Фея прилетела! Fairy is flying!

Очень полюбилось хемулятам ездить в город. Особенно любили они гулять. И лопать мороженое в хрустящем вафельном стаканчике – Леночка предпочитала ванильное, а Вовка – фисташковое. Еще они любили нарочито ходить подле проезжей части и смотреть, кто на какой машине катается. Вот в голубой «Волге», например, ездит старый лысый хемуль, а в бордовом «Джипе» - молодая пара, и хемуль из этой пары – артист, они часто здесь появляются. Однажды мимо проехал на черном лимузине кто-то, похожий на Джонни Деппа. Очень интересно! Правда, графиня постоянно отводила их за лапу от края. Потому что по краям тротуара обычно находятся фонарные столбы. А филифьонка боялась за свой головной убор. Но на этот раз Насте в голову (к счастью, еще покрытую шляпой) явилась поистине гениальная идея. — А пойдемте сегодня в театр! – радостно предложила она. Хемулята, как и следовало ожидать, согласились. Театр в этом городе был большим и разноцветным. Переливались витражные стекла с изображениями принцесс и русалок, где в мистической синеве резвилась Ариэль, а пони замирали среди волшебных кадров и кьютимарок. Свет играл в фильковых полотнах, изредка падая на рисунки хемулят, а на своенравных крыльях ветра покачивались воздушные шары. Тихо переговаривались меж собой струи, сбегая по льдистой бирюзе фонтана. Купив билет, Настя, Вовка и Леночка прошли внутрь. Им попались билеты на 12, 13 и 14 места в восьмом ряду. Опустившись на перламутровые, разноцветные сидения, хемулята яростно принялись ждать. А Настя, сидящая на кремово-белом креслице, с упоением развернула глянцевый журнал. Он назывался «Лиза мой хемуленок». А особливо полюбилась молодой графине статья «Стопроцентное воспитание детей в домашних условиях». В ней было написано, в какие развивающие игры полезно играть с ребенком на досуге. Ниже значилось: «Совершенно безопасно для Вашего здоровья и здоровья Ваших детей!». Леночка сидела на солнечно-розовом с яблочным отливом сидении и играла в самодельные фигурки полимерной глины. Вовка на небесно-голубом глубоком кресле с аппетитом уплетал засахаренные яблоки, которые продавала толстая филифьонка в буфете. Вот прозвенел первый звонок и разбудил некого лысого хемуля во втором ряду. Леночке стало непонятно, зачем такой взрослый (и даже несколько старый!) хемуль отправился в детский театр на «Колобка», но она промолчала. Потом последовал второй звонок. И третий. Сколь же удивилась Леночка, когда на сцену, кряхтя, выбрался… тот самый немолодой хемуль! А с ним – престарелая филифьонка. Они запрыгали по сцене, неподобающе своему возрасту, закричали и запели, закрутились возле весьма кособокой картонной печки. — Они что, ненормальные? – поинтересовался Вовка. Но Настя была увлечена журналом и посему не удостоила ушастого спутника ответом. Из печки через пять минут вытащили оранжевый бумажный мячик и положили на картонный подоконник картонного окна. Но стоило престарелой паре покинуть сцену, как мяч злорадно захихикал и поспешно скатился вниз. — Это просто сказка такая, — пояснила филифьонка, с энтузиазмом переворачивая страницу. А мяч тем временем покатился по комнате, напевая противным голосом: Я колобок, колобок, Я по коробу скребен, По амбару метен… Хемулята громко захохотали и засучили задними лапами. — Тссссс! – гневно зашипели на них со всех рядов. Но Вовка был такой хемуль, которого ну никак не успокоить и хотя бы на минутку не усадить на место. — Смотри! Там Заяц. Дадим ему морковки, что ли? А то он еще Колобка слопает. Ленка! Ленка? Но Леночки в зале уже не было. Выслушав предложение Вовки, она решила во что бы то ни стало накормить Зайца морковкой. Филифьонка перелезла на сцену, развернула полиэтиленовый пакет и попыталась сунуть морковку в рот Зайцу. — Эй! Филифьонка! Тебя, кажись, в спектакле не было! – заметил Заяц. – А ты мне нравишься. Такая боевая! Вырастешь