***
Это было ясное ветреное утро, достаточно приятное для северного климата. Вдыхая запахи только пробуждённого мира, по слабо проторенной тропке брёл человек, из-под ног которого то и дело выскакивали и катились с пригорка маленькие камушки. Этот человек ещё с прошлого дня шёл по неясным следам, слишком маленьким для взрослого. Само по себе появление человека в этих местах было достаточно любопытным явлением, в особенности появление ребёнка. Ведь каждый знал, что коренные обитатели этого края не особо жаловали гостей. У основания каменной россыпи следы обрывались, а ниже по тропе здоровенной тушей лежал дракон, покрытый клочьями старой отваливающейся чешуи. Сейчас было лето — самое благоприятное время года для линьки, и многие драконы торопились обновить свою шкуру. В другой ситуации путник прошёл бы мимо, не искушая дракона устроить драку, зная, что обленившийся ящер не нападёт. Но сейчас он хотел убедиться в судьбе ребёнка, неизвестно зачем пришедшего сюда. Поравнявшись с обломками камней, парень скидывает с себя меховую накидку. На ней диагонально закреплён толстый кожаный ремень, к которому через кольцо за спиной крепился тяжелый грубый двуручник, сплошь покрытый зазубринами. Под накидкой на поясе висела сумка. Выудив оттуда маленькую странного вида дощечку и подняв за перекрестие меч, парень скачками пронёсся к дракону. Быть может, в глазах рептилии это выглядело как завтрак в постель, но всё было не так-то просто. Пусть дракон возвышался над парнем подобно морскому валу над рыбацкой лодкой, но на этом его преимущества и заканчивались. Зелёные драконы были одними из самых больших и физически сильных, но взамен не имели огненного дыхания. К тому же огромные размеры лишали их определённой доли подвижности. Приблизившись на расстояние удара, парень взмахнул мечом. Тяжёлое темное лезвие прочертило широкую дугу по боку дракона, оставив лишь неглубокую рану. В этом заключалась самая главная черта зелёных ящеров — их кожа была наиболее прочной среди всех их собратьев. Достойная компенсация для прочих недостатков. Махина недовольно зарычала, безрезультатно пытаясь достать когтистой лапой вёрткого противника. Дракон видел свою кровь на лезвии меча, и зловещий огонёк разгорался в его глазах. В глазах же юноши не было ничего, кроме недовольства происходящим. Дощечка в его руках с тусклым свечением разломилась на несколько частей, высвобождая благословение руны. Простейшая руна «Рывок», не требующая дорогих и редких материалов, драгоценностей. Парень уже и не помнил, сколько таких использовал за двадцать лет своей жизни, но точно знал, что это не последний раз. Отбросив ненужные кусочки, он взялся освободившейся рукой за рукоять меча и шагнул навстречу дракону. Парень знал, что уже победил. Использованная руна пусть и временно, но многократно увеличивала скорость движений и без того достаточно быстрых. Для малоподвижного создания такой расклад был несимпатичен, и оно попыталось решить всё одним ударом. Как только тварь устремила свою зубастую пасть вперёд, вознамерившись перекусить обидчика пополам, тот мгновенно ушёл в сторону и перерубил её тонкую относительно тела шею. Огромная обезглавленная туша с грохотом свалилась на землю. Из обрубка шеи хлестала кровь, заливая серую каменистую почву. Парень провел тыльной стороной ладони по лбу, вытирая редкие капельки пота, а после выдернул частично ушедший в землю меч. Его стоило бы отчистить от крови, но юноша не спешил с этим. За грудой нагромождённых валунов позади поверженного ящера виднелась пара босых грязных ступней. Именно тех, что оставляли следы на тропинке. Убийца дракона догадывался, что там увидит — те, кого он убивал, не были добрыми существами. Но парень должен был убедиться, а потому медленно, нехотя сначала вернулся за вещами, а после поплёлся к камням, устало волоча оружие за собой — если махать почти десятью килограммами железа непродолжительное время было не так утомительно, то использование рун в некоторой мере истощало. Девочка, бледная, в изодранной, измазанной до черноты рубахе, но живая. Она лежала без сознания лицом вниз, практически неподвижно, лишь слабо дыша. Вероятно, жар захватил её давно, может, около суток назад, и довёл до крайней степени лихорадки. Почти безнадёжное состояние. К тому же, при всём желании, Жреца рун легче отнести к воинам, нежели к целителям. Руна «Изгнания нечистой силы» лучшее, что сейчас мог сделать парень для больной. Магия подействовала моментально, девочка задышала чаще и ровнее. Парень завернул её в свою накидку, предварительно сорвав остатки непригодной одежды. После закрепил ремень с мечом на себе, подобрал свою новую ношу и поспешил покинуть это место.***
