Let the sky fall

Стефан ненавидел август ещё с детства. В подростковом возрасте его раздражали вечные хлопоты отца перед приходом осени, окончание тёплого лета и наступление дождливого и холодного сезона. Мистик Фоллс всегда славился ливнями в сентябре, и парень жутко расстраивался, когда пасмурная погода не оставляла ему и шанса на свидание с Натали Локвуд. Сейчас Сальваторе возненавидел август ещё больше. Мало того, что через месяц уже придётся носить эту глупую куртку, купленную Кэролайн, так ещё и ровно неделя оставалась до свадьбы его брата и Елены. И, естественно, это торжество будет проходить в “живописном” и уже таком далеком городе. Вампир не мог поверить, что снова вернётся туда, где он потерял свою любовь. На аллее в Центральном парке Стефан поднял упавший жёлтый листок; внимательнее рассмотрев его, парень вспомнил, что более десяти лет назад такой же лист лежал на том месте, где они с Еленой впервые поцеловались. Ночь Кометы. Он хорошо помнил эту ночь. Часто вампир задавал себе вопрос, ответ на который всегда его разочаровывал. Куда подевалась та девушка, с которой он столкнулся в школе и которой он доверил свою тайну? Куда подевалась та девушка, которую он любил? Ответ был известен ему с самого начала. Она умерла. Та девушка умерла, а вместо неё появилась совершенно другая Елена Гилберт. Сильная, бесстрашная. В ней ведь ничего не изменилось, кроме одной, такой неприятной и грустной детали: она разлюбила его. И Стефан был бы рад тоже не чувствовать ничего по отношению к ней, но этому не суждено было случиться. Как там говорят? Моногамия мужчинам не свойственна? Ошибочное суждение. Парню совершенно точно подходил этот термин. Стефан захлопнул входную дверь квартиры и прошёл в гостиную. С детства примером для него был не отец, а старший брат; и сейчас Сальваторе сильно желал стать на него, брата, похожим. Не заботиться об убитых им людях, не заботиться о чувствах девушек, да и вообще о чувствах — включены они или нет. Но, видимо, не зря их бабушка постоянно повторяла, что на братьев они совершенно не похожи: мало того, что внешне у них нет никаких общих признаков, так и по характеру Деймон вспыльчивый, иногда злой и упрямый, а Стефан слишком мягкий и чувствительный. Господи, как же он ненавидел это сравнение. На столике рядом с диваном стояло несколько рамок с фотографиями, и на одной из них, естественно, была Елена. Кэролайн тогда нашла у Гилберт второе фото, где они втроём, и без разрешения забрала её у подруги. — Стефан? — в дверях показалась Кэролайн. Парень проигнорировал её и продолжил рассматривать фотографию. — Что случилось? — продолжила она, присаживаясь в кресло напротив друга. — Деймон что-то сказал тебе? — Ничего лишнего, кроме информации об их с Еленой свадьбе, — ответил вампир, не отрывая взгляда от фото,— ах да, ещё он упомянул, что ты вроде главный организатор торжества. — Сальваторе посмотрел на девушку, которая в тот же миг опустила голову. — Ничего не хочешь мне сказать, Кэролайн? — Стефан, я хотела рассказать, — вновь начала Форбс, — но у меня язык не поворачивался, понимаешь? Я представила, что ты будешь чувствовать, и испугалась, что причиню тебе боль… — И поэтому решила, что я должен узнать об этом великом торжестве от моего брата, — Стефан усмехнулся и поднялся с дивана, — это очень, очень милосердно с твоей стороны, Кэролайн. — Стефан… — вздохнула она, направляясь за парнем в его комнату. — Мне вот одно интересно, Кэр: неужели было легче рассказать мне о том, что они спят вместе? По-моему, тема со свадьбой гораздо проще, чем тема с сексом. Поговорим