Закрытая зона.

      Минсок втянул Чонде в свою комнату. – Ты не боишься, что тебя за это накажут? – спросил альфа, заглядывая в любимые глаза. – Я же преступник, я должен быть закрыт в своём корпусе, а ты позволил мне сбежать. – Не знаю почему, но мне кажется, что ты такой же преступник, как я балерина, – хихикнул Минсок, зарывшись пальцами в каштановые волосы, которые казались такими мягким. – Ох, как же ты ошибаешься, родной, – улыбнулся Чонде, от прикосновений омеги он готов был урчать, как довольный кот. – Ты многого обо мне не знаешь, Кёнсу-хён приоткрыл лишь маленькую завесу. Он ведь и сам не знает, почему мы с Джонином оказались здесь. Мы перешли дорогу очень влиятельным людям, все, кто находятся рядом с нами, рано или поздно станут мишенью. Ты не боишься?       Чонде с надеждой заглянул в глаза старшего. – Ты готов бороться вместе со мной? – спросил альфа. – А разве я смогу спокойно жить, когда мой альфа висит на волоске от смерти? Я перегрызу глотку любому, кто посягнёт на наше счастье. – Вот за это я тебя и люблю, – улыбнулся Чонде, воруя поцелуй. – Ты такой же, как я – сломленный, но отчаянный.       Чонде притянул омегу к себе, крепко обнимая. – Расскажешь? – осторожно спросил старший, поглаживая Чена по спине. – Не сейчас, – помотал головой младший. – Не хочу, чтобы ты сбежал сразу после нашей «свадьбы». – Дурак, – легонько стукнул его Минсок.       Они устроились на кровати напротив друг друга и потерялись во взглядах, не в силах прервать этот волшебный миг. – Когда я сбежал из дома, около недели бродил по улицам, таскал фрукты с витрин, порой получая от разозлённых хозяев ларьков, иногда попадались и хорошие люди, которые кормили меня. Я понял, что долго так не протяну, у меня на плече висела гитара, которую я стащил у отца, я мог продать её, но почему-то мне казалось, что именно она поможет мне выжить. Однажды, устав бродить по городу, я опустился на землю и пытался вспомнить, чему меня учили в музыкальной школе, но пальцы не хотели слушаться, а я злился на себя. – Разве так играют? – раздался недовольный детский голосок. – Ты только издеваешься над инструментом.       Я поднял взгляд, передо мной стоял мальчишка лет семи, на нём была слишком лёгкая для сезона рубашка и штаны, он слегка подрагивал, но смотрел решительно и морщил носик. – А ты умеешь? – спросил я, не сводя взгляд с младшего. – Хочешь проверить? – гордо задрал нос мальчишка.       Я усмехнулся, но протянул ему гитару. Он попятился и растерялся. Мне хотелось рассмеяться, но я сдержался. – Вот, возьми, покажи мне как надо.       Он несмело сделал шаг ко мне и опустился рядом, забирая инструмент, стоило его пальцам коснуться струн, я понял, что мои попытки сыграть, действительно, были похожи на мучения. Он играл какую-то простенькую детскую мелодию, но звук, что рождался сейчас, уносил далеко.       Прохожие начали оглядываться на нас, а мне было всё равно, я пытался вспомнить слова песни, что сейчас звучала, а потом просто запел. Мальчишка вылупил на меня удивлённые глаза, но играть не прекратил. Мы так и сидели, пока темнота не опустилась на город, в футляре гитары обнаружилось несколько купюр, а на сердце было ощущение лёгкости, я так долго искал его. – Чонде, – протянул я руку мальчишке. – Джонин, – улыбнулся он мне. – Где ты живёшь, Джонин? Уже поздно, тебе пора домой. – Я… – мальчик поник. – Нигде и везде. У нас был большой дом, но дедушка умер, а меня хотели отдать в приют. Я сбежал, мне некуда идти.       Я обнял его, делясь своей курткой. – Тогда давай жить вместе, – сказал я. – Будешь моим младшим братом.       Мальчик засиял, а я понял, что моя жизнь начинает налаживаться.       Вскоре мы нашли заброшенный подвал. Днём мы выступали на улицах, зарабатывая немного, но нам хватало. Сыты были и ладно. Джонин с каждым годом совершенствовался, мне казалось, что он словно сросся с гитарой, его музыка уносила в те места, где так хотелось быть.       Оказалось, что он тоже с малых лет занимался в музыкалке, но в отличие от меня это поглотило его полностью, к двенадцати годам Джонин мог похвастаться десятком сочинённых им композиций. А я что, я пел, писал стихи к его музыке и просто был рядом. Мы, действительно, стали одним целым, чувствовали настроение друг друга и подстраивались, срывали благодарные аплодисменты. Улица любила нас, а мы были благодарны ей.       Кочуя по городу, однажды мы просто остановились возле небольшого кафе, дедушка-хозяин разрешил нам иногда выступать у него, так у нас появилась первая постоянная публика и неплохой доход. Посетителей стало больше и о незаметном ранее кафе заговорили. Мы три дня выступали в кафе, другие три по-прежнему оживляли улицы. Тогда-то и появились они, те, кто считает себя «королями», те, кто хотят многого, но, по сути, сами ничего не могут. Они прижали нас и начали угрожать. Инстинкты самосохранения отключились, мы с Джонином просто послали их, продолжая работу, нас ждали, нас уже любили, нам не было страшно, но как же мы ошиблись.       