Найти истину

Эффект гиперболизации в каноне присутствовал — слова девушки потверждали это. — Тогда в отряд Леви был недобор и меня временно направили к ним. Правда, сказав, что это, мол, ненадолго — пока не приедет еще партия новичков, а потом, по их словам, я имела право идти куда захочу. Я согласилась, хотя и не сильно желала этого, но капрал Иван сказал, что придержит мне место, а о сотрудничестве с капралом Леви думала как о возможности получить хорошую рекомендацию. Стоит упомянуть, что Леви большинством кадетов воспринимался как легенда во плоти. Как страшная легенда: неулыбчивая, доводящая курсантов до тика постным выражением лица. А капрал Иван Рогоз, наоборот, был более активным и участвовал в жизни Разведки всеми силами — этакий образец поддержки и бесстрашия, — Ралл замялась и выпалила: — Мне было боязно — я еще не нюхнула пороху, поэтому боялась, что меня отправят в бой. А капрал посмотрел на меня, хрипло посмеялся и погнал на кухню. Флэшбек. — Я пришла вам… В… Под… Командование дало мне обязанность… — новенькая не внушала доверия, да и связать двух слов не могла, но Леви по своему опыту знал, что сделать солдата можно из каждого. Обычного солдата, не гениального. Для гениальности нужен талант. Из этой размазни ничего гениального не слепишь — было видно по тому, как она держится. По-женски. Да, дискриминация в их случае нежелательна, но описать ситуацию можно было только так. Конечно, бой мог что-то и изменить, но не отправлять же зелень на смерть без подготовки, как тот же Рогоз? Хоть научит смотреть в глаза опасности, а сейчас… Сухая улыбка коснулась его губ, а после он издал пару хриплых смешков. Девушка вздрогнула. Капрал незаметно издал грустный вздох — поэтому он и не улыбался. Хотя он и мог это делать, но мышцы лица уже привыкли к отсутствию улыбки и показному безразличию — любая улыбка превращалась в гримасу и выглядела, по крайней мере, омерзительно. — На кухню, — сухо отдал он приказ. — Что? — На кухню, — повторил он. — Будешь варить суп. Ингредиенты здесь, — указал он рукой на погреб. — Готовь. — И Леви вышел из кухни, осторожно закрыв дверь. Ралл посмотрела на погреб, а за ней и на дверь из кухни; напряженно улыбнулась и пошла готовить. Готовить она умела. Правда, только простые блюда, но от нее многого и не требовали, верно? Конец Флэшбека. — Капрал тогда ничего не сказал мне за суп, но попросил добавки. Помню как вчера… Как бы то ни было, я ему добавки не дала, сказав, что ингредиентов для еды было и так мало, поэтому я разделила весь суп поровну, чтобы никого не обделить. Он ничего не сказал, но сделал кухню моей вотчиной. Я была у них в отряде два месяца — и когда мне сказали выбирать, к кому идти, я решила подумать. Рогоз к тому времени превратился в высушенный боями труп: он и так был капралом-новичком, которого обходила смерть, но за два месяца на него словно свалились все невзгоды мира — он лишился глаза, ему разорвало правую щеку, а нос был сломан трижды. И смотрел он, словно волк, исподлобья. Неулыбчивый — это еще терпимо, но от него было ощущение, словно он тебя убьет. — А с другой стороны был капрал Леви. Неулыбчивый, но это-то понятно, предпочитал отдавать сухие приказы, и редко ставивший комплименты воинскому мастерству. Я выбрала его. — А что с Иваном? — переспросил я. — А он… А он потерял руку на одном задании и повесился. Все. — Она пожала плечами. Больше меня ничего не интересовало, поэтому я не стал лезть девушке в душу. Но. Ну надо же. Капрал улыбается. Не при всех, но все же, эта деталь делает его более живым, чем в каноне. Эти мелкие детали делают всех героев более живыми. Всех, кроме Эрена. То есть, меня. Потому что я никак не могу считаться мелкой деталью.