Руническая магия — древнейшая из всех, подвластных викингам, где каждая из рун имеет своё уникальное благословение. Изначально один Жрец мог нести в себе самом одну единственную руну, становившуюся будто бы частью его сущности. Обладая ею, и, как следствие, её положительным эффектом, сражаться с драконами становилось гораздо проще, но долго эти первые Жрецы рун не жили — магические символы постепенно разрушали их тело. Поэтому позже, спустя достаточно долгое время, люди научились наносить их на определённые материалы, соответствующие природе знака. Дерево, руды, кристаллы и драгоценные камни — всё, что выдерживало в себе силу письмён, стало основным оружием Жрецов. Они больше не становились жертвами своей собственной силы, уничтожая взамен одноразовые носители рун. Тогда-то и началась эпоха рунических Жрецов, как универсальных воинов. Так как выбор рун вырос с одной до того количества, что мог создать и использовать человек, то отныне эта магия позволяла ему соперничать в силе с кем угодно. И с этим приходилось считаться.***
Парень вернулся назад, откуда пришёл. Прошлую ночь он коротал в небольшой долине между двумя соседними горами. Там было маленькое озеро из талой воды, стекающей ручейками с заснеженных даже летом вершин; росло пару десятков маленьких деревьев, годных для розжига костра. Как только действие руны подошло к концу, девчонке вновь стало худо. Её пробил озноб, она дрожала и обильно потела. Макая кусок ткани, оторванной от рубашки, в воду, Жрец постоянно смачивал больной губы — иначе та пить не могла. Кроме того, её наверняка беспокоила сильная головная боль, сознание путалось. Крайне худая, она точно давно не ела, а покормить её сейчас не было никакой возможности. Оставалось только надеяться на лучшее. Драконы не приближались к больным по вполне ясной причине, что обеспечивало некую безопасность Жрецу, который так же разумен не был, но, быть может, это-то и отличало людей от крылатых рептилий. Вскоре наступившая ночь была безлунной, необычно тихой. Именно той редкой ночью, которую впору назвать прекрасной. Любой, связанный с магией, способен наслаждаться подобным по-своему, на профессиональном уровне. Считалось, что созданные в такую ночь руны будут иметь двойную силу, и парень в этом не сомневался. Но сейчас всё его внимание занимала девчонка. Сложно было сказать, становилось ли ей лучше, но спустя несколько часов жар частично спал и взамен начался бред. Несколько раз девчонка открывала глаза, пустым взором уставлялась на ночное небо, а после снова забывалась, выкрикивая какие-то слова, требуя чего-то, угрожая, плача и умоляя спасти её. Ещё какое-то время убийца драконов продолжал поить девчонку, поражаясь её стремлению к жизни и сопутствующей ей удаче. Невольно становилось интересно, через что этому ребёнку пришлось пройти, прежде чем оказаться здесь. Однако скоро утомлённый двукратным применением рун, достаточно долгим бегом и, наконец, выхаживанием больной, парень уснул сам. А ведь погода этим днём была действительно хороша. Очнувшись, девочка села. Оглядываясь по сторонам, она плотнее укуталась в шерсть испачканной ею накидки. Постороннему наблюдателю показалось бы удивительным, насколько быстро она восстановилась после продолжительного жара, но единственный такой наблюдатель спал, крепко сжимая своё оружие — горы, населённые драконами, не самое безопасное место. Задержав взгляд двух небесно-голубых глаз на парне, девочка беззвучно встала. Скинув единственную, и то не свою, одежду, она осторожно подошла к дальнему берегу озерца. Её худое, бледное, с пятнами грязи тело расплывчато отражалось в воде. Опустившись на колени, она пила холодную