление! — Как я смогу сесть и пойти одновременно? — пробурчал Леголас, пропустив половину слов Элладана мимо ушей. Близнецы возмущенно фыркнули, а Элрохир даже легонько подергал Леголаса за ухо, приводя его в чувство. — Проснись наконец, малыш-Трандуилион! Или ты уже передумал соблазнять лучшего любовника в Средиземье? Вопрос был, судя по тону Элрохира, риторический, но Леголас ответил с кислой миной: — Нет… Или да… Не знаю, — он опять зевнул. — Почему вам так хочется, чтобы я сделал это? Вы точно что-то задумали. Вечно вы пытаетесь обвести меня вокруг пальца! — Раннее пробуждение не пошло на пользу пылу Леголаса: настроение принца испортилось, он сник, закапризничал и теперь вновь недоверчиво косился на близнецов, пребывающих в подозрительно приподнятом расположении духа. Моментально почувствовав эту перемену, сыновья Элронда обменялись предостерегающими взглядами. Элрохир осторожно заговорил: — Ты нам не веришь? Пожалуйста! Давай спросим у кого-нибудь еще. Согласен? Вот как раз чей-то мэллорн. Спросим у самих лориэнцев! Близнецы подвели вяло протестующего Леголаса к дереву и, сложив ладони рупором, закричали: — Эй! Есть тут кто? Ветви мэллорна раздвинулись, и меж ними показалось сонное и очень недовольное лицо. — Ну чего вам? Идите приставайте к кому-нибудь другому, маленькие развратники! Мы с братьями только что с ночного дозора и хотим отоспаться. — Дядя Халдир, не сердись, — заискивающе произнес Элрохир, состроив умильную мордашку. — Мы только хотели спросить… — Вот глядите у меня, сейчас спущусь и… — Постой-постой, дядя Халдир! — Близнецы на всякий случай отошли от мэллорна подальше. — Просто ответь «да» или «нет», хорошо? Только «да» или «нет», и всё. Скажи, ваш лорд Келеборн действительно лучший любовник в Средиземье? Мы говорим: лучший, а принц нам не верит, говорит, лучший любовник — король Трандуил. — Леголас хотел было возразить, что он вовсе не говорил ничего подобного, но Элрохир пребольно ткнул его локтем в ребра. Халдир усмехнулся. — Король Трандуил, как же! Король Трандуил, конечно, хорош, но ему не сравниться с нашим лордом, — ответил он с гордостью. — Недаром лорда Келеборна прозвали «Келеборн Неутомимый»!.. — Халдир хотел добавить что-то еще, но Элладан перебил его: — Спасибо, дядя Халдир! Иди отдыхай, не будем больше тебя беспокоить. – Вот! Слышал, малыш-Трандуилион? — заговорили близнецы наперебой, утаскивая Леголаса от мэллорна. — Келеборн Неутомимый! А ты нам не верил… К завтраку они всё же опоздали, и место рядом с прекрасным лордом, как и следовало ожидать, занял Элронд. Он что-то говорил Келеборну вполголоса, и тот, наклонившись к Элронду, молча слушал, опустив ресницы и застенчиво теребя прядь волос. На его нежных красиво очерченных губах блуждала смущенная улыбка. Леголас невольно залюбовался им, думая о том, как уже совсем скоро будет впиваться в эти чувственные податливые губы, а лорд Келеборн вскинет на него свои прекрасные глаза, полные мольбы и желания, и прошепчет: «Да, мой принц, я твой, возьми меня скорее!..» Наслаждаясь своими мыслями, Леголас мельком взглянул на Элронда, и сердце принца вдруг кольнула обида: сейчас, после речей близнецов, ему и правда показалось, что это он — и никто другой — должен был сесть рядом с Келеборном. Леголас уже представлял себе, как незаметно положит руку ему на колено и шепнет на ушко что-нибудь соблазнительно-милое (что именно, Леголас еще не придумал), как придвинется ближе, чтобы касаться бедра Келеборна своим бедром, и будет поглаживать его ногу под столом… А теперь — теперь все его планы рухнули. А ведь Леголас вынашивал их так долго — все те несколько шагов, отделяющие его мэллорн от мэллорна Келеборна! — Могли бы и подождать меня, — неожиданно для самого себя протянул Леголас плаксивым голосом. — Я же опоздал совсем немножко! А вы уже расселись… без меня… Я вам совсем не нужен! Раз так, вообще не буду завтракать с вами. — На глаза у него навернулись слезы, губы задрожали — то ли от обиды, то ли оттого, что Элладан и Элрохир щипали его