Запретная страсть

Проснувшись, Джон не сразу понял, где находится. Огляделся – комната не его. Сквозь тяжелые шторы пробиваются лучики полуденного солнца. Джон потянулся и сел. Он в комнате Шерлока. В его кровати. Почему?.. Воспоминание накрыло его оглушающей волной. Он так и остался сидеть, вперив взгляд в стенку. В голове раз за разом проносилось: «не может быть, не может быть, не может…» Яркие картины событий ночи возникали одна за другой. Хотелось забиться в угол и просто перестать дышать, чтобы больше не чувствовать этой гложущей изнутри вины. Перед кем он виноват? Да, хотя бы, перед самим собой. Как он мог творить такое? Как посмел?! Заниматься любовью с собственным дядей. С мужчиной, который старше его хорошо, если только на десять лет. В груди что-то неприятно шевелилось. Уж не совесть ли? Да нет, какая тут совесть. Он теперь пропащий человек. Если кто-нибудь узнает о произошедшем, Джон станет изгоем. Но его пугало не столько общественное мнение, сколько потаенное чувство радости и, о ужас, наслаждения. Да-да, ему понравилось. Он хотел этого. Иначе бы не пришел вчера ночью. Это соображение убивало похуже всякого чувства вины. Он знает, что натворил, знает, что ему за это полагается, но тем не менее, не отказался бы повторить… Нет! Как можно допустить такие мысли? Это отвратительно! Но отвращения Джон не чувствовал. Только странную тоску на сердце, буквально выедающую его внутренности. Он ссутулился, а потом лег, свернувшись калачиком, на краю кровати. Джона просто разрывало на части – он понимал, что его поступок нельзя оправдать, что он кошмарен и омерзителен и, в тоже время, он хотел снова и снова заниматься любовью с Шерлоком. И это желание, смешиваясь с осознанием собственной греховности, превращалось в самый настоящий яд для юноши, постепенно отравляющий его все сильнее и сильнее. Он так и пролежал весь день. Шерлок не появился - уехал в город по каким-то своим делам. Джона никто не беспокоил, никто из слуг не заглянул к нему, не принес еду. К концу дня он совсем ослаб. И от голода, и от внутренних волнений. У него было ощущение, что он медленно сходит с ума. Кое-как поднявшись, Джон вышел в кабинет. И тут только сообразил, что он не одет. Сил и желания надевать костюм не было, поэтому юноша просто закутался в халат Шерлока, лежащий на диване. Знакомый свежий аромат, смешанный с запахом сигар, ударил в нос. Джон нервно усмехнулся и вышел на балкон. Вечерело. Птицы щебетали и вовсю радовались жизни. Деревья стояли неподвижно, ветра не было. Джон глянул вниз – тропинка, ведшая от ворот в дом, проходила прямо под балконом. Он сел на перила, держась за них руками, и свесил ноги наружу. Как, оказывается, приятно так сидеть. Жаль только, это его последний раз. Джон чуть наклонился вперед и разжал пальцы. Он ожидал почувствовать удар об землю, но его все не было. Вместо этого он налетел на что-то упругое, что теперь держало его. Джон открыл глаза. Это был Шерлок. Он поймал его. В его глазах было удивление и ужас. Вот так штука – не часто такое увидишь. - Зачем вы меня спасли? – Джон еле ворочал языком. Ему казалось, он вот-вот потеряет сознание. – Тело мое вы спасете. Но душу – нет. На лице Шерлока отразилась боль. - Глупый, - только и сказал он. Холмс отнес племянника в его комнату. Приказал слугам принести еду. - Зачем вы это сделали? – снова спросил Джон. – Я не смогу жить с таким грузом на сердце. Я чувствую, что схожу с ума. Мне понравилось неправильное, ненормальное. Я хочу повторить это. Но я знаю, что нельзя, нельзя. И это противоречие сводит меня с ума. Шерлок только покачал головой. Если бы Джон знал, что происходит у него на душе. Чувства, сантименты, которых так успешно избегал Шерлок последние несколько лет, не давая им ни малейшего шанса снова развернуться, перекрыть разум, теперь захлестывали его, лились через край, клокотали в груди, грозя выплеснуться наружу. И все из-за Джона. Похоже, не только Шерлок действовал на него отравляюще – была и обратная реакция. Сколько раз он уже видел этих несчастных, действительно сошедших с ума, разбившихся насмерть. Из-за него, Шерлока. Но тогда ему было все равно. Он ничего не чувствовал по этому поводу. Разве мы плачем, когда ломается стул? Теперь же он злился на себя за то, что оставил Джона одного, не присмотрел. Он мог бы лишиться его раз и навсегда. Эта мысль пугала Шерлока. Принесли еду. Джон отказывался есть. - Ты собрался умереть от голода? - Да. - Это глупо. В конце концов Шерлоку все же удалось уговорить племянника поесть. Удивительное свойство еды – попадая в организм, она примиряет человека со многими горестями, утешает его и придает сил жить дальше. Ночь, искажающая вещи, поворачивающая их к зрителям под другим углом, тоже дала эффект, и Джон почувствовал себя гораздо лучше. Он больше не воспринимал действительность так болезненно. Пропало ощущение безумия. Он принял решение – он будет жить с Шерлоком. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Которые, между прочим, желанны. Джон полюбил Шерлока. Он хочет его. И сопротивляться этому у него больше нет сил. Решение принесло Джону облегчение. Словно он наконец перестал бороться с тяжелой болезнью, пытаясь оставаться в сознании, и отдался во власть бреду.