Научись любить.

Аэропорты, вокзалы… Вообще, не люблю все эти прелюдии и обещания скучать, десятиминутные прощания и все прочее. Кажется, я уже говорила это, но в последнее время в моей жизни слишком много таких сцен, только действующие лица не меняются: мама, Алиса, Дима и Женя. Хотя нет, меняются. В последний раз шевелю ручкой в знак прощания и ухожу не оборачиваясь. Америка, Лос-Анжелес, тусовки – вот что меня ждет в ближайшие дни. Такие каникулы мне явно по душе. А пока, я радуюсь месту у иллюминатора и заливаю супер крутую фоточку в инст, беру томик Бродского и готовлю свое тело к долгому перелету. Америка, удиви меня. Меня встретила Аня, сказала, что я расту только в ширь (при том, что я похудела с нашей последней встречи на 13 килограмм), посмотрев на тату и красные волосы (решила измениться, в итоге стало еще ярче), заявила, что я становлюсь еще дурнее. Так меня встретила мой лучший наставник. Аня взяла на прокат машину, хотя я была уверена, что мы поедим на такси. Чувствую себя по-царски. Пока делюсь с Аней милостями и комплементами, объясню кто она вообще и почему наставник. Будучи еще в далеком 8 классе я встретила ее на танцах. В моей жизни есть одна особенность замечательная: люди, которые играют самую большую роль в ней идут ко мне сами, а не я за ними тянусь (это и Алисы касается, да и с Димой и Женей я знакомиться не собиралась). Аня на 5 лет старше меня и тогда работала в школе учителем английского, предложила мне репетиторство, я согласилась, так началась великая дружба. Вообще я считаю себя весьма болтливой особой, но с Аней я и слова сказать не могу, я перевариваю тот груз информации, что она мне дает. Собственно, наставник она мой именно по жизни. Хоть давала советы в основном по поводу школы, какие экзамены лучше выбрать, куда поступить, параллельно учила жизни. Она дала огромный опыт, за что я ей крайне благодарна, поэтому встретится с ней не на пару часов, а на неделю – это можно сказать дар судьбы. Машина на прокат – не единственное буржуйство, которое Аня, как она сама сказала, заслужила и, соответственно, себе позволила. Вместо того, чтобы снять квартиру или номер в отеле, она сняла целый двухэтажный дом. Целый блин дом! Двухэтажный! Это все значит, что мы сами будем устраивать вечеринки, а не ходить в клубы или домой к друзьям Ани. Шикарно ведь. Сразу в голове стали мелькать картинки из американских фильмов про подростков и их шумные вечеринки. Шокирование меня еще не закончилось, потому что Аня сообщила гениальную новость о том, что первую вечеринку мы соберем этим же вечером после моего прибытия. Иначе говоря, домой мы зашли только закинуть мои вещи и перекусить, потом рванули за продуктами, напитками и всем прочим. Я так поняла, что в Америке лишь бы был повод (его можно сделать на пустом месте). Например, Аня позвала всех своих друзей на вечеринку по поводу прибытия еще одной русской девочки и по совместительству ее самой наилучшей подруги, те есть меня. Вот так она все завуалировала. Странно то, что дом мы приготовили к приходу гостей очень быстро. Правда, потом Аня объяснила, что это не странно, потому что она организовывает подобные мероприятия далеко не в первый раз, а я была ее послушным гномом, поэтому все прошло без сучка и задоринки. Больше всего я волновалась, что мне придется познакомиться с тучей людей (да еще и англоязычных). Я виновник торжества все-таки, можно сказать. У меня нет проблем с языком, но из-за волнения, боюсь, я и на русском говорить не смогу. Благо, я составляла плей-лист вечера. Моя музыка меня должна поддержать. Ну, я надеюсь. Дом понемногу наполнялся людьми. Я в очередной раз пошла открывать дверь прибывшим гостям. Открываю дверь, с широченной улыбкой говорю, как я рада видеть людей на пороге, и пропускаю их внутрь. Но не в этот раз. Передо мной два симпатичных парня, которые на мое русской «Твою ж мать» ответили «И тебе привет». Передо мной был Рома со своим другом. Рома. В такие моменты я не успеваю контролировать свои эмоции, поэтому вырываются фразы вроде этой. Рома непоколебим. Стоит