Слишком хороший мальчик

      Лия, как осиновый листик, дрожала от страха, когда Бруно вдруг уселся рядом, и чуть не потеряла сознание, когда услышала его приказ Рыжику. Теперь ей уже точно никто не мог помочь. Нужно было срочно что-то придумать самой. — Ты умница, куколка, — закуривая сигарету похвалил полковник. Трогать девушку руками он поостерёгся. Серьёзно ссориться с Максом Чейз по-прежнему не хотел. А приватный разговор под охраной киборга можно было запросто списать на шутку. — Это хорошо, что ты промолчала. Зачем нам лишние проблемы? — Вы не могли бы курить в сторону? Мне тяжело дышать, — попросила Лия. — Не вопрос, малышка, — Чейз загасил сигарету. — В конце концов, мы уже не чужие люди. У тебя такие сладкие губки: я никак не могу забыть наш страстный поцелуй.       Девушка брезгливо содрогнулась и неожиданно сказала: — К сожалению, я не смогла оценить его по достоинству. Вы были чересчур грубы и напугали меня. — Прости, куколка, но мне нравится брать крепости штурмом, — самодовольно заявил полковник. — И когда мне ожидать следующего? — она печально вздохнула и, взмахнув длинными ресничками, потупила глазки. — По правде сказать, я не испытываю от этого удовольствия и никогда не выбрала бы Вас в любовники.       Квадратная челюсть Чейза невольно опустилась вниз, и рот приоткрылся от удивления. — Почему? — смелое заявление куколки почему-то сильно задело и даже обидело его. — Разве Вы можете быть ласковым? — большие голубые глаза изумлённо взглянули на Бруно.       Лия заметила его замешательство и немного приободрилась. Если ещё потянуть время, то Макс обязательно что-нибудь придумает и спасёт её от этого страшного человека. — А ты проверь, — невольно включился в игру Чейз. — Неужто и баловать умеете? Я обожаю капризничать, — мило улыбнулась она, перебирая пальцами прядку волос.       Это не было заигрыванием: теребя локон, Лия пыталась скрыть, как дрожат у неё руки.       А Бруно отдал бы голову на отсечение — куколка с ним кокетничает!       Такое с ним давно не случалось. Даже в юности девушки побаивались насупленного злобного «бульдога» и старались его избегать, хотя внешне он вовсе не был уродом; под смуглой кожей уже тогда перекатывались внушительные мускулы, однако за первым свиданием почти никогда не следовало второе из-за грубости и чудовищно скверного характера.       Учился драться, раскачивал мускулатуру и тренировал тело молчаливый парень с каким-то тупым остервенением, выигрывая одно соревнование по борьбе за другим. Мало кто догадывался об истинной причине такой любви к спорту.       Маленький Бруно очень любил своего отца — тихого, мягкого человека, с довольно солидным достатком, для которого красавица жена и сын были светом в окошке. Папа впахивал до ночи, как вол, чтобы семья ни в чем не нуждалась, зато редкие выходные полностью посвящал сыну, и малыш, страстно желая, чтобы поскорее наступил очередной его с папой день, научился считать, отмечая дни в календаре. А потом всё внезапно кончилось.       Однажды, вернувшись раньше из школы, мальчик заметил висящий на вешалке чужой мужской плащ и, осторожно заглянув в родительскую спальню, откуда доносились странные звуки, обнаружил в постели абсолютно голого типа, который яростно вколачивал его любимую мамочку в матрас.       Обезумевший Бруно схватил с тумбочки маникюрные ножницы и, подбежав к кровати, с отчаянным воплем всадил их в волосатую ягодицу любовника матери.       Потом у него резко потемнело в глазах; очнулся мальчик уже в больнице с серьёзным сотрясением мозга и провалялся в палате довольно долго, потому как, помимо сотрясения, врачи диагностировали еще и сильнейшее расстройство нервной системы.       Когда он, наконец-то, вышел, «добрые» соседи, хором жалея «бедного ребёнка», охотно рассказали, что его отец, потрясённый предательством жены, напился до беспамятства и случайно упал на монорельс. У полиции на этот счёт было две версии: несчастный случай и самоубийство. Жене предложили их на выбор, и она выбрала первую.       А через пару месяцев у Бруно появился отчим — тот самый тип с дыркой от ножниц в заднице. Мальчика он люто ненавидел и при каждом удобном случае нещадно избивал; позже за заступничество начал поколачивать и жену. Подростка это не трогало; мать он глубоко презирал и так и не простил ей смерть отца.       