Слишком хороший мальчик

      Парень вел себя правильно, и Максу это нравилось. Он любил наблюдать за живыми человеческими эмоциями, причем неважно, что это было – радость или боль. Хотя, согласно его собственным экспериментам, испытывая боль, люди вели себя куда искреннее.       Именно поэтому его так раздражали киборги, он терпеть не мог фальшь, а эти, так похожие на людей куклы, не могли дать нужной отдачи. Он раз уже попробовал хорошенько отпинать Рыжего, приказав ему включить программу имитации личности, но результатом не впечатлился и выключил обратно.       С мальчишкой было всё иначе. Страх, удивление, надежда, смущение, восхищение, желание броситься в омут с головой – все испытываемые эмоции тот скрывал по-детски неумело, и они так явственно читались в его глазах, что Макс откровенно этим наслаждался, продолжая играть с доверчивым пацаном, как кошка с мышью. — Значит, ты хочешь, чтобы меня совесть замучила? — задал вопрос капитан, возвращая Женьке брошюру, с легкой полуулыбкой наблюдая за вытягивающейся от удивления физиономией помощника, и пояснил: — Решил заняться самообразованием, отчаявшись дождаться, когда я исполню обещание?       Парень отрицательно замотал головой. — Как ты себя чувствуешь? — Отлично, — бодро соврал Женька. — Тогда вставай, — приказал Макс, в свою очередь поднимаясь с кровати.       Адъютант смущенно выбрался из-под одеяла, потянулся за висевшими на стуле штанами и поморщился от боли, закусив губу. Само собой, Уайтер гримасу заметил, ухмыльнулся, но промолчал.       Женька геройски попытался запрыгнуть в джинсы, но как только поднял ногу, чтобы сунуть её в штанину, внутри всё будто обожгло кипятком. Похоже, обезболивающее окончательно прекратило действие. Меньше всего на свете он хотел сейчас снова показать свою слабость капитану, но не сдержался и тихонько застонал.       Макс молча отобрал у него штаны и повесил их обратно на стул. — Марш на место, — сердито скомандовал он, хотя в глазах плясали веселые огоньки, потом вытащил из кармана комм и тыкнул кнопку. — Док, зайди в шестую каюту и захвати шприц с обезболивающим. — Хорошо, кэп. Иголку брать, шить что-нибудь будем? — поинтересовались из динамика. — Бери, — одобрил предложение Уайтер, — рот тут кое-кому зашьем, чтобы не врал.       Женька с головой спрятался под одеяло. — Вылезай, не бойся, — уже вполне миролюбиво разрешил довольный произведенным эффектом Макс и постучал пальцем по одеялу в месте, где предположительно должна была обретаться голова.       «Улитка» послушно вытащила взлохмаченную голову из панциря. — Я больше не буду, — покаялась она.       Макс не выдержал и разразился хохотом.       Док появился минут через пять. Женька с опаской покосился на принесенный им инвентарь и облегченно вздохнул, заметив в одной руке только шприц, а во второй лоток с белыми шариками.       Черноволосый, кареглазый мужчина невысокого роста с видом «ну-с, где тут у нас больной?» присел на край кровати. — Давай руку, — строго сказал он.       Больной безропотно подчинился. Док вытянул из кармана жгут, стянул им Женькино предплечье и сделал внутривенный укол.Женька покорно выполнял все, что от него требовали, малодушно отвернувшись, а на всякий случай еще и зажмурив глаза.       Оба мужчины иронично переглянулись. — А скажи-ка мне, дружище Анвар! Он еще долго так проваляется? — поинтересовался капитан. — Ну, если не будет без толку шататься по кораблю, то нет. Прописываю ему постельный режим и порку в случае самовольного его нарушения. Я еще нужен? — Нет, иди, — разрешил Уайтер.       Доктор снова сунул в карман жгут, взял лоток, бросил в него использованный шприц и вышел из каюты.       Женька, у которого уже снова ничего не болело, сел и попытался протестовать: — Капитан, можно я… — Нет. — Но ведь скучно! Я только до рубки. Аккуратно. — Женя! Обещаю, что если ты ослушаешься, то пороть тебя будет киборг, — пообещал Макс, и парень с отчаянным стоном откинулся на подушку.