Эксперимент

      После разговора с Нами Луффи старалась не вспоминать о нем, не задевать его даже краешком мысли. Он стал для нее табу. Но от своего разума не уйдешь. Даже если мысли притихали днем, то ночью они вырывались, превращаясь в дикие, неконтролируемые сны. Она задыхалась в них, с трудом просыпаясь с распахнутым в немом крике ртом.       Луффи не знала, за какие грехи ей это все, но ее явно хотели проверить на прочность. Разочарование, безысходность, осознание, что тебя просто использовали для своих целей – теперь всё это ей хорошо знакомо. Это чувство теперь навсегда останется с ней. Чувство, от которого хочется сбежать, но некуда, потому что от самой себя никуда не деться.       Но зачем все это? Ответ казался прост до безобразия. Затем, чтобы жить. Жить, относясь ко всему с чувством юмора, если это возможно. Жить без оправданий, без удивления, без сожалений, без стыда, зная лишь самую простую систему, самый простой порядок.       Луффи уже поздно говорить, что всё позади. Потому что для себя она решила: нет, всё ещё только ждёт впереди. Будет новая жизнь с чистого листа, новые мечты и улыбки, новые встречи и расставания, новая любовь… наверное.       В конце концов, она мечтала стать известной писательницей. А все великие люди проходят через испытания, которые подбрасывает им жизнь. И она с высоко поднятой головой будет принимать все, что ей дают. Уже поздно разочаровываться, потому что она дико хочет жить. Сегодня, сейчас, сию минуту. Пока ещё не стало совсем поздно...       – Эй, братик, как думаешь, мне идет это платье? – она заглянула в комнату.       – С чего ты вдруг решила пойти в платье? Ты же их не любишь.       – А почему бы и нет? В штанах сегодня будет жарко. Тем более, оно больше подходит к моей шляпе, чем джинсы.       – Оно тебе очень идет, – нежно улыбнулся Эйс.       Девушка закружилась на месте, и синий подол, как крылья, всколыхнулся вслед за ней. А девушка раскинула руки и стала кружиться, пока у нее не закружилась голова.       Солнце нещадно жарило, температура перевалила за двадцать пять. Начало мая в Японии почти как лето.       – Что ж так жарко-то? – простонала Луффи, вытирая вспотевшее лицо. После пар они с Коби шли домой.       – Луффи-сан, тебе очень идет это платье! – в который раз восхищенно проговорил Коби.       Девушка чуть улыбнулась в ответ и едва кивнула. Из-за жары ей было лень даже думать, не говоря уже о том, чтобы двигаться и отвечать.       Она слушала, как Коби что-то ей рассказывал, иногда кивала и смеялась вместе с ним. Выйдя на дорогу оживленного перекрестка, она внезапно остановилась и уставилась на противоположную сторону улицы. Сердце замерло, пропустив удар, а затем упало вниз. Знакомая высокая фигура и насмешливая улыбка – а девушка не сомневалась, что Дофламинго сейчас скалится своим фирменным безумным оскалом.       По обеим сторонам от неё – ряды незнакомых серых лиц, но она ничего не видела. Ей казалось, рушилась вся реальность. Ее глаза неотрывно следили за ним с таким напряжением, словно силясь просверлить в нем дырку.       Он тоже смотрел на неё. Его взгляд будто гипнотизировал и притягивал. Дофламинго развернулся и зашел в кафе, не сомневаясь, что девушка побежит за ним.       Луффи думала, что все забылось, успокоилось, остепенилось. А оказалось, достаточно маленькой искры – знакомого взгляда для возрождения убийственного пламени в душе. Оно проникало прямо под кожу, внутрь, в клетки, в кости, оно росло и поглощало её, сжигало изнутри.       – Эй, Луффи-сан! Ты чего там застряла?       Коби. Но она не понимала ничего, продолжая стоять посредине дороги. Внезапный рев мотора, шелест резины об асфальт и визг тормозов. Девушка отмерла в тот момент, когда увидела, как тело ее друга пролетело несколько метров и с глухим стуком упало на землю. Раздался чей-то крик.       Ее словно ударили по голове, в глазах потемнело, а из мыслей ласточкой моментально выпорхнул этот чертов фламинго. Девушка кинулась к другу. Но замерла, заметив кровь на асфальте. Твою ж мать! Девушка упала на колени и заплакала. Ей было так страшно, как никогда в жизни. Рядом с ней суетились люди, кто-то вызывал скорую и полицию.       – Жить будет! Правда, головой хорошенько приложился, до крови! Хорошо, не на полном ходу влетел... – сказал кто-то. Луффи протянула трясущуюся руку к шее и нащупала пульс. С плеч словно гора рухнула. И девушка заплакала еще пуще прежнего, теперь от облегчения.       Дофламинго как раз заказывал кофе, когда услышал шум и крики, доносившиеся с улицы. Выглянув в окно, он увидел скопление людей, неподалеку валялся мотоцикл, а сам мотоциклист прыгал вокруг Луффи, которая склонилась над каким-то парнем. Лица он не разглядел, но розовые волосы он явно где-то видел. А раз Луффи плачет над его тушкой, значит, это ее одногруппник или друг, и отсюда следует вывод, что этот парень – его студент. Дофламинго нахмурился, но не стал ничего делать. Да и что он, собственно, мог? Полицию и скорую, скорее всего, вызвали, а больше он ничем помочь не может. Разве что поплакать вместе с девчонкой. Ха-ха.       Больше его заботило то, что его план провалился из-за какого-то олуха, который по сторонам не смотрит. А уж кто этот олух – студент или водитель, Дофламинго мало волновало.       Теперь он пил двойной эспрессо и задумчиво наблюдал за ситуацией на улице. Было понятно, что сейчас у нее в голове совершенно другие мысли. Он смотрел, как она сидит на коленях прямо на земле, совершено не волнуясь о том, что ее лицо распухло от слез, что её платье превращается в пыльный мешок, а сама она вся потрёпанная, помятая и грязная. Она склонилась над парнем, но явно боялась к нему прикоснуться.       Вот и подъехала скорая помощь, а розововолосый, кажется, уже очнулся. Девушка выглядела обеспокоенной, когда выспрашивала что-то у врача. На ее лице отразилось облегчение, и она подошла к пострадавшему, явно собираясь сесть в машину и ехать с ним в больницу.       Тут Донкихот ухмыльнулся и достал телефон.       Луффи вздрогнула, услышав писк телефона. Достав его, она прочла сообщение и моментально изменилась в лице.       – Луффи-сан, с тобой все хорошо? – обеспокоенно спросил Коби.       – Ага! Но тебе не обо мне волноваться надо, – она грустно улыбнулась. – Прости, это я виновата, если бы ты не вернулся за мной…       – О, не переживай, ты не виновата! Это я должен был смотреть по сторонам. Тем более выскочил на красный свет. Жив – и то хорошо! – он рассмеялся и тут же скривился от боли.       – Коби, я к тебе завтра обязательно зайду, хорошо? А сейчас мне надо идти, – она старалась не смотреть ему в глаза.       – Конечно, иди, если у тебя дела, я не стану тебя задерживать!       Она смотрела, как его грузят в машину и как она уезжает в сторону больницы. Она еще раз глянула на текст в телефоне.       «Через полчаса жду у себя»       Ну что ж, она примет это с высоко поднятой головой, как и хотела.

***

      Давно она тут не была. Казалось, целую вечность. Она позвонила в дверь, и, как обычно, ей открыл Дофламинго.       – Ты опять опоздала, – он недовольно нахмурился.       – Я не на свидание шла, так что пофиг как-то, – она флегматично пожала плечами и прошла в квартиру.       Дофламинго вскинул брови. Что-то с ней не так. И дело даже не в том, что они давно не встречались, а последний раз он ее видел в довольно плачевном состоянии. Что-то неуловимо поменялось в ее взгляде, походке, движениях.       Девушка тем временем прошла в гостиную и уселась на диван, закинув ногу на ногу и уставилась на зашедшего вслед мужчину.       – Значит, все еще работаешь над своей диссертацией?       – А ты думала, что отделалась от меня?       – Надеялась всем сердцем, – серьезно кивнула она.       Дофламинго ухмыльнулся. Вот оно что. Девочка просто перестала бояться. Теперь взгляд стал твердым и спокойным, в нем уже не было того отчаяния, страха и ненависти. Словно она примирилась сама с собой. Но все это можно легко стереть.       – Тогда скажи мне вот что. Что ты делала все эти дни без меня? Сколько прошло недель?       – Почти три. Да ничего, все как обычно: учеба, дом, друзья.       – И все было хорошо? Тебя ничто не заботило, не беспокоило?       – Нет…       – Ты не умеешь врать.       Девушка прикрыла глаза.       – Ты меня за этим сюда позвал? У меня друг попал в больницу, между прочим, да ты и сам все наверняка видел, так ведь?       – Да. Но ты прибежала ко мне, бросив друга. Все еще будешь говорить, что все хорошо?       – Да, – чуть дрогнувшим голосом ответила Луффи. То, что она сходит с ума по ночам последние недели полторы она не скажет ему, не признается даже под страхом смерти.       Дофламинго окинул ее взглядом и встал.       – Пойдем в ванную.       Девушка молча пошла за ним.       В ванной комнате он достал аптечку и сунул ей.       – Твои колени.       Девушка опустила голову вниз и заметила царапины. Все-таки падать на горячий асфальт голыми коленками без последствий нельзя.       Пока она обрабатывала поврежденные участки кожи, Донкихот сходил в комнату и вернулся с двумя пакетам.       – Примешь душ и переоденешься в это. Как выйдешь, я объясню, что делать дальше.       Луффи с какой-то досадной радостью приняла душ, смыв с себя всю грязь, слезы, напряжение и усталость. Развернув пакеты, она с удивлением уставилась на вещи. В одном из них – маленьком, розовом – было черное кружевное белье, практически прозрачное. Лифчик, трусики и чулки. Красивое, надо сказать, такого у нее отродясь не было. А в другом… костюм?       На пол упали черные шорты, когда-то явно бывшие штанами, но аккуратно обрезанные до самой линии ягодиц, красная жилетка, жёлтый пояс и треугольная шляпа с пером. Когда она повнимательнее рассмотрела вещи, то заметила, что они вообще мужские, правда, маленького размера.       И что он будет с ней делать в таком виде? Но выхода не было, и девушка облачилась в белье и костюм. Правда, это заняло прилично времени: она долго провозилась с чулками. Девушка никогда их раньше не носила, поэтому старалась надеть капроновое изделие чрезвычайно аккуратно и не порвать.       А после она робко заглянула в комнату.       – Ты будто с Марса шла, – он сидел в кожаном кресле в своей обычной позе короля и смотрел на робко вошедшую Луффи.       – Ну как бы… И что делать-то?       – Танцевать.       – Чего?       – Вообще я думал привязать тебя к стулу и устроить ролевые игрища с подчинением, но подумал, что это как-то скучновато, а вот станцевать для меня – самое то.       – Но я не умею танцевать! – опешила девушка.       – Вот заодно и научишься, я же всё ещё твой сенсей, – улыбнулся Донкихот.       Он ожидал, что она опять разозлится, психанет, но ничего подобного.       – Хорошо.       Теперь настал черед Дофламинго удивляться. Что ж, в таком случае усложним задачу.       – Станцуй стриптиз. Порадуй меня, так сказать.       Девушка снова захлопала глазами, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он включил музыку и выжидательно посмотрел на Луффи.       – Начинай, моя прелесть.       «Ты так гипнотизируешь!       Может, ты дьявол? Или ангел?       От твоих магнетических прикосновений       Я словно парю и мое тело пылает.       Мне говорят: Бойся!»*       Сначала она двигалась несколько робко и неуверенно. Но с течением музыки ее движения становились все раскрепощённей. Тело двигалось само, словно какое-то инстинктивное чувство проснулось в ней. Она испытывала настоящее наслаждение от танца. Такое потрясающее чувство, будто музыка стала твоей жизнью, стуком твоего сердца, дыханием.       «Поцелуй меня, по-по-поцелуй меня,       Плени меня своей любовью и наполни мое тело ядом.       Возьми меня, во-во-возьми меня,       Хочу быть твоей жертвой, я готова к похищению.»       Луффи сделала шаг навстречу мужчине, чувственной походкой направляясь к блондину. На ходу она мотнула головой, шляпа слетела и откувыркнулась куда-то назад. Вот жилетка слетела на пол, и Донкихот понял, что не прогадал ни с размером, ни с цветом. Лифчик красиво обтянул ее грудь. Сделав круг тазом прямо перед его лицом, девушка провела руками по своему нежному телу от бедер до груди.       «Парень, ты чужестранец, твое прикосновение так незнакомо,       Это сверхъестественно, это что-то неземное...»       Он сглатывает, его руки чуть подрагивают на подлокотниках кресла. Девушка тем временем развязывает пояс и накидывает его ему шею, притягивая к себе его лицо.       Она, нарушая личное пространство Донкихота, едва касается его губ языком, возбуждая мужчину таким поведением. Он пытается схватить ее бедра, но девушка, словно кошка, отпрыгивает от него, оставляя пояс висеть на шее.       «Ты из совсем       Другого мира,       Другого измерения.       Открой мои глаза,       И я готова идти, веди меня к свету!»       Двигаясь в такт музыке, она с каждым движением становилась все желанней и сексуальней. Он смотрел и не мог оторваться.       Снова приближаясь к нему, Луффи резко села к нему на колени, повернувшись спиной, и, забрасывая ногу на ногу, положила его руки на свою талию. Девушка продолжала двигаться, и его ладони плавно поползли вверх, но когда они практически коснулись ее груди, в последний момент она остановила их и встала.       «Ты быстрее звука.       Хочу почувствовать твою силу, подчини меня своим взглядом,       Твой поцелуй – неземной, каждое движение волшебно...»       Она забралась коленями на кресло и припечатала своими руками его плечи к спинке, приближая свое изящное тело к его груди.       Ее губы возле его уха. Она прикусила его мочку, попутно зализав место укуса кончиком языка, подливая масла в огонь, дразня и заставляя ее желать все больше.       «Ты из совсем       Другого мира,       Другого измерения.       Открой мои глаза       И я готова идти, веди меня к свету!»       Он положил руки на ее обрезанные шортики. Они, поглаживая, поднялись от упругой попке к спине, распаляя и без того горячую кожу, а затем спустились к бедрам и чуть сжав их, резко дернув на себя, он усадил ее обратно на к себе колени, уже лицом к себе. Сжимая и слегка откинув её назад, мужчина языком провел от груди до шеи и поцеловал ямочку на шее.       «Это нереально, это новый уровень!       Парень, ты моя счастливая звезда,       Я хочу быть на твоей волне!       И даже тогда, когда не все хорошо,       Для тебя я рискую всем... Всем!»       Она оттолкнула его от себя, попутно убирая его руки и поднимаясь на ноги. И, эротично облизывая верхнюю губу, наклонилась, положив свои ладони на его колени: ее руки ползли все выше, а сама она изгибалась, словно кошка.       Он хотел схватить её и притянуть ближе, но она опять сбежала.       Он встал с кресла и тяжелым шагом стал преследовать ее, а она пятилась с вызывающей улыбкой на губах. Она повернулась спиной к нему, качая бедрами, словно заманивая. Шортики, неизвестно когда расстегнутые ею, сползают по гладкому капрону чулок и она аккуратно перешагивает через них, одним движением ноги откидывая их в сторону.       «Поцелуй меня, по-по-поцелуй меня,       Плени меня своей любовью и наполни мое тело ядом.       Возьми меня, во-во-возьми меня,       Хочу быть твоей жертвой, я готова к похищению.       Парень, ты чужестранец, твое прикосновение так незнакомо,       Это сверхъестественно, это что-то неземное...»       Дофламинго попытался схватить ее за руку, не в силах больше это терпеть. Но девушка ловко ушла из-под его руки и запрыгнула на край кровати, смотря на него с высока. Он подходит к ней и медленно и тягуче проводит ладонью по ноге от икр до бедра, попутно впиваясь поцелуем чуть ниже пупка.       «Парень, ты чужестранец, твое прикосновение так незнакомо,       Это сверхъестественно, это что-то неземное!»       В колонках эту песню сменила другая. Но она этого, казалось, не заметила, продолжая смотреть на него из полуопущенных ресниц.       Девушка сделала шаг назад и он, схватив ее за ногу, дернул на себя. Луффи, потеряв равновесие на мягкой поверхности, упала на спину, а он, пока она снова не убежала, прижал ее к кровати.       Но Луффи и не думала убегать. Ее руки оказались на его плечах, и она снова с вызовом смотрела на него. Она взяла концы пояса, так и висящего у него на шее, и притянула к себе. Подпустив достаточно близко, почти касаясь своими губами его рта и ловя его возбужденное дыхание, она внезапно резко оттолкнула его и отползла к спинке кровати, прислонилась к ней спиной, чувствуя холодное дерево своей разгоряченной кожей. Намеренно загнав себя в угол.       Дофламинго ухмыльнулся и протянул к ней руку, проводя по ткани чулок вверх, по животу к груди, освобождая возбуждённый соски из шелковых чашечек.       Схватив ее за запястья, он стянул её пониже, пригвоздил к кровати, сжав так крепко, что она поморщилась от боли. Его рот снова изогнулся в усмешке и медленно приблизился, целуя ее в губы. Поцелуи для них – вообще редкость. Можно пересчитать по пальцам одной руки, да и то много будет.       