Съемки

      В Туманном Альбионе наступило утро. Солнце поднималось все выше и выше, пытаясь разбудить город.       На часах было около девяти часов, когда у Лиона зазвонил телефон.       — Доброе утро, — раздался голос Эрих в трубке, — дай-ка угадаю, дрыхнешь?       — Нет, ты что? — ответил Вазчик и зевнул, — а ты чего в такую рань на ногах? Сегодня последний выходной перед тяжелыми съемочными буднями. Не лучше ли было бы поспать подольше?       — Тебе лишь бы поспать да поесть, — произнесла девушка, — я просто не хочу будить Лауру, да и тухнуть весь день в номере тоже.       — И поэтому ты разбудила меня? — усмехнулся Лион, — тебе меня совсем не жалко?       — Да ну тебя, — возмутилась Мария, — я думала ты мне друг, а ты…       — Все, встаю, — сказал недовольным голосом парень, — жди меня в холле.       Вазчик нехотя встал с кровати и поплелся в ванную. Его удивил тот факт, что вся ванная была уставлена всякими баночками с кремами и шампунями. Одевшись, парень вышел из номера, посмотрел на номер комнаты и на ключ. Все совпадало, но эта мысль не выходила из его головы.       Девушка наматывала круги по холлу. Она уже двадцать минут ждала своего друга.       — Долго ждешь? — раздался голос сзади, — я собирался так быстро, как только мог.       — Нет, всего-то полчаса, — произнесла девушка равнодушным тоном. И замолчала. Парень проследил за ее взглядом и тоже замер.       — Что она тут делает? — задал он вопрос.       Перед ними собственной персоной стояла Эмилия. Она помахала Марии, ехидно улыбнувшись, и пошла дальше.       — Мне это не нравится, — произнесла Эрих, — пошли поскорее отсюда. Не хочу находиться здесь.       Вернувшись в номер, Лаура обнаружила ужасный беспорядок. На полкомнаты были разбросаны мужские брюки, футболки, рубашки, а в углу стоял раскрытый чемодан.       «По-моему, Мария сменила стиль», — усмехнулась про себя Берлин.       Нивенер проснулся около полудня. Голова раскалывалась. Парень направился в кухню за таблеткой, но остановился на полпути. В номере что-то было не так, как вчера. В гостиной стоял такой знакомый ему запах. Ее запах. Но, сославшись на то, что ему просто кажется, пошел дальше.       Мария и Лион гуляли по городу, делали фотографии интересных мест. В общем веселились.       Когда время перевалило за полдень, на небе начали сгущаться тучи, предвещавшие хороший ливень.       — Говорил же, успеем, — победным голосом произнес Вазчик, когда они зашли в отель, — все хорошо.       — Конечно, — пробурчала Эрих, — не тебя же напоследок машина обрызгала.       — Иди, переодевайся, — сказал Лион, — я к тебе через полчаса приду, фильм какой-нибудь посмотрим, может Лаура присоединится, — вздохнул он.       — Ой, а что это у нас такие вздохи? — съехидничала Мария, — влюбился что ли?       — Иди уже, — подтолкнул ее парень к лифту, — а то замерзнешь, простудишься.       — Не переводи тему, — настаивала на своем девушка, — я тебя насквозь вижу.       — Да, мне нравится Лаура, — сказал Лион, — довольна?       — Вполне, — улыбнулась Эрих. Девушка вышла из лифта и направилась к своему номеру. Дверь была открыта.       Она зашла в номер и сразу пошла в душ, так как продрогла в мокром платье. Горячий душ помог ей прийти в себя. Высушив волосы, она оделась потеплее. В то время как Мария причесывалась, в гостиной раздался какой-то стук. Девушка вышла из своей комнаты, оглянулась, но ничего не увидела. Раздался еще один. Открылась входная дверь и перед ее глазами предстал Яннис.       — Мари? — только и смог он произнести. Они смотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Эрих, она направилась к двери. Но ее остановил Нивенер, схватив за локоть, — стой, ты куда?       — Подальше от тебя, — девушка вырвала свою руку из хватки парня и выскочила за дверь. Яннис хотел было побежать за ней, но его что-то остановило. Он опустился на пол и взялся за голову.       «Что же мне теперь делать? — думал он, — она меня никогда не простит».       Пелена слез мешала Эрих разобрать, куда она бежит. На улице было темно. Девушка добралась до парка. Она проходила мимо обнимающихся и целующихся пар, ее сердце больно сжималось в груди. Найдя свободную лавочку, Мария залезла на нее с ногами, закрыла лицо руками и начала плакать. Вся боль, которую она смогла подавить за эти пять месяцев, возвращалась с еще большей силой.        «За что? Почему снова я страдаю? Зачем он так со мной?» — мелькало в голове у нее.       Вдруг где-то очень близко раздался голос:       — Не страшно ли в такое позднее время гулять одной, Мари? — знакомый голос.       — Костя? — удивилась девушка, — что ты тут делаешь?       — Решил прогуляться, — ответил он, — вижу, что не зря. Что такого ужасного случилось, что ты так убиваешься горем?       — Ничего особенного, — ей не хотелось рассказывать, — обычная акклиматизация.       — Не верю я тебе, — Ульман посмотрел на нее, сузив глаза. Девушка только шмыгнула в ответ.       — Я увидела Шуле сегодня, — решила Эрих перевести тему, — что она тут делает?       — Она получила роль в нашем фильме, — ответил он, — небольшую, но всё же.       — Ясно, — шмыгнула носом Мария.       — Пошли, ты уже вся замерзла, — потянул ее за руку Костя, заставляя встать с лавки, — а на улице не лето.       — Я уж лучше тут останусь, — девушка опять села на скамейку.       — А я говорю нет, — снова поставил ее на ноги Ульман, — иначе позову Жози, мало не покажется.       — Ой, боюсь, боюсь, — Эрих поддалась уговорам и поплелась за Костей.       Слишком много всего произошло за один день. Но для того, чтобы все осмыслить есть ночь. Именно она и опускалась на Лондон, поглощая в себя все дневные краски.