завтра, хорошо? — Сальваторе захлопнул дверь в свою комнату, заставляя Кэролайн вздрогнуть и уйти из дома. “К чёрту этого Деймона и его чересчур длинный язык!”, — мысленно кричала девушка, разгуливая по городу, — “кто его вообще просил говорить обо мне? Скверный, омерзительный, отвратительный, ужасный, манипулирующий и противный Деймон Сальваторе! Настанет время, и я всё выскажу в твоё мерзкое лицо! О, ещё я напомню, что он мной манипулировал, пил мою кровь, внушал мне, заставлял его любить и ещё огромный список его жутких поступков! Ненавижу!” — Как спалось? — спросила Кэролайн, пытаясь разрядить напряжённую обстановку за завтраком. — Вполне сносно, — кивнул Стефан. — Как твой сон, Кэр? — Я знаю, что ты злишься на меня, — тихо начала девушка, — и я прошу у тебя прощения. Только пожалуйста, Стефан, не отворачивайся от меня. — Тебя на эти слова натолкнул мой вопрос про сон? — Меня на эти слова натолкнул твой тон. — Я не собираюсь от тебя отворачиваться, хорошо, Кэролайн? — парень поднялся из-за стола и отнёс тарелки к раковине, — я не злюсь на тебя, и я не хотел сделать тебе больно. Извини, ладно? Просто я действительно не в настроении сейчас говорить. Даже с тобой. — Тогда тебе не стоит ехать на свадьбу ,— блондинка подошла к нему, — там и без тебя прекрасно справятся. — Уже поздно что-либо менять, — холодно отозвался вампир, — я согласился быть шафером. За минуту до громкого крика Кэролайн Стефан еще не понимал, как любит тишину. — ЧТО?! — Кэролайн, успокойся… — У-спо-ко-и-ться?! — вновь закричала девушка, — успокоиться?! Ты что, издеваешься, Стефан Сальваторе? Мало того, что он женится на Елене, так ещё и в шаферы тебя зовёт! — А чего ты от меня ожидала, а, Кэр? — в тон ей ответил Сальваторе, — что я откажу своему брату? Скажу Деймону, что не могу быть шафером на его свадьбе, потому что люблю Елену? Ты так себе это представляла? Форбс ничего не ответила, опустив голову и глубоко вздохнув. Стефан промолчал и, не попрощавшись с подругой, покинул квартиру. Больше всего Сальваторе хотел кого-нибудь убить. До боли в дёснах впиться в шею, наслаждаясь каждой капелькой крови и каждым криком, исходившим от жертвы. В последнее время он часто вспоминал лето, которое провёл с Клаусом в обличии Потрошителя. Парень мог делать всё, что пожелает: будь то убийство двух девушек или целой деревни, попавшей под его внушение и совершенно пустой после визита вампира. Сейчас Стефан был увлечён тем, что рассматривал пульсирующую вену на шее у девушки в музее; эта леди, будучи чересчур неразборчивой в людях, заговорила с ним. Он не слушал Алекс — кажется, так её звали? — а лишь размышлял о жизни и поддакивал, совершенно не вникая в суть разговора. И снова тот мерзкий голосок в голове пропищал, что неплохо было бы попробовать эту Алекс на вкус; и ещё, конечно же, выпить кровь у всех посетителей этого музея. Разве вампиру есть что терять? Сальваторе тряхнул головой. Нет. Он уже давно не такой. Он не хотел убивать людей ради развлечения. Он не Клаус. С чего вдруг в последнее время его всё чаще стали навещать жуткие фантазии? То он убивал половину посетителей гипермаркета, то складывал по частям тело убитой им девушки. Неужели мысли о свадьбе Елены и Деймона так пагубно на него влияли? Выбросить из головы. Внушить себе, что ничем хорошим это не закончится. Они с Еленой больше не вместе. Причём уже давно. Пора бы забыть её и двигаться дальше, в очередной раз напомнил себе парень. Только вот не получалось. Елена Гилберт всё равно, словно какая-то надоедливая песенка, лезла ему в голову. Эта девушка — болезнь, от которой невозможно излечиться.