воду, зачерпывая ту в сложенные лодочкой ладони, а после, поднявшись, вошла в воду. Из-за плеска пробудился чутко спавший парень, тот час же повернувшись к источнику незначительного шума. Его необычная вчерашняя находка отмывала с себя грязь, стоя по пояс в озерце. Серыми струйками стекала вода по ней, худой настолько, что было неясно, сколько ей лет на самом деле. Выйдя из воды, она поежилась — скорее чтобы стряхнуть воду, нежели от холода, — а после завернулась в накидку. — Не холод… — хотел заговорить парень, наблюдая за девчонкой, но осёкся, когда та приложила палец к губам, будто бы говоря «тише». Из-за деревьев показался бурого окраса заяц. Делая по паре прыжков и часто останавливаясь между ними, длинноухий с любопытством разглядывал неподвижно стоящую девочку, пока, наконец, не приблизился к ней. Его нос часто двигался, обнюхивал ноги по какой-то причине заинтересовавшей его особы. — Назову тебя Иккингом, глупый зайчик, — животное не спешило убегать, даже когда девочка заговорила и протянула к нему руки, начала поглаживать по шее. А после свернула её настолько неожиданно, что убийца драконов вздрогнул. — Жестоко… — И это говорит мне человек, сжимающий в руке длиннющий меч? — Странное это чувство, когда тебе язвит какой-то малолетний ребёнок. — Я не маленькая! — мгновенно вспылила девчонка, будто парень попал точно по больному месту. — Как бы там ни было, лучше разведи костёр. Этот зверь послужит мне на благо куда лучше, будучи приготовленным. — У нас нет на это времени. Я хочу добраться до ближайшего поселения до захода солнца, — Жрец поднялся на ноги, доставая из своей сумки свёрток с солониной и ломтем хлеба. — Могу предложить тебе это и полную свободу. На лице ребёнка появилось выражение полного недоумения. Какое-то время она с этим выражением смотрела на предлагаемую еду, всё ещё сжимая в тонких ручонках мёртвого зайца. — Постой. Я с тобой пойду, — прошептала та, забеспокоившись, что её действительно оставят здесь. Парень ухмыльнулся, глядя на неё, несколько преобразившуюся со вчерашнего дня. — Звать-то тебя как? — Астрид, — повернув голову в сторону, ответила голубоглазая девочка. — Ну, что ж, Астрид, не отставай. Они шли, вновь возвращаясь обратно по всё той же дороге. Жрец шёл молча, мысленно сокрушаясь о том, что, по сути, ходит туда-сюда. Астрид, держась позади, с трудом откусывала и разжевывала доставшийся ей кусок мяса, а так же тащила на себе тушку бедного животного, не пожелав оставить её. Шла девчонка босиком, отчего парень переживал, не будет ли ей холодно, но вспомнив утренние купания в ледяной воде, решил, что ничего плохого случиться не может. Спустя несколько часов ходьбы показался уже знакомый парню вид убитого дракона. — Ого, — только и выдавила Астрид, глядя на труп ящера. — Такому голову не свернёшь… — Зато отрубить её было не так уж и сложно. Собственно, проявила бы сочувствие к своему соседу. Я тебя вот за теми камнями нашёл, — Иккинг указал в сторону груды валунов. — Это ты его?! — воскликнула девочка, не обращая внимания на последние слова своего добродетеля. — Ни за что не поверю! — Твоё дело. Лучше поторапливайся, если не хочешь остаться здесь одна, — равнодушно прокомментировал Жрец, продолжая идти вперёд. С минуту Астрид постояла напротив дракона, с интересом разглядывая того, а потом бросилась догонять спутника. К вечеру, когда солнце уже закатывалось за близкие горные пики, показалось мелкое становище обездоленных жизнью охотников за драконьей костью. Да и не только за ней.***
— Так ты Жрец рун! Ничего себе. А поначалу ты казался крайне сомнительным старичком… — Я не старый, — угрюмо проворчал парень, помешивая густое варево в старом побитом котелке. Тот на железных прутьях висел посреди старого продолговатого сарая над небольшим костром, покрываясь слоем свежей копоти. — Не оправдывайся. А меч, — девчонка потянулась к поклаже Жреца, вытягивая на свободу двуручник, чем заслужила косой неодобрительный взгляд хозяина, — меч-то, зачарованный? — С чего бы? — Ну как же… Говорят так. Не уж-то неправда? — Неправда, — голубоглазая приуныла, но оружия из рук не выпустила. Даже попыталась его поднять. Не вышло. — Оставь в покое. Поищи