Чёртова геометрия

      Не может быть? Что они делают здесь? Они не должны быть в нашем доме, они не имеют на это право! Сердце предательски заболело, словно через него пропустили электрический заряд мощностью 1000 В. Мне пришлось остановиться, потому что я не могла больше идти, пытаясь стерпеть уже не моральную, а настоящую физическую боль. - Что с тобой? Тебе плохо? – Найл заметил, как я схватилась рукой за бок и сожмурила глаза. – До дома осталось совсем немного, я помогу тебе дойти, а потом ты приляжешь на диван, - Хоран положил мою свободную руку себе на плечо, чтобы я могла опереться на него.       Я не хотела идти в этот проклятый дом, но должна была узнать, что случилось на этот раз. Я пыталась сказать блондину, чтобы он остановился, и я бы убежала подальше от этого места, но не могла вымолвить и слова из-за жуткой боли в сердце. Мы медленно дошли до крыльца и без стука вошли внутрь, хотя мы не должны были стучаться в любом случае. Это же мой дом, в конце концов! За столом, в гостиной, сидели они: люди, из-за которых я чуть не лишилась матери, люди, из-за которых мне пришлось пройти не один курс психиатрической терапии, люди, из-за которых я чуть не покончила жизнь самоубийством. Представители органов опеки сидели с небольшими папочкам в руках и заполняли уже известные мне документы. С ними был сержант полиции на случай, если понадобится его вмешательство, а оно понадобится в любом случае, потому что я была не в том состоянии, чтобы молча соглашаться с язвительным голосом дамы в строгом костюме. Каждый из них был настолько занят своим делом, что они даже не заметили нашего с Найлом появления в первые секунды, а мне хватило этого времени, чтобы разглядеть лица каждого из них. Мама сидела напротив на диване и молча рыдала, уткнувшись носом в потрепанный платок. Моему взору попался тот, по моему мнению, из-за которого произошло это собрание. Отец. Он был одет в деловой костюм, идеально выбрит и его волосы были вылизаны и зачесаны назад, хотя я прекрасно помнила, что он наводил подобный марафет только при деловых встречах. От этого вычурного пафоса во рту стала накапливаться желчь и, мне казалось, что меня стошнит прямо на ковер. Самое противное было то, как он прожигал взглядом дыру в теле матери, которая и без того скрючилась под строгими взорами органов опеки. - Что здесь происходит? – холодно и строго произнесла я, стиснув кулаки, чтобы мысленно себя успокоить. - Мы ждали Вас, мисс Сильвия Элизабет Уайт. К нам поступил звонок о том, что один из ваших родителей не справляется со своими обязанностями, и мы вынуждены передать Вас в руки другого законного представителя, то бишь вашего отца. – Сделала заключение женщина, одетая в строгий деловой костюм и имевшая непоколебимый взгляд. – Молодой человек, можно узнать вашу фамилию? Вы будете свидетелем по делу. - Ч…Что? Какое к черту дело, мать вашу!? Вы рехнулись? Моя мать прекрасно справляется со своими обязанностями, это вам всем следовало бы прочистить мозги! – Я завопила не в силах больше сдерживаться и рухнула бы прямо на пол от нового прилива боли в сердце, если бы Найл вовремя меня не подхватил. - Как и было доложено. Агрессивное поведение ребенка в связи с неправильным воспитанием моральных качеств человека. – Женщина констатировала факты, хотя ошибалась в каждом слове. Она понятия не имела, что происходит в нашей семье на самом деле, да ей это было и не интересно. Эта хладнокровная женщина занимала свою должность уже порядка двадцати лет, и еще не одному родителю не удалось забрать детей обратно из ее цепких когтей. - Вы издеваетесь? Какой ублюдок вам сказал подобное? Хотя я знаю кто! Это мой отец, да? – Я впилась взглядом в глаза мистера Уайта, который лишь сделал вид, что сам не знает, как так произошло, - а он случайно не рассказал вам, как кричал на мою мать прошлым вечером и назвал ее шлюхой, а меня никчемным ребенком!? - Факты говорят сами за себя юная леди, хотя к вам не подходит подобное обращение. Вы ведете себя так, словно просидели в заключение порядка десяти лет, причем в колонии строго