Фея прилетела! Fairy is flying!

Филифьонка сидела на крыльце и лихорадочно пыталась отлепить намертво присохшую к шишке лапу от головы. Солнце неравномерно падало на ее локоны, высвечивая то челку, а то затылок. Ветерок ласково играл ее волосами, укладывая их в причудливые фигуры. Свежие летние зефиры обдували крыльцо замка, шелестя изумрудами листвы. Конечно, ремонт хемуль делал превосходно, но не умел отклеивать присохшие к краске лапы! И теперь филифьонка вынуждена была сделать это самостоятельно. — Кхе-кхе… — сзади раздался чей-то кашель. Насте голос показался очень даже знакомым, и принадлежал он именно тому, кого Настя меньше всех хотела видеть под покровом столь чудного рассвета. Позабыв все свои печали, филифьонка оглянулась… и увидела радостного Вовку. — Хо-хо! Кого я вижу! – закричал он, то и дело подпрыгивая. – Лапу отклеить не можешь? Тэк-тэк. Сейчас я тебе помогу. Ленка, тащи ножницы! Кусты сзади зашуршали, и из них выбралась Леночка с большой плетеной корзиной. — Моя корзина для грязного белья! – всполошилась филифьонка. – Это же форменное безобразие! Ленка, ты опять тут? Так я и знала, что ты не оценишь моей повести о Сене! — Рассказ о сене? Оригинально, - томно заметил Вовка, однако его саркастичная ухмылка выдавала отнюдь не самые джентльменские намерения, - Ленка, чем тебе забивает башку эта фьега? Пошли лучше в компьютерные игры поиграем. В «Fran Bow», например. - Да не волнуйся ты так, — успокоила Настю Леночка. – Мы сейчас тебе с лапой-то поможем. И еще: в компьютерные игры я играть не намерена. Леночка извлекла из корзины ножницы и коснулась их холодными острыми лезвиями головы Насти. — АЙ! – пискнула та. А Леночка невозмутимо перерезала прядь волос, к которым приклеилась лапа. — ОЙ! – простонала длинноносая клиентка. — Думаю, — сказала Леночка, увидев, что творится на филифьонской голове. – Тебе больше идет стрижка. И так замахала над филифьонкой ножницами, что пару раз попала по макушке. Филифьонка то и дело попискивала от боли, хватаясь за голову лапами. — Извини, — говорила в таких случаях Леночка. – Но красота требует жертв. Вскоре на голове Насти была сооружена очень мудреная прическа: волосы короткие, но зато длинная челка закрывает половину морды. — А теперь мы сделаем тебе красивую малярную парикмахерскую! То есть покрасим волосы, — предложила Леночка. Каково же было удивление Насти, когда перед ней во всей своей сомнительной красе гордо предстала большая банка жгуче-розовой краски, да еще и с блестками! Но это были еще цветочки. Филигарх удивилась куда сильнее тому, что хемулята начали красить этой краской ее локоны! Краска оказалась очень и очень противной. Она постоянно попадала в глаза и ужасно щипала их. Но если краска затекала в рот, то филифьонка чувствовала сладкий вкус и прекрасный яблочный аромат. Когда покраска волос окончилась, голову Филигарха посетила относительно неплохая мысль насчет классического английского чаепития с пастилой, но пастилы не нашла. Она обшарила весь дом, но пастилы нигде не было. Филифьонка почесала голову и увидела на лапе странную розовую блестящую массу. В задумчивости Настя отрешенно лизнула ее. — Очень странный вкус, совсем как у пастилы, — сама себе сказала филифьонка. Тут-то она и догадалась, что это была за «краска». *** Вовка и Леночка мирно играли в филифьонкиной спальне. Хозяйка замка отчаянно пыталась смыть с головы пастилу. Когда у нее это удалось и она с завернутыми в пушистом сиреневом полотенце волосами и глубоком розовом халатике вошла в спальню, дабы как следует просушить локоны, то увидела нечто. Леночка сидела за столом, уставленным косметикой. Рядом лежала кружевная золотая подушка с кровати филифьонки. На подушке сидел сияющий Вовка. — Смотри! Мы сделали настоящий салон красоты! – радостно закричал он. Настя безрадостно подняла голову. К стене, прямо к новым обоям, кнопками был пришпилен такой плакат: СОЛОН КРОСАТЫ «The filifIonkas» — М-да, — сказала Филигарх, прочитав плакат. – Написано, конечно, не очень, но хотела бы я посмотреть, как эта штука работает. — Ты — наша первая клиентка! – заорали хемулята. Они усадили филифьонку на подушку и начали работать: сначала Вовка насыпал ей прямо на голову сахарной пудры, потом Леночка разбавила эту пудру водой, и вода потекла за шиворот филифьонки. — Так мы сделали твои волосы сладкими и ароматными, — торжественно заключил Вовка. — Не надо мне сладких и вонючих волос! – осатанела Настя. — Они не вонючие, — цинично поправила клиентку Леночка. – Они ароматные. А теперь мы сделаем твои волосы кудрявыми. И хемулята принялись за дело. Они вылили на голову филифьонки целых две банки жидкости для завивки и принялись накручивать локоны на бигуди. Не прошло и минуты, как Настя изрядно окрысилась. — Сколько мне тут еще сидеть?! – вопила она и топала лапами. — Злость клиента – примета плохая, — заметил Вовка. А Леночка добавила, что теперь уже не злость, а самая настоящая ярость. А Вовка сказал, что ярость – это еще хуже, чем злость, и поэтому сеанс хорошо бы окончить. Хемулята стали снимать бигуди. Когда это было сделано, юных цирюльников постигла неудача: из-за пастилы волосы прилипли к бигуди, и некоторые пряди остались на них. — Все? – спросила измученная Кана. — Ага, — сказала Леночка. – Всегда рады стараться. Филифьонка поглядела на себя в зеркало и ахнула: волосы ее встали торчком, некоторые пряди приклеились при помощи пастилы к другим, и самое страшное – волосы стали В ТРИ РАЗА КОРОЧЕ!