Забытая история

      На следующий день D со свежей головой сел разбирать документы дела. Ещё раз просмотрев фотографии, он понял, что символика начертана не просто так. В ней был чёткий заданный порядок. Но для того, чтобы его разгадать требовался либо ключ, либо ещё один символ от убийцы. В том, что он скоро появится Дарел почти не сомневался. Потому что пахло серией убийств. Значит, пока он пытается поймать преступника, тот в свою очередь может прямо сейчас убивать кого-то ещё. Эта информация давила на детектива, но нужно было отбросить всё человеческое сочувствие и эмоции, потому как они только мешали расследованию.       Основной задачей сейчас было выяснить, по какому принципу убийца отбирает жертв. Обычно, серийные маньяки отбирали их по определенным признакам. Но зацепок не было, потому что нечего ещё было сопоставлять. И вот Дарел находится в ситуации, в которой нельзя сдвинуться с мёртвой точки. Остаётся только ждать следующего шага преступника. Это просто бесило. Дарел ненавидел те моменты, когда чувствовал себя бессильным. К счастью, таких моментов в его жизни было крайне мало.       Неожиданно позади него дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял Ватари с папкой в руках. — Он сделал следующий шаг? — спросил Дарел, сидя в пол оборота к вошедшему. — Как видишь, да, — ответил седеющий наставник, подойдя ближе и протягивая новые сведения. — Какие у меня сроки на расследование? — уточнил Дарел, принимая папку из рук, покрытых прожилками и морщинами. — В этот раз точных сроков нет. Дело ожидается трудным. Как только я получил сведения, то сразу решил отдать их тебе. Это выходит за рамки нашей обучающей программы. — Выходит за рамки? — удивился Дарел. — Да. Ты сам как думаешь, что это? — спокойно спросил Ватари, но Дарел понимал, что наставник проверяет его способности, чтобы понять не ошибся ли он с выбором. — Я думаю, это дело не имеет никакого отношения к фанатикам или сектантам. Эти символы имеют определенное значение. Знаете, мне даже кажется, что маньяк заигрывает со следствием. Словно оставляет ребус, чтобы его нашли.       Ватари лишь едва заметно улыбнулся и кивнул. Затем наставник повернулся и молча вышел из кабинета, оставив воспитанника наедине со своими мыслями.       Итак, это повторилось! В новой папке содержалась информация ещё об одной жертве. На этот раз преступник избрал более изощренный способ умерщвления. Голова несчастного была расплавлена, словно свеча. Страшно представить, как он горел заживо. В медицинской экспертизе значилось, что жертва погибла от множественных ожогов 4-й степени. Дарел сглотнул накопившуюся слюну от волнения. Тряхнув головой, он отругал себя за то, что дал слабину и вернулся к беспристрастному изучению материалов. На этот раз на символе под стулом, на котором сидела жертва был выделен только лишь треугольник. Значило ли это, что убийца каждый раз убирает по закрашенной черте? Возможно. Но почему тогда изначально весь рисунок не был закрашен? В этом деле нельзя делать поспешных выводов.       Дарел решил изучить погибшего. Это был немолодой сотрудник юридической конторы, который так же, как и предыдущая жертва не был замечен ранее в полицейских сводках. Максимум, у него была пара неоплаченных штрафов за парковку. Но это мелочи, которые явно не относились к делу. Нужно выявить закономерность. То, что повторяется. А повторяется то, что жертва сидит в комнате на стуле, под которым начертаны два равнобедренных треугольника: один смотрит вверх, а другой вниз, и они пересекаются, как в старом символе под названием «Звезда Давида». Дарел решил проверить догадку, неожиданно всплывшую в его голове. Но тщетно. Ни один из убитых не имел еврейских корней. Значит, дело в закрашенных символах. Но что, они могли значить? Решив, что с символами он поработает в библиотеке, Дарел переключился на другой аспект. Что могло объединять двух совершенно разных людей? Может, у них было общее хобби, общий знакомый или даже общие политические убеждения? Список аспектов, по которым этих двоих надо проверить, был настолько широк, что Дарел ощутил знакомую боль в голове. Такое случалось каждый раз, при усиленной мыслительной деятельности. Отмахнувшись от боли, как от назойливой мухи, D взял две фотографии, на которых крупным планом изображались жертвы.       Положив перед собой снимки, парень извлёк из кармана привычным движением старую монету и положил её на руку. Пальцы проворно гоняли круглый кусочек железа по костяшкам, в то время пока мозг детектива был занят обработкой сведений и нахождением совпадений. Разные позы… Монетка стукнулась о костяшку среднего пальца… Но всегда жертва сидит… Стук об следующую костяшку… Стул у второй жертвы имеет подлокотники, на которые положены руки… Монетка достигает мизинца, но продолжает движение… Первая жертва сидит в неестественной позе, ступни стоят на сиденье стула… Она зависает над пропастью и шатается, словно не решаясь упасть вниз. Нет! Дарел морщит лоб и отказывается от этой версии. Монетка же начинает движение в другую сторону. Чаша. Она сделана из верхней части черепа. Но есть ли она во втором случае? Одним движением D извлекает из стопки документов фотографию общего плана второго места преступления. Да, чаща стоит и здесь. Всё также напротив стула. Является ли она каким-то маркером? Возможно, она обозначает, где верх, а где низ символа? Монетка достигла большого пальца руки. Ловко Дарел стукнул по ней ногтём, та подпрыгнула в воздух, перевернулась несколько раз и приземлилась на костяшку указательного пальца, продолжив движение.       Всё опять упирается в символы. Преступник, словно издевается, оставляя на виду очевидные вещи, которые детектив не может разгадать. Если принять во внимание то, что преступление совершается намеренно, то убийца хочет своим поступком что-то сказать. Это его метод вести диалог. Кровавый, ужасный и омерзительный диалог со следствием. Монетка снова достигла края, но на этот раз долго на нём не задержалась. Мысли детектива ускорялись. Значит ли это, что убийство что-то может сказать о самом преступнике? Он, несомненно не глуп. На это указывает хотя бы даже то, что он не оставил после себя никаких следов. Только чётка выверенная постановка, словно на сцене или на картине. Следователи должны были увидеть ровно то, что они увидели. Это была чётко спланированная акция. Монета оказалась между указательным и средним пальцем. Дарел подкинул её и зажал между ними. Парень повернул руку и рассмотрел ребро старинной нумизматической ценности. Затем он рассмотрел её с одной и другой стороны, будто там содержались ответы, на все интересовавшие его вопросы. — Точно! Какой же я дурак! Всё просто! — воскликнул он, резко метнувшись в сторону пустых листов, служивших записной книжкой.       Парень быстро начал чертить какие-то символы и сопоставлять их друг с другом. В конце у него получилась схема с треугольниками, чертами и многочисленными подписями. Рассматривая результаты своей деятельности, он усмехнулся.       Однако то, что он расшифровал символы не давало ровным счётом ничего. Ему нужны были данные о жертвах, и тут уже обычная логика и анализ, а также знание базовых символов Средневековья — ему не помощники.       Дарел решил, что пора бы уже связаться со следственной группой по этому делу, которые должны были стать его ушами и глазами. Номер телефона не пришлось долго искать, потому как он был указан в каждом из раппортов. Включив программу, которая делала его общение полностью анонимным, D нажал на кнопку вызова и, наконец, официально принялся за дело.