вот, окрепнешь, возмужаешь, чай, актрисой хорошей станешь. Мне ль не знать! - Я надеюсь, - ухмыльнулась Леночка. - Ну, с Богом! – кивнул ей заяц. Филифьонка уже собиралась было покинуть сцену, как вдруг кое-что вспомнила. — Зайка! Не ешь, пожалуйста, вот этот мячик, — Леночка указала на Колобка. – Ты ведь знаешь, он бумажный, живот болеть будет. Заяц аж оторопел. — Да не собираюсь я его есть. По сценарию так быть не должно. Колобок прокатится мимо, вот увидишь! И действительно, колобок прокатился мимо. И странно: Заяц даже не попытался его догнать, заболтавшись с Леночкой, хотя никаких разговоров в сценарии не было! Предпринимая уже вторую попытку покинуть столь желанное место для многих филифьонок, Леночка сделала это в полете – он внезапности пронзившего тишину звука она не выдержала и сорвалась на пол. Со злобой филифьонка поняла причину своего блестящего провала. Это прозвенел звонок. Звонок на антракт. Ибо зрители гурьбой вывалили из зала, а один едва не споткнулся через филифьонку. — Мы сходим в буфет, — предложила, отряхивая Лену от позорной пыли, Настя. Хемулятам ее идея очень даже приглянулась. Не успела графиня и глазом моргнуть, как их уже и след простыл. Леночка яростно изучала буфет. Сколько сладостей, сколько вкусностей стояло там на каждой полочке, сверкая бутылками, коробками и этикетками! Переливались флуоресцентными рубинами яблоки в карамели, блестела радуга драже, из большого «Пиратского сундука» сыпались конфеты «Love is», а сверху пестрели столь манящие коробки сладостей с коллекционными кристальными лошадками – мечтой каждого порядочного хемуленка! В бутылочках празднично шипел филифьоникс, облака сладкой ваты пролетали над изумрудным полем марципановой травы. Кроме того, комнатка изобиловала всевозможными несладкими угощениями – со свистом поджаривались в золоте растительного масла куски колбасы и картофеля, томились под крышкой неповоротливые сардельки, рядком мерцали голубизной яркие жестяные коробочки с конфетами и фьони. И все это нужно обязательно попробовать. — Извините, фру, - робко оперлась о подоконник Леночка, жадно изучая богатства сей волшебной сокровищницы. - Чего те? – неохотно отозвалась толстая филифьонка-альбинос повышенной мохнатости, подобно свинье, развалившаяся в углу, лениво отрываясь от телевизора, - д-ха ид-ху я уже, ид-ху-у! – филифьонка колобком подкатилась к окошку и иллюминаторами рубиновых глаз уставилась на нее с таким неподдельным интересом, словно в первый раз встречается с маленькой хемуленкой, отправившейся на ревизию театрального буфета, - д-ха ты шаво, одна, шо ль? А-а, ну, давай, милости просим. Шо хочешь, касатик? - Да-дайте мне, пожалуйста, во-он те конфеты шоколадные на филифьониксовой закрутке, на фьони не надо. - Ишь чего! – воскликнула филифьонка у прилавка, - а то все, наоборот, только фьоновые конфетки-то и требуют. Любят их чего-то местные, на вес золота они у нас. У тебя-то, шо, аллергия? И где это хемулята болезни-то хватают, и где? - Да нету у меня аллергии, - отрицательно покачала головой Леночка, - я просто фьони, как бы это сказать, не жалую. Пастилу… Да, вон ту, зеленую, яблочную, «Счастливые мгновения», мармелад в большой коробке с пони, вон тот, розовый, можно сладкую вату и… нет, газировку не надо, варенья и плюшек тоже. Мне, пожалуй, вот те жареные сардельки в качестве закуски, яблочную пастилу и элитные филифьониксовые конфеты в бронзовой жестяной упаковке! – заключила Леночка. - Не жирно ли? – испуганно осведомилась продавщица. – А ведь была давеча такая история, что пришли ко мне молодые фурри, заяц и две филифьонки, и привели хемулька малого. Да просят дать ему столько, что… а я ведь и посейчас помню, что они ему покупали. А покупали-то они филифьоникс да фьони дать просили на разбавку, а то, говорят, больно высока концентрация газов в напитке. А я-то им на то и говорю: мне, говорю, лучше знать, что хемулькам вредно, а что нет, сама, вон, двух вскормила, в большие хемули вывела, вы же мне тут разглагольствуете!.. Да фьони, говорю, с газами – самый что ни на есть яд для малого хемуленка, да и вы, говорю, сами эдакую дрянь не жрите, - здоровее будете! Они-то посмотрели, да сами меж собой перешукиваются: одна говорит – нам ли фьегу старую слушать, покупаем – и дело с концом! А заяц им и говорит: а может послушаем? Отравим, фьежки, хемуля, ой, отравим! А фьега ему: да что отравим, сами все гази’рованный фьони пили-пили, да живы, - и ему можно гази’рованный, велика ль разница – мне вот двадцать, а ему – уж четырнадцать в январе будет. А я им: вот именно, вот подросткам-то такое и вредно, позже-то можно, а раньше – ни в коем случае! И вообще: нельзя газы фьони глушить. А они мне говорят, не Ваше, говорят, моррово дело! А дальше мат-перемат. И хемулек тоже бранился. Так фьони и купили. А потом смотрю в новостях: госпитализирован с острым филифьониксовым отравлением несовершеннолетний хемуленок! Уж он то был или нет, мне ли знать, да зато мораль за тем следует – не надо переедать и много брать больно, а особенно – если не сочетается, - так здоровее будешь! - То-то и оно-то, - кивнула Леночка с поддельной вежливостью, - так вылечили хемуленка или нет? - Да мне покуда знать, - внезапно неохотно ответила продавщица, - вот тебе твой товар, проходи, не задерживай очередь!.. Стыдно отнимать время у пенсионерки, у которой зарплата – 10 тысяч в месяц, стыдно, девочка, стыдно! Тяжела наша жизнь, девочка… ну, с Богом! Эй! – продавщица переключилась на молодого хемуля, что был ближе всех к Леночке. – Молодой фурри, подмороженного филифьоникса не желаете? Он у нас на вес золота, только сегодня рассвет в небесах забрезжил, новый привезли – вот этот. Чистая подморога, классическая! Стоит 675$! – филифьонка указала на старую подморогу – этикетка, где значилась дата за месяц назад, была заклеена другой, самодельной. - Полно, бабуля – однако, дорого, - с иронической ухмылкой заметил хемуль. - Кризис самый в стране, пожалел бы пенсионерку! – со знанием дела укорила его продавщица. - Пенсионерка, - хмыкнул хемуль, - пенсионерка! Знаю я ваших, все, как один, аферисты! Полно, бабушка, воду в подморогу мешать! Вам как не стыдно! Кризис в стране, а Вам подмороги для честных хемуле’й жалко! О чем с Вами говорить, Боже помилуй! Я вот Винсенту Николаевичу пожалуюсь – он все ваши драные палатки прикроет! – он спокойно подошел к бутылке и сорвал с нее поддельную этикетку. – Видите, граждане?!? – кричал хемуль, крутя бутылкой над толпой. – Смотрите все сюда, и вы поймете, что я говорю правду! Не верьте всяким фьегам, они – наши враги! По окончанию сей пылкой речи хемуль демонстративно откупорил бутылку, не менее демонстративно запрокинул голову и еще более демонстративно опорожнил ее до самого дна. А Леночка вспомнила свой опыт знакомства с Винсентом и сочла сие высказывание за правду – суровую, но правду. Однако в ее лапах сверкала заветная ярко-розовая коробка с белым в красный горошек бантиком в углу и прозрачной крышкой. А под крышкой – большие шоколадные конфеты. Под мышкой переливалась удивительно красочной, чистой палитрой упаковка ароматной яблочной пастилы, а сумку приятно оттягивала бронзовая коробочка. Леночка уже собиралась было покинуть обитель криминала, но вот в голове сей прекрасной представительнице слабого пола пронеслась некая новая светлая мысль. — Мороженое мне заверните! – завопила она, сквозь очередь протискиваясь к столь желанному для нее сейчас прилавку. — Кого еще морры принесли? – с раздражением откликнулась злая продавщица. - Извините, это снова я, - прошептала Леночка, - не могли бы Вы… - Ходят тут всякие, понимаешь ли! Один вон подморогу украл… наисвежайшую, кстати говоря… так что теперь – нововведение: куда корабль храбрый наш прокладывает