Он старался как можно реже появляться дома и копил силы для мести.       Наконец, настал тот день, когда, попытавшись привычно поднять руку на пасынка, в больницу загремел отчим. После выздоровления он еще раз оглядел внушительные мускулы Бруно и предложил соблюдать нейтралитет. Тот нагловато ухмыльнулся и согласился.       Отношения с девушками у угрюмого парня не складывались, да он особенно к ним и не стремился. Потеряв девственность с проституткой, Бруно продолжал пользоваться услугами «ночных бабочек», само собой, при наличии финансов. Местные шлюхи, прочувствовав на себе пристрастия странного юноши, стали запрашивать с него за синяки двойной тариф.       С тех пор, как у парня появились мускулы, а чуть позже — и оружие, проблемы с деньгами рассосались сами собой. Не сел в тюрьму он чудом; старенький тренер, которого Бруно очень уважал, уговорил его направить энергию в мирное русло, написав ему характеристику в полицейскую академию.       К женскому кокетству в свой адрес Чейз не привык, поэтому Лия его озадачила. Если бы он сейчас посмотрел на себя в зеркало, то обнаружил на лице весьма странное, даже немного глуповатое выражение. — Баловать? Конечно, — почти стыдливо соврал полковник.       Что такое «баловать» — он представлял себе слабо. Его жена была уверенной самодостаточной женщиной и не нуждалась ни в чьей опеке. Пользуясь служебным положением, он частенько прибегал к насилию, принуждая к сексуальной связи понравившихся ему женщин, и так их запугивал, что ни одна из жертв так и не решилась пожаловаться.       Сейчас очаровательная девочка, от которой у него сладко ныло в паху, сама ему улыбалась, и от этого что-то пошло не так. Привычная схема вдруг дала сбой.       Он поймал себя на мысли, что был бы не против так же, как это недавно проделал Макс, устроиться у её ног, чтобы изящные тонкие пальчики ласково прошлись по его коротко стриженым волосам. Бруно почему-то захотелось вспомнить — как это; последний раз по голове его гладил отец, когда укладывал спать.       Секс с женой у него случался очень редко: женщина была с ним холодна и равнодушна, и муж с чистой совестью отвечал ей тем же. Они больше были деловыми партнёрами, нежели супругами, хотя усиленно изображали счастливую семью. Виктория ревновала его «для порядка», но, по большому счёту, ей было всё равно, и она заботилась исключительно о собственной репутации. Деловая женщина не могла позволить, чтобы за её спиной шептались о том, что Бруно ей изменяет.       Он всегда ощущал себя дома чужим, поэтому большую часть времени проводил на работе, а когда всё-таки приходил, то сознательно «ломал» своё «я», превращаясь в собственного отца: спокойного, тихого, незаметного, потому что считал — только так было правильно. — Вы — полицейский? — Лия очень боялась потерять тоненькую ниточку, которая вела её через лабиринт. — Да, куколка.       Лия задумчиво наморщила носик. — Тогда, пожалуй, маленький шанс у Вас всё же есть. Если допустить, что Ваша грубость — следствие выбранной профессии, возможно, всё не так безнадёжно. Разумеется, я не обольщаюсь: вряд ли в душе Вы — пушистый одуванчик, — губы полковника сами собой растянулись в улыбке, — но мне было бы интересно узнать Вас поближе. С виду Вы — сильный мужчина, в объятиях которого наверняка очень приятно прятаться.       Бруно сам не заметил, как напряг мышцы и развернул шире плечи. Он готов был доказать ей это прямо сейчас.       «Бульдог» неосмотрительно угодил в её капкан. К жажде обладать ею физически вдруг присоединилось желание любой ценой завоевать её любовь. Девушка только что сказала, что у него есть шанс! Куколка так умело раззадорила его, будто Чейз сам умолял его предоставить, а она лишь милостиво согласилась. «Так. Стоп! Полковник, что за мысли?! Какой еще шанс? Зачем?! А ну, назад!»       Но было уже слишком поздно, да и Лия не дала ему опомниться и грустно произнесла: — Жаль, что своими яростными штурмами Вы не даёте возможности в этом убедиться. Вы отпустите меня готовиться к следующей атаке или начнёте её прямо сейчас, на глазах у моего мужа? — Куколка… — Бруно, меня зовут Лия, — поправила она, отважно посмотрела ему в глаза и улыбнулась.       Это был контрольный выстрел. С его сердца впервые упала броня, и сейчас оно было пробито навылет. Теперь он был готов на всё, лишь бы вновь услышать от неё ласковое: «Бруно…»