лучше там за бочкой, в куче хлама, миску больше-меньше сносную. Готово почти. Астрид послушалась. Почти целиком скрылась за горами бесполезного мусора, сваленного до наступления лучших или худших времён в не менее бесполезный сарай, который вместе с котелком и кипой разных овощей достался Жрецу за семь серебряных монет и шкурку убитого зайца после получаса усердных торгов. И то лишь потому, что путник был суровым северным драконоборцем, а не очередным вшивым торгашом. Что, собственно, не мешало тому возмущаться жадности местных, которым «закон гостеприимства вообще не писан. А если писан, то им уже давно подтёрлись, разрази их Тор!». — Держи, — найденная девочкой тарелка оказалась не так плоха, как можно было ожидать. По крайней мере, без дырок. Суп выглядел не идеально, пах ещё хуже, но на вкус оказался вполне приемлемым. Долго дуя на курящуюся паром тарелку, беловолосая понемногу пила бульон. — А вот скажи, — поинтересовался Жрец, когда с едой было покончено, — что ты забыла в этом унылом крае? — Отчего же унылом? Я нахожу его довольно занимательным и интересным. Ведь как здесь живописно! А драконы, драконы какие красивые! Бывало холодно, правда, немного, но не смертельно. Это так, временные трудности пути. — Мало в драконах красивого, честно тебе скажу. Ты на вопрос-то лучше ответь, — девчонка замолчала. Надолго. Поправила заполученную уже насовсем накидку, рассмотрела стянутую где-то обувку, очевидно, великоватую ей. Парень не торопил, завернулся в найденную тут же почти лысую медвежью шкуру, придвинулся к костру. Да и вообще выглядел так, будто бы настроился слушать внимательно и долго. Долго и внимательно. — Ну, уснула я, значит, у себя дома, просыпаюсь, а тут ты. Страшный весь такой, старый. Как… как козёл горный! Бе-е, — Астрид скривила лицо, высунула язык и, вероятно, спародировала того самого козла. — Всяко лучше, чем быть такой малявкой, как ты, — Жрец уже знал, на что давить, и не преминул этим воспользоваться. — Неправда! — возмутившись, девчонка вновь замолкла. Уже не надеясь что-то услышать, парень присыпал песком огонь и отвернулся в другую сторону. Ночь обещала быть спокойной, хотелось её провести так же. — Меня преследуют. И вряд ли для того, чтобы вернуть домой. Так случилось, что я стала неугодна нынешнему ярлу. Настолько, что мне желают смерти, — заговорила беловолосая неожиданно, тихо, с определённой долей печали в голосе, отчего слушатель немного напрягся. Неприятно было также то, что история оказалась совсем не такой, какую хотелось бы услышать. — Если я расскажу всё, ты поможешь мне? Обещаю быть честной. Жрец не отвечал. Скрывать разочарование и недовольство оттого, что его так наивно пытаются во что-то втянуть, было сложно, а потому он ничего не говорил. Лишь думал.***
Если с мнением о драконах всё было просто, то мнение о Жрецах у викингов было самое разное. Некоторые принимали их и даже выказывали должное уважение, некоторые в этом отношении были крайнее категоричны. Да и заработать на рунах и ценных материалах для них желающие находились. Быть может, здесь находилось место зависти или ещё чему, но встреча Жреца и группы агрессивно настроенных северян всегда заканчивалась чей-либо смертью. Чей — обратно пропорционально зависело от опытности Жреца и количества соперников. Чем круче первый, тем меньше шансов у вторых. Чем больше вторых, тем меньше шансов у первого. Но пусть встреча с пятнадцатью ничего хорошего Жрецу не обещала, в этот раз целью оказался вовсе не он. — Уйди, — прошептал он девчонке, сощурив глаза и тоскливо оглядывая щербатые лица людей, ранним утром появившихся посреди пресловутого становища. Их вид ясно давал понять, зачем полтора десятка людей пришли сюда. — Если сдамся, девочку отпустите? — Э-э, нет, не так говоришь. Если девочка сдастся, тогда мы тебя отпустим, — уверенно ответил здоровый детина, обнажив ряды желтых зубов. Борода была заплетена в одну большую косичку, которая якобы должна была сделать хозяина красивым, в глазах читалось подавляемое желание узнать, чего стоит в бою хвалёный драконоборец. Оный же предпочёл бы увидеть там страх или, хотя бы, сомнение перед лицом такого врага. Когда Жрец освободил