Проклятие любви

Дэвид смотрит на демона, стоявшего перед ним. ″Немного не в моем вкусе, но ничего так. Красив.″ Парень с прямым, не колеблющимся взглядом, с отличной интуицией и ответственным отношением к делу должен стать значимым элементом в жизни Дэвида. Мужчина самодовольно улыбнулся. Парень приподнял бровь, спрашивая о причине столь легкомысленного поведения демона, на что тот покачал головой и, продолжая улыбаться, жестом позвал за собой. Юноша чуть прищурил глаза, но, промолчав, послушно пошел следом. *** ″Какой красавец! А какой галантный! Настоящий джентльмен! Я думала такие уже вымерли. ″ Ри-тян восторженно млела, как завороженная слушая своего кавалера. Она совершенно забыла обо всем, о чем только можно было забыть, и не следила за дорогой. Мужчина уводил ее со двора в сторону гаражей, но Ри-тян этого не видела, иначе бы это ее непременно насторожило. Никогда она раньше не поддавалась минутной слабости, забывая обо всем на свете. Влюбленность не носила раньше сталь безудержное влечение. Это похоже на сон. На сказку. На фантазию. На что угодно, но только не на реальность. Это не может происходить на самом деле. А если этого нет, то и волноваться не о чем. Поэтому-то Ри-тян, или, как она представилась своему новому ухажеру, Кристина не думала ни о чем, позволяя себе утонуть в водовороте чувств. Что ж, спасение утопающего, дело рук самого утопающего. *** Причина и следствие. Главное – обоснование. Но все это становиться неважным, когда ты богат, влиятелен. Когда имеешь власть, непоколебимую хотя бы на данный момент, становиться нормальным отдавать приказы, ничего особенно не объясняя, не посвящая исполнителей в детали. Правило, действующее всегда, если твои подчиненные не желают занять твое место. Нагретое место всегда привлекательней заработанного тяжелым трудом. Толстяк очень боялся конкуренции. Поэтому всегда кричал на подчиненных. Но он в сущности ничего особенного из себя не представлял. Как клоп. Мелкое, противное насекомое, но если раздавить – будет много вони. И его подчиненные понимали это так же хорошо, как и компаньоны. —Ну что? Где он? —Заперт в комнате, как вы и приказывали. —Почему вы так долго? — мужчина со злобой посмотрел на похитителей несчастного Александра, которому не повезло родиться в такой семье, где властвовали столь странные предрассудки. — Ладно, молодцы. Проводите меня к нему. —Конечно, — ответили толстяку, угодливо пропуская того вперед и не замедлив скривить презрительную мину за его спиной. Они подошли к железной двери, один из сопровождающих отодвинул массивный засов и открыл тяжелую дверь. Мужчина важно прошествовал внутрь, стараясь не показывать своего любопытства. Он увидел большую кровать со старым матрасом, на которой лежал связанный по рукам и ногам стройный, красивый мужчина, совсем еще молодой. —Это и есть он? — несколько разочарованно спросил он. Видимо, он ожидал большего, от наследника настолько могучей и влиятельной семьи. Молодцы переглянулись между собой. —Ну, — неуверенно начал один из них, — кого вы приказали, того и привезли. —Да-да, — нетерпеливо отмахнулся от них толстяк. — Приведите его в чувство. Я хочу с ним поговорить, — он позволил себе ухмылку и хищный блеск в глазах и стал похож на спятившую обожравшуюся мышь, которая задумала провести опыты над кошкой. *** Я глухо застонал и открыл глаза. Бугай, который похлопывал меня по щекам, удостоверился, что я очнулся и отошел от меня. Все тело ломило от холода и неудобной позы. Я огляделся. Нахожусь в каком-то подвале, вокруг меня человек пять хорошо накаченных мужчин с отсутствием какой-либо мыслительной деятельности на лице и толстяк-коротышка. Видимо он и был главным в этом театре для одного зрителя. Он смотрел на меня презрительно, разочарованно и с некоторой долей интереса. Мысленно ухмыльнувшись тому, что последнее время мной сильно интересуются одни мужчины, я смело ответил на его взгляд. Несмотря на то, что внутри у меня поджилки тряслись от очередного похищения и неизвестности, я умел делать ″морду кирпичом″. Я разглядывал главное действующее лицо этой трагикомедии с гораздо большим интересом, нежели он меня. Сальные волосы с отчетливо заметной лысиной. Поросячьи глазки. Толстая короткая шея. Сильно выпирающее вперед пузо. Коротенькие кривоватые ноги. И руки с отвратительными пальцами-сардельками. Сплошная мерзость. Интересно, что ему надо от меня? Или не от меня, а от моей семьи? —Поговорим? — хрипло спросил я. Толстяк не ожидал такого от меня, удивленно выгнув бровь. —О чем? — спросил он, явно издеваясь. Я проигнорировал его игру. Он играет в нее слишком неопытно. —О моем похищении. — По-моему у толстяка нервно задергался глаз. —Ты теперь мой, — он еще пытается как-то отыграться. А еще я заметил искорки смеха в глазах его сопровождения. Интересно. —И зачем я тебе? — держусь самоуверенно, не показывая свои самые худшие догадки. Но, видимо, на моем лице все же промелькнуло что-то, потому что толстяк громко рассмеялся, держась за свой необъятный живот. Мы, вместе с сопровождением, терпеливо дожидались окончания этого спектакля. Наконец, ему надоело одному надрываться в гробовой тишине. Он вытер выступившие слезы и обвиняющее ткнул в меня пальцем. Я приподнял бровь. —Ты мой залог успешного подписания договора. Будешь сидеть тут, — решив, что с меня хватит объяснений, он повернулся и потопал на выход. Я посмотрел на одного из его охранников. На его лице мелькнуло подобие улыбки, а в глазах – нечто, напоминающее сочувствие. Затем его лицо снова приобрело без эмоциональную маску и он, отвернувшись, вышел вслед за остальными. Я остался один в холодной темной камере, связанный, наедине с весьма неутешительными мыслями.