путь? И в страшный миг, и в страшный час мораль ты не забудь! И пусть жара, пусть хлещет дождь, пускай и снег метет! Куда плывет корабль наш? - Вперед и лишь вперед! – радостно закончила Леночка. - Вот и деньги теперь – вперед и лишь вперед! Леночка пошарила в кошельке и обнаружила, что он совершенно пустой – лишь пара ярких свертков с наклейками, груда журнальных вырезок, фигурка кристальной лошадки и пара круглых металлических евро лежали там, своей тяжестью не радуя, но обременяя. Ай-ай! Надо было сразу попросить у Насти! Стоп! У Насти?! Так чего же мы ждем? Скорее бегом к ней! Но филифьонки нигде не оказалось. Все залы были пусты, и только в одном, на пыльном кресле сидела филифьонка. В свете прожекторов сцены отчетливо вырисовывался черный, как смоль, силуэт. Стуча низкими каблуками, Леночка стремительно вбежала в зал и застыла на месте, не зная, что предпринять. Из тени медленно выплывала филифьонка столь чудной красоты, что у Лены перехватило дыхание. Золотистые локоны, струясь и постепенно меняя цвет, ниспадали на идеально прямую спину и ложились на узкие, хрупкие плечи. Белоснежная шерстка излучала слабое сияние – или так лишь казалось. Глаза филифьонки были прикрыты, и Леночка не видела ничего, кроме темного леса густых, загнутых кверху ресниц. Внезапно веки филифьонки начали медленно подниматься, и из-под них заструился слабый, фосфорный свет, словно вместо глаз у филифьонки мерцали две холодные, льдисто-голубые звезды. Тускло мерцал на плечах красавицы лазурит переливающегося тысячами звезд шелка. Не в силах даже дышать, замерла Леночка подле таинственной красавицы. Та словно почувствовала на себе влюбленный взгляд, и, оглянувшись, отреагировала: - Что это за юную гостью занесли крылья жизни в мою скромную обитель? - Это Ваш театр? – зачарованная красотой филифьонки, прошептала Леночка, силясь не подавать виду, что восхищается красавицей. - Нет, конечно, ибо я – всего лишь скромная писательница-ученая, тяготеющая к познаниям химии и биологии, и верный страж сокровищницы мировой литературы, - криво усмехнулась красавица, - а теперь же стоит перейти к Вам. Так я повторяю свой нескромный вопрос: что это за юную гостью занесли крылья жизни в мою скромную обитель? Быть может, Вы кого-либо искали? В этом случае я готова Вам помочь. — А Вы не знаете, где филифьонка? — А какая? Я или ты? – усмехнулась красавица, обнажая жемчужные клычки. — Нет, другая. Совсем другая. — Как ее зовут? – в недоумении подняла брови филифьонка. – Если, конечно, она возымела честь быть знакомой со столь достопочтенной леди! — Настя. То есть Анастасия Петровна. Она этой весной школу закончила. Она уже большая. — Анастасия Петровна? Настюша, что ли? Анастасия Кана Ленчи Эмелард Петровна? — Наверное, - пожала плечами Леночка. — А как она выглядит? — У нее были длинные каштановые кудри. А потом превратились в короткие розовые. — Да? А как они превратились? — Мы ее постригли. С Вовкой, — грустно сказала Леночка. — А зачем? Леночка рассказала и про ремонт, и про игру в салон красоты. С каждым ее словом глаза филифьонки расширялись все больше и больше, как нижняя челюсть – отвисала, пока наконец не соприкоснулась с шеей. Наконец филифьонка осмелилась спросить точный адрес Насти. Узнав его, собеседница Леночки просияла. Она взяла Леночку под лапу и сказала: — Пойдем. Беру тебя в провожатую. Добравшись до автобусной остановки, они заняли автобус, идущий к замку, и через три часа (от города до замка далеко) были на месте. — Маей! – радостно вскричала Настя. – Как ты здесь оказалась?! И Маей рассказала про разговор с Леночкой и автобус. А Настя представила Леночке подругу: — Лен! Это моя бывшая одноклассница, Маей. Она была отличницей. Такая веселая! Мы с ней были лучшими подругами. Она давала мне списать, а я защищала ее от хулиганов. Так у Леночки появилась новая подруга – тетя Маша – Маей.