режима. – Голос женщины оставался по-прежнему черствым. - Мистер Уайт, можете ли Вы утверждать, что выражались подобным образом прошлым вечером? - Ни в коем случае миссис Браун. Я звонил им прошлым вечером, не буду отрицать этого, но не принижал достоинств бывшей жены и тем более дочери. – Как он смеет отвечать так спокойно? - И вы поверите ему? – Я закричала, потому что представители опеки восприняли его слова, как знак подтверждения слов отца, - Он врет и не краснеет! Я ненавижу тебя, отец! Ты испортил всю мою жизнь! Ты врал мне, ты уничтожил меня, прежде чем я успела родиться! Раз ты такой хороший и невинный, то где ты был на протяжении всех этих лет? – Я вырвалась из рук Хорана, крепко сжимавших мои плечи, и, схватив ближайшую подушку, швырнула ее в отца. – Мама, почему ты молчишь? Ты же можешь сказать, что он врет! Его слова ложь! - Он говорит правду, извините, у моей дочери видимо просто нервный срыв, - едва слышно отозвалась мать, опустив голову еще ниже прежнего. - Что? Вы что все сговорились?! – Ее слова стали последним ударом. Я больше ни секунды не медля, толкнула Хорана, чтобы сдвинуть его с дороги, и выбежала на улицу, помчавшись в неизвестном направлении, лишь бы быть подальше от этого места, куда я не хочу больше возвращаться.       Я слышала крики представителей опеки, моего отца, полицейского, который рванул за мной следом, но я протиснулась между железными прутьями забора внизу улицы, а мужчина, отъевший себе большой живот на своей работе, не смог даже преодолеть преграду через верхушку, поэтому мне удалось сбежать. Я не знаю, куда я бежала, слезы затмевали все окружающие объекты и я мчалась практически вслепую. Помню только, как пресекала огромное поле и остановилась лишь тогда, когда споткнулась о корягу и рухнула на землю. Я хотела подняться на ноги и убежать к черту из этой страны, что невозможно было бы сделать в любом случае, так как эта земля со всех сторон окружена водой. Весь мир настроен против меня! От отчаяния и бессилия я начала сгрести руками землю, утыкаясь носом прямо в сырую траву и продолжая плакать, удивляясь, как только во мне остались еще слезы… - Сильвия, очнись, Сильвия, гребанный в рот, ты должна очнуться! – Я чувствовала, как меня трясут чьи-то руки, грубо схватившиеся за воротник блузки, а еще я чувствовала сырость, она была настолько сильной, что я ощущала себя так, словно прыгнула в бассейн прямо в одежде. Лишь после пятнадцатого повтора своего имени я смогла открыть глаза, а до этого меня словно кто-то держал, не пуская вырваться наружу. – Наконец-то! Я уже начал думать, что ты умерла!       Жуткий холод пробрал мою кожу, проникая глубоко до костей, и я поняла, что на улице шёл настоящий ливень. Я поднялась сначала на локти, и спустя некоторое время, когда голова перестала кружиться, смогла сесть на колени. Передо мной сидел одноклассник, промокший до нитки, хотя я до последнего думала, что мне все это снится, пока он не встряхнул меня за плечи снова. Волосы Хорана потемнели от влаги и прилипли к его лицу, губы стали синими и дрожали от холода, а глаза словно жили отдельно, отчаянно пытавшись заставить меня очнуться одним только горящим взглядом. - Почему ты здесь? – я спросила первое, что пришло мне в голову, стараясь вообще сейчас не думать, но у меня не получалось, потому что слишком больно пытаться забыть плохое, отрицательные эмоции никогда не исчезнут. Следы от царапин остаются с нами на всю жизнь, так и слова проедают плешь в сердце, истончая его оболочку и разрушая внутренний мир. - Потому что нельзя оставлять людей в беде, Сильвия. В таких ситуациях каждый неверный шаг приравнивается к смерти! – Его голос дрожал, предавая хозяина. - А может быть мне именно это и нужно? Умереть? Это же так просто и легко. На том свете люди не могут плакать, Найл. – Я ухмыльнулась и задрала рукав блузки. По запястью стекали холодные капли воды, обходя стороной старые шрамы от порезов. Даже дождю было противно от моей жалости. Меня могли не спасти в тот день и я бы не испытывала больше той боли, что тяжелым грузом висит на сердце