***

— Так и будем молчать? — Кэролайн взглянула на Стефана, пока тот внимательно следил за дорогой. Парень ничего не ответил, а лишь на минуту отвлёкся и включил радио. Звук из колонок чуть не оглушил вампиршу, когда как её друг продолжил спокойно крутить руль. — Ты что, издеваешься?! — воскликнула она, убавляя громкость, — мы не в первом классе, прекрати вести себя, как ребёнок! Стефан! Я к тебе обращаюсь! — блондинка помахала рукой перед его лицом. — Если ты не хочешь, чтобы мы попали в автокатастрофу, то, прошу тебя, не создавай аварийную ситуацию. — Это я создаю аварийную ситуацию?! Это ты создаёшь аварийную ситуацию в наших отношениях! — крикнула девушка, вновь устремляя взгляд на друга. — Тебе самому-то не надоело постоянно страдать? Стефан нажал на газ. Восемьдесят, девяносто, сто… Им смерть от автомобильной катастрофы не грозит, ведь так? — Да, конечно, вперёд, Сальваторе, — махнула рукой Форбс, — давай, дави на газ. Молодец! Ведёшь себя, как самый настоящий взрослый человек! — Чего ты хочешь от меня, Кэролайн? — спокойно спросил он, сбавляя скорость до семидесяти километров в час. — Я хочу, чтобы ты перестал винить себя во всём, что произошло десять лет назад. — Я не виню себя. — Конечно, — протянула вампирша, — ты не винишь себя. А ещё ты ведёшь себя по-взрослому. Парень хмыкнул. — Я не права? — Ты всегда права, Кэр, — Стефан посмотрел на подругу, и на душе у него потеплело, когда на лице Форбс расцвела довольная улыбка. — Привет! — вампир, почувствовав, как кто-то тянет его за рукав пиджака, взглянул вниз. Перед ним стояла смуглая девочка лет пяти в голубом сарафане, и крепко держала в левой руке плюшевого мишку. — Ну привет, — улыбнулся Сальваторе, опускаясь на корточки рядом с ней, — как тебя зовут? — Шейла! — звонко отозвалась она, тряхнув чёрными кудрявыми волосами, — а тебя? — Стефан, — всё так же улыбаясь, ответил парень. — А я тебя знаю! Видела на фотографиях, которые висят у нас в гостиной и стоят на столе у тёти Елены. Мне папа ещё про тебя рассказывал. Он сказал, что ты хороший. — Шейла, сколько раз повторять! — вампир услышал знакомый женский голос и вновь встал на ноги, — не разговаривай с незнакомыми! — Не такими уж и незнакомыми, Бонни, — тепло улыбнулся ей парень. Девушка практически не изменилась. Разве что вновь отрастила волосы и стала выглядеть чуть старше. — Стефан! — воскликнула она, крепко обнимая вампира, — я рада, что ты приехал. Надеюсь, ты остановишь эту сумасшедшую, — Сальваторе рассмеялся, понимая, что речь идёт о Кэролайн. — Бонни, неужели ты за всю свою жизнь не смогла понять, что с ураганом Форбс невозможно бороться? — Мама, а где папа? — Шейла прижалась к Беннет. — Он с тётей Еленой, — ответила ведьма, нежно взглянув на дочь, — беги туда. — Пойду, скажу тёте Елене, что у меня будет братик! — девочка вприпрыжку побежала к дому. — Пожалуйста, не говори Кэролайн, — пробормотала Бонни, — она меня задушит со своими вампирскими объятьями. Стефан лишь улыбнулся. Он был рад, что у Бонни и Джереми всё хорошо. Эти двое столько всего пережили, и лишь поэтому все вокруг должны были быть за них счастливы. Стефан бродил по их с братом поместью, вновь погружаясь в воспоминания. Когда-то давно именно в этом коридоре Елена громко и заливисто смеялась, играя с ним в прятки. Парню казалось, что это происходило в прошлой жизни. Поднявшись на второй этаж, вампир медленно направился к своей старой комнате. Ему хотелось хоть на минуту почувствовать, что ничего не изменилось, что всё происходящее — лишь плод его воображения. Когда он резко распахнул дверь, она с глухим звуком ударилась о стену. Сальваторе послышалось, что с таким же звуком упало его сердце. Он настолько отвык от неё реальной, что сначала даже не поверил, что это действительно происходит. Вампир даже не был уверен, что это она, — он знал. Её силуэт, ровное дыхание и каштановые волосы, ниспадающие на оголённую спину, — всё это было настолько родным и до боли любимым, и он ничего не мог с собой поделать. Он любил её. Всё ещё. Безоговорочно, безнадёжно и сильно. Стефан мог поклясться, что его уверенность и самообладание исчезли, когда она обернулась и радостно улыбнулась ему. Он вроде бы тоже улыбнулся. Вымученно и чуть кривовато. — Стефан, — произнесла Елена, — я рада тебя видеть. Очень. Говорят, самое болезненное — это быть безнадёжно влюблённым. Как же это неправильно. Кто только мог так выразиться? Быть безнадёжно влюблённым не так уж и страшно. Страшно быть безнадёжно влюблённым в девушку, которая сегодня выходит замуж за твоего брата. И которая ласково улыбается. И которая стоит перед Стефаном в своём чёртовом свадебном платье.