Прерванная лебединая песнь

Не бечено. Бета опять будет ругать за то, что нелогично лишаю его работы. Но раз обещала несколько глав — ловите одну. я не буду ругать. я просто обижусь.-. (бета)

«Ночью день разорван, затянула рану мгла Смотрит черный ворон на меня рубином глаз Я не суеверен — но мой гость пророчит смерть Траур оперенья — это траур и по мне». Ария «Ворон»

      Руки кельта слегка подрагивали, он явно волновался, но решительно насадился ртом на член Мадса. Поперхнувшись, поспешил отстраниться, дал себе отдышаться и, больше не рискуя, вновь принялся облизывать горячий ствол ульфхеднара. В любой другой ситуации дан посмеялся бы над неумелыми попытками Хью, но он был слишком возбужден, слишком заворожен зрелищем распаленного кельта. Желание горячей кровью пульсировало под кожей, тело требовало разрядки, но Мадс сдерживал себя, не позволяя зверю взять верх и толкнуться членом в горло любовника. Нет, ни за что на свете Мадс не дал бы испоганить этот момент, никому, даже самому себе. Его мальчик сам, добровольно, встал перед ним на колени, он нервничал, краснел, но от него фонило такой страстью и нетерпением, что на загривке зверя дыбом вставала шерсть. Обоняние викинга забил запах чужого возбуждения, который будоражил и подстегивал к решительным действиям, вот только разлившаяся под ребрами щемящая нежность оказалась сильнее, и он покорно принимал ласки Хью, лишь мягко массируя его затылок непослушными пальцами.       Кельту не было противно: на вкус ульфхеднар был терпким и солоноватым, член во рту ощущался непривычно и был слишком большим (по его мнению), чтоб суметь заглотить его целиком. Он, пару раз поперхнувшись, впрочем, отказался от этой затеи и сосредоточился на работе языком, изредка, обхватывая губами сочную головку и посасывая ее. Приноровившись, Хью начал получать удовольствие и от необычных ощущений, и от судорожных горловых стонов Мадса, что был сейчас в полной его власти. Кельт знал, что никогда не решился бы на подобное, если бы не необычный подарок Хельги. Девушка, извинившись перед ним за инцидент с ядом и, посоветовав самому соблазнить викинга, сунула ему в руки фляжку с вином. Пока Мадс бродил по окрестностям, он успел взвесить все за и против и, все же, опустошил сосуд. Напиток оказался сладким и пряным, Хью никогда не пробовал ничего подобного. После пережитой болезни он не выносил вкуса и запаха пива, ему становилось плохо уже от первого глотка, а вот вино не вызвало никакого отторжения. Сначала Хью даже подумал, что багряный напиток никак на него не повлиял, но затем почувствовал, как кухня чуть качнулась перед его глазами, конечности налились тяжестью, а тело приятной негой. Стало вдруг так легко и радостно, тяжелые думы и робость растаяли как дым, а лицо запылало от мыслей о Мадсе. Когда кельт шагнул к нему, его чуть шатало, и голова шла кругом, однако страха не было. Он хотел лишь спровоцировать ульфхеднара, и никак не ожидал оказаться на коленях с его членом во рту, но ему нравилось. Осмелев, Хью прошелся языком по яичкам викинга, на пробу втянул одно в рот — пососал, сжав член дана рукой, принялся ему отдрачивать. Такого уже Мадс не выдержал, вздернул кельта наверх и принялся раздевать, в этот раз бережно, помня о заживающей руке. Уложив его на лавку, он навис над ним, замирая и опаляя прерывистым дыханием его шею. Вспомнив, что дан отлично видит в темноте, Хью понял — тот разглядывает его: полыхающие румянцем щеки, бешено вздымающуюся грудь, истекающий желанием член. Хмель от вина еще не выветрился, но кельту все равно стало неловко и, чтобы скрыть волнение, он порывисто обхватил здоровой рукой шею Мадса, утягивая его в поцелуй. Согнув ноги в коленях, кельт развел их, как можно шире, предельно раскрываясь. Он жаждал ощутить в себе плоть Мадса, но сказать об этом было выше его сил, и Хью телом демонстрировал всю силу своего желания. Дан, наконец, сорвался и перестал осторожничать, так и не стянув с себя одежду и сползшие к лодыжкам штаны, притерся фаллосом к анусу Хью. На пробу толкнувшись, Мадс изумленно-восторженно рыкнул — внутри кельт оказался смазан. Он не терял времени зря — пока ульфхеднара не было дома, подготовился. Растягивать себя не стал, но поработал в дырке смазанным пальцем, сходя с ума от того, насколько хотел большего, хотел быть заполненным.       