меч, ватага напряглась, но как только оружие, гулко звякнув, упало на землю, казалось, все успокоились. Кто-то даже вздохнул — похоже, видел двухметровый клинок в деле. Где-то позади пискнула Астрид, подала унылый гул собравшаяся на зрелище толпа. Вслед за мечом полетела сумка с рунами. Множество пар глаз наблюдали за её падением, лишь одна сосредоточенно наблюдала за реакцией остальных. Детина удовлетворённо ухмылялся. Нет, он не был главарём. Им был стоящий позади старик, удивившийся подобным действиям Жреца. Удивился этому всего на мгновение, но его хватило, чтобы парень определил основного противника. Спрятанный в рукаве рубин оказался в руке и был разломлен на осколки. Часть из них больно впилась в ладонь, от чего кровь засочилась сквозь сжатые пальцы. Руна «Формы дракона». Одна из самых сложных и дорогостоящих. Наделяя использовавшего мощью дракона, она обладала значительным минусом — время действия было крайне мало. Глубокий вдох — и в груди, в легких разгорелось жаркое пламя. Выдох — и викингов накрывает обжигающей пеленой. Вот разговорчивый наглец с косичкой хватается за обожженное лицо, кто-то скидывает загоревшуюся одежду, кто-то пытается содрать мгновенно раскалившуюся кольчугу. Более ловкие или удачливые лишь отбросили теперь малопригодные щиты. Но прежде чем любой из них успел что-нибудь сделать, укреплённый руной Жрец уже голыми руками раскроил черепа двоим. Не спасали даже шлема. Кого-то отбросило за пару метров — вряд ли отделался легко. Конвульсивно задёргался ещё один, пропустив удар чуть пониже груди. Неожиданно ворвавшись в бой, драконоборец имел полное превосходство. Выхватив у одного из уже убитых небольшую секиру, Жрец продолжал устилать землю трупами. Оружие не отдыхало — рубило в умелых руках без устали. Действие руны закончилось неожиданно. На ногах стояли ещё трое, включая самого парня и старика-главаря. Третьим был тот самый детина с обгоревшим лицом. Теперь-то он точно не был красавчиком. Издав некое подобие боевого клича, он бросился вперёд, замахиваясь мечом из-за спины. Хотелось ткнуть его железом прямо в открытое горло, но «послевкусие» руны было так сильно, что даже стоять получалось с трудом. Ещё мгновение… Астрид с разбегу всадила двух метровый клинок Жреца в брюхо обозленного викинга, держа меч под мышкой подобно копью. Окровавленное лезвие, пройдя насквозь, торчало из спины умирающего. Его топор свалился на землю, а сверху — сам хозяин. К удивлению драконоборца, оставшийся в живых старик даже не попытался порешить, считай, беззащитную девчонку перед собой. Напротив, усмехнувшись каким-то своим мыслям и пробурчав что-то вроде «ведьма», он побрёл в противоположную сторону. — Плохо, что он уходит. Не хочу, чтобы он жил. — Так чего же ты ждёшь? Давай, действуй. Или достать мой меч из-под этой туши тебе не по силам? — Жрец был зол. Зол, но при этом совершенно не понимал причины своего негодования. Не думал он, что спасение полуживой девчонки обернётся именно таким образом. — Купи себе подходящей одежды. И жратвы в дорогу… — Я могу считать это согласием помочь мне? — Можешь считать это предупреждением перед тем, как стать закуской для дракона.***
— Это слишком далеко. Идти, по меньшей мере, неделю. — Я проведу за два дня. Через пещеру под горами. Это будет просто. — Недолго ли для прогулки под землей? — Зато безопасно. — Как раз таки в этом я сомневаюсь.***
— Знаешь, чего я не понимаю? — поинтересовалась Астрид, с умным видом разглядывая свой сломанный ноготь. — Не понимаю я, почему ты до сих пор мне не представился. А, старик? — Как будто это тебе надо, — Жрец призадумался. — Пожалуй, у меня нет имени. Таким, как я, его иметь не обязательно — люди зовут нас одинаково — Жрец. Иногда с прибавкой «рунный». — Ох, боюсь, я не поняла твоего сожаления по своей судьбе. Да и не важно. Буду звать тебя Иккинг! — девчонка побежала вперёд, весело засмеявшись. А новоиспечённый Иккинг, глядя убегающей в спину, ощущал эту ситуацию до боли знакомой.***
