В одной лодке

Дорога на север была почти пустой. Однообразный пейзаж гипнотизировал, вводя в подобие анабиоза, потому Шерлок чаще, чем требовалось, бросал взгляды в зеркало заднего вида. На противника, который отключился сразу, едва они выехали на трассу. Мориарти спал, свернувшись на сиденьи калачиком и практически прижав колени к животу. Детектив ему даже слегка завидовал: сам он так не умел. Чтобы по-настоящему расслабиться, Холмсу требовалось вытянуться во весь рост. А если такой возможности не было, то пару часов спустя начинали мучительно ныть икры и поясница. О сладком сне в такой ситуации просто не могло быть и речи. После прогулки по тоннелям Шерлок чувствовал себя смертельно уставшим. Каково же было Джиму, ослабленному периодическими голодовками и издевательствами? Детектив только головой покачал, осознав, что не может справиться с невольным восхищением. Взять под контроль фобию усилием воли — при том, что такой страх из разряда животных инстинктов, а потому разум не властен над ним по определению — это насколько же сильной должна быть воля? Несокрушимой! Даже неудивительно, что люди Майкрофта ничего не сумели с ней поделать. Холмс знал в этом толк. Сам он боялся высоты: до дрожи в коленях и струек холодного пота по спине. Но куда страшнее было продемонстрировать свою слабость тому, кто не преминет ей воспользоваться. Потому он и стоял на краю крыши, зависая мысками ботинок над пустотой — и смеялся. Мориарти этой ночью сделал то же самое. Только держаться ему пришлось не пару минут, а несколько часов, и это действительно впечатляло. Победить животный страх нельзя, но собственное тело можно. Никто не догадается, что у тебя внутри, если ты контролируешь лицо и голос. Джим проснулся сразу после полудня. Завозился, принимая сидячее положение, зевнул. — Сменить тебя за рулем, Шерлок? Скажи только, куда ехать. — Вперед, — отозвался детектив. — Не нужно, я все равно собирался остановиться где-нибудь и выпить кофе. — Вот в такие минуты я начинаю безоговорочно верить, что ты гений! — злодей-консультант просиял. — Ничего умнее даже я бы не придумал, а я-то точно самый гениальный человек на земле. Холмс фыркнул, сворачивая в сторону небольшой автозаправки. Намотал на шею шарф, скрывая подбородок, спрятал кудри под кепку, извлек из бардачка очки со слегка затемненными стеклами. — Жди в машине, — скомандовал он. И поднял руку, пресекая готовые сорваться с губ Мориарти возражения. — Будет лучше, если вдвоем нас не увидят. Мы еще недостаточно далеко от Лондона. Вернулся от минут через десять. Кинув на колени Джима сверток с сэндвичами и вручив ему картонный стаканчик с кофе, снова уселся за руль. — Могу я хоть узнать, куда мы едем? — сдержанно поинтересовался криминальный гений. — И что вообще ты собираешься делать? — В данный момент я собираюсь запутать следы так, чтобы нас искали как можно дольше, — отозвался Шерлок, заводя мотор. — Рано или поздно они утратят бдительность, будут следить за выезжающими из страны уже не так внимательно. Тогда я найду возможность отправить тебя за границу, а сам вернусь в Лондон. — И сдашься брату? — озабоченно поинтересовался Джим. — Я его не боюсь, — усмехнулся детектив. — Есть только одна проблема, — ровным тоном проговорил Мориарти. — Я не собираюсь покидать страну. И отпускать тебя одного в Лондон — тоже. Холмс бросил на него взгляд в зеркало заднего вида. — Ну, и дурак, — сухо сказал он. — Мне ничего не грозит, особенно, если единственный свидетель убийства Винса будет находиться где-нибудь в Европе или Америке. А тебе в этот раз вряд ли сохранят жизнь. Злодей-консультант лишь пожал плечами, не посчитав нужным на это отвечать. В пути беглецы провели большую часть дня. В какой-то момент Шерлок свернул с трассы на едва различимый проселок. — Крупных городов лучше избегать, — ответил он на не заданный вопрос. — Почему? — фыркнул Джим. — Там легче затеряться. А в какой-нибудь глуши приезжие — такая редкость, что нас точно запомнит каждая собака. — Ты прав, но не в этом случае, — бесстрастно проговорил детектив. — Я основательно петлял, избегая главных дорог везде, где только можно, но все же мы почти подъехали к Карлайлу. Стоит ли объяснять, почему