Терзая ее губы, он внезапно подумал, что ему этого очень не хватало. Не только ее губы, вся она. Спускаясь по ее шее цепочкой укусов-поцелуев, он втянул в рот сосок, и ее стон стал музыкой для его ушей. Продолжая работать языком и губами, Дофламинго целовал ее тело, упиваясь ее запахом, гладкостью ее кожи. Она пыталась вырваться из его захвата, при этом выгибаясь навстречу его прикосновениям.       Он отпустил ее руки, и она сползла, полностью ложась на кровать. Донкихот прикоснулся пальцами к ее щеке.       Наклоняясь к ней, он языком прошелся по животу, укусил за выпирающую косточку и спустился вниз, лаская чувствительное, так хорошо ему знакомое место. Девушка выгнулась и застонала громче. До этого момента она не понимала, как сильно этого хотела, и вот сейчас, словно открывшись заново, эти прикосновения уносили ее в свой личный космос, затягивая, словно черная дыра, без шанса на возвращение.       Его язык мастерски работал, и девушка изгибалась на кровати, комкая простыни.       – Ещееее…       Дофламинго оторвался от своего занятия и пристально уставился на нее.       – Я повторю свой вопрос: что ты делала все эти дни без меня?       Девушка часто дышала, но молчала, стиснув зубы. Погрузив пальцы в такую желанную влажную глубину, он провёл ими по нужной точке. Провёл между складочек, рождая протяжный стон. И она подалась вперед, чувствуя его движения внутри.       – Что ты делала без меня?       – Ничего… я не делала… – хрипло проговорила она.       – Вот как? – и он заработал пальцами сильнее, попутно рукой стал мять ее грудь, вызывая у нее хриплые стоны…       – Ну?       Девушка не выдержала, проклиная себя за свою слабость перед ним.       – Я хотела… хотела…       – Чего?       – Тебя!       Мужчина чуть улыбнулся, наклонился к ее уху и прошептал:       – Тогда скажи это. Скажи, что не можешь без меня.       – Я не могу без тебя! – прошептал она, хватая его за плечи и неистово целуя в губы.       Дофламинго заурчал как голодный зверь, оторвавшись буквально на миг, чтобы стянуть с себя штаны, он снова припал к ее губам, словно это было последнее, что ему предстояло сделать в своей жизни.       Отодвинув в сторону ткань ее трусиков, он, резко войдя в нее, застонал и начал быстро двигаться, заставляя ее закричать от удовольствия. Луффи положила свои руки на его большие и сильные плечи .       Он задал бешеный ритм. Она уже потеряла голову от нахлынувшей страсти. Наслаждение затуманило мозг. Она не могла не кричать. Она хотела этого, грезила об этом в своих снах. Девушка кричала под ним, и он целовал ее снова и снова, заглушая ее стоны и крики.       Волны страсти накрывали с головой, топя в наслаждении. Перед глазами все плыло и кружилось. А он продолжал двигаться в ней, не сбавляя темпа, потакая ее желанию.       Она обхватила своими ногами в чулках его бедра, желая втянуть его еще глубже. А он неумолимо ускорялся, поддавшись своему безумному желанию обладать ей.       В голове словно взорвался фейерверк, в глазах засверкали разноцветные точки, тело задрожало от нахлынувшего оргазма. Она протяжно застонала, и он кончил, вторя ее крику рычанием удовлетворенного зверя. По телу разлилась сладкая истома.       Тяжело дыша, он повалился на кровать и прикрыл глаза. Дофламинго не знал, сколько пролежал так. Открыв глаза, он бросил взгляд на нее. Луффи лежала не шевелясь, но глаза ее блестели в темноте. Значит, не спала.       Он вздохнул и заставил себя сесть. Тело сковала приятная ломота. Достав пачку сигарет и зажигалку из ящика стола, он закурил. Давно он этого не делал.       – Знаешь, – он затянулся, чувствуя, как горький дым наполняет легкие, – я уже закончил свою диссертацию. Неделю назад.       Она резко поднялась с подушки и уставилась на его спину. Она уже чувствовала, что он сейчас скажет, и вдруг испугалась этих слов до дрожи в пальцах, и потому крепко сжала руки в кулачки.       – Нам нет больше смысла встречаться. Эксперимент окончен.       – И? – хрипло поинтересовалась она, ее голос почему-то дрожал. – Какой результат?       Дофламинго повернулся к ней, и в его глазах мелькнуло что-то непонятное, похожее на тоску.       – Результат отрицательный. Эксперимент провалился.