Breaking the edge of reallity

      Никита наконец отправился в свой дистрикт. День после встречи с Анисс не задался. "Блять, да она, видимо, богиня "удачи", - подумал он. В мокрой одежде было жутко неудобно охотится. Спугнув одного оленя и трёх куропаток, Ник решил идти обратно, кое-какие запасы у него ещё остались, переживёт.       Блондин шёл по узкой охотничьей тропинке. Зелёные кроны деревьев бросали спасительную тень на голову незадачливого охотника. Где-то в стороне послышалось два щелчка пороха, два часа дня. Слишком поздно для охоты. У каждого из дистриктов была своя временная система, например, у десятого дистрикта можно было определить время по хлопкам пороха.       Наконец начался спуск. Основные поселения десятого дистрикта находились в большом овраге. Некоторые называли его каньоном. Тут уже на смену громадным дубам пришли вересковые кусты. Под ногами влажная лесная земля (в это время года идут обильные дожди) сменилась песчаной равниной. Тут уже взгляду охотнику стали попадаться первые дома. Ну, как дома, они больше были похожи на железные сарайчики. Не смотря на то, что девятый, десятый и одиннадцатый дистрикты считались бедными, у них всё равно было разделение на бедных и очень бедных. Вот как раз в этом районе и жили те самые "очень бедные". Особенностью этого района можно было назвать вечно голодные стаи собак, индейские шалаши (бог знает, как они тут появились) и запах вяленой рыбы. Основная пища "индейцев".       Особо не поглядывая по сторонам, Ник попытался быстро пройти этот не очень им любимый район. Не тут то было. Собачья стая заприметила в его руках маленькую птичку, которая даже на корм кошкам не пойдёт, и начали к нему приставать. Блондину всё-таки не хотелось уступать каким-то собакам, поэтому на обочине завязалась настоящая драка. И так бы оно продолжалось, но к полю боя подбежала рассерженная женщина, отозвав собак, она увидела дичь, вернее уже часть дичи за которую боролся горе-охотник. Тяжело вздохнув, она кинула ему кусок вяленой рыбы. Ник уже хотел отблагодарить её, но она цокнула и безмолвно удалилась. "Странный и всё-таки добрый этот народ", - подумал Никита.       Пройдя через базарную площадь (почти центр города), Ник отправился в свой район. Он не был там каким-то внеземным. Простые угрюмые домики стояли на небольшом удаление друг от друга. Где-то был свой огород, если пройти чуть дальше до прощального дерева казни (когда-то там казнили и повесили около двадцати человек) и повернуть направо, можно увидеть старую белокаменную церковь, ей было примерно около двухсот лет. Изначально купола сей церквушки блестели золотом, но время беспощадно. По белым стенам уже давно пошли трещины, да и на куполах вся краска давно облупилась. Напротив церкви было кладбище, оно было довольно опрятно и ухоженно. Чуть дальше, уже на границе с другим районом, районом надсмотрщиков была конюшня, в ней было примерно пятнадцать-двадцать лошадей. А дальше был только район надсмотрщиков из Капитолия. Это был, пожалуй, самый богатый и современный район дистрикта. Не будем углубляться в описание.       В особенности района, где жил Никита можно было внести много кошек: рыжие, чёрные, серые, белые. Ещё у людей этого района был очень закрытый характер. Они не рады чужакам и при всяком удобном случае покажут это.       Никита остановился рядом с обычным на вид домом. Погладив кота, который лежал уже на полу развалившемся заборе. Блондин вошёл в дом. Это был его родной дом, и пусть он ничем не отличался от других стоящих по соседству домов, для Никиты он был особенным. Буквально каждый сантиметр напоминал ему о прошлом и о его младшей сестре и матери… Никита прогнал грустные воспоминания. Это было уже давно, ему было тогда только тринадцать лет, а его сестре двенадцать. Ей не повезло, и её имя вытянули для участия в голодных играх. Мама Никиты попыталась вызволить дочку и даже напала на охранника, но судьба её была плачевна. Смертная казнь, а её дочь потом умерла на голодных играх.        Сидя в кресле с чашкой чая в руке, Ник думал о предстоящих голодных играх. Какое-то нехорошее предчувствие закралась к нему в глубину души.