это — не лучшее для нас место? — Я не боюсь знаменитого проклятия, — засмеялся Мориарти. — Оно действует только на обычных злодеев, а я уникальный. — Проклятие? — Шерлок приподнял бровь. — Ты о чем? — Да ладно, неужели не знаешь? — криминальный гений явно развеселился. — Какой-то святоша, веке, кажется, в шестнадцатом, проклял всех разбойников, которые промышляли на границе с Шотландией. Витиевато выразился, в лучших традициях тех времен, призвав на голову каждого, кто ведет неправедную жизнь, худшие беды, случавшиеся в истории человечества. А лет пятнадцать назад текст этого проклятия на староанглийском языке выбили на огромной каменной глыбе и установили в музее. Говорят, с тех пор в Карлайле черт-те что творится. Эпидемии, наводнения… даже местная футбольная команда стала всем проигрывать. — Бред какой, — Холмс скривился. — Люди просто идиоты, раз всерьез верят в подобную чушь. У меня же более разумные причины избегать приграничного города, который по совместительству еще и крупный речной порт. Тебе их назвать? — Сам догадаюсь, — фыркнул Джим. — Ладно, а сейчас-то мы куда? — Тут по соседству есть развалины, остатки римских укреплений, — спокойно ответил Шерлок. — О нет, скажи, что мы не будем ночевать на замшелых камнях! — Мориарти картинно заломил руки. — Меня они совсем не привлекают, несмотря на их славное историческое прошлое! — Не тупи, — детектив закатил глаза. — В этой стране любые развалины давно стали местом паломничества туристов. А туристы любят наслаждаться древней историей с комфортом. Потому там построили автостоянку, несколько ресторанчиков и даже небольшой отель. Скажем, что у нас сломался навигатор и мы заблудились, потому добрались туда только поздно вечером. Не осматривать же римские укрепления в темноте! Переночуем, а с утра прибьемся к какой-нибудь группе. Никто ничего и не заподозрит. — Неплохой план, — ухмыльнулся Мориарти. Холмс задумчиво пожевал губу. — Иногда твой ирландский акцент почти пропадает, — проговорил он. — Уверен, ты его подчеркиваешь нарочно. А американский изобразить сможешь? — Не тупее тебя, бэйби, — в тоне Джима прорезались весьма узнаваемые интонации уроженца Калифорнии. — Я понял твою мысль, можешь не объяснять. В Штатах полно иммигрантов, в том числе ирландских. Вполне прокатит, особенно если при регистрации в отеле исхитриться и не показывать документы. — Или показать только мои, — пожал плечами Шерлок. — Будешь кузеном из Америки, которого я решил развлечь, знакомя с историей. Дескать, у себя за океаном он ничего подобного не увидит. Мориарти тихо засмеялся. Кажется, предстоящий спектакль он воспринимал как забавную игру. * * * Поднявшись утром, Майкрофт понял, что состояние его ноги оставляет желать лучшего. Наступать на нее, не морщась от боли и не хромая, он просто не может. А это неизбежно вызовет вопросы у всех, кто его сегодня увидит. Текущих дел скопилось так много, что не было никакой речи о том, чтобы сказаться больным и отменить поездку в офис. Оставалось либо позвонить личному врачу и сочинить сказку, что он неудачно упал с беговой дорожки, в надежде, что тот достаточно глуп и поверит в подобное. Либо придумать способ, как быстро привести ногу хотя бы в сколько-нибудь терпимое состояние. К самолечению политик, в отличие от младшего брата, всегда относился скептически. У него не было дома никаких лекарств, кроме самых банальных. Отыскав в аптечке аспирин, Холмс принял сразу несколько штук, в надежде, что это приглушит боль, но полчаса спустя убедился, что лучше ему не стало. Скривившись, Майкрофт дохромал до прикроватной тумбочки, взял телефон и набрал номер. — Инспектор, нужна ваша помощь. Вы не могли бы приехать ко мне домой? И захватите какие-нибудь лекарства. Сказать по телефону больше он не решился, уповая на сообразительность Грегори. Тот ведь в курсе ночного происшествия, а потому понять суть проблемы должен без объяснений. Собственный номер влиятельнейшего человека в стране, конечно, был максимально защищен, а Лестрейд уверял, что номера полицейских тоже закрыты для прослушки, дабы сохранить в неприкосновенности служебные секреты. Но лишний раз рисковать не стоило. Инспектор появился полчаса спустя, с