прямо сейчас. – Я жалкая. Ты был прав, когда говорил мне эти слова. - Нет, Сильвия, это не так! Ты сильна, слышишь? – Хоран поднял своими ладонями мое лицо. - Посмотри мне в глаза. Не смей думать о смерти, поняла? Ты думаешь о ней чаще, чем о людях, которые действительно тебя любят. Ты называешь родителей предателями, но не знаешь, что происходит у них на душе на самом деле. - А ты знаешь, Найл? Знаешь, какого жить, не имея смысла жизни и будущего? Ты говоришь мне о высших чувствах и о любви, так где твоя гребанная любовь была на протяжении всей моей жизни и где она сейчас? Всё прекрасное, что происходило со мной, оказалось обманом, иллюзией, которая растворилась вместе с дождем! Я ничтожна, Хоран, потому что мое существование не приносит пользы ни кому, я умею лишь уничтожать, я гребанная бомба замедленного действия! Любви не существует, Найл, ее просто нет. Существует лишь потребность людей друг в друге, а так как я не нужна ни одному человеку на этой жалкой планете, то мне нет смысла жить дальше! – Слезы слились с дождем в одно целое, и сложно было разобрать, кто плачет сильнее. - Ты нужна мне. – Коротко произнес Найл, но его слова моментально впечатались в мой мозг, а затем он совершил непоправимое. Парень отчаянно прижался к моим губам своими, крепко сжав пальцы на моем затылке, прижимая к себе еще сильнее.       Я не знала, что делать, я была в панике и ужасе от слов блондина и от его действий. Мне никогда не приходилось попадать в подобные ситуации, а воздух уже заканчивался в легких, поэтому я стала с силой сопротивляться, отталкивая руками Хорана от себя. - Не нужно, Найл! Не жалей меня! Я не стою этого! Просто, прекрати! – я размахивала руками и, в конце концов, мне удалось вырваться и отступить на несколько шагов назад. - Но я говорю правду! Может быть, ты всё еще жива просто потому, что нужна мне, слышишь? Мне! – Хоран вскочил на ноги, но не смел приблизится больше. - Это всё иллюзия! Помнишь, что я тебе говорила? Обман! Это всё дождь, порыв эмоций, жалость! Не больше! Оставь меня, Хоран, просто оставь. – Я закрыла лицо руками, борясь с внутренними ощущениями, которые заставляли просто прижаться к парню и позволить ему защитить себя от внешних угроз, но на этот раз я совладала над чувствами и взяла себя в руки, упорно оставаясь на месте. - Я не за что не оставлю тебя в покое, зная, что в любую минуту ты можешь покончить с собой! – Найл закричал, но дождь заглушал его крик. - Я не сделаю это, Хоран. Ради матери. Только ради нее. Я не хочу, чтобы она страдала больше, чем я. Она заслуживает счастья, именно поэтому я хотела уйти еще тогда, но сейчас уже поздно. Она не выживет без меня, и я должна помочь ей бороться за справедливость. – Я тянула волосы на голове руками, чтобы напоминать себе о том, что я живу, а боль - верный помощник осознать это. - Я пойду к ней прямо сейчас, а ты просто забудь. Забудь всё, что произошло за последние две недели. Я прошу тебя. Нет, я умоляю. Оставь нас в покое, потому что ты заслуживаешь быть счастливым и не должен быть погребенным моей разрушительной силой.       Он молчал, и я приняла это как знак согласия. Сдвинув мокрые волосы со лба, я поплелась по направлению к дому и была благодарна, что Найл не пошел за мной. Надеюсь, он понял, что заслуживает лучшего. И ему не нужна геометрия для того, чтобы быть счастливым. Я медленно шагала босиком по скользкой траве, потому что один из балеток слетел где-то с ноги, когда я мчалась подальше от дома, а смысла идти в одном, к тому же промокшем, не было. Несколько раз поскользнувшись и упав, раздирая колени до крови и пачкая школьную форму, что она уже будет пригодна лишь на половую тряпку, я добралась до дома. Прошло уже большое количество времени с тех пор, как я покинула дом сегодняшним днем, потому что начало смеркаться. Я понятия не имею, что ждет меня за дверьми собственного дома, но я надеюсь всё исправить. Я должна это сделать ради тех, кто мне небезразличен, ради тех, кто не должен страдать из-за моих ошибок, ради тех, кто посвятил мне хотя бы небольшую частичку своей жизни.