Я с трудом вспоминаю тот день, меня хорошенько приложили, возможно, если бы не Кёнсу, я бы сейчас не сидел здесь. Я слышал крик Джонина, чувствовал слёзы брата, но не было сил даже открыть глаза.       Знаешь, те пару месяцев, что я провёл в больнице, я много думал, хоть и мой мозг старался оградить меня от тех воспоминаний, но я не мог забыть фразы того жуткого человека: «Чего ты выпендриваешься, шавка, работаешь на чужой территории – плати. Мы не звали тебя в этот район, он наш, значит, и всё, что здесь происходит, касается нас. Ты думаешь, что завоевал популярность у населения – стал королём. Нет, дорогой, людьми управляет страх, а значит, я сильнее тебя. Меня они боятся, видишь, я могу делать с вами всё, что захочу, и никто не вякнет. Сегодня я сказал всё, что хотел, увижу вас здесь снова – умрёте».       Как только меня выписали, Кёнсу отвёз нас с Джонином к себе, мы жили, как семья, я видел, как два моих брата любили друг друга, я боялся разрушить эту идиллию, но Джонин подошёл ко мне первым. – Чен, – начал он серьёзно. – Тот человек выкупил наше кафе и создал в нём ночной клуб. Сейчас они ищут группу, что будет «скрашивать» их развратные ночи. Он выкинул хозяина и его семью на улицу, он продолжает держать в страхе весь город, я не могу на это смотреть. – Что ты предлагаешь? – хитро улыбнувшись, спросил я. – Изменим стиль? – подмигнул мне Джонин.       За ночь мы написали четыре песни в стиле тяжёлого рока, утром, сказав Кёнсу, что идём на работу, мы вышли в город, скупая кожаную одежду, и уже вечером мы играли на главной площади города. Маски скрывали наши лица, а мой голос кричал о несправедливости. Люди замирали на площади, зачарованные нашим выступлением. Через неделю уличных концертов нас заметили, и к нам подошёл менеджер того самого клуба. Он распинался перед нами о нашем таланте, готов был упасть в ноги, заманивал большими деньгами, говорил о том, что хозяин клуба очень влиятельный человек. Что любой сочтёт за честь выступать перед ним и его друзьями.       Мы сделали вид, что нам прельстило предложение, и уже на следующий день мы входили в клуб. Дела с нами вёл менеджер, а на сцену снова и снова мы выходили в масках, никто не смел предъявить нам претензий, ведь это был наш образ, именно своей загадочностью мы приносили клубу огромные деньги.       С каждым днём толпа наших фанатов росла, нас готовы были носить на руках, выполнять любой наш каприз, следовать за нами на край света, а мы только этого и ждали.       К тому времени нам удалось выяснить, что эти уроды, действительно, были личностями с «хорошей» репутацией, сыночек президента и племянничек министра, но таких тварей, как они нужно было ещё поискать, было много людей, готовых разорвать им глотки, но их связи делали своё дело.       В тот день оба наших врага были в клубе, толпа была на пределе, мы с Джонином выводили очередной хит, я, упав на колени, вытягивал очередную высокую ноту, а Джонин чуть ли ни рвал струны своей гитары. Из-за кулис скользнула дымовая шашка, люди в панике начали разбегаться, кто-то кричал, завязалась драка, в клубе начался хаос, а мы с Джонином продолжали выступать, прекрасно понимая, что, во что бы это не вылилось, нас не тронут. Мы были богами этой толпы, она готова была выполнять любой наш приказ, поэтому в текст песни прокрадываются революционные мотивы, призывающие крушить «зажравшихся» королей. Толпа двигалась в сторону ВИП-зоны. Мой голос руководил ими, а музыка Джонина вела толпу вперёд. Срываются маски, в то время как клуб и его элиту смывало волной людского недовольства, где-то уже бушевал огонь, а мы с Джонином молча ушли.       Утром в новостях рассказывали о том, какие беспорядки учинила толпа фанатиков, как клуб сына президента был разгромлен, говоря о том, что сами хозяева доставлены в больницу с многочисленными ушибами, что зачинщиков найти не удалось. Что при обыске клуба были обнаружены наркотические вещества, что до окончательного разбирательства клуб будет закрыт. – Так и надо этим скотам, – бурчал Кёнсу, а мы с Джонином плюхнулись рядом с ним, крепко обнимая.       Брат непонимающе посмотрел на нас, но потом улыбнулся, притягивая к себе.       