порога задав вопрос: — Мой визит к вам домой не будет выглядеть подозрительно? — Возможно, — Холмс скривился. — С другой стороны, все знают, что я уделяю довольно много внимания играм моего младшего брата в детектива. И что Шерлок ненавидит, когда я вмешиваюсь в его дела, а потому изо всех сил сопротивляется моим попыткам узнать о них побольше. Так что общение с одним из его коллег, вероятно, спишут на мою склонность во всем контролировать брата. — Вероятно? — Лестрейд приподнял бровь. — Не забывайте, о побеге Мориарти пока никому неизвестно, — сухо сообщил Майкрофт, — потому в данный момент у моих соперников нет оснований в чем-то меня подозревать. Или его. Но вообще-то вы правы, наши с вами частые встречи могут привлечь внимание и вызвать нежелательные вопросы. Политик нахмурил лоб, а потом вдруг криво улыбнулся. — Люди склонны выдумывать самые курьезные объяснения, когда сталкиваются с необычным поведением кого-то из своих знакомых. И верить в них, даже если они напоминают полный бред. Так что скорее всего через некоторое время вас, инспектор, начнут считать моим любовником. Такая версия покажется всем куда более пикантной, чем мой нездоровый интерес к делам брата. Грегори буквально подпрыгнул на месте и вытаращил на Холмса глаза. — Вы с ума сошли?! — Я — нет, — Майкрофт закатил глаза. — Но вы ведь знаете как мыслят люди, при вашей профессии иначе просто быть не может. Так что должны и сами понять, что я прав. — И вас это совершенно не шокирует? — Мне безразлично, — влиятельнейший человек Великобритании, похоже, вовсю наслаждался смущением собеседника. — Про меня постоянно распускают какие-то слухи, и этот еще не хуже других. Никак повредить он мне не может, мы оба свободны, а толерантность — это нынче модно. Грегори почувствовал, что начинает злиться. — Но я-то вовсе не порадуюсь, если меня будут считать… — Кем? — Холмс иронично приподнял бровь. — Гомосексуалистом? Или карьеристом, который лег под человека из правительства, в надежде, что тот поможет ему достичь более высокого положения в Скотланд Ярде? Не надо делать такое лицо, инспектор. Я нарочно говорю вам это открытым текстом, чтобы вы не удивились, однажды услышав подобные разговоры у себя за спиной. Не зацикливайтесь на чужих глупостях, Грегори. Ведь слухи не сделают вас ни тем, ни другим. Так какая вам разница, что болтают? — Между прочим, мои подчиненные уже считают, что у меня с кем-то роман, — хмуро констатировал Лестрейд. — Видите? — политик неискренне улыбнулся. — Как я и говорил. Люди никогда не ищут сложных объяснений. — Но позвали-то вы меня не затем, чтобы открыть мне этот секрет? — фыркнул Грег. — Покажите мне ваше бедро. Полагаю, причина в нем? — Да, — Майкрофт болезненно поморщился. — Я почти не могу наступать на ногу, а через пару часов у меня заседание в Кабинете, и отложить его невозможно. У вас наверняка больше опыта в вопросах, связанных с различными травмами. Придумайте что-нибудь. — Нужно посмотреть, — мрачно проговорил полицейский. — Мне придется просить вас раздеться. Холмс пожал плечами, после чего снял халат и пижамные брюки. И улегся на диван. Лестрейд скорчил гримасу и размотал повязку. Огромный синяк, покрывавший верхнюю часть бедра Майкрофта, переливался всеми оттенками лилового и фиолетового. Выглядел он довольно устрашающе. — Н-да… — Грег закусил губу. — Вот это ушиб! Повезло, что кости остались целы. — Не спорю, — ровным голосом отозвался политик. — Но все равно болит ужасно. И как с этим быть? — Я могу сделать вам укол сильного анестетика, — серьезно проговорил инспектор. — Мы используем его, чтобы помочь раненым вытерпеть боль до приезда скорой. Правда, его хватит всего на пару часов. Потом придется возобновить… Вы умеете делать внутримышечные инъекции? — Если покажете как, думаю, справлюсь, — бесстрастно ответил Холмс. Лестрейд открыл небольшой чемоданчик, который прихватил из служебной машины, пару минут покопался в нем и извлек ампулу. — Укол довольно болезненный, — он вздохнул. — Да и не мастер я их делать… У нас Донован обычно этим занимается. Но вам придется довериться моим невеликим умениям, выбора-то нет. — Не оправдывайтесь, — поморщился Холмс. — Действуйте. — Я сделаю