Осторожно просунув головку фаллоса в жадный зад пленника, Мадс яростно толкнулся сразу на всю длину, и Хью победно вскрикнул, ощущая вспышку острого наслаждения. Дан попал точно в цель, и, уже не останавливаясь, взял высокий темп. Кельту оставалось лишь подмахивать, млея, блаженствовать от тяжести чужого тела, расцарапывая в кровь лопатки любовника. Член кельта был крепко зажат их животами, что приносило еще больше ощущений. Надолго Хью не хватило, оргазм настиг его, заставляя потеряться во времени и пространстве. Упоение расходилось по телу, накатывая волнами, делая тело сытым и расслабленным.       Мадс все еще трахал кельта, не в силах остановить бушующего внутреннего зверя, укусами-поцелуями метящего шею и плечи пары. Волк соскучился по паре и буквально обезумел от его запаха и плоти, дан был солидарен с ним, то с бешеной скоростью вколачиваясь в нутро Хью, то переходя на размеренный медленный темп. Он терялся в ощущениях и не смог бы сейчас оторваться от податливого тела под собой, излучающего готовность и удовлетворение.       От каждого толчка крупного фаллоса ульфхеднара в своей раскрытой дырке, Хью чувствовал вспышки удовольствия, прошивающие позвоночник. Он улыбался от осознания того, что желанен, и сейчас очень хотел доставить Мадсу как можно больше наслаждения. Кельт на пробу напряг внутренние мышцы, крепче обхватывая член ульфхеднара собой, и был вознагражден божественным хриплым стоном дана.       — Сделай так снова, — потребовал он, и кельт с готовностью выполнил его просьбу. Это стало откровением — испытывать не только телесное, но и душевное блаженство. Разделять чужую негу оказалось едва ли не приятнее, чем испытывать ее самому, или все дело было в конкретном человеке, который стал таким родным несмотря ни на что. Хью почувствовал, как его заполняет горячее семя ульфхеднара, но не дал ему отстраниться, прижался, хватко удерживая рукой за шею и ногами за талию.       — Побудь так еще, — попросил он Мадса, и тот послушался, стараясь не слишком придавливать пленника своим могучим телом. Хью сам не заметил, как уснул.       Ранним утром он проснулся первым, обнаружил себя чистым и в рубашке, испытав при этом необычайную нежность и радость в груди. Он сходил по нужде и вновь подкатился под теплый бок любовника. Сон не шел, и Хью запалил жирник, в его неровном свете принялся рассматривать спящего мужчину. Черты лица ульфхеднара были более расслабленными, но от этого он не стал менее пугающим и властным. Как ни странно, кельту это нравилось, он подумал о том, насколько дан старше, но и эти мысли не вызвали отторжения. Хью ожидал от себя смущения и раскаяния, но почувствовал лишь стояк, становящийся с каждой минутой все болезненней. Не дав себе передумать, он осторожно стянул меховое одеяло с талии викинга, открывшееся зрелище налитого, готового к действиям фаллоса, вызвало у Хью повышенное слюноотделение. Решившись, он склонился над Мадсом, сначала лизнув его сосок. Самому ему очень нравилось, когда ульфхеднар играл с его сосками (кельт даже вспомнил старинный обычай своего племени, которым обменивались лишь воины*). Спящий прерывисто вздохнул, ощутив касание языка, но глаз не раскрыл. Тогда Хью, лизнув другой сосок, принялся посасывать его, чуть оттягивая губами, дан чаще задышал, но все равно не проснулся. Хью начал покрывать поцелуями грудь Мадса и, словно кот, тереться лицом о его грудь, упругие маленькие волоски щекотно касались век и кончика носа, и кельт неожиданно для себя чихнул. Послышался смех, он вскинул голову и увидел, что дан открыл глаза и скалится, издавая странные звуки.       — Извини, — отсмеявшись, сказал Мадс, — я давно проснулся и наблюдал за тобой. Мне понравилось все, что ты делаешь. Продолжай.       — Не буду, — обиженно пропыхтел кельт, отворачиваясь, — ты смеешься надо мной.       — Я обещаю больше не смеяться, — простонал Мадс. — Посмотри, что ты со мной сделал.        И он указал повернувшемуся Хью на свой стояк.       — Что ты хотел сделать? — хрипло спросил ульфхеднар, не выдерживая и накрывая рукой член. Кельт как завороженный следил за тем, как он дрочит себе.       — Хотел еще раз попробовать твой член, — ответил Хью, сглатывая. Глаза викинга сверкнули зеленым в отсветах пламени, и он низко простонал.       — Зря я не сдержался, — прерывисто проговорил Мадс.       — Задери рубаху, — прибавил он. Хью послушался, открывая горящему взору людоеда гордо стоящий член. Мадс облизнулся, пристально глядя на блестящую от смазки головку фаллоса кельта.       — На живот. Зад вверх, — приказал дан. — Хочу почувствовать тебя на вкус.       