Знаешь, Минни, тогда нас окрылил этот успех, мы решили, что эти твари получили по заслугам и успокоились, а рано. С нашей популярностью мы быстро нашли новую работу, нас ждали, нас любили, а мы купались в этой любви. На нас висли омеги, уважали альфы, всё было слишком идеально, поэтому мы даже не заподозрили ничего, когда хозяин клуба пригласил нас выпить. Это был довольно симпатичный омега, я знал о том, что он был ко мне неравнодушен, и тогда мне это льстило. Он много говорил, его комплименты приятно ласкали слух, я потерял бдительность, чувствуя, как земля под ногами начинает кружиться. Первый рухнул Джонин, я бросился к нему, но меня откинула сильная рука. Я обернулся, думая о том, что в том омеге не может быть столько силы, и вот тогда я понял значение фразы «успех ослепляет». Передо мной стояли наши враги, собственной персоной. – Ну, что, доигрались, птенчики? – усмехнулся старший альфа. – Вы думали, что та заварушка позволит вам спокойно уйти, я видел ваши рожи в толпе. Я же обещал, что следующая наша встреча будет последней.       Удары сыпались со всех сторон, а я не мог ответить, моё тело, словно сковало, в глазах потемнело. Очнулся я уже здесь, Джонин был рядом, всё тело было в бинтах, двигаться было сложно. – Хён, – раздался хриплый голос, а у меня в глазах стояли слёзы. – Прости меня, Джонин-а.       Мы не поняли, почему нас закрыли здесь, а не убили. Исин лишь сказал, что нам повезло, что кто-то вызвал полицию, травмы были обширными, Джунмён с каменным лицом поведал нам о том, что нас обвиняют в погроме, учинённом в элитном клубе, нанесении тяжких телесных повреждений и… ограблении ювелирного.       Мы с Джонином хлопали глазами, не понимая, откуда взялся этот пункт в нашей биографии, но как оказалось, этот пункт и сыграл нам на руку. Если бы был просто погром, нас бы посадили в общую камеру и добили, а так нас закрыли здесь, как особо опасных.       Чонде усмехнулся. – Видишь, Минни, я не ангел, я жил местью, а потом сам же и поплатился за это… но если бы я вернулся назад, я не стал бы ничего менять, потому что… – Эти твари получили своё, – ответил Мин, обнимая младшего. – Знаешь, я много раз мечтал, что когда-нибудь вот так отомщу тому человеку, а получилось, что мой альфа сделал это за меня, даже не осознавая этого.       Чонде непонимающе посмотрел на Минсока. – Альфа, что посмеялся надо мной и альфа, что перешёл тебе дорогу – один и тот же человек, правда, когда мы встретились, его отец ещё не был президентом. Он только начинал свою карьеру, идя по головам окружающих. Эти люди никогда не понимали, что жизни других не игрушки, они готовы были на многое, чтобы завоевать авторитет. Они растоптали меня, а потом чуть не отобрали у меня тебя.       Чонде прижал к себе Мина, старший уткнулся ему в грудь. – Тише, Минни, всё хорошо, – ответил Чен. – Теперь мы есть друг у друга и ничто не сможет нас разлучить. – Поцелуй меня, – шепнул Минсок, тут же ощущая губы младшего.       Исин влетел в комнату, где сидел Юнсу, омега поднял на директора глаза и оскалился. – Быстренько вы всё просекли, – усмехнулся уборщик. – Кто тебя прислал? – сдержанно спросил Чжан. – Те же, кто когда-то прислал тебя сюда, – ответил Юнсу. – Вот только ты стал слишком мягким, Чжан Исин. Твоей целью было выяснить у мальчишки про деятельность Сейсен, а затем избавиться от них всех. – У нас с министром договорённость, мальчики находятся в «закрытой зоне» до совершеннолетия, мы не то учреждение, которое может позволить себе смерть воспитанников. – Договорённость, – хмыкнул уборщик. – Я смотрю, ты прямо-таки следуешь этой договорённости. Что ни день, то сотни нарушений, скажи спасибо, что я не сдал тебя. Столько лет я слышал от министра Исин то, Исин это, ты выбился в любимчики, а он знает, чем ты занимаешься за его спиной? – А, значит, я задел тебя лично? – усмехнулся Исин. – Так и надо было высказать всё это мне, мальчики… – Каждый из них не жилец, у меня на руках есть шесть смертных приговоров, которые мне лично вручил начальник полицейского управления.       Исин побледнел. – А министр… – Министр вчера слёг с сердечным приступом, – хихикнул Юнсу. – У нас новое начальство, Исин-ши, а цель этого начальства… – Бэкхён… – в ужасе сказал Исин и хотел было пойти к выходу, но уборщик перекрыл ему путь. – Бэкхён, Джонин, Чонде – враги министерства, Тао, Лухан, Крис – враги Сейсен, – говорил Юнсу, злобно скалясь. – А что если эти две структуры объединятся?       Чжан в ужасе смотрел на подчинённого, нет, этого не может быть, ведь министр… – Министр больше не вернётся к своей работе, – словно прочитав мысли Исина, ответил Юнсу. – Жаль, что сегодня я не смог завершить свою миссию, но есть люди, которые доделают её за меня. – Что ты несёшь? – попытался оттолкнуть уборщика Исин. – Ваша школа – логово змей, они все норовят укусить побольнее, был бы ты более проницательным, заметил бы и услышал бы шипение этих тварей, что запускает в твой идеальный дом полицейское управление.       Юнсу засмеялся, а Исин сжался. Из соседнего корпуса донёсся отчаянный крик Бэкхёна. – Бэкки, – в ужасе произнёс Исин, пытаясь выбраться из комнаты, но Юнсу не давал ему этого, то и дело возникая на пути. – Не уйдёшь, я не отпущу тебя, пусть он помучается, его некому спасти, он в комнате один, пока остальные сообразят, это хрупкое тельце издаст последний вздох. – Это ты думаешь, а я так не считаю, в этом месте есть люди, что готовы в любой момент кинуться на выручку, разве ты ещё не понял, почему провалился твой план с отравлением?       