— Холодно, — пожаловалась Астрид. — Когда я шла оттуда, было куда теплее. Жрец промолчал. Сам мёрз. Следовало остановиться и разжёчь костёр. Так, собственно, он и поступил. Заранее собранный ещё до входа в пещеру хворост быстро разгорелся от факела. Огонь плясал замысловатыми фигурами и, что самое главное, грел. Оба были довольны теплом, которое особенно хорошо ощущали протянутыми к пламени руками. Астрид улыбалась. Иккинг внешне казался совершенно спокойным, но внутри него подобно костру горело сомнение. Даже в пещере в глубине гор так холодно быть не могло. Если только не… Парень услышал скрежет когтей о камни раньше, чем закончился мысль. Ловко выхватив из сумки одну из заготовленных рун, парень поднял меч. — Из-за камней не высовывайся! И исчез. Белые, или же, Ледяные драконы не отличались большим размером. Он им попросту не нужен — замораживающее дыхание действовало куда надёжнее грубой силы. Об этом знал каждый. В том числе и Иккинг, который сейчас сильно рисковал. Из-за почти полного отсутствия света, рубиться предстояло почти наугад. Девочка похолодела, когда дыхание дракона покрыло ледяной коркой защищающие её камни, затушило костёр и припорошило снегом остальное. Благо, похолодела Астрид от ужаса. В это время ужасалась не только она, но ещё и виновник заморозков, который, к своему удивлению, ощутил метр стали у себя в груди. Этого было более чем достаточно для того, чтобы насквозь пробить сердце и лишить жизни. Потому Жрец был спокоен. Ни разу пока ему не приходилось сомневаться в надёжности своих рун. На этот раз руна «Невосприимчивости», высеченная на янтарном камушке, спасла жизнь парню и его спутнице. — А вот интересно, как он потом есть замёрзших стал бы? — Проявила любопытство девочка.***
Теплые солнечные лучи ласкали лицо своим теплом, нежности которого был так рад Жрец. Двухдневный переход плохо сказался на его настроении, а так же на отношении к пещерам и Астрид. Очевидно, что в худшую сторону. Но уже через сутки парень был несказанно рад, что прибыл сюда. Поселение оказалось вовсе не поселением, а целым портовым городом. Не удивляться столь активному и преуспевающему месту было невозможно. Хорошая жизнь сделала местных крайне приятными и дружелюбными ребятами, выпить с которыми Иккинг считал делом чести. Он так и поступал всё то время, что Астрид проводила в доме ярла Финна Благородного. Жрец знал, что девчонка выставит его поединщиком на хольмганге за право власти, и это совершенным образом не нравилось ему, но он уже твёрдо решил довести это дело до конца, а после вернуться к своей прямой профессии. Пока же ему оставалось только пить. И если у парня всё выглядело предельно просто, то девчонка ужасным образом действовала на нервы ярлу. Финн был не рад её видеть в той же степени, в какой Иккинг был рад почти дармовой выпивке. Не будь вождь таким благородным, как явствовало его погоняло, то уже давно бы вышвырнул чертовку, не смотря на закон о гостеприимстве. Как бы ярл не проклинал сложившуюся ситуацию, дело было обговорено, условия выставлены и приняты, а поединщики выбраны.***
— Приятно видеть, что тебе хорошо в моём городе, Жрец. — Ярл говорил медленно, зычным и приятным голосом. Его внешность располагала к себе, но также по ней было видно, что мужчина не был воином. Видно, в такие времена умение договориться было уже куда ценнее, чем умение быстро расколоть чужую голову. — Одного я не понимаю. Как такого человека угораздило ввязаться в проблемы престолонаследования? — Благодарю за оказанное гостеприимство. — Жрец чувствовал себя не в своей тарелке. Разговор ему был малоприятен. А два здоровых мужика-телохранителя у дверей комнаты мозолили глаза. Ярл Финн Благородный уж больно много перенял у правителей с юга. — Боюсь, я и сам себе не отвечу на этот вопрос. Но, кажется, ещё не так давно вооруженные мужики не гонялись за детьми по горам. Ярл тяжело вздохнул при этих словах. Не было похоже, что они его сильно задели, но тяжелое молчание царило до тех пор, пока не были наполнены, осушены и ещё раз наполнены пивом деревянные кружки. — Я не отправлял никого за этой проклятой девчонкой. Тогда я и вовсе о ней не думал. Люди ушли сами, желая мстить за своих родственников, и я не мог их останавливать. — Финн замолк и почесал густую бороду. — Впрочем, это всё похоже на оправдания. И не для этого я вас звал. Завтра состоится