инъекцию в мышцу бедра, — полицейский отвел взгляд. — Так вы увидите, что надо делать. И к тому же не хочется заставлять вас переворачиваться. Ведь вам, наверняка, больно двигаться. Майкрофт расхохотался. — А еще после недавних разговоров вы краснеете от одной мысли, что придется смотреть на мой голый зад. Не беспокойтесь, инспектор, я вас ни в чем подобном не заподозрю. Поскольку все-таки разбираюсь в людях куда лучше, чем большинство ваших знакомых. Фактически, вернее будет сказать — лучше их всех. — Не сомневаюсь, — Лестрейд закусил губу, досадуя, что собеседник так легко его разгадал. Тот факт, что у Холмса столь… щекотливая тема вызывает лишь смех, его основательно напрягал. Он осторожно ощупал поврежденное бедро, выбирая место куда колоть, и вздохнул. — Мышца как каменная. Еще и отёк серьезный. Я знаю, что больно, но постарайтесь не напрягаться. Майкрофт только фыркнул. Деликатные прикосновения вызывали вовсе не боль, наоборот, они были приятны. До такой степени, что вызвали совершенно недвусмысленную физиологическую реакцию. К счастью, не настолько явную, чтобы смущенный, не знающий, куда девать глаза полицейский ее заметил. Майкрофт нарочно сделал довольно резкое движение, якобы, пытаясь устроиться поудобнее, чтобы отвлечься на боль. Не хватало вогнать беднягу в краску еще сильнее! Впрочем, политик и сам был несколько ошарашен: ничего подобного он от себя не ожидал. Евнухом он, конечно, не был, но уделял вопросам секса еще меньше внимания, чем Шерлок, постоянно твердивший, что его это не интересует. И уж меньше всего он предполагал, что его может привлечь в этом смысле кто-то вроде Лестрейда. Это было странно и определенно нуждалось в обдумывании на досуге. Когда этот самый досуг появится. Грегори осторожно потёр выбранное место на ноге Холмса кусочком ваты — резко запахло спиртом — а потом решительно воткнул в него иголку шприца. — Все, — с облегчением проговорил он, вводя лекарство и снова прижимая к бедру Майкрофта вату. — Подержите так несколько минут. А потом попробуйте встать. — Вы клеветали на себя, инспектор, — политик криво улыбнулся. — У вас необыкновенно легкая рука. Лестрейд смущенно хмыкнул и наконец посмотрел на него. — Ладно. Если после всей этой истории меня выгонят из полиции, переквалифицируюсь в медбрата. — Вас не выгонят, — твердо пообещал Майкрофт. — Потому что вы не делаете ничего, что противоречило бы закону. — Хотелось бы мне бы это верить, — вздохнул Грег. * * * Все прошло как нельзя лучше, хотя в «родство» припозднившихся туристов администратор отеля не поверила. Джим вел себя развязно, как и положено американцу, но при этом бросал на мнимого «кузена» столь откровенные взгляды, что пожилая дама три раза извинилась, что не может предложить молодым людям номер с общей кроватью. Шерлок сухо заверил ее, что это и не требуется, но все равно, похоже, не убедил. Прихватив из багажника одну из сумок, он отправился следом за коридорным, про себя от души костеря «родственничка», который буквально повис на его свободном локте, не упуская ни одного случая прижаться потеснее на поворотах, и без умолку трещал о всякой ерунде, суть которой сводилась к единственной мысли: «А у нас в Лос-Анджелесе даже самый завалящий мотель лучше освещен, коридоры шире, комнаты просторнее и обстановка не такая старомодная, прямо не знаю, как мы переживем эту ночь!» И итоге, коридорный смотрел на Холмса с брезгливой жалостью и на лице его буквально читалось: приличный парень, вроде, как тебя угораздило с таким связаться? Немного оттаял он лишь после того, как Джим, по-прежнему дружелюбно улыбаясь, и не переставая болтать, пихнул ему в руку двадцатку в качестве чаевых. Даже по столичным меркам такая сумма была весьма щедрой, потому парнишка сразу повеселел и вполне искренне пожелал гостям хорошей ночи. — Надо было тебя пристрелить и бросить в «учреждении», — со злостью проговорил детектив, когда дверь за служащим отеля закрылась. — Нахрена весь этот спектакль? — Зато никто не усомнится, что я из Америки, — безмятежно отозвался Мориарти. — Они ведь считают себя хозяевами мира и при этом совершенно невоспитаны. Так что тут все запомнят моё вызывающее поведение и мнимую