Чжан изо всех сил оттолкнул Юнсу, уборщик отлетел к стене, ударяясь головой о батарею. Исин выскочил из комнаты, запирая дверь. Даже если эта тварь сдохнет, он не будет жалеть об этом. Сломя голову директор нёсся в сторону закрытой зоны, замечая, как из больничного корпуса выскочил растерянный Крис, а из жилого обеспокоенные Чен и Минсок. – Что происходит? – спросил Крис, напуганного директора. – В министерстве сменилось руководство, нас пытаются напугать, – ответил Исин. – Что ж за день-то такой, – причитал Минсок. – Там кто-то есть, – крикнул Чонде, замечая тень, скользнувшую вдоль корпуса.       Альфы сорвались в указанном направлении. – Осторожнее, – крикнул Минсок им вслед.       Чанёль и Джонин на бешеной скорости влетели в комнату омеги. Бэкхён, сжавшись в комочек, сидел в углу кровати и дрожал. – Малыш, – хотел было кинуться к нему Чанёль, но тут же почувствовал руку Джонина на своём запястье. – Не двигайся, – шепнул младший, кивая в сторону омеги. На резной спинке кровати, в нескольких сантиметрах от омеги, возвышалась змея, тихо шипя и то и дело раскрывая пасть в сторону Бэкхёна. – Любой шорох сейчас может спровоцировать её на нападение. Бэкки слишком близко. – Откуда она здесь? – чуть дрогнувшим голосом спросил Чанёль. – Это не первый раз, – заметил Джонин. – Тао уже однажды убил здесь такую же тварь.       В коридоре показались Сехун с Тао и Кёнсу, а с первого этажа уже неслись Джунмён, Исин и Минсок. – Что происходит? – спросил директор. – Кто-то запустил в комнату змею, – ответил Джонин, взглянув на Минсока. – Где Чен? – Они с Крисом заметили кого-то за корпусом, – ответил омега. – Нужно им помочь, Джунмён-ши… – Да, ты прав. Тао? – Вперёд, – кивнул брюнет.       Альфы побежали к выходу. Чанёль осторожно переступил порог. – Бэкки, посмотри на меня, – шепнул альфа.       Омега помотал головой, отчего змея громко зашипела. – Чёрт. – Нужно переключить её внимание на что-то другое, – заметил Кёнсу. – Видимо, Бэкхён-и разозлил её. – Давайте так, – рассуждал альфа. – Я её отвлекаю, вы утаскиваете отсюда Бэкки. – Чанёль, это опасно, – с беспокойством сказал Исин. – Эта тварь в нескольких сантиметрах от моего омеги, который носит под сердцем моего ребёнка, – злился Чанёль. – Я должен что-то сделать. – Чанни, – подёргал альфу за рукав Минсок. – Что? – Там…       Омега указал на подоконник, по которому к Бэкхёну ползла ещё одна тварь. – Господи, сколько их тут, – отпрыгнул в сторону Сехун, замечая ещё пару змей на полу.        «Ваша школа – логово змей», – вспомнил Исин слова Юнсу. Он знал, чёрт возьми, что происходит в этом месте.       Альфа потянулся к шкафу, открывая дверцу и вытаскивая оттуда полотенце, обмотав руку, он медленно направился в сторону своего омеги. – Бэкхён-и, – начал Чанёль. – Сейчас я уберу её.       Пак подобрался ближе, медленно блокируя своей рукой пространство между омегой и змеей. – Цепляйся за меня, – сказал альфа.       Бэкхён резко подался вперёд, обхватывая шею старшего. Змея дернулась, встречаясь пастью с плотной тканью полотенца. Альфа свободной рукой прижал к себе омегу, но, не рассчитав, сделал пару шагов назад, чувствуя, как в ногу вцепляются острые зубы. – Чанни! – хором закричали Исин, Минсок, Кёнсу и Се. – Тише вы, ребёнка напугаете, – поморщился альфа, прижимая к себе Бэкхёна.       Шаг другой, перед глазами потемнело, но альфа не сдавался, он передал младшего в крепкие объятия Исина. – Унеси его, – прошептал Чанёль.       Исин не мог шелохнуться. – Син, унеси его! – прорычал Чанёль, чувствуя, как тело начинает подрагивать.       Исин подхватил почти бесчувственного Бэкхёна и унёсся к выходу. Чанёль опустился по стене. Сехун захлопнул дверь спальни. Кёнсу бросился к альфе, разрывая штаны и припадая губами к слегка припухшей ранке. Минсок схватил полотенце, что всё ещё держит Чанёль и перетягивает ногу чуть выше укуса. – Я их спас, – улыбается Чанёль, закатывая глаза.       В голове всё путается, но сердце греет мысль о том, что теперь его мальчики в безопасности. – Спас, – чуть ли не плача, говорит Сехун, крепче сжимая руку альфы, что вот-вот готов потерять сознание. – Посмотри на меня, только не отключайся. – Се, я нарушил всё что можно, прости, ты ведь просил не приближаться к нему, но я не могу, он мой, понимаешь? А я идиот. – Ещё какой, – всхлипнул Минсок. – Ничего страшного, ты же больше его не обидишь, – говорил Сехун, вытирая слёзы. – Его нужно в больницу, – тихо сказал Кёнсу. – Нужно позвать кого-нибудь, мы не сможем его унести, – подскочил Минсок.       Тут же в коридоре появились Джонин, Чонде и Тао. – Что с ним? Где Бэкки? – Бэкхёна унёс Исин, а на Чанёля напала змея, мальчики, его срочно надо в больничное крыло, иначе я могу не успеть его спасти.       