хольмганг. Думаю, вы должны знать, что вашим противником будет дракон. Говоря честно, я не верю в вашу победу. Но таковы были мои условия, и девчонка их приняла. — Что за дракон? — Хм, сразу к делу? Неплохо. Это и есть тот хваленый профессионализм Жрецов, о котором все говорят? — Что-то вроде. — Ясно… Конечно. Недалеко от города есть грот. Удобная такая пещера. Там раньше всякое добро хранили. До тех пор, пока не обосновалась там эта тварь. Народ её драконом-хамелеоном кличет, но по мне хоть Мировым змеем — всё одно. — До настоящего момента Иккинг считал, что Дракон-хамелеон, тварь с таким глупым названием, не более чем вымысел и россказни людей. Даже сейчас он не особо в это верил. Но выбирать ему не приходилось. В какой-то степени, бой с драконом действительно будет честным занятием. — Понял. Тогда это, барашка бы… — Иккинг врал — он мало что понял о том, с кем предстояло драться. Но удивление, появившееся на лице ярла после странного требования, Жрецу понравилось. — И не лопнешь ты? От барашка-то… — Пусть это будет жестом доброй воли. Сами-то говорили, что в мою победу не верите. — Так тому и быть. — Ярл встал, будто дело уже было решено. — А что же это, не спросишь, за что драться будешь? — Какой в этом смысл? Мне это в бою не поможет. И от девчонки я в обоих случаях отделаюсь.***
Финн, как и обещал, барашка предоставил. Он был крупный, здоровый и вполне себе бодрый барашек. И ему было явно не по себе в просторном гроте, насквозь пропахшим драконом и отходами его жизнедеятельности. Но когда Жрец перерезал барану заднюю ногу, он уже был обречён. Запах свежей крови быстро привлёк голодного дракона. Жертва, убегая, вряд ли видела, но ясно слышала дракона. Он с грохотом выскочил из узкого лаза, разбросав немного камней. Иккинг, благоразумно укрывшись за обточенной водой серой глыбой, видел, как быстро и ловко дракон устремился за цокотом копыт барана. Тварь выглядела точь-в-точь как ящерица. Характерная шатающаяся и виляющая походка, длинный хвост, вытянутое бескрылое тело. Дракон настиг добычу быстро, — быстрее, чем того хотел Жриц, — а челюсти безошибочно сомкнулись на бедном животном. Сумасшедшим предсмертным визгом баран разорвал полутьму грота, эхом ударил по ушам Иккинга. Он вышел из-за своего укрытия, быстрыми четкими шагами приближаясь к дракону. Жрец знал, что тот не нападет сразу — тварь будет защищать свою добычу до тех пор, пока не сожрет её полностью. Ящерица услышала шаги, медленно развернулась в нужную сторону. Описание, данное этим утром ярлом, было точным: маленькая голова с непропорционально большими глазами на короткой шее, пасть, полная длинных зубов, и тот самый скверный кислотный запах, что витал в пещере наравне с остальными. И кое-что более важное заметил Жрец в глазах этого жуткого подобия на дракона. Он был слеп. Возможно, его собственная кислота лишила его зрения, возможно, что-то другое. Но теперь это уже не имело значения. Огромные ноздри ящерицы вздулись, когда та приготовилась выпустить в незваного гостя сгусток кислоты. Но вместо этого она раскрыла пасть и тут же прыгнула, без разбега, с места, целясь в Жреца окровавленными зубами. Они сомкнулись всего в нескольких сантиметрах от того, чтобы перекусить пополам человека. Иккинг отскочил, закружился, рубя мечом с полуоборота, а затем снова, сверху вниз, по вновь раскрывшейся пасти. Он повторял это трижды, каждый раз меняя порядок движений и направление атак. Сбитый с толку, дракон то ли рычал, то ли скулил, его собственная кровь уже давно смешалась с кровью барана, который мертвой, наполовину съеденной тушей лежал за спиной ящерицы. Жрец жутко усмехнулся, чувствуя подступающий азарт и адреналин. Тварь зло рычала и выла, заполняя грот глухим яростным эхом. Она боялась своего врага и не спешила нападать, а потому медленно кружила вокруг, пуская кровавые слюни на камень пола. Отсутствие зрения подводило её и, возможно, именно по этой причине она не хотела выпускать кислоту. Иккинг внимательно следил за передвижением дракона, полностью повторяя его. Он так же не хотел бросаться вперед, напрасно рискуя своей жизнью. Было видно, что бескрылое подобие грозных небесных ящеров готовилось к