за руки. — Ты что творишь?! — шипели они. — Не смей уходить отсюда! Ты же должен соблазнить Келеборна! Но Леголас, вспомнив былые обиды, уже привычно хлюпнул носом и поплелся прочь, всем своим видом являя немой упрек. Плелся он почему-то в сторону опочивальни Келеборна. Провожая его взглядами, сыновья Элронда недоумевали: принц просто раскапризничался и брел, куда глаза глядят, или и правда задумал что-то необыкновенно хитроумное? Как бы то ни было, выходка Леголаса возымела действие: Келеборн переменился в лице, закусил губу, вскочил из-за стола и бросился вслед за принцем. Он нашел Леголаса в своей опочивальне. Не в меру ранимый юноша лежал на кровати и хныкал; он уткнулся лицом в подушку, светлые мягкие волосы растрепались, худенькие плечики мелко вздрагивали. Чуткому Келеборну эта картина показалась до невозможности трогательной. Он присел на пол у кровати и протянул руку, чтобы коснуться плеча своего юного гостя, но не осмелился и проговорил виновато: — Мой принц, мы обидели тебя? Поверь, я совсем не хотел тебя обижать. — Леголас навострил уши, но виду не подал, что слушает, а продолжал тихонько хныкать. А Келеборн продолжал еще более ласково: — Ах, мне так неловко, так неловко перед тобой. Сам того не ведая, я расстроил тебя… О, если бы я мог хотя бы чуть-чуть загладить свою вину! — Вконец разжалобившись от собственных слов, Келеборн склонился над Леголасом и порывисто протянул к нему руки — а Леголас только того и ждал. Он схватил Келеборна за руки и, вспомнив наставления близнецов, «решительно и без колебаний» дернул ничего не подозревающего владыку Лориэна на себя. Тот потерял равновесие и упал на Леголаса. Несмотря на кажущуюся хрупкость, Келеборн оказался намного тяжелее, чем Леголас предполагал, однако наш неопытный, но настойчивый юноша не стал обращать внимания на такие мелочи. Не мешкая, он обвил лорда Келеборна руками и — на всякий случай — ногами и сообщил ему повелительным тоном: — Всё! Теперь ты мой! В фантазиях Леголаса Келеборн сразу же уступал его юношеской пылкости и со словами «О да, мой принц, я твой!» переворачивался на спину, каким-то чудесным образом оказываясь без одежды. Но настоящий Келеборн продолжал лежать на Леголасе, изумленно глядя на него своими огромными прозрачными глазами, и отдаваться явно не собирался. Видя, что первоначальный план не срабатывает, Леголас перешел к более решительным действиям: запустил руку в шелковые серебристые волосы Келеборна и запечатлел на его губах страстный поцелуй. Тот чуть приоткрыл губы — должно быть, от неожиданности — но Леголас, расценив это как знак согласия, проник языком в его рот, призвав на помощь весь свой богатый опыт… И был очень удивлен, когда Келеборн оттолкнул его. Леголас заморгал, пытаясь сфокусировать зрение. От поцелуя у него немного кружилась голова, он никак не мог отдышаться; в штанах уже стало тесно. По-хозяйски взяв Келеборна за плечи, Леголас попытался опять уложить его, но тот не поддавался, а сидел на кровати с таким видом, словно своим поцелуем Леголас его чуть ли не изнасиловал. — Зачем ты так со мной?.. — произнес Келеборн печально — на какой-то миг Леголасу даже стало совестно. — Ты же не любишь меня… — О нет, я люблю тебя, — скороговоркой заверил его Леголас и сразу же продолжил, вспомнив о своей долгожданной роли «соблазнителя»: — Ты просто представить себе не можешь, как я тебя хочу, как я жажду твоего прекрасного тела… Всю ночь я думал только о тебе… О том, как я буду ласкать тебя, доводить до исступления, заставляя стонать подо мной и просить еще… — Он прижался к Келеборну и последнюю фразу торопливо прошептал ему на ухо, напоследок прикусив мочку. С затаенной радостью Леголас ощутил, как Келеборн затрепетал и вздохнул прерывисто; его нежные щеки порозовели. — Не говори так, прошу, — умоляюще прошептал Келеборн. — Не искушай меня!.. Ты меня не любишь, ты играешь со мной, как и все… Вы все желаете лишь насытиться моей плотью… Вам всё равно, что я чувствую… Окончательно поверив в собственную неотразимость, Леголас