Альфы без лишних слов подскочили к пострадавшему, было видно, что Чанёль уже не чувствует того, что с ним происходит, стук сердца замедлялся, реакции притуплялись.       Через десять минут младшие уже укладывали Пака на кушетку. – Идите, я позабочусь о нём, – сказал Кёнсу.       Парни вышли в коридор, где стояли зарёванные Сехун и Минсок. Тао и Чен обняли своих омег. – Где Джунмён и Крис? – спросил Сехун. – Они повели пойманного нами парня в изолятор, – ответил Кай, плюхнувшись на скамейку. – При мальчишке нашли клетку для змей и лестницу, он не успел от неё избавиться. Он пытался сбежать, но Тао с лёгкостью вырубил его. – Интересно сколько их ещё? – тревожно спросил Сехун. – Много, – вошёл в корпус Исин, в сопровождении Криса. – А Бэкки… – С ним Мён, – ответил Чжан. – Юнсу сказал, что министр попал в больницу и теперь всем руководит его племянник.       Парни напряглись. – В любой момент нас с Мёном могут выставить отсюда. Пока он не догадывается о том, что столько лет подряд мы, рискуя собой, спасали вас. Он не знает о том, что Бэкхёна спрятал сюда Джунмён, что именно с моей помощью здесь оказались Джонин и Чен. Они знают лишь то, что кто-то в их лагере упорно вставляет им палки в колеса. Я начал всё это ради спасения собственного сына, а в итоге стал защитником шести невинных жизней. И я знаю, что стоит мне переступить порог этой школы, вас всех не станет, поэтому столько лет мы пытались сплотить вас, чтобы, когда вы останетесь одни, вы могли бы постоять друг за друга.       Младшие с удивлением смотрели на Исина. – Но самое страшное сейчас не наше с Джунмёном отстранение, а то, что новое министерство поддерживает связь с Сейсен. А это значит, что рано или поздно твоему отцу, Тао, станет известно, что ты находишься здесь. Я боюсь, что Джихун нагрянет без предупреждения, вот тогда-то эта школа утонет в настоящей тьме. Пока есть время всё обдумать, решите для себя, что для вас важнее, потому что эта битва не на жизнь, а на смерть. С сегодняшнего дня «закрытая зона» – это военный лагерь, в ваших силах спасти себя и тех, кто вам дорог. Мы с Мён-и будем рядом столько, сколько сможем, а потом… – Никаких потом, – возмутился Сехун. – Мы будем вместе до конца. Что это за мода хоронить себя раньше времени? – Но Се, Джихун… – Что? – злился младший. – Вы так просто позволите себя растоптать, снова?       Тао дёрнулся, а потом перевёл взгляд со своего омеги на директора. – Вы выжили назло ему, вы счастливы назло ему, и мы ещё покажем ему, что его Сейсен – кучка мелких бандитов… – Сехун-и прав, – заметил Минсок. – Вы столько поддерживали нас, и если будет нужно, мы встанем на вашу защиту. Пришла наша очередь защищать вас. – Мы столько лет были слепы, – заметил Чонде. – Обвиняли мир во всём, не замечая, что Бог подарил нам двух ангелов, что как что-то неведомое и необъяснимое спасали нас от самих себя. Мы злились на любое ваше проявление заботы, считали себя выше всего этого, но только сейчас я понимаю, что если бы не вы, нас бы разбили гораздо раньше. – Мы должны быть благодарны, – заметил Крис. – А мы вечно трепали вам нервы, если бы нам чуточку здравого смысла. – Спасибо вам за Сехун-и, – улыбнулся Джонин. – Он хорошенечко так встряхнул нас.       Сехун улыбнулся младшему. – Он и для меня стал спасением, – притянул к себе Сехуна Исин. – Я столько лет искал его, человека, что возродит в моём любимом ребёнке желание жить. – Папа? – шепнул Тао, не сводя со старшего ошарашенных глаз. – Прости меня, сынок, – ответил Чжан, пряча глаза. – Я…       Исин не успел закончить, как они с Сехуном оказались в крепких объятиях альфы. – Я знал, в глубине души я надеялся… Ты думал, что я не чувствовал твоего запаха, когда приходил в себя, я долго не мог понять почему ты так беспокоишься обо мне, я был так слеп, я… – Тише, – улыбнулся Исин, стирая слёзы с лица своего ребёнка. – Теперь всё будет хорошо, ведь так?       Тао закивал, сильнее обнимая самых родных людей. Остальные лишь улыбнулись, Чонде крепче прижал к себе Минсока, Крис приоткрыл дверь в палату Лу и удостоверился, что у его омежки всё в порядке, Джонин выдохнул, устраиваясь за рабочим столом Кёнсу. – Как он? – спросил Исин, замечая, как До вышел из палаты и уселся на колени своего парня. – Всё будет хорошо. Яд не успел поразить важные органы, его старая травма замедлила передвижение отравы по сосудам, сшитые когда-то связки стали преградой на пути. Можно сказать, что Чанни родился в рубашке.       