и улыбается самой доброй улыбкой. Что только может быть. Как можно так искусно врать, так великолепно, что я таю и расплываюсь в улыбке. Только моя не отдает ложью. Не могу сказать, что вечер был испорчен, все было замечательно, я познакомилась с ребятами и поняла, что Аня замечательно читает людей, выбирает если не самых проверенных, то точно надежных. Кажется, она это чувствует. Как оказалось, Аня не знала, что придет Рома, она доверилась Саше, с которым Рома и пришел. Было трудно каждый раз ловить его взгляд на себе, как бы случайные прикосновения, как бы случайно он оказался рядом и вовлекся в разговор, что я с кем-то вела. Эти случайности не дают покоя. Как бы я ни старалась избежать его общества, он все равно оказывался рядом. В конец отчаявшись тем, что Рома не дает мне расслабиться я ушла на второй этаж, где расположилась в кресле на балкончике. Балконы моя страсть. Ты вроде дома, но вроде на улице. Снизу доносилась музыка, я слегка подпевала любимым песням. Не знаю, что помогло мне больше справится с таким количеством знакомств: любимая музыка, на которую я так рассчитывала, или алкоголь, которого в моем организме не мало. Это уже не имеет значения. Пою, потягиваю вино из стакана, развалившись при этом в кресле. Ветер обдувает мое разгоряченное тело, голые ноги, потому что я в коротких шортах. Что еще может быть прекрасней. Сзади шорох. Очень не хочется, чтобы кто-то нарушал мое уединение с самой собой, но, видимо, этот смертный не умеет читать мыслей. Эти духи рядом со мной весь вечер. Я не стала оборачиваться, мне хватило бокового зрения, чтобы увидеть, как Рома садиться на кресло рядом. Он курит? Ну офигеть, я наслаждаюсь свежим воздухом, а он курить вздумал. Еще и молчит. Не люблю такие ситуации. Как будто совсем чужие. Хотя так и есть. Я пью, он курит. Он все ближе, да как так-то? Рома сел на пол лицом ко мне, облокотившись спиной на металлические прутья перил балкона. Смотрит не на меня изучающе, будто пытается понять, что изменилось во мне то, что спрятано за маской. Я поставила бокал на столик и села поудобней, наклонившись к Роме. Почему я отвечаю на эту молчаливую игру… даже мне это не известно. Рома выпустил немного дыма мне в лицо, от чего я поморщилась и решила уйти. Стоило мне только попытаться встать, как железной хваткой рука Ромы обвилась вокруг моего запястья. Видимо, выхода у меня не было. — Что ты хочешь? – мой голос моментально стал хриплым. — Что бегаешь весь вечер от меня? — Что ты от меня хочешь? – либо от волнения, либо от алкоголя, но на ногах я держалась слабо. — Узнать, почему ты избегаешь меня. — А почему ты оказываешься рядом? Зачем? Наша последняя встреча наедине так себе радует, хочу сказать. — Давай обсудим это. — Отпусти меня, и я уйду. Либо оставь меня одну здесь. Я не хочу с тобой ничего обсуждать, уж тем более тот день. Отпусти, у меня синяк ведь останется. — Тебе нравятся только синяки на шее, которые я оставлял? — Хватит. Перестань. Мы не до чего не договоримся, потому что я не хочу с тобой общаться. — Так сильно, что даже не взглянешь на меня? Я действительно опустила голову, всячески пытаясь уйти от его взгляда. Рука сильно болела, обещая жуткий синяк, но я не пыталась ее вырвать из цепкой хватки. Рома потушил сигарету и освободившейся рукой поднял мой подбородок, заставляя себя посмотреть меня в свои глаза. Я сдалась, потому что сама этого очень хотела, хоть и боялась. В его глазах злость и грусть. Грусть? В честь чего, интересно. Жесткий и властный поцелуй при других обстоятельствах вызвал у меня совершенно другие эмоции, но здесь я чувствую себя крайне оскорбленной. — Я скучал. — Не ври, хватит врать! Отпусти меня! Начать истерику не входило в мои планы. Бить парня тоже в них не входило, да и в его тоже, видимо. Поняв, что происходит, Рома схватил обе мои руки и, прижав меня к себе, попытался максимально обездвижить. Что ж, надо признать, у него это вышло. Я довольно быстро успокоилась, поняла, что испачкала тушью футболку парня и успокоилась окончательно. Мстя моя черна. Даже нефтью отдает.