скользнул рукой по груди Келеборна, нащупал сосок и стал сжимать его, не забывая одновременно покусывать Келеборну кончик уха. Как и полагается бесстыдному искусителю, в перерывах между поцелуями и укусами Леголас быстро шептал: — Это не так, желанный мой, мне не всё равно… Обещаю, я позабочусь и о твоем наслаждении тоже… Если ты сделаешь всё, что я пожелаю, то ты познаешь настоящее блаженство!.. — Леголас сказал это с такой убежденностью, что даже сам восхитился. Воодушевленный, он взял Келеборна за руку и прижал его ладонь к своему паху. — Чувствуешь, как я хочу тебя? — произнес он задыхающимся шепотом, невольно толкнувшись в руку Келеборна напряженным членом. — Ты ведь и сам хочешь, признайся!.. О, мой сладкий, подари мне наслаждение, будь моим — клянусь, я тебя не разочарую!.. Келеборн наконец обратил к Леголасу пылающее от стыда лицо. — Если я… Если я уступлю тебе… — пролепетал он, покраснев до самых ушей, — …ты натешишься и оставишь меня, как и все прочие, как и все, кто распускает обо мне эти… ужасные слухи. — Келеборн сокрушенно опустил голову. — Я знаю, обо мне рассказывают разные… грязные истории. О, если бы ты знал, как мне горько думать об этом! Как мне стыдно… — Он вновь вскинул ясные глаза, взглянув Леголасу в лицо. — И ты, и ты тоже, мой принц, не испытываешь ко мне ничего, кроме похоти, и искушаешь меня, не ведая, как мне тяжело… как тяжело не поддаваться искушению. — Так поддадимся ему! — тут же подхватил Леголас. — Зачем противиться страсти, если твое тело жаждет познать наслаждение? — Принц запнулся, спохватившись, что перестарался с высокопарными выражениями. Но, к изумлению Леголаса, его слова не только не покоробили Келеборна, а, напротив, сразили наповал: он обвил сильными руками шею Леголаса, повалил его на спину и, сладострастно постанывая, принялся сдирать с принца одежду, в нетерпении разрывая тонкие шелка. — Что же ты наделал, мой принц? — стонал Келеборн, стаскивая с ошарашенного Леголаса штаны. — Я так долго боролся со своим телом, тщетно пытался унять порывы сладострастия, и уже думал, что одержал верх над порочными своими желаниями, а ты… ты заставляешь меня вновь броситься в пучину разврата! Леголас только успел подумать, что «пучина разврата» звучит слишком высокопарно даже для такой драматической сцены, как в этот момент нечто другое отвлекло его внимание. Стоя на коленях над обнаженным Леголасом, Келеборн поспешно расшнуровал свои штаны, и из них показалось нечто настолько огромное (необыкновенно, неестественно огромное!), что Леголас даже поморгал, решив поначалу, что это обман зрения. Но нет: перед расширившимися от удивления глазами Леголаса покачивался член таких размеров, какими не обладал, наверное, ни один эльф в Арде; по сравнению с этим орудием даже могучий член Глорфинделя показался бы изящной безделушкой. Но не успел Леголас оправиться от одного потрясения — кто бы мог подумать, что хрупкого, застенчивого Келеборна так щедро одарила природа! — как на него обрушилось второе: Келеборн закинул ноги Леголаса себе на плечи, торопливо смазал его анус чем-то скользким и… У Леголаса слезы брызнули из глаз, свет перед ним померк. Он хотел сказать, что это недоразумение, что сыновья Элронда, хитрые негодяи, сыграли с ним злую шутку, но изо рта вырвался только пронзительный вскрик. — Наслаждайся теперь! — обиженно выдохнул Келеборн, наваливаясь на Леголаса и проталкивая свой исполинский орган еще глубже. — Вы все только одного, только одного желаете — заполучить мой член, но не меня самого! Вам всё равно, что у меня тоже… — Он двинул бедрами, и член вошел в анус Леголаса на половину длины. — …тоже есть душа. — Леголас отозвался нечленораздельным воплем. — Да, ты добился своего, — сказал Келеборн жалобно — если бы Леголас мог сейчас видеть, он бы обнаружил, что по прекрасному лицу Келеборна текут слезы стыда и обиды. — Ты наиграешься с моим членом и уйдешь, а я останусь один со своим позором!.. — И он, всхлипнув, снова толкнулся в Леголаса, вырвав у него отчаянный крик.