национальность, а не меня самого. И не тебя тоже, потому что за моей болтовней никому и в голову не пришло тебя рассматривать. — Я про другое, — фыркнул Холмс. — К чему было прикидываться, что мы пара? — Мне показалось, что это будет забавно, — Джим невинно улыбнулся. — Ты же не обиделся, правда? Шерлок только вздохнул и отправился в душ. После купания в холодной воде и целого дня за рулем, у него не хватило благородства пропустить Мориарти первым. Вернувшись, он сразу рухнул в кровать и отключился еще до того, как Джим вышел из ванной. Среди ночи детектива разбудил сдавленный крик. Инстинкт проснулся раньше измотанного тяжелым днем тела, потому он сел на кровати и включил ночник прежде, чем понял, что происходит. Мориарти сжался в комок, обхватив себя руками за плечи, его трясло, а в расширенных зрачках застыла паника. — Что случилось? — хриплым со сна голосом поинтересовался Шерлок. — Ерунда, — немного неуверенно отозвался Джим. — Кошмар приснился. Спи, я в порядке. Холмс скорчил гримасу и встал с постели. Наощупь нашел в сумке снотворное. — Выпей. Нам обоим надо отдохнуть, а это поможет тебе расслабиться. Злодей-консультант не стал спорить, просто проглотил лекарство и откинулся на подушку, закрывая глаза. Шерлок тоже лег, выключил свет, но сон улетучился, и потому он просто лежал, прислушиваясь к тому, как постепенно выравнивается дыхание его спутника. Час спустя детектив все еще ворочался в постели, понимая, что заснуть больше не удастся. И даже почти решил встать, пойти на кухню и сварить себе кофе. Как вдруг Мориарти глухо застонал. Глаза Холмса уже привыкли к темноте, потому второй раз включать ночник он не стал, удовольствовавшись светом от уличного фонаря, вполне позволявшим видеть, что происходит в комнате. Подошел к противнику, который тяжело дышал и беспокойно метался по кровати, собираясь его разбудить. И понял, что в этот раз Джиму снится отнюдь не кошмар. Тот снова тихо застонал, но это больше походило на стон удовольствия. Засунув левую руку под резинку пижамных штанов, криминальный гений ритмично двигал ею, кусая губы и тихо постанывая. Голова его моталась по подушке из стороны в сторону, на лбу выступили отчетливые капельки пота. Шерлок застыл как статуя. Разум кричал, что надо уйти, не нужно смотреть, ведь он уже убедился, что с его нежеланным спутником всё в порядке. Более чем в порядке, коли уж ему начали сниться подобные сны. Но ноги вдруг словно приросли к полу, и Холмс продолжал стоять, глядя как Джим ласкает себя. Да еще и, к величайшему своему смущению, детектив осознал, что в собственном паху тоже появляется горячая тяжесть. Нарастая, как приливная волна, вызывая почти неконтролируемое желание последовать примеру злодея-консультанта и запустить руку в штаны. Мориарти задышал еще чаще, движения сделались резче, с губ сорвался хриплый полу-крик полу-стон. — Шерлок… Холмс почувствовал, как у него темнеет в глазах. — Твою мать… — беззвучно пробормотал он и на подкашивающихся ногах пошел в ванную. Скинул одежду, встал под душ и обхватил мучительно пульсирующий член ладонью. Ему потребовалось лишь несколько движений рукой, чтобы достичь разрядки. А потом он просто стоял под хлещущими по лицу и плечам струями воды, прислонившись спиной к кафелю на стене. Ожидая, пока выровняется дыхание, а мысли придут в порядок. Последнее удавалось плохо. С одной стороны, возбуждение не было чем-то необычным. Сосредоточившись на подготовке к побегу, а потом захваченный неожиданными проблемами, Шерлок уже довольно долгое время не уделял никакого внимания этой телесной потребности. Но возбудиться, глядя на то, как твой противник самоудовлетворяется… в то время, как ему снится мокрый сон… сон с твоим собственным участием! Воистину, было от чего впасть в растерянность. Итак, Мориарти его хочет. Какой сюрприз! В свете этого открытия, все его скользкие намеки, и даже просьба обнять, выглядели совсем иначе. И что теперь с этим делать? Даже если не брать пока в расчет свою странную реакцию, проблем хватает. Им предстоит провести вместе, в очень тесном контакте, еще как минимум несколько недель. И если злодей-консультант от намеков перейдет к действиям… или собственное тело снова выкинет