новому прыжку. И в тот момент, когда оно, напрягшись, наконец прыгнуло, руна «Бестелесности» раскололась в руке Жреца. Двуручный клинок вошел чуть пониже толстой шеи в плотное тело ящерицы. Она упала вместе с оружием, пройдя сквозь тело человека, и издала пронзительный визг. Она извивалась на полу, рыча то ли от ярости, то ли от боли, что причинял ей металл. Рана, нанесенная дракону, не была смертельна, но Иккинг оставался довольным, даже не смотря на то, что остался без оружия. Дракон с трудом поднялся на лапы, упираясь мечом в пол и получая от этого ещё больше жгучей боли, и в третий раз совершил огромный, чуть ли не десяти метровый прыжок. Теперь он уже не был так глуп — во второй раз пройдя насквозь человека, ящер не упал, но могучий удар кулака заставит его прижаться к земле. Первобытная ярость клокотала в обоих противниках. Следующие несколько ударов Жреца заставили дракона покачнуться. Он издал рык, который был громче всех предыдущих, а после показал своё ужасающее дыхание. Это не был сгусток всеразъедающей кислоты, как рассказывал Финн. Это был ядовитый газ. Инстинктивно Иккинг закрыл глаза и отскочил назад. Бестелесность, действие которой уже всё равно закончилось, не могла спасти от такого. Сотрясаемый дрожью, Жрец остановился, в ужасе пытаясь понять, насколько он пострадал. Дышать было трудно, внутреннюю полость носа обожгло, всю не закрытую одеждой кожу щипало, но парень мог видеть. И уже это радовало его. Дракон выпустил облако газа, от чего пострадал и сам, но это объясняло то, почему он не напал в такой удобный момент. Он убегал, пытаясь слиться с серыми камнями грота, но кровь и торчащий между шеей и грудью меч выдавали его. Ящерица съежилась и пятилась назад, тряся слепой изрезанной головой, а Иккинг был всё ближе и ближе. Вместе со своим мечом парень выдернул из дракона хриплый рёв. Вероятно, тому было так больно из-за собственного яда, что он даже не пытался защищаться. Глубоко дыша и собираясь с силами, Жрец в последний раз взглянул на ужасное существо, вздрогнул и резко поднял оружие над головой…***
— Расскажи мне, почему тебя изгнали из деревни, — Иккинг сидел перед огнём камина, протянув к нему покрасневшие руки. Красными были не только они. Ещё почти все лицо, часть шеи и левое ухо. Красная кожа чесалась и шелушилась, но Жрец был уверен, что она быстро заживёт. — Зачем тебе это знать? — Девочка протянула парню полную кружку. Видя, как скривился парень от вкуса питья, она добавила: — Настой поможет вылечить твою кожу. Пей. — Ладно, — Иккинг, не желая спорить, продолжал пить. — Просто расскажи мне. Всё равно скоро я уйду. — Похоже, ты действительно сделаешь это. Что ж, знаешь, — Астрид задумалась, прежде чем усесться рядом с драконоборцем. — Я была третьим ребёнком в семье. Ты знаешь, как сложно жить с двумя старшими братьями? — Сколько себя помню, я был сиротой. Так что нет. — Не ной, Жрец рун, тебе не к лицу. Так вот. Два старших брата — это слишком сурово для такой маленькой девочки, как я. — Она улыбнулась. — Я не могла стать сильнее, чем они. Не могла стать приемником отца и следующим ярлом, потому что была младше и была девчонкой. Но я хотела править, хотела быть вождём этого народа! Да, не смотри на меня так. Да, я отравила своих братьев, и за это отец отрёкся от меня и изгнал прочь. — Астрид легла на спину, подложив руки под голову. — Я ушла. Но ушла победителем — отец и мать умерли той же смертью, что и их сыновья. Вероятно, поэтому те люди, с которыми ты разобрался в горах, хотели убить меня. Они мстили за моих же родителей. Кажется, тот старик, что ушел живым, был моим дядей по матери. Но я не уверена. Я вообще ни в чем не была уверена в последнее время. Наверное, мне было суждено умереть там, в горах, если бы не ты. Ты спасал меня множество раз и даже дал мне то, о чем я так мечтала. Я должна поблагодарить тебя, слышишь, Иккинг? — Девчонка снова замолчала на какое-то время. Потом села и продолжила. — Пожалуй, я выбрала тебе правильное имя. Ведь ты так похож на того зайчика, что я поймала в горах. Правда, похож? Ты хорошо послужил мне, спасибо большое. Слышишь? Однако Иккинг вообще уже ничего не слышал: яд в настое набирал силу.