Доктор осмотрел всех внимательным взглядом. – Идите-ка вы все спать, – сказал он. – Утро вечера мудренее. – Верно, – кивнул Исин. – Кёнсу, приютишь Джонина? – А то, – усмехнулся доктор. – А мы? – немного растерялся Сехун. – Твоя комната в жилой зоне ещё свободна, – ответил директор. – Крис и Лу пока переночуют здесь, а потом я что-нибудь придумаю. – А Бэкки? – спросил Чонде. – Он пока побудет у нас, – ответил Чжан. – Из Чанёля сейчас не лучший защитник, а Бэкки нужен покой. – Ладно, уж в жилой комплекс эти твари не полезут, – выдохнул Минсок, утягивая Чонде к выходу. – Исин-ши, – притормозил Чонде. – А как вы вышли на нас и почему защитили? – Меня попросил один очень хороший человек, – ответил Чжан. – Он, кажется, был в тебя влюблён. «Золотые» детки шантажировали его, кстати, то ограбление он подстроил сам, да и полицию вызвал, рискуя жизнью. Он просил спасти тебя и твоего друга, ведь такие таланты нельзя просто так уничтожать.       Чен покраснел и отвёл взгляд. – Мм, значит, за твою жизнь я должен благодарить твоих поклонников, – засмеялся Минсок, обнимая альфу. – Его поклонников и его талант, – улыбнулся директор. – А теперь идите, нам всем нужно отдохнуть.       Джунмён сидел у кровати, поправляя одеяло, рука невольно скользнула по угольным волосам. Бэкхён успокоился и заснул, а внутри альфы бушевал пожар. Исин рассказал, как Чанёль, рискуя собой, спас его малыша, что тот непутевый альфа всё осознал и признал свою пару. Теперь у маленького Бэкхён-и появился ещё один защитник, что лучше умрёт сам, но не подпустит никого к своему омеге. Джунмёну стоило уйти в тень, но он не выдержал, он сейчас сидит рядом с ним и плачет, пытаясь взять себя в руки.       Если бы тогда он не был одержим местью, он бы не отдал ребёнка в руки Минхёка, и тогда Бэкки не пережил бы все это. Джунмён тихо всхлипнул, вытирая руками мокрые щёки, не замечая, как маленькая ладошка двинулась в сторону его. – Не надо, – шепнул Бэкхён, сжимая руку старшего. – Не плачьте, со мной же всё хорошо.       Джунмён встрепенулся, встретившись взглядом с младшим. – Я так виноват перед тобой, я…       Альфа отводил взгляд от внимательных глазок младшего. – Расскажи мне всё, дядя, – сказал Бэкхён, поднимаясь и обнимая старшего. И Джунмён сорвался, он говорил обо всём, погружаясь во времена своей молодости, рассказал о своём омеге, о Сейсен, о брате, о его помешательстве, о том, как решил отдать Бэкки, как мучился всё это время, как встретил Исина, как этот человек стал его сердцем, как они боролись сперва за Тао, а потом за остальных ребят, он просил прощения, а Бэкхён тихо плакал, уткнувшись в грудь старшего. – Прости я… – Вы спасли меня, – прервал альфу Бэкхён. – Это самое главное сейчас. Я жив благодаря вам. Всё, что мне пришлось пережить, будет мне уроком. Я сам не подарок, я во многом виноват и перед Минхёком-ши и перед вами. Но теперь мы все вместе, и мы справимся. Вы же больше… – Я не оставлю тебя, – обнял младшего Джунмён. – Я сделаю всё, чтобы вы с Чанёлем и ваши будущие дети были в безопасности и начали новую счастливую жизнь. – А мы поможем, – сказал, стоявший в дверях, Исин.       Мужчина несмело зашёл в свою комнату и опустился на кровать, погладив Бэкхёна по голове. – Как там Чанёль? – спросил Мен, улыбнувшись мужу. – Спит, его старая травма помогла притормозить распространение яда. – Яда… – в ужасе воскликнул Бэкхён, он ведь и не понял толком, почему Пак отдал его Исину. – На него напала одна из змей, когда он выносил тебя из комнаты, малыш, – ответил Исин. – Не беспокойся, теперь с ним всё хорошо, завтра ты сможешь увидеть его, а теперь тебе нужно поспать. Сейчас ты должен думать за двоих.       Бэкхён смущённо покраснел, пряча лицо в сильной груди своего дяди. – Что мы будем делать дальше? – спросил Тао, когда они с Сехуном нежились в своей кровати. – Жить, – ответил старший. – Думаю, что пока нам нужно делать вид, что всё в порядке, и мы не догадываемся о том, что наши враги объединились. Вам надо спокойно доучиться этот год, а мы сделаем всё, чтобы обеспечить вашу безопасность. Я, папа, отец, Чанёль, Мин, Кёнсу – все мы будем вашей тенью, как и прежде. Ты же понимаешь, что, законно окончив эту школу, ты получаешь право на новую жизнь. Да, первый год будет трудным, но потом всё встанет на свои места. Мы купим дом, начнём всё сначала… – Ты подаришь мне милых детишек, которых я буду обучать приёмам самообороны, на всякий случай, – улыбнулся Тао, замечая, как смущается его омега. – А ещё каждые выходные мы будем устраивать милые посиделки в доме родителей, все вместе, как одна большая семья. Знаешь, я думаю, что мы уже не сможем долго находиться вдали друг от друга. – Ты прав, – улыбнулся Сехун.       Альфа развернулся, устраиваясь поудобнее, обнажая перед омегой свою широкую спину. Сехун заворожено следил за сплетением чёрных завитков, которыми была разрисована кожа любимого. – Что означает это тату? – спросил омега, пройдясь пальчиком по шершавой коже. – Не знаю, – пожал плечами Тао. – Это была воля Лидера. Он не спрашивал, хочу я или нет, просто сделал её, закрыв меня в своём кабинете.       