подобный фортель? Н-да… Полчаса спустя, так ничего и не придумав, детектив со вздохом отключил воду и принялся вытираться. Когда он вышел из ванной, Мориарти дрых как младенец, счастливо улыбаясь. Судя по всему, снотворное подействовало как положено, и он даже не просыпался. Вздохнув, Холмс поднял с пола одеяло, которое Джим сбросил во время метаний по кровати, накрыл противника и вернулся в постель. Надо было хотя бы сделать вид, что он тоже спал, а потому представления не имеет, что за сны видит спутник. * * * — Куда это вы сорвались, так срочно, с утра пораньше? — Донован ехидно ухмылялась. Лестрейд нахмурился. Как на грех, звонок Майкрофта застал его уже на работе, и он кинулся выполнять просьбу, даже не успев придумать для подчиненных хоть сколько-нибудь внятное объяснение, почему он, собственно, уходит. Понятно, что все время, пока он отсутствовал, они тут строили версии. И не нужно обладать талантами Шерлока Холмса, чтобы разгадать, какие именно. — У меня было свидание, — огрызнулся Грегори, с мстительным удовольствием наблюдая, как округлились глаза у всего отдела. — И прежде, чем вы скажете еще что-нибудь по этому поводу, я хотел бы узнать, что с проверками видеозаписей. Вроде, я просил вас заняться этим прямо с утра. На самом деле, такое заявление со стороны инспектора было чистой вредностью. Вчера они с Майкрофтом вместе пришли к выводу, что искать беглецов в городе бессмысленно, так что «антитеррористическую операцию» в Лондоне можно сворачивать. И начинать обдумывать варианты, куда они могли смотаться. А чтобы это понять, надо было, для начала, разобраться, как эти двое гениев вообще сумели вырваться из оцепленной лучшими силами полиции столицы. Но идей у Грегори не было, ни одной. И это заставляло его досадливо морщиться. А ему только стало казаться, что надменный Холмс начал смотреть на него, как на человека, достойного уважения. Если он сейчас не придумает какой-нибудь способ выследить его неуловимого брата, который шляется где-то вместе с самым опасным преступником современности, то Майкрофт снова решит, что его помощник глуп и ни на что не годится. Полицейский давно уже не пытался спорить с собой, убеждая, что мнение этого человека его совершенно не волнует. И ведь ему не показалось, Холмс и правда ведет себя с ним гораздо дружелюбнее, чем раньше. Меньше холодной вежливости, больше человечности. Одно сегодняшнее предупреждение чего стоило! «Не удивляйтесь, когда услышите за спиной подобные разговоры». Вспомнив об этом, Грегори почувствовал, что у него снова начинают гореть щеки. Майкрофт слишком легкомысленно рассуждал, что скоро все будут считать их любовниками, и это вызывало оторопь. Ладно сам Лестрейд, он всего лишь полицейский. Маленький человек, чья жизнь никому не интересна, кроме нескольких подчиненных. Но Холмс… Его авторитет в политических кругах невероятно высок, выдержит ли он такой удар, как сплетни о его связи с инспектором Скотланд Ярда? «Мне это не повредит. Мы оба свободны, а толерантность нынче в моде», — вспомнил полицейский. И вздохнул. Пожалуй, с Майкрофта станется самому распустить такие слухи, чтобы скрыть истинную причину своих частых встреч с Лестрейдом. Грег раздосадовано тряхнул головой. Нашел, о чем думать! Как будто других проблем нет. Шерлок в опасности, а он переживает из-за гипотетической досужей болтовни. Да хоть бы весь мир и решил, что он спит с Холмсом-старшим, разве это такая уж высокая цена за жизнь друга? Или брата? Усилием воли прогнав из головы навязчивую картинку, как ржут за его спиной все работники Скотланд Ярда, он сосредоточился на поисках решения. Каким образом этот гений чертов ухитрился проскользнуть через все кордоны, да еще и Мориарти с собой протащить? Хотя, может, все было наоборот, и это злодей-консультант придумал какой-нибудь способ… Слишком много неизвестных в одной задачке. А с другой стороны, зачем гадать «кто», если нужно лишь понять «как». Что сделал бы сам Грегори, если бы ему позарез требовалось покинуть город незамеченным? Лестрейд вздохнул, взял с полки карту Лондона, и принялся изучать ее, ища какой-нибудь неочевидный путь. Что-то, что он упустил из виду, перекрывая все выезды из столицы.