Хочу спокойной жизни!

      В кабинете, погружённом в мягкий полумрак находились двое, хозяин этого самого кабинета, Девятый, и его гость, всемирно известный киллер Реборн, по совместительству Аркобалено соски Солнца.       --Реборн, что ты думаешь о моём внуке и наследнике?       --Что думаю? Иногда он меня пугает, и нет, это не обычный страх, когда боишься чего-то знакомого. Это иррациональный страх, не знаю даже, как объяснить это чувство. Наверное, оно больше всего будет похожим на ужас, который испытывали наши предки, пещерные люди, перед неизведанным. Ну как-то так.       --Хммм. Не пояснишь?       --Он странный. Смотришь на него, вроде обычный ребёнок, взъерошенный, неуклюжий, с открытой солнечной улыбкой. А в следующую секунду, ты смотришь ему в глаза, и понимаешь, что у ребёнка не может быть таких глаз, таких мудрых, умных глаз, какие не у каждого столетнего старца встретишь. Затем опять миг, и это глаза весёлого тринадцатилетнего подростка. И ты гадаешь, показалось, не показалось? Когда вроде бы уже убедил себя что показалось, снова натыкаешься на эти мудрые древние глаза. Его суждения слишком продуманы и логичны для его возраста, он умеет тонко язвить, и его невозможно просчитать, он абсолютно непредсказуем. Когда я показал ему фото ваших покойных сыновей, он просмотрел их даже не поморщившись. Так сделали бы вы или я, но никак не нормальный ребёнок. Вернув мне фотографии, он сказал, что не хочет иметь ничего общего с этой мерзостью, причём это относилось именно к мафии, а не к фотографиям. Он идеально владеет рукопашным боем, а боевым шестом так, как-будто родился с ним. Причём у меня создалось впечатление, что секция, куда он ходит, нужна ему только для отвода глаз, ну и ещё для того, что бы подоставать тренера. Бедняга уже шарахается от него, но выгнать не может, потому как Тсунаёши лучший из его учеников, и единственный, кого можно выставить на соревнования в лёгком весе и быть уверенным, что он победит. В школе то же самое. Учителя стонут и плачут, но он, опять же, лучший ученик и спортсмен. Играет в баскетбол и волейбол. Дружит с Главой Дисциплинарного Комитета Хибари Кёей. Причём очень странно дружит, постоянно подкалывает, выводит из себя и доводит до белого каления. А потом, с хохотом носится от него вокруг школы. Спросил, зачем он это делает. Получил очень оригинальный ответ: так он снимает стресс... у Хибари, "Пусть он лучше оторвётся на мне, зато никто больше не пострадает". Да, чуть не забыл, местная гопота начинает икать и трястись при упоминании о Саваде Тсунаёши. Он им до сих пор мстит за то, что обокрали и обидели Нану. Они у него практически из больницы не выходят, если конечно за ум не берутся, таких он не трогает. В тоже время он не отказывает в помощи старушкам и снимает котят с деревьев. О! Чуть не забыл, он изумительно рисует, уделяет отдельное внимание деталям и прорисовке. А ещё, он требует от меня рекомендательные письма с прежнего места работы, лицензию на право заниматься частной практикой, и мой диплом, а то вдруг я только школу закончил?!       Последняя фраза добила дона Тимотео -- он захохотал так, что затряслись стёкла. Реборн сидел и осуждающе смотрел на него.       -- Вот вы смеётесь, а он ещё договор за вашей подписью требует.       -- Какой ещё договор?-- удивился Девятый.       -- Обычный, где будут чётко прописаны мои обязанности как учителя и его -- как ученика.       -- Ну так в чём проблема, давай составим!-- оживился дон Тимотео.       -- Вы не понимаете, он не хочет быть Боссом мафии, если в контракте будет упоминание об этом, он просто порвёт его, и скажет что бы я подтёрся им, так как он не собирается быть вашим наследником. А если там не будет упоминания об этом, то он, опять же, ткнёт нас в это носом, когда придёт время передавать бразды правления в его руки, да и при обучении не позволит отступить от прописанного ни на шаг.       -- Ну так заставь его, с Дино же у тебя получилось,-- задумчиво сказал Девятый.       -- Заставь... Это легче сказать, чем сделать! У него стальная воля и несгибаемый характер. Те методы, что подошли для Дино, ему только навредят и отвратят от мафии ещё сильнее,--покачал головой малыш.       -- Ну, не знаю, попробуй тогда идеализировать мафию-- растерянно сказал Босс.       -- Это я тоже уже пробовал,--невесело усмехнулся Реборн,-- и знаете, что он мне ответил?       -- Ну, удиви меня,-- усмехнулся хозяин.       -- Удивлю,-- кивнул малыш,-- он ответил, цитирую:"Мафия ест с трупов, мафия сидит на трупах, мафия спит на трупах, мафия живёт в трупах, даже ездит, и то на трупах! Всё её благосостояние построено на трупах и крови невинных жертв, каждая монета оплачена этой самой кровью, всё, что есть у мафии, до самого последнего гвоздя, оплачено не кровью ваших непогрешимых мафиози, а кровью простых людей, и тех, кто мешал проворачивать ваши грязные делишки."       Дон Тимотео потрясённо молчал. Вот тебе и наивный, невинный ребёнок. Теперь он поверил, что Тсунаёши пугает даже такого матёрого киллера как Реборн, и понял, почему. Он говорит всю неприглядную правду, как она есть, простыми понятными словами, не прячась за прилизанными фасадами словесных кружев. А ещё, потому, что он слишком умён и рассудителен для подростка, и может с одного взгляда распознать суть вещей. И это действительно страшно, ведь от него невозможно будет что-то скрыть. Кабинет погрузился в тяжёлую и тревожную тишину.