Сехун насторожился, очерчивая снова контур татуировки. – Тао, мне кажется это буквы, – сказал Сехун. – Это, несомненно, какой-то из восточных языков. – Забей, – развернулся Тао, сгребая Сехуна в охапку и целуя. – Лидер никогда не был символистом, не думаю, что эти буквы говорят о чём-то серьёзном. Давай спать, сегодня мы через многое прошли.       Омега устроился поудобнее на груди любимого и закрыл глаза, но витиеватая картинка так и не хотела исчезать.       Джонин притянул к себе Кёнсу и укрыл одеялом, омега улыбнулся младшему, целуя его в висок. – Как давно мы не были так близко, – шепнул Кёнсу, наслаждаясь любимым запахом. – Да уж, я успел уже соскучиться по своему любимому мужу, – ответил Кай, проведя пальчиком по метке на шее любимого, и чувствуя, как Кёнсу дрожит от наслаждения в его руках. – Ты не представляешь, как я сходил с ума, засыпая один, мне хотелось бежать к тебе и, наплевав на все запреты, быть с тобой, засыпать с тобой, быть любимым тобой. Джонин-а, пообещай мне, что когда всё это закончится, ты никогда-никогда больше не оставишь меня. Я же сойду с ума, если ещё раз переживу всё это. – Сейчас главное выжить в этом аду и спасти остальных, а потом… потом всё будет как прежде, помнишь, как ты засыпал в моих руках, когда мы встречали закат, сидя на качелях во дворе? – Ты играл для меня мою любимую мелодию. Ты давно не играл для меня Джонин-а.       Альфа усмехнулся, протягивая руку за спинку кровати, доставая оттуда, спрятанную там гитару. Он знал, что Кёнсу обязательно привезёт её сюда, ту самую, которую они хранили, как зеницу ока, ту первую гитару, которая когда-то принадлежала отцу Чонде и Кёнсу. Кай устроился удобнее, пальцы коснулись струн, и комнату наполнила приятная нежная мелодия, которую Джонин написал специально для Кёнсу. Эта музыка была просто пропитана нежностью и любовью.       Кёнсу поднялся, вставая на колени, и медленно подобрался к своему альфе, эта мелодия уносит его в небо, она проникает в каждую клеточку, она его жизнь, как и человек, чьи пальцы сейчас скользят по натянутым струнам. Омега касается губами смуглой шеи альфы, скользит по открытой коже, даря каждому участку наслаждение. Джонин откинул голову, не прерывая мелодию, закрывал глаза, отдаваясь чувствам. Им не впервой вот так дарить друг другу нежность. Мелодия разносилась по жилому корпусу, кому-то не было дела до неё, а кто-то слушал эту неприкрытую страсть сквозь не слишком толстые стены, каждый аккорд которой пропитан любовью, а потом наступает тишина, но только двое знают о том, что эта мелодия продолжает звучать, но только сплетая тела и жизни.       Кёнсу выгибается под ласками младшего. Он готов кричать о том, как ему хорошо, потому что только Джонину известно о том, как сделать так, чтобы его омега забылся в своих чувствах, чтобы шептал о том, как ему это нравится, чтобы молил продолжать, чтобы кусал губы, пытаясь сдержать стоны наслаждения, ведь соседям не обязательно знать о том, как он растворился в любимых руках.       Возможно, в этом доме сейчас не одни они придавались любовным утехам, ведь мелодия любви Джонина однажды обрела пропитанный нежностью текст, который сейчас шептал на ухо своему омеге, Чонде, погружаясь глубже, срывая с губ Минсока сладкие стоны. Как бы странно не звучало, но Чонде и Джонин научились чувствовать друг друга и выражать эмоции друг друга в нотах и словах, они вкладывали в свои песни похожие чувства, поэтому так просто было предположить, что Чонде не сможет просто так сдержаться, услышав мелодию своей страсти.       Бэкхён мирно спал, охраняемый взрослыми, которые молча смотрели друг на друга, мелодия Джонина запала глубоко в сердце. Джунмён осторожно протянул руку, касаясь щеки Исина. – Я признался ему, – шепнул омега. – А он? – Он сказал, что любит меня, Господи, Мён, я так боялся, что он оттолкнёт меня, оказывается, я потерял столько времени, прячась от него. – Ты ни в чём не виноват, мы не знали, как он себя поведёт, – ответил Джунмён. – Он был слишком замкнут, он не шёл на контакт, если бы не Се, мы бы, возможно, и не узнали, о чём твой сын думает по ночам. – Сехун-и ангел, я должен благодарить Бога, что он направил его ко мне в руки. Многим тут он вправил мозги. Мне кажется, что сегодня мир перевернулся, сегодня столько всего произошло, я так испугался за ребят, Мён, я… Я думаю, что это только начало, и я не знаю, как оградить мальчиков от того ужаса, что ещё предстоит пережить. Сейчас, если министерство узнает о том, что мы пошли против них, у нас будет так мало шансов выбраться отсюда живыми. Господи, нас так мало, а они… Они везде, ты же видел, как остальные сегодня за ужином смотрели на ребят. Каждый из них встанет на сторону министра, если придёт время выбирать, а нас сколько? Шесть подростков и шесть взрослых, которых слушать никто не станет. Я боюсь, что люди, которые сейчас мило улыбаются нам, первыми нанесут удар. – Ты слишком много думаешь, – вздохнул Джунмён. – Син-а, пока