Руки пленника затряслись, но он все-таки успешно, хоть и несколько неуклюже, принял положенную позу. Мадс завозился позади, и уже в следующую секунду входа Хью коснулся влажный язык.       Викинг долго вылизывал дырку кельта, смачно и со вкусом пил его соки, словно пчела нектар, ввинчиваясь языком глубоко внутрь. Доведя Хью до оргазма, он собрал губами сперму с его бедер, а потом медленно оттрахал, усадив на себя сверху. Хью кончил еще раз и утомленный вырубился прямо на груди ульфхеднара. «Это становится традицией» — подумал Мадс, но совершенно не был бы против того, чтобы кельт засыпал исключительно на нем или под ним.        Дан больше не мог спать, в его крови бурлила бешеная молодая энергия. Хотелось пробежаться по лесу в поисках добычи, биться на мечах в тренировочном поединке, он словно проснулся от долгого сна, вновь становясь собой. Мрачные дурные мысли казались глупостью, волчьи песни — наваждением. Мадс с удивлением понял, что сегодня не слышал стаю. Прижав кельта крепче к себе, он уткнулся носом в его кудри, наслаждаясь умиротворяющим родным запахом. В эту минуту он был счастлив как никогда и готов бороться за свое счастье со всем миром. Погасив бушующую в теле энергию, Мадс расслабился и принялся терпеливо ждать пробуждения любимого.       Через пару часов пленник беспокойно заворочался и застонал. Мадсу пришлось разбудить его. Оказалось, у него разболелась раненая нога. Втирая в яркий багряный рубец снадобье, дан чувствовал раскаянье — нужно было более осторожно обращаться с только-только оправившимся кельтом. Заодно проверив сломанную руку, он убедился, что та хорошо заживает и сменил лубки на более легкие, Хью в благодарность поцеловал его в лоб, и он к удивлению своему смутился.       — Так Хельга подарила тебе вино? — спросил ульфхеднар, собирая на стол продукты для завтрака. Хью, укутанный в одеяло, сидел без дела на кухонной лавке. От вопроса он вскинулся и испуганно заморгал, глядя на него.       — Откуда ты узнал? — спросил кельт нервно.       — Почуял, дурень, — фыркнул дан, — забыл с кем имеешь дело? Почему именно вино?       Хью покраснел и явно приготовился врать, но Мадс вдруг понял, что не хочет знать и вскинул руку, останавливая жалкие попытки того ответить.       — Не рассказывай, не надо. Лучше давай поедим.       После завтрака ульфхеднар засобирался в лес. Оставлять кельта было нельзя, и он позвал его с собой. Но шагнув за порог Мадс застыл, словно в стену уперся. Снаружи их ждал плотный и белый, как молоко, туман. Он затопил окрестности, не позволяя разглядеть ничего на метр впереди себя. В здешних краях туманы были частым явлением, но обычно к полудню их разносило ветром или смывало дождем. Этот же казался вязким и неподвижным и сбивал обоняние ульфхеднара с толку, неся с собой множество различных запахов, неприятных и неотвязных. Мадс задвинул кельта обратно в дом, а сам пошел вперед. Шага через три за его спиной исчезли очертания жилища, пропали звуки, и сладко потянуло мертвечиной. Еще несколько шагов и он поскользнулся на чем-то мягком. С громким карканьем вверх взмыл ворон, за ним, хлопая крыльями, устремилась целая стая птиц. Дан вздрогнул: звуки, издаваемые воронами, оказались жуткими и слишком резкими в зловещей тишине. Присев на корточки, он провел рукой по носку ботинка, на ладони алела кровь. Характерный металлический запах шел от земли, она вся пропиталась им. Сложно было понять, сколько трупов животных оказалось раскидано в округе, но ульфхеднар чуял их все. Затем он уловил главный запах, волчий. Стая побывала здесь, устроив полный беспредел, оставила предупреждение, послание Мадсу о том, что у него есть только один путь. Зверь прорвался наружу, искажая лицо жутким оскалом, ему хотелось разорвать мохнатые глотки щенков, посягнувших на его территорию. В этот момент сзади викинга обхватили чьи-то руки, и он рванулся вперед, с разворота отбрасывая напавшего от себя.       — Ты чего? — послышался сердитый голос Хью. — С ума сошел?       — Ты зачем вышел из дому?! — закричал в ответ Мадс, холодея от страха. Подняв кельта с земли, прижал на секунду к себе, а затем потащил к дому, надеясь, что движется в правильном направлении.       — Я испугался, — проговорил Хью задушено, — кричал тебе, но ты не отвечал. Почему ты не отвечал?       Мадс ощутил, как трусит кельта под его рукой.       — Я не слышал, — признался он, вваливаясь в жилище и захлопывая за собой дверь.       — Что происходит? — испуганным шепотом спросил Хью.       — Я не знаю, — кривя душой, ответил ульфхеднар, — но как только туман рассеется, мы уедем.