Настойчивое желание проиграть

Служанка знала, что не так давно королева была главной дамой Дамивона. Что она ходила по тем же коридорам, что и она, что начинала она такой же служанкой, и делала все тот же чай для королевской семьи, и прислуживала в павильоне… Менее страшно от этого не становилось. Служанка аккуратно, двумя руками опустила фарфоровую чашечку перед Ее Величеством, отступила на шаг, чтобы одновременно не стоять близко к королевской особе, и при этом быть способной быстро исполнить любой ее приказ, и склонилась в поклоне, опустив глаза в пол. Королева все это время сидела на вышитой шелком подушечке и смотрела на озеро, на ее губах царила рассеянная полуулыбка, в пальцах она сжимала платок, и казалась она такой далекой, такой… У маленькой служанки, отчаянно боявшейся стражи, суровыми истуканами замершей у входа в павильон, боявшейся короля, что, по слухам, был ужасен, словно зверь, и обладал таким же ужасным характером, боявшейся и королевы, хрупкой, как куколка, с этой ее белой, как снег кожей, и розовыми щеками, и пальцами, унизанными перстнями, немножко екнуло в груди. А была ли Ее Величество смертной? Королева наконец отвела взгляд от блестящей поверхности озера, слегка идущей рябью из-за резвящихся в воде рыбок, и сделала глоток. Какой-то мгновение в павильоне царила тишина: только отдаленный щебет птиц, да шумящее в ушах заходящееся сердце — все, что слышала служанка. А затем раздался резкий вдох. Она резко подняла глаза на королеву, сама едва не лишаясь сознания: глаза Ее Величества наполнились слезами, а за спиной служанки тут же громыхнули мечами стражи. «Неужели мой чай так… Так ужасен?» — с ужасом подумала она, тут же чуть не падая замертво от другой мысли. «А если… Отравлено?!» Однако королева, не утирая крупных слез, тут же вновь поднесла чашечку ко рту и со звуком, похожим на всхлип, сделала еще глоток, и еще, и еще один… Пока не допила и жестом указала налить еще. Вскоре после третьей чашки Ее Величество приказала принести еще чаю, и обрадованная служанка уже кинулась было в Дамивон, как ее под руки подцепили два угрожающего вида солдата и потащили ко дворцу. — Но чай… — глупо лепетала она, обмирая от ужаса и не пытаясь вырваться. — Чай для Ее… Она больно ударилась коленями об узорчатый пол, пока один из стражей не приблизился к Императору и не зашептал что-то. Служанка подняла плечи, пытаясь свернуться в клубок под страшным, неподвижным взглядом. Те, кто говорили, что владыка Корё был уродлив, были не правы: она не знала, видела ли когда-нибудь мужчину красивее, но его глаза, темные, угрожающие, почти по-звериному безжалостные… От этого взгляда все стыло внутри. — Чем ты посмела расстроить свою Королеву? — медленно проговорил он, глядя на нее с возвышения, на котором располагался трон, и она вздрогнула, словно над ее головой прогремел гром. — Я н-не виновата, Ва-ва-ваше Величество, я н-ничего не сделала, клянусь В-вам! Жизнью клянусь! На лице короля заиграли желваки: — Хочешь сказать, что она без причины ударилась в слезы? — Я-я-я, я просто принесла чай, просто ч-чай! Е-ее Величество попробовала и заплакала, я кляну… Император наклонил голову в бок и уже тише, не таким рычащим голосом, сказал, не спрашивая: — Чай заваривали по рецептам леди О. — Д-да, Ваше Величество, — ошарашенно пробормотала служанка. Тяжелая атмосфера вдруг рассеялась. Стоявший подле трона тринадцатый принц Бэк А позволил себе маленькую улыбку и, наклонившись к уху короля, что-то спросил. Маленькая служанка следила за ним, как за милосердным божеством. Король что-то тихо ответил. — Отправляйся в Дамивон, — приказал тринадцатый принц, — приготовь чай для Ее Величества, не забудь принести для нее сладости. Не веря своему счастью, она поднялась на дрожащие ноги и, то и дело кланяясь, поспешила к дверям. Дождавшись, когда она уйдет, Ван Со выдохнул, расслабившись, и откинулся на спинку трона, чего обычно себе не позволял. — Я скоро с ума сойду, — пожаловался он младшему брату. — Су меня, конечно, предупреждала, что у нее может настроение скакать, но не настолько же. Бэк А улыбнулся: — Неужели все так плохо, Ваше… Со одарил его недовольным взглядом, и тринадцатый принц тяжело вздохнул: — Я не могу называть вас братом, вы же знаете. Император поднял брови, протягивая руку к чернильнице: — Мне издать обратный указ? Что ты не имеешь права обращаться ко мне по титулу? Бэк А покраснел: — Но Ваше Ве…! — Кхм. — Ваше….! — Кх-кхм. — Брат! Со довольно улыбнулся, довольный, что переупрямил младшего брата, и тут же чуть поскучнел, когда вспомнил о незаконченном разговоре. — А сегодня ночью она проснулась и попросила у меня торт. — Что? — Торт, — мрачно повторил король. — Я даже не знаю, что это такое… — растерянно пробормотал тринадцатый принц. — Торт со взбитыми сливками и ананасами, — припечатал Ван Со и вздохнул. — Я тоже не знаю. Утром послал посла в Хань, Чжоу и к киданям, может, хоть они знают.