у нас есть преимущество: министерство не знает, что Юнсу провалил план, они не в курсе того, что змеи не настигли Бэкки, сейчас мы сможем сыграть на этом, оттянув время, а там… – А там появится Джихун… – Ты снова об этом? Ты так часто вспоминаешь этого человека, ты… – Я боюсь его больше всего на свете. Я боюсь, что встретившись с ним лицом к лицу, я загнусь от боли, что будет разрывать меня на части. Я боюсь, что однажды он сделает то, что уже пытался не раз, он уничтожит меня. Он уже, возможно, понял, что лишить меня жизни можно простым способом, не нужны ни наёмники, ни оружие, стоит ему коснуться вас с Тао, я сломаюсь. Он знает, что нет у меня на свете ничего дороже, чем сын и ты, Мён. – Он… – Он видел нас вместе, тот день был самым кошмарным в моей жизни. Ты думаешь, что он просто так начал стрелять тогда? Помнишь, за несколько дней до твоего ранения, мы как раз гуляли в том месте? Я увидел его в толпе, он тоже почувствовал меня, хватило пары секунд, чтобы тело начало изнывать от боли, он смотрел так, словно хотел взглядом стереть меня с лица земли. – Ты, тогда сославшись на головокружение, увёл меня оттуда. – Да, но он понял, что я всё ещё где-то есть, а значит, могу в любой момент нарушить его планы. Пытаться убить меня во второй раз он не стал, но он нашёл более действенный метод, он напал на тебя, человека, который стал моим сердцем. Он знал, что если тебя не станет, я отправлюсь за тобой, но Бог очередной раз уберёг меня от смерти, не отняв у тебя жизнь. Я не знаю, известно ли Джихуну о том, что мы живы, и что мы здесь, но если он узнает, он сделает всё, чтобы стереть меня с лица земли. Я уже смирился с этим, но не хочу, чтобы, подбираясь ко мне, он использовал дорогих мне людей. Я слишком вас люблю. – А я люблю тебя, понял, поэтому не отдам тебя никому, даже смерти. Тот человек не знает, с кем связался, да, однажды он умудрился застать меня врасплох, но этого больше не будет. Он еще узнает, как опасен в гневе Ким Джунмён, и на что он может пойти, защищая своего омегу и своих детей. – Мён-и, прости меня, я порой несу такие глупости, – сказал Исин, сжимая крепче руку мужа. – Я такой странный… – Я люблю тебя таким, – улыбнулся альфа. – Ты мой омега и наплевать на то, что было когда-то.       Джунмён осторожно приподнялся, подарив младшему поцелуй. – Давай спать, – улыбнулся Исин. – Завтра нам предстоит определиться с тем, как жить дальше, ведь рано или поздно министерство хватится своих наёмников. Недолго мы сможем держать Юнсу и того мальчишку в изоляторе. – У меня есть идея, – задумчиво протянул Джунмён. – Мне кажется, не все в министерстве рады смене начальства. Думаю пора устроить бунт на корабле.       Ночь полностью вошла в свои права, огромная луна нависала над лесом, что шуршал своей листвой у горизонта. Дороги были пустынны, ни одна машина не рискнула ехать в столь отдалённые места. Город издалека сиял своими огнями, но они не могли пробиться сквозь плотную пелену пригородной тьмы. Ветер гнал по небу тяжёлые тучи, казалось, что вот-вот они прольются на землю серым холодным дождём, где-то капли только собирались сорваться с неба, а где-то их было уже не остановить. – Как? Лидер мёртв? – раздался грозный голос, наполняя тишину небольшого деревянного домика на окраине старенькой деревушки. – Министерство два года прятало подлинные сведения, позвонил наш человек, им, наконец, удалось вскрыть архивы, болезнь старикашки пошла нам на пользу, – ответил более спокойный, но нерешительный голос. – Теперь все данные у нас в руках, тогда многих уничтожили, сам знаешь, Лидер не мог попасть в плен, он всегда учил заметать следы, он всегда носил с собой яд и… – И они не попытались его спасти, чтобы выпытать позже сведения о Сейсен? – Нет, они позволили ему умереть, введя нас в заблуждение, столько лет поддерживая слух о том, что он всё ещё ожидает своей участи в изоляторе. – Странно, министерство не могло упустить шанс найти все наши слабые места, значит, у них был какой-то другой источник информации. – Тао… – Причём здесь мой покойный сын? – Он таки как раз жив, Джихун-ши. – Что? – свирепел на глазах мужчина. – Да, по сведениям министерства он заперт в какой-то «закрытой школе», которой руководит некий Чжан Исин. – Где находится эта школа? – сверкая глазами, прорычал Джихун.       Его помощник сжался, втянув голову в плечи. – Не знаю, сэр, наш человек не упомянул об этом. – Так узнайте, немедленно!       Невысокий альфа выбежал их комнаты, опасаясь попасть под горячую руку хозяина. Этот мужчина был зверем, а сейчас в него словно демон вселился. – Два года вы смеялись надо мной, – шипел Джихун. – Теперь пришла моя очередь. Никогда не прощу Лидеру того, что он вручил судьбу Сейсен в руки глупого, эмоционального ребенка.       Альфа с размаху ударил ногой по стулу, что тут же отлетел к стене, разлетаясь на части.